Неба чёрный клок и звёзды сквозь разорванную крышу

Команда планировала расположиться в Замке поуютнее и отпраздновать первую громкую победу Вольтрона за десять тысяч декафибов, но вот у Кита планы были совсем другие. Он не знал, что можно так сильно устать. Слишком много впечатлений и событий давили на него, заставляя голову раскалываться на части. К счастью, Коран рассказал, что у каждого паладина теперь была своя комната. Туда Кит и направлялся. — Нам нужно поговорить! — Широ догнал его в коридоре, оставив команду с Аллурой в главном зале. Кит даже останавливаться не стал: знал, что если притормозит, то потом будет сложно заставить себя снова передвигаться. У него были совсем простые желания: душ, кровать, отдых. А уже завтра можно и разговоры, и налаживать отношения с командой, и притираться с Красной… Нет, Кит не против был бы отдохнуть вместе с Широ, но разговоры в его планы не входили, это точно. — Это что-то очень-очень важное? — он зевнул, оборачиваясь через плечо. Широ сосредоточенно кивнул: — Очень. — То, о чём ты хотел поговорить перед сражением? — Да. Кит, то, что я хочу тебе сказать… Это очень важно. — Но оно уже подождало, разве нет? — так и не глядя на Широ, Кит замер перед дверью в свою комнату. И как она открывается? Наугад приложив ладонь к мерцающей панели у двери, он легко улыбнулся, когда створка с шипением отъехала в сторону. У него теперь будет своя комната. Прямо совсем лично своя, даже не на двоих с Широ. Последнее, впрочем, было немного печально: к его соседству Кит очень привык, и не знал, как будет засыпать без знакомого ритма сопения. — Кит, — Широ выглядел так, словно ему совершенно не до шуток. И тон у него был под стать: снова с жёсткими нотками. Кит ворчливо подумал, что слишком уж Широ раскомандовался, но раздражение выдавать не стал. Широ прошёл в комнату за ним следом; его лицо было хмурым, с обеспокоенно выгнутыми бровями. — Дай мне несколько минут сходить в душ, ладно? — Кит бросил на по-армейски ровно застеленную кровать шлем и баярд, потягиваясь. Душ… Здесь наверняка должен быть хороший душ. Когда Кит последний раз мылся, он не помнил — на Пропусе, почти за квинтант до второго побега? Пахло от него хреново; когда Кит стащил с себя нагрудник паладина и верхнюю часть защитного костюма, воздух наполнился запахом пота и усталости. Фыркнув, Кит повернулся к Широ: — Разве сам не чувствуешь, что от меня дурно пахнет? Ну какой серьёзный разговор, когда мы оба думаем, что мне стоит поскорее помыться? Широ на миг растерялся. Хмурость ушла с его лица, сменившись странным смущением; он покраснел, поджал губы, отвёл изумлённый взгляд в сторону. Дёрнул протезом, почёсывая своё левое предплечье. То, что Широ и самому бы в душ заглянуть не мешало, Кит уточнять не стал. От него, конечно, не так сильно пахло, и пот был свежим, приправленным горячкой недавнего боя, но… Кит слишком хорошо его чувствовал. Широ пах силой. Широ пах заманчиво. Поймав себя на этой мысли, Кит тоже отвернулся, сконфуженно кашлянув. Вот ещё. Не будет он думать про запах Широ, не будет! — Кит, я бы не стал наседать, не имей это такого значения, — голос Широ смягчился, и он повернулся к Киту; его улыбка была тоскливой, а в глубине глаз мелькнула горечь, которую Кит не мог идентифицировать — и как справиться с ней, он тоже не знал. — Знаю, — прошептал он таким же мягким тоном. — Но поговорим, когда я выйду из душа, ладно? Десять добошей, обещаю. Широ попробовал что-то возразить, но Кит быстро юркнул в свою личную (не верилось!) ванную, закрывая за собой дверь, и тяжело выдохнул. Возможно, ему не стоило обращаться с Широ так грубо, но сил обсуждать даже самые невероятно важные вопросы у Кита не хватало. В тишине, в стерильности нетронутой тысячелетиями ванной комнаты, ему стало полегче. Кит втянул в себя немного затхлый дезинфицированный воздух, прежде чем тот наполнился его собственным запахом усталости, и лениво стащил тонкую рубашку-поддоспешник, бросая её комом на пол. Туда же скоро полетел защитный комбинезон, а вот детали брони Кит сложил аккуратно. Он словно не костюм паладина снял, а собственную кожу. Кит подошёл к зеркалу, слабо потягиваясь. На боку и бедре наливались чёрным кровоподтёки, на щеке была ссадина, но в целом — он выглядел сносно. Расплетя косу, Кит с усилием провёл пальцами сквозь пряди: те не поддавались, запутавшись, и в какой-то момент дёргать за волосы оказалось болезненным занятием. Затем Кит аккуратно скользнул пальцами по шраму, задержав дыхание. Острый клинок, вспоровший живот; фиолетовое сияние; Широ, спасший его… Широ. Он должен был испытывать горечь от случившегося, но почему-то Кит улыбался, вспомнив, как Широ бросился вперед, защищая его. Ведь с ним рядом действительно было не страшно. Пальцы на животе вздрогнули, когда внутри всё сжалось коротким спазмом. Кит пропустил вздох и выпрямился, напоминая себе, что нужно в душ, а не залипать перед зеркалом, думая о Широ. Кит включил воду настолько горячую, что кожа едва выдерживала. Но ему сейчас необходимо отвлечься на интенсивное покалывание. И не то, чтобы Киту это всё помогло — ворох мыслей всё равно возился в черепной коробке, мешая расслабиться. Он выдавил себе на ладонь густую слизь без запаха, надеясь, что за прошедшие тысячи декафибов алтеанское мыло не протухло, и запустил пальцы в волосы. Слишком много всего произошло, чтобы Кит мог спокойно перестать проигрывать в голове миллион различных предположений. Он был теперь частью Вольтрона, но чувствовал это слабо: да, в тот момент, когда они все объединились в огромного робота, Кит ощутил себя единым целым с Широ и остальными. Но сейчас это казалось размытым и странным. Он не мог сказать, что прямо сейчас ощущает, о чём думает Лэнс или Ханк, или чувствует единение и желание снова слиться в Вольтрон и надрать кому-то зад. Максимум, что чувствовал сейчас Кит: присутствие Широ за стеной, незримое, но явное. Он был уверен, что Широ никуда не ушёл, а так и сидел, дожидаясь его из душа. Это почему-то грело душу, и Кит опять заулыбался, интенсивно массируя себя за ушами. А Пидж? Кит не собирался быть идиотом и воспринимать Пиджа как угрозу, но — парень был омегой. Пусть и совсем юным. И Широ… Широ определённо говорил с ним мягко, так тепло и осторожно, как раньше говорил с Китом. Неужели он так со всеми омегами вёл себя? Кит обиженно насупился, задирая голову, и закашлялся в следующий миг, когда вода попала ему в нос и рот. Кит слишком привык чувствовать себя в центре внимания Широ на протяжении целого фиба на Пропусе. А теперь вдруг оказалось, что могли быть другие, и он резко понял, что не хочет мириться с этим. То, что происходило между ними с Широ, не было связано с тем, что он оставался омегой, а Широ — альфой. Но какая-то часть Кита упивалась его вниманием, жадно и отчаянно, а теперь, столкнувшись с преградой, ему дурно стало от собственных же мыслей. Пидж казался хорошим мальчишкой, и он ведь не будет проблемой, верно? Киту не хотелось даже допускать малейшую возможность, что Широ мог интересоваться зелёным паладином в каком-то ином смысле, не дружеском. Но что-то их явно связывало, и эта связь — неподвластна пониманию Кита. Это и злило. Обида — глупая, эгоистичная, — глодала Кита изнутри. Вести себя надо иначе, уговаривал Кит мысленно внутреннюю обидчивость, но затолкать эмоции поглубже не выходило. Острая боль коротко вспыхнула внизу живота, и Кит зашипел. Да что такое? Неужели шрам не зажил до конца? Не раскрывая глаз, чтобы мыльная пена не попала в них, он провёл пальцами по шраму, успокаивая его. Шрам… Да уж. Нужно прекратить бессмысленно надеяться. Широ не смотрел на него так, как в ту ночь, все прошедшие квинтанты — и теперь, когда Кита ещё и уродовал шрам на животе, не посмотрит точно. Ему бы на чем-то другом сосредоточиться. Например, почему Красный лев говорит с ним голосом мамы. Кит фыркнул, сплёвывая пену со рта, и стал энергично мылить шерсть подмышками. Вдруг Красная права, и это — всего лишь игра воображения, сознания Кита? Вдруг ему просто необходима мамина поддержка, поэтому его Лев заговорил её голосом? Такой вариант был в миллиард раз вероятнее, но Кит глупо надеялся, что всё не так просто. Могла ли мама хоть как-то оставить частичку себя во Льве, с которым не была связана? Наверное, нет. Впрочем, Кит ничего не знал о львах