Неба чёрный клок и звёзды сквозь разорванную крышу

Львы Вольтрона — совершенны и уникальны, вне всяких сомнений. Но кое-что очень важное король Альфор не учёл. У них не было самого элементарного: набора для первой медпомощи. Неужели король Альфор никак не мог предположить ситуацию, что паладины застрянут на заселённой кровожадными монстрами планете без возможности выбраться, и кому-то из них понадобится как-то перевязать грёбанную огромную рану в боку? Очень неосмотрительно с его стороны. Кит перерыл, кажется, всю кабину Чёрного, пытаясь найти хоть что-то, похожее на аптечку. Толку от этого было не больше, чем просто сидеть и ждать, пока с неба упадёт Львиный Замок и заберёт их. Зато времени Кит потратил прилично, как ему показалось. В итоге, плюнув на всё, он вытащил запасной сьют и, выпустив когти, разодрал эластичную ткань на полосы. Не бинты, конечно, но что ещё поделать? Широ выглядел дерьмово. Побледневший, с потным от лихорадки лицом, он едва дышал, привалившись спиной к большой каменной глыбе. Он даже не сразу заметил, когда Кит вернулся и опустился на колени перед ним. Понадобилось несколько тиков, чтобы зрачки Широ сфокусировались, и он, слабо улыбнувшись, прошептал: — Привет. — Виделись уже, — машинально буркнул Кит, осторожно касаясь его руки и отнимая ладонь от бока. Металл обжигал пальцы, но Кит всё равно упрямо держал руку Широ: протез медленно потух от его касания, и фиолетовое мерцание исчезло. Бок Широ выглядел ещё хуже своего обладателя. Через разодранные края сьюта виднелась рваная рана, сочащаяся не только кровью: лиловая сияющая жижа стекала по коже. Нет сомнений: Широ задели не только физически, но и магией. Закусив губу, Кит прижал ладонь к ране. Если они тут надолго… Он не знал, помогут ли импровизированные бинты от явно магического ранения. Им нужна криокапсула и магия Аллуры, а не разодранный на куски сьют. — Может, ты и прав, раз держишь рану рукой, — задумчиво пробормотал Кит, конкретно к Широ не обращаясь — скорее, так, мыслил вслух. Широ слабо двинул плечами; его глаза были полуприкрыты, так что он даже не мог посмотреть на Кита. — Давай попробуем, — смиренно согласился Широ. Кит снял с него нагрудник, осторожно расстегнул верхнюю часть поддоспешника, спуская её с торса. Никогда раньше ему не приходилось кого-то перевязывать, кроме как себя, но теорию Кит знал. Он не спешил, но действовал уверенно, не позволяя рукам дрожать от нехватки опыта. Они что-нибудь придумают. По крайней мере, Чёрный лев отозвался ему, значит, и Красная наверняка сумеет активироваться. Знать бы координаты, а выбраться они всегда смогут. Закончив с импровизированной повязкой, Кит помог Широ натянуть сьют обратно, поддержал, когда Широ усаживался удобнее. С каждым мигом Широ выглядел всё хуже, его лицо, покрытое пылью и ссадинами, выражало боль — пусть он и пытался её скрыть. Кит всё равно залюбовался им, несмотря на поселившуюся в сердце тревогу. — Итак, друиды? — спросил он. Широ качнул головой: — Хаггар. — Ох, — выдохнув, Кит сморщился. Ведьма, значит. Дело принимало ещё более дурной оборот. Нужно как можно скорее доставить Широ в Замок, да как это сделать? Двоих Львов одновременно Кит не сможет пилотировать, а сам Широ явно не в том состоянии, чтобы вести Чёрного. — Всё в порядке, — Широ и сам поморщился, увидев его выражение. Кит постарался взять себя в руки, не позволяя страху и жалости выплеснуться на поверхность, но Широ лишь махнул рукой. — Кит, сядь… Сядь рядом, пожалуйста. — Может, нам лучше переместиться в Чёрного? — послушно опустившись на колени, Кит поймал руку Широ своей, коснувшись затянутых в чёрное пальцев. Даже сквозь ткань ему казалось, что рука Широ похолодела. Это пугало. Широ опять мотнул головой: — Нет. Я… Чёрт, там дышать нечем. Давай посидим здесь немного, Кит. Слегка дёрнув Кита за руку, Широ заставил его сесть ещё ближе и, вздохнув, устроил голову на плече. Кит не сопротивлялся — ему нравилось обнимать Широ, пусть сейчас обстоятельства и условия совершенно не подходили под понятие «милые дружеские обнимашки». Припылённые после стычки с монстрами, волосы Широ посерели, в прядках запутались кусочки какого-то мусора — веточки, сухие листья. Кит осторожно убрал самый крупный мусор из его волос, а затем зачесал чёлку назад, прижимая ладонь ко лбу. В отличие от пальцев Широ, лоб у него был горячий. — Мы точно что-нибудь придумаем. И я уверен, что Аллура придумает, как тебе помочь, — пробурчал Кит, баюкая его в объятиях. Широ мелко вздрогнул: то ли потому что засмеялся, то ли — от холода задрожав. Кит прижал его к себе сильнее, слабо надеясь, что сумеет обогреть. — Я в порядке. Просто будь рядом, — Широ даже говорил слабо, будто засыпал. Это совсем не радовало Кита, он чуть встряхнул его, заставляя взбодриться. Внутри ворочался страх, что если Широ сейчас отключится, потеряет сознание, Кит не сумеет его пробудить, не сумеет его удержать здесь. Охнув, Широ чуть выпрямился и заёрзал, укладывая голову выше на плечо. Он улыбался — так странно видеть его улыбку в тот момент, когда они сидели на краю неизвестности, а сам он рисковал умереть в любой миг. От его улыбки Киту стало ещё тревожнее, он сжался, всю свою силу направляя на выдержку: нужно было подчинить свой страх, а не показывать его Широ. Таким поведением он только его нервировать будет, а Кит этого не хотел. — Пообещай мне кое-что, — Широ медленно моргнул. Кит скосил глаза, разглядывая его лицо: губы Широ, и без того всегда заметные, красиво очерченные, сейчас выглядели ярче, став обветренными и сухими. Сдержав порыв коснуться их пальцем, чтобы почувствовать шершавую кожицу, Кит вопросительно поднял брови. Широ вдруг улыбнулся: — Если здесь всё закончится, Кит… Если я не смогу отсюда выбраться. Обещай, что ты не остановишься. Ты будешь двигаться дальше. И поведёшь Вольтрон дальше — за меня. — Просто заткнись, — одёрнул его Кит, разозлившись. Слова Широ только хуже делали: страх увеличивался, разрастался внутри. Киту казалось, он сам начал трястись от лихорадки, ему стало жарче, закружилась голова от вспыхнувших эмоций. — Не смей так говорить, понял? Не смей. Мы отсюда выберемся. Ты отдохнёшь немного, а потом мы заставим Львов лететь и… — Мне так нравится твоя эмоциональность, — выдохнул Широ, не прекращая улыбаться. Его слова звучали совершенно неприемлемо для ситуации, но… Кит моментально попустился, отринув злость, и ткнулся ему в волосы носом. — Не смей даже думать о таком, пожалуйста, — глухо прошептал он. Слышать такое из уст Широ — слишком больно. Кит не хотел его терять. Не хотел даже допускать такую возможность. Он мог бы остановить себя, напомнить, что ещё были Вольтрон и Красная, и какая-то цель, своё место в этой