Сбежавшая невеста

-Яна в больнице — сказал Тимур, сжимая руки на руле ещё сильнее и прибавляя газу — что блядь?! — заорал я — что она там делает?! — не ори ты — прикрикнул Тимур — Сука, в смысле, не ори. Хули моя девушка сейчас находится в больнице, а я нихуя не знаю?! — орал я — успокойся я тебе сказал. Я сам нихуя не знаю. Она позвонила мне и сказала, что находится в больнице, попросила сказать тебе, как только ты прилетишь. Всё! Я тоже не в курсе вообще — тоже кричал Тимур. Оставшуюся дорогу мы ехали в тишине, Тимур нарушал всевозможные правила дорожного движения, а я уже накрутил себя до невозможности. Что там с моей малышкой?! Я уже давно забыл о своей усталости, сейчас я хочу быть рядом со своей любимой девушкой. Только машина остановилась, я выскочил из неё, направляясь к дверям больницы, а Тимур буквально в трёх метрах от меня. Зайдя в приёмное отделение, я не увидел Яну и сразу отправился уже к женщине лет 50 -женщина, извините — начал я — да молодой человек, на что жалуетесь? — вот чем отличается такая больница от какого-нибудь ЦРБ, но сейчас всё равно — мне нужно найти девушку, Добровольская Яна Александровна — сказал я женщине, а Тимур уже в который раз пытается до кого-то дозвониться — она сегодня поступила? — спросила та, открывая журнал — да — нервозно ответил я — у неё нет изменений в карте за последний год. Опишите её, может не успели ещё занести — улыбнулась та, а я начал уже изрядно нервничать — вот она — показывая свои обои на телефоне, говорил я — ах, она буквально час назад поступила. На рентгене скорее всего — сказала она — выходите из приёмного и сразу налево, все двери подписаны — дослушав женщину, мы с Тимуром сразу стартанули искать эту дверь Увидев ту самую злосчастную дверь с надписью «рентген» и красную лампочку, мы с Тимуром начали переглядываться — всё будет хорошо — сказал мне Тим, присаживаясь на кресло напротив двери — надеюсь — тихо сказал я на выдохе. Прошло уже 10 минут, а из комнаты никто не вышел, но только я про это подумал, Тим это озвучил — что же с ней там делают?! — закипал он, а я из-за всех сил старался держать свои нервы в руках, этим Янке я не помогу точно. Спустя ещё минуты три дверь из кабинета открывается, и на одной ножке еле скачет Яна, а за руку её держит какой-то пацан, лет 25. Сразу подскочил к ним, забирая Яну на руки. — что случилось, кис? — держа её на руках, спросил я — Егор — тихо прошептала она и, уткнувшись в моё плечо, начала плакать — Яна, я тогда ваши снимки сразу Рудольфу Раздмиковичу отнесу — сказал этот парень, уходя в другой кабинет — малыш, тише. Объясни всё мне спокойно — гладя её по волосам, шептал я ей на ушко, а мы уже сидели рядом с Тимуром, который тоже ждёт объяснений от Яны — неудачно ускорилась — хныкала она мне в плечо — и как это понимать? — спросил я, поднимая её голову -ну вот так, неудачно побежала за мячом на тренировке — говорила она, а по щекам лились слёзы — Егор, ты только сейчас не нервничай, но посмотри на её ногу — Сказал Тимур, максимально меня успокаивая. Переведя взгляд на ногу моей кошки, я мягко сказать, ахуел. Да, блядь, я пиздец как охуел. Глаза полезли на лоб, а челюсть уже несколько секунд общается с плиткой. Нога была просто вся синяя, а голеностоп вывернут в левую сторону — пиздец — это всё, что я смог сказать в тот момент, да я был очень многословен — Егор, всё в порядке будет — тихо проговорила Яна — в порядке? — я аккуратно посадил её рядом со своим сиденьем, а сам встал напротив неё — ты, блядь, сейчас серьёзно? Какой в порядке? Ты видела вообще свою ногу? — возмущался я, активно размахивая руками — что мне сейчас сделать?! Мне и так страшно, Егор!!! — закричала и одновременно заплакала она — мне тоже страшно! Я вообще может быть больше не смогу нормально ходить, не то чтобы бегать! — кричала она, а слёзы по щекам непроизвольно текли. До меня несколько минут доходила вся информация от Яны. И когда я пришёл уже в себя, Тимур обнимал за плечо, что-то шепча ей на ушко — прости, кошка, прости меня. Я очень нервничаю и переживаю за тебя — подходя к ней и притягивая за голову к себе, говорил я. Я стал покрывать поцелуями каждый участок её личика. Глаза, щёчки, лобик и только потом губки. Самый нежный поцелуй, медленный движения, всё как в замедленном кино — я люблю тебя и буду рядом с тобой — сказал я, отстранившись от её губ -слышишь? Всегда рядом — повторял я — я тебе люблю — слишком тихая, но такая приятная фраза — Яна? — раздался грубый мужской голос — да? — спросила кошка, когда я отпустил её из объятий — с кем я могу поговорить по поводу состояния Яны? — спросил мужчина — со мной. Егор, я парень Яны — протягивая руку мужчине, сказал я, а потом и Тим подключился -Тимур — протягивал руку он — друг Яны —очень приятно, молодые люди. Рудольф Раздмикович — отвечал он на наши рукопожатия — Егор, мне