Вольтрона, о подобных их талантах. А спрашивать напрямую у Льва — напороться снова на «ты слишком примитивен, чтобы ждать». Да сама ты примитивна, Красная — Кит хотя бы был живым существом, а не консервной банкой с сознанием. Сначала разозлившись, Кит быстро устыдился и мысленно принёс Красной свои глубочайшие извинения. Она не была консервной банкой, она имела явно больше опыта, к тому же… Ну, она была механическим львом, собирающимся в мега-робота. Наверняка её знания — больше, чем у Кита. Но всё-таки, почему мама? Почему не отец? Как это всё вообще работало? С каждым новым витком мыслей вопросов становилось больше, а Кит не мог с ними разобраться. Он промыл глаза и раскрыл их, опуская голову. Чёрные длинные волосы, вылезшие из причёски во время мытья, тонкими линиями выделялись на белом полу душевой кабины. Кит дёрнул плечами, пытаясь сбросить с кожи ещё один волос, щекотно прилипший к лопатке, а затем вздрогнул, округляя глаза от ужаса. Прозрачная вода под его ногами окрасилась розовым: крошечная капля расплылась в вихре неровной, размытой линией. Ещё одна капля, гуще и больше, алым сгустком пронеслась по кафелю, ускользая в слив. Кит судорожно вздохнул, машинально прижимая пальцы к животу. Неужели шрам разошёлся? Но ведь капсула должна была залечить рану окончательно. Ладонь у него дрожала, и, мазнув по мокрой коже, Кит не ощутил ничего: шрам, выпуклый и мягкий на ощупь, не кровоточил. Но почему тогда у Кита по ногам текла кровь, мешаясь с водой и разводя розовато-прозрачное месиво под ногами? Лёгкие сдавило осознанием. Кит задрожал весь, не только его пальцы теперь дёргались — он сам отшатнулся к стене, заколотившись словно от холода. Горячая вода хлестала его по коже, а он заледенел: не снаружи, но внутри. Нужно было проверить догадку. Нужно было… Нет, пожалуйста, нет. Кита передёрнуло, а желудок скрутило спазмом как при тошноте. Следующая вспышка боли была уже внизу живота, почти привычная, но всё равно: резкая, острая, настойчиво напоминающая о себе. Он всхлипнул, зажмуриваясь, и скользнул пальцами между ног, проходясь по щели. Когда Кит поднёс ладонь к глазам, из его груди вырвался болезненный стон. Кровь на его светло-фиолетовых пальцах выглядела почти чёрной. Вода быстро смыла её, унося прочь, но Киту от этого легче не стало. Он всё ещё чувствовал её: особенно горячую, липкую, густую — она вырывалась из его тела, растекаясь по бёдрам, пачкала всё вокруг, такая же грязная, каким был сам Кит. Хуже всего был запах: Кит чувствовал его. Резкий, металлический, болезненный — как запах смерти. Кита всегда трясло от вида собственной крови, но теперь даже её запах причинял мучения. Кит попытался вздохнуть, и у него не получилось. Горло парализовало страхом и отвращением; виски взорвались болью. Он умирает? У него идёт кровь. Он умирает. Наверняка клинок был отравлен чем-то или Сендак задел что-то жизненно важное, что-то, что не смогла залечить медицинская капсула, и теперь Кит, истекая кровью, умирал в хреновой душевой кабине Замка Львов. Кит попытался вздохнуть — снова. Получилось с трудом, как будто камень в глотке застрял, перекрывая ход кислорода. Чтобы убедиться в своих догадках, Кит ещё раз запустил пальцы между ног, и от вида собственной крови на них его затошнило. Дерьмо, дерьмо. У него текла кровь — отвратительно; он, скорее всего, умирал — и это накрыло его ледяной скользкой массой неотвратимости. Он не хотел умирать: в его жизни только всё начало налаживаться. Но что, если это — последние добоши его глупой жизни? И ему суждено сдохнуть так, в душе, из-за внутреннего кровотечения и другого дерьма. От этих мыслей Кит истерически засмеялся, а затем всхлипнул, понимая, что по лицу тоже течёт горячее — не вода, но, кажется, слёзы. Опустив глаза, он с ужасом смотрел, как кровь всё ещё текла по его ногам, и напор воды не справлялся с тем, чтобы смыть её. — Широ! — отчаянно и хрипло крикнул Кит; он не успел осознать, что зовёт его, но было уже поздно. Собственный крик эхом отражался от стен и бил по ушам, и Кит, всхлипнув, позвал ещё раз: — Широ! Дверь громыхнула так сильно, что Кит в любой другой ситуации посмеялся бы, не пробил ли её Широ, забыв, что она отъезжает в сторону. Сейчас ему было не до смеха. У него глаза щипало из-за слёз, руки тряслись, и он всё ещё чувствовал, как кровь течёт вниз, не унимаясь. Широ набросился на него, как вихрь; огромная гора, придавившая Кита к стене душевой. Он был таким разгорячённым, большим, тяжёлым. Схватил Кита, встряхивая, отвёл ладонью волосы со лба. От вида его глаз, огромных, обеспокоенных, полных непонятного страха и нежности, Киту стало ещё хуже, и он позорно всхлипнул, начиная рыдать. Он ведь не хотел рыдать. Вообще — и тем более при Широ. Слёзы были не от боли, а от злости на самого себя. Вода хлестала теперь не по лицу, но по затылку Широ, и Кит отстранённо, периферией сознания понял, что тот даже не снял костюм паладина, только убрал нагрудники и часть доспехов. Сквозь химически ровный запах воды, сквозь запах собственной крови доносился запах Широ, но даже он почему-то не успокаивал — лишь сильнее раздражал, заставляя истерически давиться воздухом и всхлипывать. Широ ничего не говорил, ничего не спрашивал. Он прижал к себе Кита, заставляя ткнуться лицом под ключицей, запутался в мокрых волосах пальцами, перебирая их, обнял — так нескончаемо горячо, сильно, тесно. Влажно из-за льющейся воды. Так… правильно. Кит всхлипнул опять, больно закусывая губу: нужно остановить это, но он не мог. Он вцепился в плечи Широ, наверняка сильно впившись в них невыпущенными когтями, и сжался. Ему всё ещё казалось, что кровь течёт по его ногам. — Дыши вместе со мной, хорошо? — Широ отвёл пряди от его уха, приглаживая, и похлопал Кита по спине. Глупый смешной жест вызвал новый спазм рыданий; Кит буквально повис на Широ, судорожно выдыхая. — Я здесь. Рядом. Что бы ни случилось… Кит, я рядом. Глаза защипало ещё сильнее. Можно ли физически ощущать, как от рыданий опухает лицо? Кит ощущал. Что, если он умрёт вот так, на руках у Широ? Глупости какие-то. Но какая-то часть Кита со злым весельем подумала: не так уж это плохо. — У меня течёт кровь, — сдавленно просипел Кит. Он пусто смотрел впереди себя, через плечо Широ, на бьющие из душа струи воды, и повторял: — У меня течёт кровь. Течёт кровь. Он не знал, какую реакцию ожидал от Широ. Но почему-то, когда тот немного отстранился, нашаривая панель выключения воды позади них, и деактивировал горячие струи, а затем спокойно погладил его по щеке, Кит разочарованно выдохнул. Широ выглядел обеспокоенным; его брови болезненно сошлись к переносице. Но он не был удивлённым. А потом он прошептал, нарушая влажную тишину ванной комнаты своим мягким голосом: — Аллура говорила, что так будет, — Широ не улыбался. Его губы были плотно, ровно сжаты. Его глаза лучились опасливым страхом и нежностью. Он погладил Кита ещё раз, убирая волосы с другой стороны лица. — Поэтому я хотел поговорить с тобой. — Поговорить о чём? — рассерженно взревел Кит. Почему Широ обсуждал что-то с Аллурой? Почему Аллура знала, что у него пойдёт кровь? Что за дерьмо происходило? Страх всколыхнулся в Ките, трансформируясь в злость, и он толкнул Широ кулаками в грудь, пытаясь отпихнуть. — Что вы от меня скрываете? Широ посмотрел на него, и его брови снова болезненно вздёрнулись. Он не разжимал горячих объятий, а Киту в них стало тесно — не в хорошем смысле. Он опять попытался выкрутиться, приговаривая, чтобы Широ отпустил его, но Широ вытащил его из душевой кабины, невесть откуда схватил полотенце и набросил на Кита — абсолютно бесцеремонно. — Хватит меня игнорировать! — Кит опять толкнул его в плечо. Широ никак не реагировал. Он замотал его в полотенце вокруг плеч, а сам серьёзно посмотрел, замирая пальцами на небольшом расстоянии от живота. Кит понимал, что не может чувствовать тепло его пальцев, но, тем не менее, он его ощущал. — Болит? — осторожно спросил Широ, хмурясь. Кит зло фыркнул: — Что происходит? — У тебя болит что-то? — Что происходит, Широ! — Кит! — короткий рык заставил шерсть на загривке дыбом встать, и Кит поёжился. — Я спросил, болит ли у тебя что-то? — Живот, — огрызнулся он. И чего вдруг так реагировал на рык Широ? А главное, с чего вдруг Широ позволил себе так властно рычать? Кит втянул живот, когда его коснулись влажные тёплые