Вселенной. Но разве хоть что-то из этого имело значение, если вдруг Широ не будет рядом? Кит не хотел узнавать, сможет он в таком случае хоть что-нибудь. Всё это имело значение, пока Широ был у него. — Кит… — Широ выдохнул его имя с нежностью (Киту показалось, точно показалось), протянул руку, касаясь челюсти, погладил Кита по щеке. — Знаешь, я всё думаю порой о том, что потерял. А потом понимаю, что приобрёл гораздо больше. Вольтрон. Я теперь паладин. И… И ты рядом. — Не думаю, что ты приобрёл что-то стоящее, — буркнул Кит; его уши запылали от смущения, он снова заёрзал, начиная дрожать ещё сильнее. — Тебя регулярно чуть не убивают, и это… — И это лучшее, что случалось со мной, — Широ бормотал себе под нос, абсолютно на своей волне. Кажется, он даже не слушал Кита, не слышал, что тот сказал ему про регулярную опасность для жизни. Его взгляд, уставший и мечтательный, беспорядочно блуждал по лицу Кита. — Я не хочу, чтобы тебя это к чему-то обязывало. — Широ… — Нет, просто послушай, — закряхтев, Широ сел, поворачиваясь к нему — слишком резко для человека в его состоянии. Киту показалось, полосы ткани на его боку стали влажными, и он придержал Широ, не позволяя дёргаться дальше. Широ упирался. Отмахнулся, взял лицо Кита в ладони. Его брови сдвинулись к переносице, он приоткрыл рот, медленно вздохнув, и также медленно моргнул. — Послушай. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя счастливым. Я так хотел дать тебе всё это, но я так боялся облажаться и всё испортить. И я не хочу, чтобы ты замыкался на том, что я… Пожалуйста. Пообещай мне. — Нет, — упрямо мотнув головой, Кит оскалился, сжав зубы почти до боли в скулах. Это всё выглядело, как прощание, а он не собирался… Нет уж, он так просто не отпустит Широ. Он не позволит ему умереть здесь, и вообще — не позволит. Кит попытался встать, но Широ неожиданно сильно дёрнул его вниз, не давая двигаться. — Я не буду этого обещать. Не смей об этом думать, прошу тебя! — Ох, Кит, — протянул Широ, опять улыбаясь. — Ты такой… Спросить «какой» Киту не удалось. Широ качнулся ему навстречу, мазнул губами по щеке сначала, потом — коснулся губ. Это не было похоже на поцелуй. Широ скорее просто уткнулся губами в его рот, тихо выдыхая носом. Он не двигался, не пытался поцеловать, но держал Кита за скулы, не позволяя отодвинуться. Если это задумывалось как поцелуй, то… Кит не знал — что. Кит совсем ничего не знал. Он закрыл глаза, просто растворившись в прикосновении Широ. Поцелуй или нет, случайность или намеренное движение — Кит плевать хотел. Его разрывал страх и злость на Широ, и ещё — обилие эмоций совсем другого толка, что взорвались внутри, охватив его удушливой волной. Кажется, он даже покраснел. Он чувствовал этот жар на щеках, и снова хотелось ёрзать, не находя себе толком места. Его место было рядом с Широ, в его объятиях. Если подумать, то в каком-то смысле именно так сейчас всё и происходило. — Просто побудь здесь пока что, а потом, — попытался пробормотать Широ, не отодвигаясь. Губы, прижатые к Киту, искажали звук. Кит вздрогнул снова, обнял его за шею, заставив положить голову себе на плечо, и вздохнул. — Я буду здесь и сейчас, и потом. Они сидели в тишине несколько длинных добошей. Её нарушил лишь знакомый звук раскрывшейся червоточины, и Кит вскинул голову, не веря, что это происходило. Но да — небеса разверзлись, раскрываясь для портала, и из него юрко вылетел Зелёный лев. Широ завозился, поднимая голову, но Кит не позволил ему двигаться самостоятельно — подставил плечо, чтобы Широ мог опереться и подняться. — Я же говорил, что мы отсюда выберемся, — не удержался от восклицания Кит, придерживая Широ. Тот пытался что-то ответить, может — даже засмеяться, но только закашлялся, выдыхая с трудом. Пидж больше мельтешила рядом, чем помогала довести Широ до Замка Львов, который приземлился несколько в отдалении от них, на пустоши. Она махала руками и взбудоражено, нервозно рассказывала Киту о том, как с помощью летающих пушистиков сумела построить спутник на какой-то планете-свалке, умудряясь одновременно с этим ещё и расспросить его, что произошло с Широ и почему они оба такие потрёпанные. Кит хорошо к ней относился, но сейчас её болтовня раздражала, а иной помощи, кроме как семенить рядом, Пидж оказать им не могла — уж явно не нести Широ, который был раза в три больше, чем она. В Замке Аллура сразу же распорядилась отправить Широ в криокамеру. — Мы должны переодеть тебя в костюм для медицинской капсулы, — произнесла она, нахмурившись. Широ едва стоял на ногах, но Кит стойко держал его на себе. — Без этого никак? — рыкнул он. — Я не думаю, что мы должны тратить время на переодевания. — Костюм для капсулы помогает магии проникать в тело, — влез Коран. У него на лбу был огромный синяк, но Киту сейчас не хотелось думать о том, что стряслось с помощником Аллуры. Широ кивнул и едва слышно прошептал: — Кит, помоги. Если так нужно, — он не договорил, охнув от боли. Отпихнув всех остальных, Кит сам занялся им, осторожно избавляя Широ от брони и сьюта и заменяя её на облегающий серый костюм. Он не чувствовал облегчения из-за спасения, потому что с каждым мигом Широ выглядел всё хуже. Когда Широ лёг в капсулу и устало закрыл глаза, Кит всё никак не мог отпустить его руку. — Магия ведьмы, — пояснила Аллура, тяжело вздыхая, когда они наконец запустили сканирование организма Широ. — Её квинтэссенция отличается от моей. Но я справлюсь. — Сколько времени это займёт? — спокойно смотреть на Широ, который лежал в капсуле, погружённый в искусственный сон, не получалось. Кит нервно оглаживал стеклянную крышку, пытаясь избавиться от неуместных сейчас ассоциаций с хрустальным гробом принцессы в одном из просмотренных мультиков. Аллура бегло заскользила пальцами по контрольной панели; её брови напряжённо сошлись к переносице. — Постараюсь быстрее... Тебе не нужно волноваться, Кит, — пробормотала она. Кит устало потёр глаза: — Конечно. У Широ всего лишь дыра в боку, оставленная сумасшедшей старухой-ведьмой. — Злясь на меня и нервничая ты Широ не поможешь, — пожав плечами, Аллура прикрыла глаза и положила ладони целиком на панель управления. Они засветились слабым розовым мерцанием. — К тому же, тебе и самому не мешало бы отправиться в капсулу. — Я в порядке, — огрызнулся Кит, но тут его уха коснулась какая-то холодная и округлая штука, и он вздрогнул, зашипев. Коран, сосредоточенно тыкающий в него каким-то измерителем, торжествующе поднял палец: — Согласно моим данным, температура твоего тела повышена на один целый семь десятых пункта в сравнении с обычными показателями! Кроме того, я отмечаю ускоренное сердцебиение почти на тридцать пунктов выше нормы, и твоё потоотделение… — Я