наверное будет лучше с вами поговорить — сказал он, намекая, что Яне этот разговор лучше не слышать — Рудольф Раздмикович? — спросила Яна, но ответил только я — кис, всё будет хорошо, обещаю — сказал я и поцеловал свою девушку, а потом направился за врачом в кабинет — Егор, не буду вокруг да около. Вот это снимок Яны — указал он на светящуюся доску, и мы вместе пошли к ней — посмотри, кость раздроблена полностью. Нужна операция. Мы соберём эти кусочки и закрепим их вместе с помощью специальных болтов. Месяц Яна будет с этими болтами, а сама нога в гипсе, чтобы всё быстрее сросталось. А потом мы их вытащим, и дело останется за Яной. На разработку ноги может уйти месяц, и два, и три, но не факт, что она сможет ходить и даже не хромать.Операцию нужно делать в кратчайшие сроки, иначе может быть поздно — говорил врач, водя карандашом по рентгену Яны — я понял. Куда перевести деньги? — сразу спросил я, понимая, что в такой ситуации нужно действовать быстро, а бесплатно никто не будет работать — смотрите, нужна вот такая сумма, а перевести вот на этот счёт, это наша бухгалтерия, но вы можете оплатить всё в больнице. Если вы прямо сейчас сможете оплатить, то операция будет уже завтра — писал врач на бумажке цифры — хорошо, сейчас оплачу — забирая бумажку у врача, сказал я. Выходя из кабинета я её рассматривал и понимал, что лечение в этой больнице не из дешёвых, но отвлёк меня голос очень родного человека — Егор? — тихо спросила девушка. На глазах наворачиваются слёзы, а в голосе только страх — малышка, ты чего? — максимально успокаивающе спросил я — я буду играть в теннис? — тихо спросила она. И вот что ей сказать? Но эти глаза полные Надежды убивают — будешь, конечно будешь, ещё лучше чем до этого — успокаивал я её, целуя каждый участок её личика — я приду через пять минут — сказал я, целуя её в последний раз и уходя в бухгалтерию Заполнив все документы и оплатив всё лечение моей малышки, я вернулся обратно, но Яны не наблюдал, а только Тимур — а где Яна? — спросил я, присаживаясь рядом с другом — Гибсон пошли накладывать — сказал бородач, нервно проводя по бороде — там всё серьёзно? — не факт, что она будет ходить и при этом не хромать — грустно выдохнул я, упираясь в ладони — пиздец *** Ну что мои ребята?! Как вы поняли в моей жизни произошёл поворот на 180. Очень болезненный поворот. Я правда не понимаю, как я могла так наступить на ногу? Но что было, то было. Я уже ничего не исправлю. Белая одиночная палата, этот противный запах лекарств и мой Егорка, спящий у меня на бёдрах, а в руке капельница. Как же это всё не вовремя. Он только приехал с гастролей месячных, устал, сам мне говорил, как хочет ко мне приехать и пролежать весь день в объятиях, а в итоге в непонятной позе спит у меня на ногах. Рука непроизвольно легла ему на голову и поглаживала моего мальчика, как мне его жалко. Вместо того, чтобы отдыхать, он сидит рядом. Непонятное мычание с его стороны, и он перехватывает мою руку, целует её несколько раз и кладёт на щёку, продолжая спать. В этот момент, дверь резко открывается, и я вижу своих запыхавшихся родителей. — доча — сразу начала мама, но я лишь губами показала, чтобы она говорила тише — как ты себя чувствуешь? Всё хорошо? — подходил ко мне папа, кладя руку на щёку — Саша, да какой хорошо? Ребёнок ногу сломал, а ты всё хорошо — закричала мама и этим разбудила моего Егора — прости — поглаживала я проснувшегося сонного Егора по щеке — мама, какой ребёнок? Мне 25 лет, о чём ты? — вот когда замуж выйдешь, тогда тебя муж контролировать будет, а пока это делать буду я — кричала она, а мне невероятно стало стыдно перед Егором — да что ты сейчас то уже кричишь. Ничего уже не изменить — сказал Саша в мою защиту — - молодой человек, а вы вообще кто? — задала вопрос мама Егора — тот, кто в будущем будет контролировать каждый её шаг — высказался он — Егор, пока ещё только парень Яны — протягивая руку Саше, сказал он. Папа ответил на рукопожатие, а потом Егор слегка пожал руку мамы — а вы не Крид случайно? — усмехнулась надо мной мама — нет, Булаткин — сразу ответил он — малыш, я твои вещи привёз, что-то нужно? — да вроде нет — пожала я легонько плечами — давай хотя бы переоденемся — спросил он, расстёгивая мою спортивную сумку и доставая оттуда мою любимую его чёрную футболку с надписью «Крид» на спине и свободные штаны. — я не смогу переодеть футболку — показывая на руку говорила я — прости. Кстати, я пойду врача позову. Тебе уже должны сеять эту херь — сказал он, целуя меня, а потом направляясь к двери — симпатичный — выразила сразу мама — я знаю. И да, мам, он выступает под псевдонимом Крид — ответила, устало закрывая глаза — я надеюсь он хороший — чуть улыбнулась мама — ага, ты так же про Виктора говорила — возразил папа — пап, он хороший, очень хороший, правда. Егор, меня любит. Он не поступит со мной так…