пальцы, и снова поёжился, вздрагивая. — В чём дело? — Я хочу убедиться, что у тебя остановилась кровь, — Широ даже не мигнул, опуская руку вниз. Он не коснулся члена, но Кит уже зашипел, не готовый к его прикосновениям. Только не там. Только не Широ. Только не сейчас, пока у него кровь шла. — Остановилась, — неуверенно прошептал Кит, отводя взгляд. Широ кашлянул: — Я чувствую её запах, Кит. Не думаю, что она остановилась. — Не трогай, пожалуйста, — его голос вздрогнул, и Кит зажмурился. Рыдания, с которыми он с таким трудом справился, снова вернулись, комом парализовав его горло. — Пожалуйста, Широ. Не трогай. Не надо. — Хорошо, — Широ убрал ладонь, и Кит задрожал. Пришлось снова закусить губу, заглушая поток плача. От мысли, что Широ мог его коснуться и испачкаться, у Кита голова закружилась, и его захлестнул новый приступ брезгливой тошноты. Широ укутал его в полотенце, подхватил на руки и потащил в спальню. Он был взъерошенный, мокрый, с прилипшей ко лбу серебристой чёлкой; с его костюма капало на пол. Кит попытался сопротивляться, когда Широ посадил его на кровать. Ещё не хватало запачкать кровью свою собственную новую койку. Но Широ, как и всегда, оказался непреклонен. И пары тиков не прошло, как Кит уже сидел в углу койки, а сам Широ — перед ним, обнимая тёплыми и надёжными ладонями за лицо. — Что происходит? — Кит процедил это сквозь сжатые зубы, недовольно и зло. Широ вздохнул. Замолчал, замявшись, закусил губу. Потом нежно, ласково почти обвёл Кита по линии скулы. — Ты не знал про ребёнка, верно? У Кита заложило уши — да, наверняка заложило, и все звуки сменились на противный ровный пронзительный шум. Он не понял, о чём Широ. Вздрогнул, как от пощёчины. Раскрыл глаза, снова дыша через силу. О чём он? Какой ребёнок? Что за херню нёс Широ? — Я сначала подумал, ты скрывал… Но ты даже не поднял эту тему. И я понял, что ты не знал, — Широ смотрел на него с такой ужасающей тоской, и она придавила Киту грудь, раздавила его целиком. — Он ведь мой, да? Мой? — Я не понимаю, что ты несёшь, — прошептал Кит, глядя мимо него опустевшим взглядом. Нет. Такого не могло быть. Он не мог… Не мог… Не мог же? От одного раза? — Кит, медицинская капсула сканировала твоё тело. Аллура уверяет, что в тебе был… — Широ запнулся. От излома его бровей, морщинки между ними, хмурой и несчастной, Киту стало дурно, –…Ребёнок. Я не специалист в медицине, она сказала, что из-за ранения зародыш погиб. Она думала, что ты девушка. Моя… Моя девушка. — Он нервно, сломлено выдохнул. Кит впервые видел Широ таким. — И хотя криопод всё залечил тебе, кровотечение — естественный процесс. Аллура говорит, это нормальная реакция организма. — Заткнись. Кит лягнул его коленом в грудь, отпихивая от себя, и вывернулся от прикосновений. Широ его не послушал; Широ что-то продолжал говорить. Ребёнок. Ребёнок… Нет. Кит отказывался думать об этом, как о ребёнке. Что бы ни было внутри него, оно не было ребёнком. Оно было сгустком крови — и исчезло. Кит подавился вздохом. Оно было в нём. Оно бы осталось, росло, увеличивалось бы. Оно бы стало живым полноценным существом. Внутри Кита. Его передёрнуло как от холода; тошнота опять отчаянно рвалась наружу. Оно было в нём. Оно было… Частью их с Широ? Да нет. Не могло так быть. Кит не хотел даже думать об этом, как о чём-то важном. Он не хотел, не хотел, не хотел. Стоило один раз дать слабину, один раз позволить себе насладиться чем-то, и вот его расплата. И почему какое-то дерьмо снова случалось с Китом? Кто бы ни отвечал за отведённые ему недоразумения по жизни, Кит хотел послать это существо в самое адское пекло. Он не хотел думать о своём кровотечении как о какой-то потере. Как о чём-то, что могло стать крайне важным ему — им с Широ. Естественный процесс, реакция организма? Пусть так. Лучше Кит будет думать о крови как о естественной реакции организма, чем о том, что этот крошечный сгусток мог стать живым существом. Его ребёнком. Их ребёнком? С Широ? Кит засмеялся в голос, прерывая монолог Широ. Злые слёзы текли у него по щекам, клыки опасно скалились, а глаза сверкали — яростные золотые вспышки мерцали в фиолетовой темноте вокруг зрачков. Не могло так быть. Нет. Он не потерял ребёнка. Он даже не знал о нём. Лучше бы не знал и дальше. — Кит, — Широ потянулся к нему; большой палец правой, металлический и горячий, скользнул по линии метки на щеке. — Кит, пожалуйста. Посмотри на меня. Я знаю, что тебе больно. Но ты не один. Это наша общая потеря. Я знаю, что тебе гораздо больнее, но, Кит, господи. Ты не один. Я не позволю тебе быть одному. — Заткнись! — Кит сбросил его руку, ударяя по запястью; в итоге больно стало только ему, и он встряхнул ладонью. — Не неси какую-то херню! Не больно мне! Не больно, слышишь? — Кит… — Мне плевать! — закричав, Кит отпихнул его, но Широ так крепко держал, зажав в угол, что деваться было некуда. Ярость пополам с рваными вздохами вырывалась из груди Кита. — Как мне может быть больно? Я не знал о нём! Его не было, понятно? Я не буду испытывать боль из-за того, на что мне плевать! Оно не было ребёнком! Оно просто… Просто… Просто исчезло! Оно не было мне нужно! Не нужен он мне, понятно? Тупая проблема, которой теперь нет! Широ обхватил его, прижимая к своей груди. Киту не стало легче от объятий, вопреки обычному. Его только затрясло сильнее, и в груди клокотали слёзы, злые и полные обиды. — Кит… Кит, — Широ ничего не говорил ему, только шептал его имя, тем самым тоном, как в первую ночь. Тем самым тоном, от которого Киту хотелось перестать дышать, и чтобы это было последней вещью, что он услышал в своей жизни. Широ гладил его по волосам и плечам, баюкая в объятиях, как ребёнка, и Кит зарыдал, глупо и отчаянно. А ведь он только подумал, что его жизнь налаживается. — Не нужен он мне, не нужен, не нужен, — рычал он на одной ноте, безуспешно пытаясь вырваться из кольца рук Широ. — Не нужен. Тупая проблема. Не нужен! — Он буквально взвыл, оцарапывая Широ по плечу, и наконец-то смог оттолкнуться. — Не трогай меня! Не нужен он мне! И твоя тупая забота, твои тупые объятия, дурацкий тупой Широ, не нужен ты мне… Пусти! Объятия вокруг исчезли резко. Широ замер, опуская руки; его лицо в один миг стало холодным и скривлённым, словно Кит ударил его. Кит тяжело дышал носом, пытаясь понять, что именно он сказал такого, что вызвало у Широ такую реакцию. А когда осознал — дышать уже не получилось, так и застыл на середине вздоха. Глаза Широ остекленели, смотрели на Кита и как будто сквозь него. Он весь вдруг стал пустым, серым, не равнодушным — но уставшим безмерно. Кит хотел что-то сказать, позвать его, извиниться; слова застряли в горле. Они молчали несколько тиков, столкнувшись взглядами. Широ — уставший, тяжёлый, погружённый в себя, и Кит — напуганный и парализованный пониманием, что же именно он натворил. Кит потянулся вперёд первым, но Широ остановил его — не делом, но словом: — Кит, — его губы приоткрылись, когда он прошептал это. Не зло, не рассерженно: безэмоционально. Кита охватило холодной дрожью, и он сжался в своём углу, рассеянно кутаясь в противное, влажное полотенце. Широ замолчал, глядя куда-то в сторону, затем поднялся с койки. — Оденься в сухое. Не сиди мокрый. Кит ошарашенно приоткрыл рот. И как это понимать? Он окончательно перестал хоть немного разбираться в поведении Широ: каждый раз этот человек делал что-то ещё более странное, сводя его с ума. Он подскочил следом, неловко роняя полотенце. Мокрый, обнажённый и напуганный, он сдавленно позвал Широ, и тот, медленно вздохнув, снова устало посмотрел на Кита. — Что? Оденься, Кит, — гораздо жёстче, чем Кит хотел услышать, произнёс Широ. — Я принесу тебе чай. Дверь с шипением закрылась за ним, и Кит остался один. В комнате поселилась тишина, и он слышал собственное сердцебиение: по ощущениям сердце подскочило к горлу, да там и застряло. Кит вздохнул один раз, второй, а затем осел обратно и всхлипнул. Как он мог сказать Широ, что он не нужен? Злость на самого себя была горькой и яркой, как ненависть; Кит обхватил себя за колени, невидяще глядя вперёд, и задрожал. Сухие и резкие выдохи-всхлипы вырывались из его груди, а щёки снова обожгло слезами. Он задыхался. Глупый, какой же он глупый! Как он мог сказать Широ все эти ужасные вещи? Назвать его тупым, оттолкнуть, сказать, что не нужен… Это было такой