в порядке! — вскрикнул Кит, пытаясь уйти от попыток Корана снова ткнуть в него портативным сканером. Меньше всего ему хотелось обсуждать своё потоотделение с Кораном и при Аллуре. Отмахнувшись от Корана и скептического взгляда Аллуры, он процедил: — Я просто… Я буду у себя. Нужно переодеться и всё такое. Странное дело, до слов Корана о повышенной температуре он даже не замечал, насколько ему душно. — Не волнуйся, Кит. Широ будет в порядке, обещаю тебе, — мягко сказала Аллура, коротко улыбнувшись. Кит ей ничего не ответил, почти выбегая из помещения. Добравшись до спальни, он действительно первым делом скинул доспехи и сьют, которые порядком ему надоели за пару квинтантов непрерывной носки. Кожа, казалось, чесалась от плотно прилегающего к ней материала, ощущавшегося почему-то влажным. Кита лихорадило, низ живота крутило, а поясницу выламывало от боли. Вкупе с дрожащими ногами это не предвещало ничего хорошего. Надеть что-то сверху у Кита сил не было. Он упал на постель обнажённый, зарылся в одеяло, морщась от того, как неожиданно чувствительно шершавая ткань проехалась по коже. Может, на той планете он подцепил какой-то вирус? Заболел? И Аллура с Кораном правы, ему нужно в криопод, ему нужно отдохнуть, ему нужно… Всё это — ложь, конечно же. Кит опять занимался самообманом. Он знал все эти симптомы слишком хорошо, чтобы принять их за неизведанную вирусную болячку. Разве что низ живота обычно болел не так сильно, но сейчас — ощущался однозначной тяжестью, отдающейся в поясницу. У него началась течка. Ну конечно же. Застонав, Кит потёрся лицом о подушку. Тупое тело. И надо же ему именно сейчас! Впрочем, если подумать, организм мог разгореться раньше. Пока они были с Широ на той планете одни без шанса на спасение. Представив, что он потёк бы рядом с Широ, у которого к тому же ранение на пол бока, Кит передёрнулся. Не стоило сейчас думать про Широ. Организм от одного его имени, кажется, взбунтовался. Волна возбуждения встряхнула Кита, прошивая электрическим разрядом от затылка до кончиков пальцев ног, а между бёдер стало неприлично липко и влажно. Заскулив, Кит ещё глубже зарылся в подушку. Вот и наступил момент, которого он боялся. Как же стыдно думать о Широ в то время, как он боролся за своё здоровье в криоподе! Кит пытался себя остановить, но не мог. Широ не стоило целовать его, выбивая почву из-под ног. Кит только смирился с тем, что ему придётся ждать, пока Широ будет готов, как тут — такое вот. Ну кто так делает? Только Широ с его не поддающимся логичному объяснению поведением. Зарычав, Кит ударил подушку кулаками и стал ёрзать на постели. Противное мокрое ощущение между ног не давало ему покоя. Сколько Широ ещё будет там, в медицинской капсуле? Кит надеялся, что достаточно долго: пусть лучше Широ поправляет здоровье в поде, чем нервничает из-за состояния Кита. Не хотелось его тревожить. Может быть, квинтанта Киту хватит, чтобы переждать самый пик течки. И тогда он будет в порядке, а Широ не узнает… А Кит хотел, чтобы Широ узнал. Осознание придавило его к постели. Он мог себя уговаривать, что это неправильно, это нарушает выстроенные ими рамки дружбы, что это нечестно, в конце концов, по отношению к Широ. Но он хотел, чтобы Широ сейчас оказался рядом. Чтобы не осознание тяжестью его накрывало, а Широ — горячий, родной, такой нужный. Пропихнув руку под живот, Кит обхватил член пальцами, крепко сжимая. Не помогало. Он зашипел от гиперчувствительности. Кажется, только хуже стало от попыток себя приласкать. Перевернувшись на спину, Кит тяжело задышал, жмурясь. Плохо ли он поступает, думая о Широ сейчас? Поясницу так тянуло, а мысли, что Широ мог касаться её горячей рукой, будто бы убирали боль. Кит знал, что ему хватит и просто его присутствия. Ткнуться бы ему в грудь лицом, обнять и просто знать, что Широ рядом. Заскулив, Кит предпринял ещё одну попытку. Головка члена скользко мазнула по ладони, он сжал её пальцами, чувствуя, как смазка ещё сильнее течёт на пальцы. Давно он не ощущал подобного. В течку всегда трясло от возбуждения, но сейчас — особенно сильно. Закусив губу, закрыв глаза, Кит представил Широ здесь, рядом с собой. Он мог бы коснуться Кита, погладить по волосам, ему необязательно даже целовать его или трогать — Кит справился бы сам. Просто рядом. Рядом. — Широ, — выдохнул Кит, жмурясь, и провернул руку, двигая ею быстрее. В его мыслях Широ касался его волос, пристально глядя в глаза, улыбался, выглядел таким счастливым и правильным, а затем — поцеловал, так же мягко, сухо, как на той планете. Вот бы его сейчас рядом, вот бы просто ощутить. Застонав, Кит прогнулся в спине до новой вспышки боли, но облегчения так и не последовало. Зло убрав руку от члена, он зарычал и пнул ногой стену, а затем зашипел уже от болезненных ощущений. Глупое тело. Глупый организм, который хотел, и всё равно не мог! Кое-как Кит дополз до душа, включая ледяную воду. От неё только сильнее затрясло, но он, сжав зубы, упрямо стоял под колючими струями. Это всё было бесполезным занятием: облегчение не приходило. Но Кит ждал, напряжённо глядя перед собой; прошло несколько добошей, тело онемело от холода. Кита повело, он чуть не упал, попытавшись двинуться, и дрожащими пальцами нащупал панель, отключая воду. Зуб на зуб не попадал — так сильно он замёрз. Внизу живота всё ещё болезненно пульсировало возбуждение. В голове всё ещё был Широ, и только он. Разочарованно застонав, Кит прошлёпал мокрыми ногами обратно в спальню и зарылся в шкаф, выискивая там одежду. Пошло оно всё! Кит свихнётся, если проведёт весь день в комнате. Путь от спальни к «звёздной комнате» был знаком до последнего закоулка коридора. Там хотя бы пространство ощущалось. Киту казалось, в «звёздной комнате» легче дышать. Он заскочил по пути на кухню, обворовав запасы Ханка и схватив огромную бутыль питьевой воды. Вместе с этими припасами, а также захваченными из спальни одеялом и падом, Кит ввалился в «звёздную комнату». Знакомые мягкие матрасы казались спасением. Ещё несколько квинтантов назад они с Широ лежали тут, глядя очередной супергеройский фильм, а теперь только поглядите — Кит, жалкий и безнадёжный, скулил, потираясь членом о подушки. Злобно закутавшись в одеяло, Кит включил на паде первый попавшийся сериал, но сосредоточиться на нём не мог. Всё раздражало. Он готов был лезть на стену от желания даже не разрядку получить — а просто чтобы перестало так болеть внизу живота. Раньше таких болей не было. Приходилось тяжело, хреново, но не так, чтобы внутренности буквально скручивало. Связано ли это с тем его ранением? Даже спросить не у кого. Рыкнув в очередной раз, Кит несчастно улёгся в груде подушек, тихонько всхлипывая. Может, ему удастся