ложью. Кит нуждался в Широ. Сейчас, когда он понимал, что всё закончилось, что «принесу чай» — всего лишь предлог, он ощутил это резко, неотвратимо. Не придёт Широ, не придёт. Теперь не будут Кита ждать мягкие улыбки, объятия, от которых сладко в груди, и тёплый взгляд — только усталость и отчуждённость. Прозрачная ясность этого факта убивала. Но кому нужно возиться с чудовищем вроде Кита? Эти квинтанты он испытывал Широ на прочность, и теперь — перешёл черту. Никто не захочет приносить чай тому, кто тебя послал со словами «ты мне не нужен». Даже если это Широ — человек с безмерно добрым сердцем. И как же глупо Кит всё просрал! Его рыдания перешли в злое рычание. Подскочив с кровати, свалив на пол и полотенце, и валяющиеся на ней вещи, Кит заметался по комнате. Это всё он виноват. Широ не захочет знать его после таких жестоких, ужасных слов — и будет прав! Кит идиот, который всё испортил. Ведь Широ так возился с ним, так оберегал и заботился о нём, а теперь всё это закончилось. Кит понял, что ничего больше не будет, и что его глупые мечты — всё, что ему останется. Он застыл посреди комнаты и завыл в голос, разъярённо и отчаянно. Сендак отнял у него родителей. Сендак отнял у него ребёнка, которого Кит даже не хотел. А вот Широ Кит просрал сам. И это — самое ужасное и отвратительное. Только он обрёл хоть что-то в своей жизни, хоть кого-то, с кем можно было ощущать себя счастливее, как бездарно это просрал. Нужно поговорить с Широ. Нужно объяснить ему, что Кит просто идиот, который не держит себя в руках и ляпает языком всякое дерьмо, и если кто из них двоих тупой — то только Кит. Дурацкий тупой Кит. Но захочет ли Широ разговаривать с ним теперь? Кит понимал, что нет. Никто не захочет, никому это не нужно, и они будут общаться лишь как паладины, но никогда снова не будут как просто Широ и Кит. Кит зло потёр лицо руками, не прекращая порыкивать. Его виски пульсировали от боли из-за обилия слёз, и он уже не мог нормально соображать. Всхлипы стали редкими, нервными, но до конца он не успокоился — и не знал, успокоится ли в ближайшее время. Рассерженный, он сунул свою ладонь между ног, с садистским удовольствием проезжаясь ребром по щели. Когда Кит поднёс ладонь к лицу, крови на ней не было — только немного смазки. Обычно прозрачная, сейчас она была помутневшей, и Кит поморщился брезгливо: от её вида, от железного запаха, защекотавшего ноздри. Обтерев пальцы о живот, он хмуро оглядел пространство вокруг себя. Ему хотелось выместить ту бурю эмоций, что охватила его удушливой волной. Легко, как сделать надрез, выпуская застоявшуюся кровь. Хоть что-то, от чего полегчает. Клинок, лежащий на полу в паре шагов от Кита, манил. Метка на его рукояти слабо мерцала, но у Кита почему-то заслезились глаза. Он поднял клинок, подкинул в ладони, наслаждаясь ставшей за такой короткий срок привычной тяжестью. Ещё недавно у него ничего не было из наследия матери кроме галрийского имени в памяти да кончика косы цвета фанданго. Теперь был клинок — и Красный лев, говорящий её голосом. Усмехнувшись, Кит намотал мокрые пряди на свободную руку, с силой оттягивая. Корни волос защипало. Он поднёс лезвие к волосам, глубоко вдыхая, и закрыл глаза. Рука двинулась резко, коротко, и острейшее лезвие рассекло волосы, будто воздух. Нервно-неровно обкромсанные пряди легли на плечи и загривок, рассыпались беспорядочно. Кит выдохнул и усмехнулся снова, ещё шире. Остаток волос, бывших когда-то его густой длинной косой, осыпался на пол. Всё, что напоминало теперь о былом великолепии, лежало неаккуратной грудой, спутав фиолетовый и розовый цвета в одно месиво. Кит переступил через волосы, улыбаясь. Теперь ему не нужно было хранить свою косу как напоминание о маме. У него был клинок. У него была Красная. Он повёл плечами, пытаясь сбросить с кожи прилипшие к ней волоски. Пальцы всё ещё судорожно сжимали клинок. Кит посмотрел на него, погладил рукоять большим пальцем с нежностью, а затем метнул его. Клинок вонзился в обшивку стены, пропарывая её, и Кит удивлённо нахмурился. Он даже не ожидал, что сможет бросить клинок вот так. Он никогда такого не делал. Но руки словно на генетическом уровне знали, как такое провернуть. Вытаскивать его из стены Кит не стал. Убирать в комнате — тоже. Он нашёл в стенном шкафу несколько комплектов одежды и белья, и надел спортивные штаны и тонкую толстовку, серые с голубым — видимо, такая расцветка была популярна у алтеанцев десять тысяч декафибов назад. Кит сел на кровать, поджимая под себя ноги, и обвёл взглядом учинённый им разгром. Ещё недавно комната была аскетично чистой и аккуратной, а теперь тут был бардак. Но Кит почему-то чувствовал себя довольным. По злому довольным. Словно бедлам в комнате хоть на долю мог нивелировать то, что творилось у него на душе. Новость о том, что внутри росло нечто, способное стать их с Широ ребёнком, и то, что он оттолкнул Широ после — это разрывало Кита изнутри. Он уставился перед собой в дверь, напрягаясь. За тик до того, как она с шипением отъехала, Кит уже знал, что зайдёт Широ. Чувствовал его запах. Чувствовал его. И сердце как будто замедлило ход. Широ? Действительно шёл к нему? Почему? Кит был уверен, что этого не произойдёт, а чай был лишь предлогом, чтобы уйти и не возвращаться больше. Но дверь отъехала, и за ней оказался Широ. Перед ним левитировал поднос с двумя чашками и какой-то небольшой тарелкой. — Кит? Твои волосы… — Ты пришёл, — Кит выдохнул, всё ещё неспособный поверить своим глазам. Он подскочил с кровати, чуть не споткнулся о валяющийся на полу доспех, но так и не решился сделать шаг вперёд, к Широ. Широ пришёл! То, что терзало Кита изнутри, никуда не исчезло, но от присутствия Широ стало легче дышать. И он чувствовал в себе силы справиться со всем, пока Широ рядом. Он сможет. Сумеет закрыть, спрятать эти мысли глубоко в подсознании, и однажды ему станет легче. — Да, я же сказал — я сделаю чай, — Широ смотрел на него печально, но без ужасающей безэмоциональности; а ещё Киту казалось, он видит толику смущения в его глазах. Он и сам смутился, неловко переминаясь на месте. — Ты решил обрезать их? Подняв руку, Кит коснулся неровных кончиков, накручивая их на палец, и кивнул: — Не знаю. Захотелось, — он поднял взгляд на Широ, хотя смущение только разрослось в груди. — Тебе не нравится? — Нравится. Тебе очень идёт. — Широ аккуратно переступил через кучку волос и подошёл; левитирующий поднос спланировал вниз, к кровати, зависая над ней. Кит вздрогнул, когда Широ сделал ещё один шаг навстречу. Он, видимо, уже успел помыться — пахло от него слабее, совсем иначе. Чёлка подсохла и пушисто топорщилась, а костюм паладина он сменил на аналогичный, как у Кита, спортивный. Широ выглядел… Уютно. Кит резко опустил глаза, чувствуя, как щекам стало жарче. — Тебе лучше? — пальцы Широ замерли в паре миллиметров от его скулы: было щекотно. Кит застыл, напряжённый, и раскрыл глаза так сильно, что они болеть начали. Он так резко поднял голову, что задел пальцы Широ, и они проскользнули по лицу, почти повторяя линию метки. — Прости меня за то, что я сказал! — вскрикнул Кит горячо, обхватывая его плечи ладонями, и буквально подскочил на цыпочки, чтобы говорить с Широ на одной высоте. — Я идиот! Я не имел в виду, что ты не нужен мне, потому что ты нужен! Я не хотел тебя злить и расстраивать, я просто… Ляпнул, не подумав, и… — Кит, — Широ мягко остановил его, обнимая в ответ. Его губы тронула улыбка, пусть грустная, но всё же. — Я не злился. Знаю, что ты сказал это на эмоциях. Вся эта ситуация… Она ужасна, и я не виню тебя ни за одно слово. Кит тяжело выдохнул и порывисто притянул Широ к себе, обнимая. Прижиматься к его плечу щекой — хорошо, это успокаивало. Он закусил губу, зажмурился, погружаясь в запах Широ и его объятия, кутаясь в них, как в тёплое комфортное одеяло. Широ не злился. Широ действительно просто пошёл за чаем. Широ принёс ему чай! Этот маленький факт казался очень важным, и Кит заулыбался, мигом забыв про всё, что не давало ему покоя. Несмотря на все грубые и ужасные слова, которые Кит кричал во время своей неприглядной истерики, Широ был тут. Всё ещё никуда не делся и не собирался его отталкивать. В это верилось с трудом, и Кит не понимал, почему Широ так терпелив. Но он был так ему благодарен за столь высокий кредит доверия! — Я думал, ты не захочешь со мной теперь разговаривать, — сдавленно прошептал Кит, опять заглядывая Широ в лицо. Слова давались с трудом: подобная откровенность была ему в новинку. — Я расстроился из-за этого, но не обиделся. Ты ведь несерьёзно всё это говорил, — Широ улыбнулся чуть шире, всё так же грустно, но теперь — куда светлее, и потрепал Кита по волосам. — Но я в порядке. И я рядом, Кит. Я не собирался переставать с тобой общаться. Мне нравится общаться с тобой. Это «общаться» с его уст прозвучало двусмысленно. Или так показалось только Киту? Он нахмурился, смущаясь ещё сильнее, и осторожно предположил: — Мы ведь… Друзья? Широ застыл, удивлённо приподнимая брови. На миг Киту показалось, что он слишком торопит события. Что они ещё далеки от дружбы. Что он неверно истолковал заботу Широ. Но Широ усмехнулся, вокруг его глаз собрались смешливые морщинки, и он кивнул: — Да. Друзья. Они немного неловко замялись, не зная, что дальше, а затем Кит первый отступил к кровати. Поднос скользнул по воздуху перед ним, почти требовательно задребезжали друг о друга чашки с чаем. Смирившись, Кит взял ближайшую и осторожно отпил, второй рукой залезая в мисочку со странными прозрачными печеньями. — Им, надеюсь, не десять тысяч декафибов? — глупо пошутил он, набив печеньем рот. Широ, уже усевшийся рядом, коротко усмехнулся: — Нет, оно свежее. Пока ты был в криоподе, Ханк нашёл кухню и занялся делом. Тут не слишком богатый выбор продуктов, но получилось вкусно. — Угу. Мне нравится, — Кит засунул в рот ещё две штуки сразу и запил чаем, издавая громкие булькающие звуки. Широ засмеялся снова, громче, и полез за печеньем, чуть не разлив на Кита чай. Так они и сидели, громко похрустывая печеньем, пока мисочка не опустела, а скоро и у большой кружки в ладони Кита показалось дно. Широ расслабленно откинулся на стену, отставляя чашку на поднос. Кит заёрзал, не зная, следовать ли его примеру. Он ощущал жуткую тоску по их уединённым вечерам на Пропусе, когда можно было соприкасаться ногами и болтать обо всём. Сейчас, пусть даже с Широ рядом было хорошо, и Кит немного успокоился, отпуская ситуацию, он не мог позволить себе скользнуть по кровати, укладываясь ногами на Широ. Хотя хотелось. Или прижаться к его плечу щекой, закрывая глаза, и чувствовать его мерное дыхание. Кит поёжился и засунул ладони в рукава, нахохлившись. — У тебя ничего не болит сейчас? — спросил Широ, осторожно повернувшись к нему. Киту почему-то показалось, словно он боится спровоцировать новый приступ ярости и истерики. А может, Кит слишком много себе надумывал. — Нет, — он мотнул головой, поджимая губы. — И кровь перестала идти. Всё в порядке. — Я должен был понять, что происходит, сразу, — виновато прошептал Широ. — А я не придал значения, да и запах твой не изменился почти. Если бы я знал… — Прекрати, — Кит перебил его, подполз ближе, становясь коленями на кровать. Теперь он фактически нависал над Широ, сурово смотрел на него, хмурясь. — Ты бы меня всё равно не остановил. Я сам виноват, что полез на Сендака. И давай… Давай оставим в прошлом, ну, то, что случилось? — Ты имеешь в виду ребёнка? — Широ сдвинул брови домиком к переносице, и Кит даже не разозлился на него за слова про ребёнка — как можно злиться на кого-то с таким лицом? Тяжело выдохнув в который раз за вечер, Кит кивнул: — Да. Но… Не называй это так, хорошо? — он скрестил руки на груди, чтобы притормозить самого себя: хотелось опять обниматься с Широ, но казалось, что ещё немного, и Кит будет слишком навязчивым. — То, что я сказал, было правдой. Почти всё — за исключением той части, где ты мне не нужен, потому что ты мне нужен, — ляпнув это, Кит смущённо фыркнул; щёки потемнели из-за неловкости. — В общем. Это… Оно… Оно никому не было нужно, Широ. Ты ведь сам понимаешь. Рука Широ вздрогнула, и Кит уже почти был готов к прикосновению, как ладонь застыла на небольшом расстоянии от его живота. Словно Широ хотел погладить его, но вовремя себя одёрнул. Кит медленно выдохнул, считая до пяти. — Я понимаю, — Широ кивнул. Его глаза снова подёрнулись грустью, но какой-то спокойной, смиренной. — Я расстроился не из-за него. Из-за тебя. Я, — он запнулся, кашлянув, — боялся, что ты злишься, потому что оно было для тебя важно. Широ боялся за него? Кит ощутил, как голова закружилась, а сердце предательски затрепетало. Кажется, он ещё сильнее потемнел от этих чувств, нахлынувших огромной удушливой волной. Пришлось очень сильно постараться, чтобы взять себя в руки и сухо пожать плечами. — Но это не так. Я даже не знал о нём. Правда. Для меня его как будто и не было никогда. Я злился на ситуацию, — он осел на постель. Сейчас действительно было легче говорить обо всём случившемся, но Кит всё равно ощущал, как за солнечным сплетением скребла когтями горечь. Широ потянулся к нему аккуратно, накрыл ладонью плечо, согревая и успокаивая. — Мне важно, чтобы ты был в порядке, Кит, — в голосе Широ слышалась улыбка, нежная забота, и этого так не хватало Киту, что он моментально обмяк, расслабился, подался навстречу, утыкаясь макушкой Широ в грудь, и закрыл глаза в удовлетворении. — Но тебе не нужно проходить через всё это одному. — Я знаю, что не один, — Кит хмыкнул, не раскрывая глаз. — Знаю, Широ. Я уже прошёл через это вместе с тобой. Всё действительно в порядке. Он завозился, сместился немного, чтобы пропустить одну руку Широ за спину и обнять. Кажется, Широ был не против: обнял покрепче, в защитном жесте сцепляя руки в замок на плече Кита. — Но когда я узнал об этом, у меня инстинкты взыграли, — едва слышно признался Широ. Киту показалось, или его голос и правда был полон смущения? Широ словно раскалился в один тик, и его запах стал чуть резче; Кит машинально потёрся о него макушкой, и напряжение покинуло Широ, он стал мягче, и запах разносил теперь лишь волны тепла и уюта, а не то непонятное, дикое, что встрепенулось в нём несколько мгновений назад. — Я никогда не испытывал подобного. Не потому, что ты омега, Кит, просто… Всё это… Чёрт, — кашлянув, Широ резко замолчал. Кит грустно моргнул, обдумывая его слова. Стало ещё стыднее за то, что он сказал Широ. Тот был слишком хорошим, а он… Идиот, одним словом. Ну кто ещё, как не Широ, мог так сильно о нём переживать? Покрепче обняв его, Кит опять потёрся щекой и лбом о грудь Широ, поглубже вдыхая его запах сквозь нейтральный запах толстовки. — Извини, — ещё раз глухо прошептал он. — Я знаю, со мной очень сложно. — Да, сложно, — Широ ударил его этой откровенностью, и Киту впору было самому кашлять от возмущения: для приличия Широ мог хоть немного и поспорить, прежде чем соглашаться! Но Широ провёл рукой по его волосам, и Кит мгновенно успокоился. — Но это не значит, что ты плохой человек, Кит. — Я не человек, — буркнул он, утопая в буре эмоций от раздражения до смущения и встрепыхнувшейся в груди глупой и странной надежды. Широ засмеялся, тихо и ласково. — Галра, человек… Какая разница, Кит, если ты хороший? Ты замечательный, хоть и с характером, — Широ продолжил гладить его волосы: теперь он теребил пальцами прядь за ухом, и Кит с замиранием сердца ждал, одновременно и боясь, и желая этого, коснётся ли Широ самого уха. Он помнил, как было приятно ощущать его пальцы на остром кончике, чувствовать плотные прикосновения за ушной раковиной. Хотелось снова ощутить тёплую щекотку от касаний к мочке, переходящей в тонкую кожицу ушного кармашка… Широ касался ушей губами в тот раз. Кит вздрогнул, совсем некстати это вспоминая, и зажмурился. — Я не понимаю, почему ты со мной возишься, — Кит запылал от смущения, резко отстранился от Широ, снова нахохлился, осторожно заглядывая ему в лицо. Широ пожал плечами: — Во-первых, я не вожусь с тобой. Я с тобой дружу, — он сделал ударение на последнем слове, и Киту захотелось спрятать лицо в коленях, чтобы переждать короткую, но сильную вспышку обиды, разочарования и непонятного смятения. Но он же сам первым назвал Широ другом, так что чего ему обижаться? — Во-вторых, а почему нет? Кит, я же сказал, что ты замечательный, — Широ уселся, раздвигая в стороны поджатые под себя колени, и упёрся в правое локтем. Выглядело это всё одновременно и провокационно, потому что спортивные штаны в паху у него натянулись, ничего толком не скрывая, — и уютно, по-домашнему. А может, Кит это всё сам себе придумал. — Ты отличный пилот, — продолжал