уснуть? Как наивно, про себя вздохнул Кит. О каком сне может идти речь, если его организм устроил маленькую революцию? Будто миллионы крошечных ионных пушек взрывались у него внизу живота и на пояснице, только вот заряжены эти пушки не чем-то смертоносным, а несущим сплошное прилипчивое возбуждение. Ощущение противно липнувших к промежности влажных трусов к концу первой варги уже доводило Кита до злого скрипа зубами. Но он сворачивался клубочком и злобно фырчал от одной только перспективы пойти обратно в спальню. Как же он не додумался взять с собой хоть какие-то сменные вещи? Знал же, что будет лить. Интересно, а Широ понравилось бы? Бред какой-то. С чего ему вообще думать про предпочтения Широ? Но будь Широ сейчас здесь… Кит в очередной раз сменил позу, раскинувшись карикатурной звездой между подушек, и засунул в рот печеньку. Будь Широ сейчас здесь, он бы точно унюхал, как сильно пах Кит. К своему запаху Кит, кажется, привык давно, но сейчас казалось, что он стал приторным почти что, очень густым. Понравился бы Широ его запах? Киту нравилось, как Широ пах. Иногда он ловил себя на желании узнать его настоящий запах во время гона. Впрочем, желание мешалось с опасениями: всё-таки чего ждать от альфы во время гона, даже если ты на сотню процентов доверяешь ему, Кит не знал. Будь Широ сейчас здесь… Кит почти задохнулся от одной мысли о продолжении поцелуя. Может, он осмелился бы глубже забраться языком в рот Широ. Целоваться — мокро, скользко, странно, но Киту нравилось. Он улыбнулся, вспоминая их первый поцелуй: почему-то сейчас он ощущался с большим трепетом, чем тогда. Хотелось снова ощутить крепкие руки, держащие его над полом. Хотелось, чтобы мягкие, полные губы Широ изгибались кошачьей улыбкой в поцелуй, а не просто так. Мурлыкнув, Кит потёрся затылком о подушку и выгнулся, задирая подол футболки. Пробежался когтями по коже живота, сжал себя через спортивные штаны — член так набух, что прикосновение отдалось болью. Будь Широ сейчас здесь, Кит попросил бы его поцеловать себя там, между ног. Ему нравилось упругое, скользкое ощущение, когда Широ вёл кончиком языка по щели. Всхлипнув, Кит пробрался под резинку штанов рукой, ощутимо шлёпнув ею по головке, и следующий звук, сорвавшийся с его губ, куда сильнее напоминал довольный стон. Стыдно-то как — думать про Широ так! Кит знал, что ему не понравится подобное. Широ не из тех, кто воспользуется его состоянием. Широ относился к нему слишком хорошо, и наверняка ему будет неприятно, если Кит заберётся на него, будет тереться, мурлыча, и умолять о прикосновениях. Но помечтать-то можно? Втянув когти, Кит спихнул штаны ещё ниже, почти до колен. Развести ноги толком не получалось, да он и не старался. Даже сплёвывать на ладонь не пришлось — так всё мокро было под штанами. Он сжал пальцами головку, резко двигая рукой вниз, затем обхватил её ладонью целиком. Смазка запачкала ладонь, так что скользило идеально. Но не так хорошо, как если бы его касался кто-то другой. Широ, например. Интересно, как ощущаются металлические пальцы на члене? Впрочем, Кит сейчас так возбуждён, что готов на большее. Закусив губу, он втолкнул в себя палец и замер. Боли не было — пока что. Но это ведь всего один палец, к тому же, у Кита пальцы худые — не то, что у Широ, чья ладонь — такая крепкая, сильная. Застонав, Кит заулыбался шире и осторожно добавил второй. Даже втянутые, когти чуть царапнули по чувствительной мягкой плоти, вызвав шипение, но Кит не сдался. Дал себе почти добош на передышку, чтобы привыкнуть, а затем стал медленно двигать рукой. Было так странно. Не хорошо, но и не плохо. Пальцы давили на какое-то место внутри, от которого начинало тянуть возбуждением по члену, и Кит напрягся, двигая рукой быстрее и резче. Если он будет сильнее дрочить себе, сильнее трахать себя пальцами, то быстрее кончит. Верно же? Это звучало логично. Широ может даже не брать его, если ему не хочется. Просто позволил бы он Киту насадиться на его пальцы, обнимая и прижимаясь так близко, что между ними не останется пространства… Киту и этого хватит. Кит умеет быть благодарным. Это просто дружеская помощь, он просто нуждается в этом, только и всего. Он не будет просить большего, он не будет… Ничего не вышло. Опять. Всхлипнув с обидой, Кит вытащил из себя пальцы, ударил перепачканной рукой по подушке рядом. В голове грохотали мысли о Широ: поцеловать его, обнять — не больше, да и Широ наверняка не позволит. Просто обнять. Просто обнять и позволить себе украсть каплю тепла. Киту так это нужно. Кит такой ничтожный. Он свернулся среди подушек, обнимая себя за колени, и сжал зубы до резкой боли в скулах. Так отвратительно. Как низко он пал, что, скуля и надрачивая себе, представлял, как будет умолять Широ о близости? Будто он этим осквернил всё, что между ними происходило. Ведь он относился к Широ не просто как к кому-то, кого хотел. Он в него влюблён! Но началась течка, и гормоны решили иначе, превратив все его чувства в тупое голодное желание. Конечно, он не делал ничего плохого, но Кит всё равно ощущал слабость, так болезненно резанувшую ему по сердцу. Он нуждался в этом: в Широ, в его тепле. Он постарался успокоиться, натягивая одеяло повыше, и, прижав ладони к вновь заболевшему животу, тоскливо заскулил. Но ведь, если так подумать, это не просто голодное желание. Кит хорошо помнил, как это всё происходило раньше: ему было всё равно, кто и как это сделает, лишь бы унять дикий лихорадочный жар. Сейчас он прекрасно понимал, что с кем угодно — не хотелось. Только с Широ. Только он нужен, только он имеет значение. За оправдание своей слабости это выдать получалось лишь с большой натяжкой, но на какое-то время Кит сумел усмирить свою совесть. Подтягивать штаны ему было лень. Ему вообще было лень двигаться, но пришлось — проклятая поясница так болела, заставляя ворочаться в попытках найти позу удобнее. От каждого движения Кит чувствовал, как его кожа всё сильнее покрывается испариной. Наконец, он кое-как изогнулся, подпихивая под поясницу подушку, выдохнул и заткнул рот сразу несколькими печеньями, агрессивно их пережёвывая. Он, кажется, провёл вечность в «звёздной комнате», но часы на экране пада указывали на другое — прошло чуть больше полутора варг. Зарычав, Кит откинул надоевший и бесполезный сейчас гаджет в сторону, отпихнул тарелку с печеньем, чудом не рассыпав его по всей поверхности вокруг, и натянул одеяло на голову. Как там Широ? Один, в криоподе. Снится ли ему что-то? Сколько он ещё будет приходить в себя — и придёт ли? Аллура, конечно, заверяла его в успехе лечения, но… Но вот Широ. Действительно ли всё будет хорошо? Кит не позволил панике завладеть его разумом. Конечно, всё будет в порядке! Широ выкарабкается. И всё, что он болтал там, на той планете, окажется глупостью. Киту не придётся занимать его место, потому что Широ всегда будет паладином Чёрного Льва, только он достоин этого места. Но оставались вещи, которые не должны были оказаться глупостью. Кит закусил губу опять, воскрешая в памяти ощущение их поцелуя. Не первого, но такого важного и долгожданного. Как же он хотел, чтобы это для Широ тоже имело значение! Не мог ведь поцелуй оказаться чем-то, что Широ просто сделал в бреду после ранения. Широ бы так не поступил. Кит накрыл лицо ладонями, тяжело выдыхая. Он переживёт течку, он всё выдержит. А вот Широ нужно быть в порядке. Его слова о замене и необходимости идти дальше вызывали у Кита нервную дрожь, полную нехорошего, пугающего предвкушения. Время снова застыло; Кит лежал, тихо недовольно фырча из-за боли, ёрзал, и смотрел на бескрайние и бесконечные, холодные и безучастные звёзды, так равнодушно мерцающие далеко за пределами этой и соседних галактик. Широ всё говорил, что они ни капли не похожи на те звёзды, что видел он на Земле. Говорил, что они гораздо прекраснее. Но Кит всё равно многое бы отдал за возможность рассмотреть звёздное небо над Землёй. Может, потому что Земля имела значение из-за Широ. Он любил свою планету, там, пусть его никто и не ждал, был его дом. Киту нравилось слушать его рассказы о Земле, доме, дедушке и детстве. Эти рассказы звучали как волшебные сказки о чём-то, чего никогда не будет у Кита. Он уже испытывал подобное – раньше, будучи ребёнком, когда отец рассказывал про свой дом и учил его земным обычаям. Кит стеснялся рассказывать Широ о таком. А Широ всё равно каким-то образом выуживал из него подробности: про отцовские сказки, про тренировки с матерью, про то, как Кит залезал к ним в постель, устраиваясь между, и грелся долгими и пугающими ночами, и смотрел, с какой нежностью мама обнимает отца, целуя его — и они никогда не скрывались от Кита, позволяя ему видеть, как сильно они друг друга любят и заботятся. Конечно, кое-какие вещи они делали за закрытыми дверьми, но Кит с самого детства наблюдал за их поцелуями, нежными прикосновениями и бесконечной любовью во взглядах. Сейчас, рядом с Широ, уже не больно вспоминать всё это. Рядом с Широ Кит понимал, почему мама так тепло и счастливо смотрела на отца, а отец на неё в ответ — с восхищением и трепетом. Вспоминать всё это — помогало. Кит в очередной раз напоминал себе, что нужно быть терпеливым. Широ хотел от него терпения? Кит готов был просто ждать. Но смотреть на него никто бы Киту не запретил. Осоловело моргая, Кит так бы и лежал дальше, целую вечность. Но чужие шаги, вполне отчётливый запах и неожиданное присутствие вырвали его из томной дрёмы, и он резко сел, скидывая одеяло с себя. Сердце заколотилось в груди будто от испуга, комом запирая дыхательные пути, отрезало любую возможность нормально вздохнуть. Кит, прищурившись и морщась от неожиданной головной боли, посмотрел перед собой, не веря в происходящее. Широ в порядке. Широ в порядке! — Ты же мне не снишься? — глупо спросил он. Широ потоптался на месте, неловко разведя руками: — Вроде бы нет. Ущипни себя. — Что? — Ну, говорят так, мол, если тебе кажется, что ты спишь, ущипни себя… Если ты действительно спишь, то проснёшься, — пояснил он почему-то виноватым тоном. Его неуверенная улыбка была самым красивым, что Кит только видел в жизни. Кивнув, Кит сжал когтями кожу на запястье, но ничего, кроме короткой вспышки колкой боли, не произошло. — Выходит, не снишься, — констатировал он, и осторожно улыбнулся в ответ. — Широ, ты… Ты выглядишь лучше. — Только с дырой в боку, — усмехнувшись, Широ опять сделал несколько шагов на месте, и вздохнул. — Спасибо, что помог мне там. Думаю, твоя идея перевязать рану была лучше, чем сидеть и прижимать её протезом. — Да ладно, ничего такого, — Кит закатил глаза, будто бы это всё действительно было будничным делом, но нет же. У него дыхание спёрло из-за присутствия Широ, из-за его благодарности. Сглотнув, он вытянул шею и прошептал: — Ты чувствуешь себя, ну… Тебе лучше? — Я чувствую себя выспавшимся! — Широ стянул с себя обувь и, громко шлёпая голыми ступнями по полу, обошёл комнату по периметру, замерев в том месте, где звёздный свет концентрировался сильнее всего, собираясь неровным серебристым пятном. Залюбовавшись силуэтом Широ в этом серебряном облаке, Кит потерял над собой контроль, слишком громко, слишком похоже на стон вздохнув. Широ резко обернулся к нему, и Киту показалось: его щёки покраснели. Но это мог быть обман зрения, да? Кит ведь не настолько хорошо видел в темноте, чтобы рассмотреть такое, и вообще… Это всё ложь. Кит видел в темноте просто отлично. — Аллура сказала, ты чувствовал себя нехорошо. Я искал тебя в спальне, но там никого не оказалось… Где же ты ещё мог быть, да? — прошептал он с теплом. Кит смутился, надевая на голову одеяло как капюшон, и торопливо кивнул. — Я такой предсказуемый? — Нет, просто… Это ведь наше место, — коротко проведя тыльной стороной по носу, словно в попытке его почесать, Широ сунул руки обратно в карманы толстовки и шумно вздохнул. — Теперь понял, что имела в виду Аллура под твоим недомоганием. Кит кашлянул, максимально смущаясь. Как же неловко обсуждать с Широ свою течку, учитывая, что весь организм моментально среагировал на его присутствие, и чёртово бельё стало ещё влажнее, а внутри завывали инстинкты и желание вцепиться в Широ и никогда его не отпускать. Он не был к этому готов. Совершенно. — Давно у тебя началось? — Широ качнулся на месте, всё стоя к Киту спиной, и Кит шумно выдохнул: — Варг пять назад. — Только начало, значит, — кашлянув, Широ всё-таки повернулся и сделал пару осторожных шагов навстречу. Он застыл на границе пола и мягких матрасов, глубоко дыша, и Кит поёжился от его взгляда, опять сглотнув. — Прости, что я пришёл, я просто хотел убедиться, что ты в порядке. — Нет, всё нормально, — поторопился заверить его Кит. — Я рад, что ты здесь. — Рад? — Очень, — опустив голову, пробурчал он, не выдерживая взгляда Широ. Тот сделал ещё один шаг вперёд, но затем отступил обратно. — Я могу, ну, приблизиться? — Конечно, — почти не дыша просипел Кит. Запах Широ говорил об однозначном желании, и он был куда сильнее, чем во время течки Пидж. Это всё похоже на игру с огнём, но самосохранение Кита ушло в тот момент, когда Широ вошёл в их «звёздную комнату». Кит не хотел думать о том, что его штаны толком не натянуты вверх, а висели на лобке, едва прикрывая член. И что Широ всё это сейчас может увидеть. Впрочем, уж насчёт этого Кит точно не переживал. Он вытянул шею, облизнул губы, жадно сглатывая, и приготовился ко всему, чем бы сейчас ни закончилось «приближение» Широ. Широ оставил толстовку лежать на полу, и теперь его тело прикрывала только тонкая футболка. Кит видел мурашки, дыбом поднявшие волоски на его руке, жадно следил за очертанием мышц под тканью, пока Широ медленно ступал по матрасам, шаг за шагом становясь ближе. А затем он опустился на колени в ничтожном полуметре от Кита и повёл плечами, громко втянув носом наполненный запахом Кита воздух. — Я хочу поговорить о том, что было на той планете, Кит, — низко прошептал Широ, и от звуков его голоса, как и в первую ночь, Киту хотелось счастливо смеяться. Он выпрямил спину, расправляя плечи, и улыбнулся. — О чём именно? — Ну, много о чём, — Широ улыбнулся в ответ, и, хотя он не касался Кита, Кит всё равно ощущал щекочущее счастье внутри себя. — Всё, что я сказал там… Не думай, что из-за помутнения рассудка. Я могу повторить каждое слово сейчас, будучи совершенно в здравом уме. — Повтори, — кивнул Кит, накрыв свою шею рукой, и сжал её с силой, с нажимом провёл пальцами за ухом. Ему казалось, его пальцы должны быть такими же горячими, как всё остальное — но нет, прикосновение отрезвило холодом. Широ приблизился к нему ещё немного. Их лица теперь находились на одном уровне, и Кит мог, если сосредоточиться, ощутить его дыхание на своих губах. Но его мысли всецело были заняты другим. Ему казалось, или глаза Широ стали отливать лиловым, затаённым пламенем? Кит вновь провёл по губам языком, громко отрывисто выдохнув. — Ты заслуживаешь лучшего, — прошептав это, Широ коснулся его щеки, проследив пальцами контуры метки, и конечно, когда метка спустилась на шею, он не отнял пальцев, а стал вести ниже и ниже. — Не попыток, а результата, Кит, — вторая, механическая рука прошла такой же путь по метке от щеки к шее, и Кит задрожал, отдаваясь этому ощущению. Его повело, шатнуло вперёд, но он удержался в сантиметре от Широ, приоткрывшего влажный рот так правильно и заманчиво. — Чтобы каждый твой день был наполнен счастьем, — выдохнув, Широ сильнее сжал его лицо ладонями. В тишине Кит слышал набат сердцебиения, только вот чьего? Он не мог понять. Может быть, они синхронизировались — и теперь сердцебиение звучало в унисон. Широ посмотрел на него с отчаянием: — Я так хочу дать тебе всё это, но я так боюсь облажаться. Опять! Кит замер, не веря его словам. Ему нужно было время, чтобы всё переварить, да только времени ему никто не давал. Качнувшись вперёд, Кит на мгновение задел нос Широ своим. — Я знаю. Я тоже. Хочу. Боюсь, — отрывисто произнёс он на одном выдохе, обхватив руками затылок Широ. — Но, Широ, что бы ты ни сделал, я… Я готов ко всему, что ты можешь мне дать. Сказав это, Кит вспыхнул. Будучи произнесёнными, слова звучали совершенно иначе, чем он представлял себе. Слишком откровенно. Но разве они уже не преступили черту откровенности? Кит потянулся к Широ, прижимаясь грудью к его груди, и сморщился, когда ощутил, что между ног становится ещё влажнее. — Как же ты пахнешь, — восторженно произнёс Широ, и Кит глупо, смущённо хихикнул. — Господи, Кит, я просто… Не хочу разрушить то, что у нас есть. Если ты сейчас говоришь так только из-за гормонов… — Широ, — неожиданно для самого себя Кит рыкнул это со злостью, выпуская когти, но тут же успокоился. — Я могу повторить тебе всё это потом. В здравом уме. — И ты не будешь жалеть? — растерянно спросил Широ; его лицо приобрело дурацкий, ошеломлённый вид, и Кит бы посмеялся в другой ситуации. Сейчас он лишь сузил глаза, обнажая клыки. — Я ни о чём не буду жалеть из того, что мы делали вместе. Когда в следующий миг Широ поцеловал его, Кит не мог ничего, кроме как всхлипнуть и обнять его крепче. Они повалились на матрасы и подушки, кажется — задели тарелку с печеньем. Кит плевать на это хотел. Всё, что он помнил про их первый поцелуй, сейчас растворилось в круговороте новых ощущений. Горячие, влажные губы Широ раскрылись, обхватывая его собственные; язык скользнул глубоко внутрь, но так быстро убрался обратно, что Кит заскулил от досады. Ему необходимо больше, он так сильно нуждался в поцелуях и прикосновениях, так истосковался за долгие фибы без Широ — нет, конечно, Широ рядом, всегда, но не так, как сейчас того хотел Кит. Колено Широ прошлось между его бёдер, и это оказалось гораздо ощутимее, чем Кит мог выдержать. Он буквально завыл в поцелуй, оцарапал шею Широ и дёрнул бёдрами вверх, прижимаясь поближе. Широ отстранился, разрывая поцелуй, и в темноте Кит видел, как блеснула ниточка слюны между их губами. От этого выть хотелось громче. — Как же… — начал он, но воздуха не хватило и пришлось начать заново после вдоха, — как же твои слова о правильном моменте? — Думаю, он уже наступил, — облизнулся Широ; это выглядело плотоядно; это выглядело как нечто совершенное. Кит готов был скулить от нехватки его губ, но ему не пришлось этого делать: Широ поцеловал вновь, мокрее, глубже, жаднее, покусывая его губы. Обхватив его ногу своими, Кит тёрся, как сумасшедший, издавая звуки, одновременно похожие и на стоны, и на мурлыканье, и на всхлипы. Упругое, твёрдое и горячее, бедро Широ проезжалось по его промежности, с идеальным давлением прижавшись к члену. Кто бы знал, что Кит превратится в зелёную жижу только от того, что Широ позволит ему тереться о себя? Но Кит превратился. Он дрожал, подставляясь под губы Широ, которые не стали довольствоваться только ртом: Широ целовал его лицо, без какого-либо порядка, только с хаотичным желанием, и если поцелуи возле уха вызывали щекотку, то когда он коснулся его век, Киту показалось, его сердце сейчас остановится. Широ гладил его по бокам и плечам, а потом потянул вверх футболку, но не стал снимать её до конца — просто задрал до ключиц, и Кит заметить не успел, как он склонил голову, широко лизнув его сосок. Кит позорно вскрикнул, не сумев сдержать этот порыв. Когда в следующий миг Широ сжал губы, оттянув ими сосок, сдерживаться уже не хотелось. Это — слишком. Он попытался вырваться. Слишком хорошо, и то, как сосок покалывал из-за прикосновений, несло только удовольствие — и запах стал ярче, Киту почти стыдно стало... Стало бы, наверное, стыдно — в другой ситуации, не сейчас. Широ лизал, обхватывал губами, перекатывал между ними и языком, чуть задевал зубами, а его правая рука насухо, чуть жёстче, чем Кит мог выдержать, теребила второй сосок, и Кит хотел вырваться — но никогда бы этого не сделал. Ему нравилось. Пусть похоже на пытку, но хорошо — до мурашек не по коже даже, а под ней. К тому же, он мог тереться о Широ, и собственным коленом упереться ему в пах, чувствуя окрепший под спортивными штанами член. Ох, не стоило думать про член Широ: перед глазами помутнело, когда осознание пробралось Киту в голову, напоминая, что сейчас он снова всё это увидит — и почувствует. Вцепившись Широ в волосы, Кит резко потянул его к себе, отрывая от сосков, и тяжело, жарко выдохнул ему в лицо. Несколько тиков они неотрывно смотрели друг на друга, будто впервые. И хотя Кит всё ещё чувствовал и влагу меж своих ног, и член Широ, прижатый к колену, и холод сквозняка по мокрому от его слюны соску, и жуткую дрожь — это перестало иметь значение. А потом Широ опустил руку ему на промежность и сжал, заставляя Кита шипеть от восторга. — Ох, блядь, — вырвалось у Широ, и он раскрыл глаза в удивлении. Конечно, Кит знал земную ругань — спасибо, Пидж, но он не ожидал, что Широ будет говорить так во время того, как они… В общем, для него это было удивлением не меньшим. Но Широ невозмутимо продолжил мять член Кита через штаны: — Кит, ты течёшь. Ты такой, блядь, мокрый! — Спасибо, — застонав уже не от возбуждения, а дикого смущения, Кит задрал голову. В лицо будто бы плеснули горячей водой. Широ тем временем не оставлял своего занятия, поглаживая член сквозь одежду: — Такой мокрый… Насквозь. Чёрт, Кит, ты такой… — восторженно прошептал Широ, улыбаясь; Киту показалось, глаза у него стали совсем ненормальными. Но это не пугало. Ему слишком хорошо, чтобы бояться Широ, и он просто расслабился, позволяя ему всё — чего бы он ни захотел сейчас. Широ захотел раздеть его. Промокшие штаны и бельё полетели в сторону, приземлившись на тарелку с печеньем (оно всё-таки выжило, не став жертвой их поцелуя, но Киту всё ещё плевать). Широ стянул с него носки, пощекотав свод стопы, окончательно снял футболку, и когда Кит оказался перед ним — в открытой позе, обнажённым, трясущимся и от холода, и от внутреннего жара одновременно, — Широ торжествующе усмехнулся. Его штаны сильно натянулись в паху. Кит видел так отчётливо очертания его члена под тканью, словно кто-то включил яркий искусственный свет и направил точно на Широ. Оттолкнувшись от матраса, Кит подался ему навстречу, но Широ перехватил его, толкая обратно, и накрыл собой. Какой же он тяжёлый. Как же под ним хорошо. Ничего уже не смущаясь, Кит закинул одну ногу Широ на талию, а вторую пропихнул между бёдер — тереться о ткань наголо стало ещё приятнее, особенно для того, кто так долго изнывал по чужому присутствию. Широ укусил его за мочку уха, скользнул языком за ней, вылизывая кармашек. Кит и забыл, что его уши настолько чувствительны: он начал мурлыкать от приятного тепла, что разлилось по телу из-за действий Широ. Мурлыканье стало ниже, когда Широ с усилием втянул кожу шеи в рот до колкой пульсации, а затем отпустил — словно пометил. Кит захныкал, требуя, чтобы он поцеловал его наконец-то в рот, но когда это Широ его слушал? Он вылизывал и покусывал его шею, позволяя об себя тереться, теребил соски уже двумя руками, придавив Кита к матрасу, и сбивчиво, хрипло шептал: — Господи, Кит, как же ты пахнешь, — отчаянный восторг в его голосе прошивал Кита электричеством едва ли не сильнее, чем стимуляция члена о бедро. — Пиздец, как же ты сладко пахнешь. Его бедро давило на Кита всё сильнее и сильнее, и Кит уже не мог выдержать пульсацию. Слишком хорошо — и просто до отвращения недостаточно. Вскрикнув, Кит выпустил когти, прочертив на плечах Широ следы, и выгнулся — а затем обмяк, захныкав. Он не кончил, нет — это и близко не похоже на разрядку, но он не мог больше притираться к Широ. Его промежность пульсировала от гиперчувствительности, а Кит — вибрировал от злости и обиды. Неужели идиотский организм снова подвёл его? Именно сейчас? Широ снизил темп поцелуев, медленно провёл языком по его шее. Когда он коснулся губ, злость моментально ушла из Кита, и он отдался в поцелуй, улыбаясь. Нежное, мягкое, тёплое касание совсем не вязалось с тем бешеным ритмом, с которым миг назад они тёрлись друг о друга. — Кит. Кит, посмотри на меня, — мурлыкнул Широ, и Кит послушно раскрыл глаза. Они вновь просто смотрели друг на друга несколько долгих, прекрасных мгновений, прежде чем Широ, напоследок коротко чмокнув Кита в уголок губ, не спустился вниз. Кит ждал прикосновений к соскам, и да, они были: такие же невыносимые, что влажное горячее на правом, что сухое, жёсткое, чуть отдающее холодом металла — на левом. Но Широ не стал задерживаться на груди. Его поцелуи были везде: он касался рёбер, боков, он кружил языком по животу и шраму на нём, тихо фыркал в пупок. Это вызывало щекотку, но приятную, тянущую истомой внизу, и Кит вдруг запоздало понял — у него ничего уже не болело. А может, возбуждение перебило всякую боль. Кит попытался подтолкнуть Широ ниже, несколько раз почти успешно мазнул членом по его шее и груди, но Широ его снова не слушал. Казалось, ему куда интереснее вылизывать Киту бока и целовать возле пупка, чем обратить внимание на то, что Кит тёк и хотел его сосредоточенности вокруг члена, а не на животе. Киту даже чудилась усмешка в его улыбке, когда Широ приподнял голову, и он, почти готовый возмущённо зарычать, уже обнажил клыки, как тут Широ ловко обхватил член ртом, пропуская головку между губ. Вместо рычания Кит счастливо вскрикнул и толкнулся вверх, умоляя о большем. Пальцы легли на основание члена, Широ вывернул руку так, чтобы большой палец смотрел вниз, потирая мокрые края щели. Его язык чувствительно прошёлся по уздечке, скользнул по головке, собирая выступившую из щёлки смазку, и Кита подбросило, а затем размазало по подушкам и матрасу. Вот почему галра так нравилось, когда он им отсасывал. Вот почему это так понравилось Широ. Это было странным, но таким правильным ощущением: горячий мокрый рот, упруго скользящий по головке язык, давление губ на ствол. То, что Широ вытворял большим пальцем (металлическим, как будто услышал все фантазии Кита!), вытягивало из Кита все силы к самообладанию. Он просто поглаживал щель, даже не проникая внутрь, а Кит уже не мог сдерживаться, всхлипывая одно-единственное имя, превратившееся в протяжный, полный желания стон Широ взял глубже, Широ взял до конца — головка проскользнула по нёбу, и дальше, в нереально горячую глотку. Время в тот тик замерло, разлившись вокруг них липким сиропом. Кит завис, глядя, как Широ утыкается губами ему в лобок, а потом Широ сглотнул и резко отстранился, и на Кита это подействовало, как удар в солнечное сплетение. Член шлёпнул по губам Широ, и он сыто облизнулся. Пока Кит осмысливал произошедшее, Широ насадился на ствол вновь, издавая голодные и жадные звуки, и от хлюпанья его рта вокруг члена Киту стало едва ли не лучше, чем от того, что он вытворял своими губами. Кажется, Широ нравился его член. Что ж, Кит ничего против не имел. Он вцепился Широ в чёлку, помогая двигать головой, и, закинув ноги на его плечи, почти повис. Широ не пускал его в глотку, дразня языком, а затем снова