Широ, улыбаясь. Невозможно было сдерживаться от ответной улыбки, вот и Кит сдался, слабо нахмурившись и тоскливо ему усмехнувшись. — Ты прекрасный боец. Я вижу в тебе огромный потенциал! И то, что ты немного вспыльчивый– — Немного? — с насмешливым фырчанием перебил его Кит. Широ усмехнулся и кивнул: — Немного. Самую малость, — в его голосе также слышалась насмешка, когда он протянул это. — С тобой непросто, но, Кит, это не делает тебя хуже… — Только потому что я хороший пилот? — Ты превосходный пилот! — с воодушевлением воскликнул Широ, взмахнув руками. — Ты меньше фиба занимался на симуляторе, но летаешь так, словно родился за штурвалом! Но я не об этом, Кит, — Широ потянулся к нему, немного неуклюже перевалившись на кровати, и положил тяжёлые, горячие ладони на плечи Кита. — Ты замечательный не только из-за своих талантов. Ты… Такой искренний. Импульсивный и самоотверженный. И ты гораздо лучше, чем хочешь казаться, Кит. Кит приоткрыл рот, шокированный этим внезапным потоком откровенности. Широ, такой невероятный, добрый и тёплый, считал его хорошим? Замечательным? Искренним? Было от чего испытать шок. Но самое отвратительное, что Киту сдавило горло, не давая высказать всё, что было на душе в ответ. Он не мог ни слова сказать, а ведь так хотелось не оставаться в долгу, и честно сказать Широ правду. Сказать, насколько тот был для Кита важен — с его добротой, теплом и заботой. — Широ… Я… — просипел он сдавленно, но Широ его перебил: — Кит, ты отличный. И то, как ты пытаешься защитить меня… Спасибо. — Да не пытаюсь я, — окончательно смутившись, Кит сжал зубы, отводя испуганный взгляд в сторону. Защитить Широ? Да разве он… Кит опять фыркнул, больше на самого себя, чем на Широ. Не считал он, что у него были какие-то особенные заслуги. Он всего лишь делал всё возможное, чтобы Широ чувствовал себя хорошо, не важно, докучают ему с расспросами — или он замирает из-за страха перед Сендаком. Кит внезапно понял, что всё это было для него так естественно, что он даже не задумывался, что за такое можно благодарить. С этой мыслью хотелось уйти куда-то подальше от Широ и попытаться утрясти всё в голове, потому что это было… Слишком. Но Кит знал, что вести себя нужно иначе. Нужно взять себя в руки. Он сделал несколько глубоких вздохов, положил ладони на предплечья Широ и осторожно шепнул: — Это я должен благодарить. Ты единственный не сомневался, что Красный лев может мне ответить, — Кит закусил губу, робко улыбнувшись. — Он ведь не откликался нам с Аллурой, и в какой-то момент мне показалось, он не выберет меня. Но ты как будто с самого начала знал, что всё сложится, как надо. — Ну, я ведь лидер Вольтрона. Возможно, я это почувствовал, — с тихим смешком ответил Широ. От мягкости его улыбки у Кита почему-то засвербило в носу, и он сжал зубы, пытаясь перехватить контроль над взбунтовавшимися эмоциями. — Кит, если серьёзно — то как я мог в тебе сомневаться? Только ты и достоин Красного льва. Это даже не обсуждается. Аллура чудесная, но… Она не паладин. А в тебе есть тот же огонь, который горит в Красном льве. Это было уже за гранью. Кит сбросил руки Широ со своих плеч, но только для того, чтобы накинуться на него с крепкими объятиями. Куда проще было выразить все ощущения вот так, невербально, одними прикосновениями. Кит сжал Широ руками вокруг бицепсов, потёрся лбом и носом о грудь, мягко его боднув. Ладони Широ легли ему на спину: одна прижалась между лопаток, вторая — ниже, к изгибу позвоночника на полпути к пояснице. Кит готов был всё отдать, лишь бы это объятие не прекращалось. Широ в него верил, Широ его обнимал. Разве мог он быть ещё счастливее, чем в эту секунду? Мог, вдруг мелькнуло в голове, и Кит тот час же одёрнул себя, не позволяя продолжать мысль. Нет. Это было неправильно. Это было нечестно по отношению к Широ, который так заботился о нём, так грел его своим присутствием — желать чего-то ещё, что Широ никогда не сможет ему дать. Никогда не захочет. Не захочет ведь? Кит так увлёкся своими сомнениями, что не заметил, как они с Широ упали на кровать. Широ растянулся по матрасу, свесив ноги вниз, а Кит, плотно прижатый к нему, навалился сверху. Слишком близко. Но чтобы подняться и отстраниться, пришлось бы прижаться ещё сильнее, скользнуть своим телом по Широ; Кит замер, не зная, что делать дальше. Широ смотрел на него чуть рассеянно. Его взгляд блуждал по Киту, в глубине серых глаз мелькала какая-то растерянность, а его губы, нежно, мягко изогнутые, окончательно путали Кита, не оставляя ни шанса понять, что на самом деле было на уме у Широ. Кит завороженно смотрел на него, едва ли не впервые с той ночи оказавшись настолько близко, что можно было разглядеть спутанные густые ресницы в уголках глаз, крохотную морщинку, притаившуюся на линии между губами и носом. Можно было ощутить, как глухо колотилось сердце Широ в груди, так тесно прижатой к груди Кита. — Кит… — Широ разлепил губы, и Кит залип взглядом на их сухой, тёмно-розовой поверхности. Собственное сердцебиение стало таким сильным, что уши заложило. И у него снова свербел нос изнутри, но не из-за эмоций — из-за запаха Широ, который стал ярче, стал каким-то многообещающим. — Кит, я никогда не перестану верить в тебя. Я никогда не откажусь… Не откажусь от тебя, от дружбы с тобой. Но гораздо важнее, чтобы ты сам не сдавался. Не сомневался в себе. Не прекращал в себя верить. Как реагировать на подобные слова, Кит не знал. Доверие Широ — слишком приятное, слишком безоговорочное, и это немного даже напрягало. Кит так сильно боялся снова сделать или сказать что-то не так, что нарушит эту хрупкость доверия между ними, или, чего хуже — оттолкнёт Широ. Да, сегодня он вернулся, не разозлившись на слова Кита, но где гарантия, что так будет всегда? Ладонь Широ мягко легла ему на щёку, отвлекая от мыслей. Указательный палец коснулся ушной раковины, средний — щекотно и приятно проскользнул по ней, задерживаясь у основания ушного кармашка. Кит смешливо фыркнул от этого ощущения. Неужели Широ нравилось трогать его несуразные уши? Судя по тому, как Широ дотянулся до кончика и потеребил короткие ворсинки шерсти — нравилось, и очень сильно. Кит издал какой-то позорный звук, похожий то ли на вздох, то ли на мяуканье, и упал лицом Широ в плечо, содрогаясь. Лучше бы, конечно, Кит поднялся, отстранился, лёг куда-то ещё. Оказалось пыткой чувствовать где-то под ухом пульсацию крови Широ под кожей шеи, и носом Кит уткнулся ему в выбритый участок кожи за ухом, где пахло очень остро, хорошо и правильно. Вот только мысли у Кита сразу слишком неправильные пошли. Кит чуть заёрзал, смещаясь. Широ громко сглотнул. Кит закрыл глаза, досчитал до десяти, готовый подняться, но так и остался лицом в Широ, чувствуя его запах, его тепло, его… Кит подскочил как ужаленный и откатился на противоположный край койки, слишком тесной для них двоих. В повисшей тишине слышалось только тяжёлое дыхание Широ, напряжённое и сосредоточенное. Кит на всякий случай закрыл лицо руками, но отсутствие зрения не помогло ему перестать думать об ощущении твёрдого и горячего, прижатого к бедру. Ведь он чувствовал это. Всё ещё. Пусть теперь и не прижимался к Широ. Ему ведь не показалось? Кит осторожно отнял ладони от глаз, вытягивая шею, и постарался посмотреть на Широ. Дурацкие спортивные штаны сбились, и не давали возможности разобраться, действительно ли у Широ встал, или это всё слишком богатое воображение Кита. В любом случае, Киту не стало бы легче, узнай он ответ. Он сжал ноги, сдвигая их плотнее, и постарался отвлечься. Одна только мысль о Широ, о том, что он мог быть возбуждён прямо сейчас, кружила голову, и его организм реагировал… Реагировал ужасно неправильно. Может, у него снова течёт кровь, поэтому между ног стало так влажно и горячо? Кит даже не знал, что лучше — или хуже, это как посмотреть. Он только надеялся, что Широ не чувствует его запах; сам Кит чувствовал, как пахнет. Несильно, не вызывающе, но этот запах красноречиво говорил о том, что произошло. Широ лежал на кровати, всё ещё не двигаясь. Осмелев, Кит опять вытянул шею, заглядывая ему в лицо, и увидел, что Широ замер, приоткрыв рот, с остекленевшими глазами, весь красный. Это путало Кита окончательно: он был близок к тому, чтобы убедить себя — ему показалось, и Широ не мог так на него реагировать. А Широ, выходит, мог? Кит соскочил с кровати, снова спотыкаясь о доспех. Нужно было чем-то занять себя. Нужно было отвлечься. Нужно было… Вот же дерьмо. От каждого шага он чувствовал, как влажно и тепло между его ног. Идиотское ощущение. Ещё и член тёрся о бельё, тоже влажный, и было… Приятно. Но недостаточно сильно, и слишком несвоевременно. Кит снова захотел в душ, сделать хоть что-нибудь с возбуждением. Мозг издевательски подсунул другие мысли: не душ, но Широ; горячие пальцы между ног; острый язык, ведущий долгую линию вниз, собирающий влагу самым кончиком. Кит замер, резко выпрямляя спину, и сильно, громко выдохнул носом. — Кит. Что ты делаешь? — голос Широ — словно удар в спину. Кит вздрогнул, но оборачиваться не стал. Наклонился неуклюже, поднимая доспех, и задумчиво посмотрел перед собой, придумывая, куда его сложить. — Убираю, — интересно, кто в Замке занимался уборкой? Кит сомневался, что это Коран. Может, у них есть специальные дроиды-уборщики… В любом случае, ему нужно было прибраться самому. Не столько ради чистоты, сколько ради отвлечения от Широ. И его запаха, который почему-то стал ещё ярче. Закашлявшись, Кит неаккуратно засунул доспехи в шкаф на пустую полку, туда же сунул клинок и баярд. Вот с кучей волос на полу дело оказалось сложнее. Помаявшись, Кит сдался, и попросту переместил кучу ближе к стене, брезгливо отпихнув её туда ногой. Когда он повернулся, Широ уже лежал на боку, подперев щёку правой рукой. Неужели ему удобно? Рука ведь была твёрдой. Широ улыбался чему-то в своей голове, но когда заметил взгляд Кита, то стал немного сосредоточеннее. Кит шмыгнул носом, скрещивая руки на груди. — Может, ты хочешь лечь? — осторожно спросил Широ. Кит мотнул головой: — Да не. Нормально. — Ну, это всё-таки твоя кровать. — Да, моя. Всё нормально, Широ, — потоптавшись с ноги на ногу, Кит вздохнул. Потом вздохнул ещё раз. Затем опять шмыгнул носом, залез на кровать и сел Широ на ноги, прижимая его голени к постели. Широ приподнялся на локтях, нахмурившись. Несколько мгновений Кит просто гипнотизировал взглядом морщинку между его бровей, а затем сдался. — Пообещай мне, что мы забудем о том, что случилось, — ладонь скользнула по животу, задирая толстовку, и Кит провёл большим пальцем по шраму, красноречиво намекая Широ, о чём именно надо забыть. — Этого не было, хорошо? Я не хочу думать об этом. Никогда больше. Широ рывком сел на кровати, потянулся, накрыл живот Кита ладонью поверх его пальцев. Горячо. Слишком. Твёрдые пальцы Широ проследили шрам так ласково, словно он пытался стереть его с кожи, а затем Широ кивнул. — Обещаю, — его голос звучал сдавленно, словно ему было нелегко давать такое обещание. Широ поймал ладони Кита, коротко сжал, тоскливо, но уверенно улыбнулся. Эта молчаливая улыбка для Кита значила куда больше, чем любые громкие клятвы. В который раз за вечер обнимать Широ Кит не стал. Хватило того, как тепло пальцы Широ ощущались на собственных ладонях. Кит улыбнулся в ответ, мягко, невесомо и почти незаметно (как ему казалось) погладил сочленения протеза большим пальцем, а затем вдруг для самого себя неожиданно зевнул. Широ тихо засмеялся. — Кажется, кто-то всё-таки хочет спать. — Ничего я не хочу, — второй зевок Кит спрятал в плече, медленно моргнув. Ну, ладно, он немного хотел спать, но ведь если он ляжет, Широ придётся уйти… И этого Кит точно не хотел. Ему нравилось просто сидеть рядом. Пусть была некоторая неловкость, но Широ оставался здесь, и от него веяло теплом и спокойствием. — У нас всех был тяжёлый день. А у тебя в особенности. Так что, думаю, тебе действительно лучше лечь, — мягко, но настойчиво сказал Широ, вскидывая бровь. Кит фыркнул: — Но я не хочу! — Кит. — Ладно, — Кит слез с кровати, машинально стянул с себя спортивные штаны, оставаясь в одних трусах и толстовке. Запоздало понял, что его бельё было немного влажным из-за ушедшего уже возбуждения, и смущённо заковылял к шкафу. — Отвернись? Я хочу переодеться. Широ издал невнятный звук, похожий на кашель. Кит буквально слышал вслух его мысли: «Мы занимались с тобой сексом, пару варг назад ты был обнажён передо мной в душе», — или, возможно, это он опять себе придумал. — Я пока тебе расстелю постель. — Я сам в состоянии! — зашипел Кит, вытаскивая из шкафа что-то, похожее на пижаму красного цвета. Он усмехнулся: ну, наконец-то не серый с лазурным. Видимо, это было что-то из разряда специальной пижамы для Красных паладинов. Кит надеялся, что она была новой, и отец Аллуры её не носил. Он быстро избавился от влажных трусов и толстовки, натягивая пижаму. Покрутился, пытаясь понять, нормально ли она сидит. Штаны немного сползали, явно не рассчитанные на кого-то такого же тощего. Повернувшись к Широ, Кит скрестил руки на груди. — Ну как? — Тебе идёт, — хмыкнул Широ, опять вздёргивая бровь. Скривившись, Кит показал ему язык: — У тебя тоже такая есть? Жду не дождусь увидеть тебя в таком наряде. — Я покажу тебе… Если захочешь. Кит застыл на полпути к кровати, испуганно подавившись вздохом. Это был флирт? Или что вообще? Он уставился на Широ с удивлением, пытаясь считать эмоции с его лица. Что за подозрительная усмешка? Что Широ вообще себе позволял? Кит опять смущался, и это злило. Отвернувшись от Широ, спрятав лицо за волосами, он юркнул под одеяло, заботливо расстеленное, и спрятался там с головой. Пару тиков спустя вылез и посмотрел на Широ, медленно моргая. — Спасибо. — За что? — Я мог сам расстелить кровать. — Но так же быстрее. Кит вздохнул, прячась под одеяло вновь. Ему почему-то было холодно, словно озноб бил. Устроившись удобнее, он снова вытащил голову. Широ всё ещё стоял в паре шагов от него, непонятно улыбаясь. Кашлянув и прочистив горло, Кит осторожно спросил: — Ты можешь остаться? Широ просиял, как будто только этого и ждал. Кит едва ноги успел убрать, как он уже плюхнулся на край кровати, откидываясь к стене. — Боишься, будешь плохо спать один? — Ничего не боюсь, — Кит лениво лягнул его пяткой в бедро и громко фыркнул. — Просто… Привык уже с тобой в одной комнате засыпать. Он поджал губы, удивляясь собственной откровенности, и чуть повернулся, наблюдая за Широ. Тот уселся удобнее, побарабанил пальцами по колену, хмыкнул, слабо улыбаясь с ленивой хитринкой в глазах. — Раньше ты мой сон охранял, а теперь я твой буду, — тихо прошептал Широ, и Кита словно разрядом прокатило, он задрожал от мурашек. Пришлось губу закусить, чтобы себя хоть немного отвлечь от этих ощущений. — Я не… — Кит, я знаю, что ты не спал по полночи, сидя у меня в кровати, — спокойно продолжил Широ. — Спасибо. У меня иногда бывают кошмары, и твоё присутствие помогало с ними справиться. Киту захотелось обратно спрятаться под одеяло. Может, Широ пора прекратить его смущать? Впрочем, это было приятно. — Я не делал ничего особенного. — Но ты был рядом, — и хотя Кит не видел лица Широ, он чувствовал улыбку в его голосе. Они молчали несколько добошей, и с Широ было хорошо даже молчать; Кит чуть не провалился в дремоту, когда тихий голос нарушил его истому: — Кит. Пообещай и ты мне кое-что. Мгновенно взбодрившись, Кит приподнялся на локтях, тяжело выдыхая, и с прищуром посмотрел на Широ. — Что? — Если со мной что-то случится, ты должен стать лидером Вольтрона, — произнёс Широ совершенно серьёзно, и его глаза потемнели от напряжения. Кит нахмурился, не понимая, с чего это он вдруг. Попытался свести всё к неловкой шутке: — Ты только стал паладином, и уже хочешь на заслуженный отдых? — но Широ остался непреклонен, его губы даже не вздрогнули в слабом подобии улыбки, а глаза стали более хмурыми. — Кит. — С тобой ничего не случится, — рыкнул Кит упрямо. Даже думать не хотелось, что Широ может… Нет. Просто нет. Они были теперь частью команды. Они были паладинами. Они были рядом. Ничего не произойдёт. Даже слабая вероятность, что Широ куда-то денется, сковывала холодом лёгкие. Резко дёрнувшись, Кит вылез из-под одеяла и потянулся к Широ, касаясь его плеч, встряхивая его так сильно, как только мог. Дикое рычание само вырвалось из его груди: — С тобой всё будет в порядке. Даже не думай, понял? Широ тоскливо улыбнулся, склонил голову к плечу и медленно опустил ресницы, кивая одним взглядом. — Кит. Просто пообещай мне. Если вдруг… — Широ! — Пожалуйста, — прошептал он, ударяя этим словом Кита под дых. Вздрогнув, Кит отпустил его и завалился обратно на спину, тяжело дыша. Широ — идиот. Точно. Он больной на голову. Иначе как ему могла прийти мысль просить Кита о таком? — С тобой ничего не случится, понял? — прошипел он, сжимая зубы до боли в скулах. — Даже не смей о таком говорить. Я буду рядом, и всё будет хорошо. — Знаю, что будешь, — кажется, Широ кивнул. — Но всё равно. — Ладно! — недовольно вскрикнув, Кит махнул рукой, а затем закутался в одеяло, прячась в него. Его колотило от злости на Широ и дурацкие разговоры посреди ночи. С чего вдруг тот вообще решил, что что-то случится? Нет, Кит не был наивен. Кит понимал, что теперь они были на войне, но… Если он не сможет защитить Широ от чего бы-то ни было, зачем ему вообще быть Красным паладином? — Я обещаю, — глухо и сипло пробормотал Кит. — Это тупая идея, чтобы ты знал. Я не подхожу на эту роль. Но если тебе нужна будет моя помощь… — Да, я знаю, что на тебя можно положиться, — Широ накрыл его голень ладонью, мягко сжав, и Кит против воли хихикнул — такой простой и неловкий жест, а он почему-то ощутил себя правильно из-за него. Поджав губы, Кит вытянул шею и посмотрел на Широ, опять прищуриваясь: — Если со мной что-то случится… Пожалуйста, не отдавай Красную Лэнсу. Широ засмеялся, слишком резко и громко, чтобы Кит принял его смех за чистую монету, но всё же это показалось хорошим знаком. — Ладно. Не уверен, что Лэнс претендует на Красную, но… — Всё равно не отдавай! — зашипел Кит, бросая в него подушкой. Запоздало он понял, что теперь головой придётся лежать на пустом матрасе, и фыркнул. Широ вернул ему подушку, отсмеявшись, и серьёзно кивнул. — Кит, ты прирождённый Красный паладин. Я не собираюсь отдавать твоего льва кому-либо, к тому же, не мне это решать. — Я чисто теоретически! — Кит взбил подушку и перевернулся на живот, утыкаясь в неё лицом. Ему казалось, что теперь наволочка пахнет Широ, но это не могло быть реальностью: Широ держал её всего пару тиков, а постельное бельё было свежим. Может, Кит окончательно поехал крышей из-за обилия запахов? Нелегко всю жизнь провести в изоляции, а затем — так тесно общаться с альфой. Интересно, а другие альфы пахли так же вкусно? Киту хотелось думать, что нет, что такой запах — только у Широ. Он потёрся носом о ткань, вздыхая, и расслабился. Широ молчал, но главное — он оставался здесь. Совсем рядом. Словно действительно охранял сон Кита, как шутливо и пообещал. Кит вытянул ноги, утыкаясь ему в бедро, и в следующий миг засмеялся, когда пальцы Широ щекотно прошлись по своду стопы. — Эй! — Не знал, что щекотки боишься. — Не боюсь, — рыкнул Кит и беззлобно пнул его пяткой. Широ не убрал руки, устраивая ладонь у Кита за лодыжкой, но, к счастью, больше его не щекотал. Кит повернул голову, удобнее устраиваясь, и вздохнул. Ему как будто хотелось спать, и в присутствии Широ он ощущал себя защищённым и расслабленным, но в то же время дремота не шла, сбиваемая ворохом мыслей. Он снова думал о Красной. Может, стоило рассказать Широ, что она говорит голосом матери? Но вдруг Широ решит, что Кит больной, или что у него слишком богатое воображение, или подумает, что Кит чересчур сентиментален и осудит… Нет, конечно. Что за бред? Широ бы не осудил его за сентиментальность. Почему-то Кит на миллион процентов был уверен, что Широ можно доверить даже настолько сокровенный секрет. А может, Широ знал, почему так происходит? И наверняка он знал, почему Красная так тянулась к его Чёрному Льву. Если Красная говорит с Китом, остальные Львы тоже должны говорить со своими паладинами. Киту казалось важным понять, что связывает Красного и Чёрного льва, словно в этом таился секрет, почему частичка его матери как будто жила во Льве, никогда ей не принадлежащем. Он лениво разлепил губы: — Широ. Ты говорил с Чёрным львом? — Я думал, ты спишь, — тихо отозвался Широ; его пальцы задумчиво выводили линии на лодыжке Кита, забравшись под задравшуюся штанину пижамы. — Да. Он говорил со мной. Так странно слышать его голос глубоко у себя в голове… — Каким голосом он с тобой говорит? — Что, прости? — Широ замер, будто вопрос застал его врасплох. Кит вдруг подумал: а может, неприлично спрашивать подобное? Некоторое время они молчали. Потом Широ возобновил своё занятие: — Я слышу его голос как свой собственный. Или похожий на него. Вот как. Значит, Широ не слышал ничего особенного… Кит почти разочарованно вздохнул, обнял двумя руками подушку, задумчиво засопел. — Он говорил что-то о Красной? — Да, — голос Широ стал мягче и теплее, словно в нём вновь прорезалась улыбка. — Он был рад увидеть её в бою. Мы… Мы оба были рады увидеть вас. Разве мог Кит не улыбнуться в ответ? Он хмыкнул, боднув подушку носом, и довольно протянул: — Она тоже хотела его увидеть. Я чувствовал её радость. Так странно… Они же не могут, ну… — Наверное, не могут, — Широ прекрасно понял, о чём он, и Киту не пришлось договаривать и уточнять. — Они, конечно, разумны и восхитительны, но… Они же всё равно роботы. — Мне кажется, Красный и Чёрный львы связаны теснее, чем остальные, — глухо пробормотал Кит. Ему было неловко говорить о таком: он то ли выдавал чужой секрет, то ли признавался в чём-то очень интимном, которое даже Широ доверить пока не мог. Широ легонько царапнул его ногтем по лодыжке. — Он — голова Вольтрона, она — его правая рука. По-моему, весьма логично, что их связь крепче, — произнёс он таким тоном, что не понять, имел он в виду Львов, или говорил о них с Китом. Кит задумался: а кем был первый Чёрный паладин? Была ли его связь с отцом Аллуры такой же крепкой, как у них с Широ? Впрочем, возможно, Кит торопил события, называя их с Широ связь крепкой. Но всё же… Он чувствовал, что всё происходящее как-то взаимосвязано. Голос его матери, Красный и Чёрный лев, они с Широ. Словно кусочки одной картинки, перемешанные между собой, но Кит никак не мог сложить её целиком. Может, ему недоставало какой-то детали — или умений разобраться в подобном. Широ не прекращал гладить его по лодыжке; хаотичные лёгкие прикосновения пальцев к коже успокаивали. Кит окончательно расслабился, сдаваясь в объятия дремоты: она ощущалась горячей тяжестью сверху, придавливая к постели. Киту показалось, что Широ сместился, лёг на небольшое оставшееся между Китом и краем кровати пространство, обнял его. Его запах усилился, но в нём не было агрессии или возбуждения, в нём была нежность и истома. Широ пах долгим воскресным днём, когда никуда не нужно было спешить, и можно было только обниматься и наслаждаться друг другом… Стоп, что? Кит сквозь сон нахмурился, не понимая, откуда он вообще знает, как Широ должен пахнуть в таком случае. Он завозился, отворачиваясь, но как бы он не лёг, всё равно попадал в объятия Широ. Он раскрыл глаза и задержал дыхание. Широ лежал совсем рядом. Гладил его по щеке. Улыбался. На его носу не было шрама, лоб — гладкий, без хмурых морщин, и длинная неспокойная чёлка была такого же смоляного цвета, как и остальные волосы. Широ выглядел моложе. Широ выглядел счастливее. Пахло песком, последождевым озоном, немного пылью и сырым деревом; пахло теплом и спокойствием; пахло долгим воскресным днём. Широ потянулся к нему, приоткрывая рот, опустил ресницы. Кит не сразу понял, что это — предзнаменование поцелуя. Когда его коснулись влажные губы, он замер, а затем подался навстречу, улыбаясь. Широ целовал так, будто никуда не спешил. Киту хотелось не спешить с ним вместе. Они целовались вечность, две, три: Вселенная могла подождать, а Кит ждать не хотел. Он гладил Широ по лицу — своими светлыми худыми пальцами, с по старой привычке обгрызанными ногтями и вечными ссадинами на костяшках. — Широ… — Кит перевернулся на спину, выдыхая, и сонно потянулся. Глаза затянуло тёмной сонливой пеленой, и мираж с Широ, счастливым и горячим, обнимающим его, целующим его, развеялся. Но осталось ощущение правильности в груди; осталась радость, пропитавшая собой всего Кита. Он улыбнулся, зевая. Кровать рядом просела. Виска коснулись сухие тёплые губы. Кто-то (и Кит прекрасно знал, кто) убрал волосы с лица Кита, натянул одеяло выше, укрывая его уютнее, с плечами, заботливо подтыкая край ему под бок. Кит вслепую нашёл ладонь Широ и сжал. Может, он и потерял кое-что сегодня: что-то, что никогда ему по-настоящему не принадлежало; что-то, что Кит не ощущал своим; что-то, о чём он пока не был готов горевать. Но какая разница, если у него всё ещё был Широ?