взял так глубоко, сглатывая и вибрируя стонами вокруг, что Кит не выдержал. Он кончил. Очень быстро, толком не распробовав ощущения, и этого оказалось мало — конечно, один слабый оргазм никогда не поможет во время течки. Но он кончил, впиваясь пальцами Широ за ушами, плотно обвивая его шею бёдрами, с членом в его грёбанном рту. Вскрикнув, Кит повалился на подушки, тяжело дыша; в голове всё ещё не укладывалось — он кончил. Звук, с которым Широ сглотнул, заставил Кита передёрнуться. Он спустил Широ в рот. Вот дерьмо. Неужели Широ это понравилось? Это действительно могло ему понравиться? Осторожно вытянув голову, Кит посмотрел на него. Широкая улыбка, потемневшие глаза, то, как юрко и быстро Широ облизнул губы, встретившись с ним взглядами — ох, да, точно понравилось. — Ты вкусный, — в голосе Широ слышались раскатистые рычащие нотки, дёрнувшие Кита по позвоночнику. — Кит, ты вкусный. Кит попытался собрать мысли воедино, чтобы ответить — хоть что-то сказать! Но не получалось. У него закончились слова, остались только междометия и жесты. Резко вскинувшись, Кит повалил Широ на спину, седлая его бёдра, и зарычал, требовательно дёргая футболку. Пора и Широ раздеться; он ужасно некомфортно себя чувствовал из-за того, что Широ не был обнажён. Кит даже на миг засомневался, а хочет ли Широ быть обнажённым с ним, но… Он позволил кончить себе в рот, он сглотнул всю смазку Кита, и это определённо что-то значило. Широ, засмеявшись, сгрёб Кита в охапку, но быстро отпустил и стал послушно раздеваться. Кит слишком быстро понял свою ошибку: обнажённый Широ разбивал на кусочки всю его адекватность. Он мешал ему снимать штаны, припав губами к груди, и вылизывал твёрдые мышцы, порыкивая, кружил языком по соскам, а затем, исполняя давнее затаённое желание, ткнулся носом в подмышку, с восторженным стоном вдыхая настоящий запах Широ. Глаза заслезились, но Киту стало хорошо. Это его обострившиеся от гормонов инстинкты? Или то, как пахла кожа Широ, действительно лучший запах во Вселенной? Кит, урча, потёрся носом по коротким мягким волоскам, дыша глубже, и тут Широ засмеялся вновь. — Щекотно! — он дёрнул его за плечо, заставляя оторваться от подмышки, и крепко поцеловал. Они бы целовались вечность (Кит — не против), но Широ нужно снять штаны. И когда он, наконец, оказался без них, Кит не сдержал восхищённое мурчание. Как же он ждал этого и хотел. Застыв, он рассматривал Широ несколько мучительных тиков, покусывая губы с восторгом. Линии и отметины шрамов манили коснуться — не пальцами, но языком, собирая всю причинённую Широ боль. Если большинство из них потусклело, давно зажив, то отметина от последнего ранения ещё розово выделялась на боку. Кит не собирался отказывать себе в удовольствии: не сегодня, не сейчас. Но его взгляд завис на том, насколько Широ возбуждён, и он просто забыл о чём-то кроме. Широ возбуждён — из-за Кита. Конечно, из-за него и раньше возбуждались, но тогда-то Кита это ничуть не радовало. А сейчас внутри всё трепетало, наполняясь теплом, и хотелось улыбаться довольно. Широ возбуждён, и его член красноречиво о том говорил: невероятно твёрдый даже на вид, прижатый к животу, влажный — Кит не верил тому, что видел крупную, прозрачную каплю, собравшуюся на головке. От этого зрелища рот наполнился слюной. Кит качнулся, пытаясь коснуться, но Широ почему-то задержал его руку, остановил — от этого стало больно и обидно. Непонимающе взглянув на него, Кит уже готов был разразиться возмущённой тирадой, но Широ смотрел… Странно. Тоскливо. Не так, как нужно смотреть, когда ты хочешь кого-то. Захотелось оттолкнуть его и свернуться, прячась от прожигающего тоской и печалью взгляда, но Широ не пустил: потянул к себе, крепко обнимая, ласково и невесомо стал щекотать шею поцелуями, а кожу — своими лёгкими прикосновениями. Кит успокоился мгновенно: руки Широ, горячие, но такие нежные и аккуратные, не оставляли места сомнению. Что бы ни послужило причиной заминки, теперь они снова рядом, и Кит чувствовал в каждом поцелуе, что Широ нуждался в этом так же сильно, как и он сам. Не выдержав, Кит повис на Широ, крепко вжавшись коленками в его бёдра. На полувздохе, подавившись воздухом и поцелуем, они упали на матрасы; Широ оказался не готов к внезапному нападению, навалился сверху, идеальной тяжестью прижимая Кита к мягкой поверхности. Их члены соприкасались: Кит мог бы почувствовать неловкость из-за того, насколько у Широ было больше. Но он чувствовал другое: влажные следы смазки, превосходное давление, волну колючих мурашек от того, как плотно Широ проехался своим стволом по его собственному. Всхлипнув, Кит вжался губами в его подбородок, пальцами впился в плечи, заёрзал, умоляя о большем, умоляя ещё раз сделать вот так хорошо. Широ понял его иначе. Оказавшись с задранным высоко задом, почти сложенный пополам, Кит жадно смотрел на него, ожидая… Да чего угодно. Широ явно нравилось пользоваться его гибкостью: он надавил на внутреннюю сторону бёдер, заставляя Кита ещё сильнее сложиться, да так и оставил ладонь на коже, удерживая. Живую ладонь, не протез, — а кожу стало пощипывать, будто от ожога. Будь у Кита хвост, он бы точно ударил Широ по руке, заставляя делать с ним хоть что-нибудь, а не просто смотреть с таким невыносимым желанием во взгляде, что умереть хотелось — от восторга, конечно же. Но хвоста не было, сил тянуться к Широ — тоже. Глаза Широ затуманены — желанием? Кит хотел надеяться. Они смотрели друг на друга, словно впервые, но жадности было куда больше, чем в первый раз. Широ коснулся головкой краёв его щели, медленно ведя от края до края. В темноте так ярко видно стало, как тяжёлая капля смазки сорвалась с головки Широ, смешиваясь с влагой между ног Кита; Кит ощутил щекотку, когда, став единым целым, смазка скользнула дальше, стекая по его члену. Широ дразнил его, и Кит наслаждался: каким же красивым оказалось соприкосновение их тел. А затем страх вязко лёг на его кожу, и всё изменилось за один только тик. Он не мог вздохнуть, он не мог пошевелиться: только фиксируя зрением каждый кадр наблюдать за тем, как медленно Широ надавил головкой на края щели, проникая внутрь. Паника заклокотала в Ките, требуя выхода, и острой болью разлилась до кончиков пальцев. Как же он потерял бдительность? Снова, как и всегда во время течки, поддался инстинктам, забыв обо всём. Время застыло вокруг них за мгновение до того, как боль от проникновения вспышкой взорвалась внутри Кита. Он помнил всё слишком хорошо: сильное, сжигающее дотла возбуждение не избавляло от боли от чужих грубых прикосновений — никогда, потому что никто не церемонился, никто не думал о том, что он чувствует под всем этим возбуждением. Всё, чем он был — куском мяса, таким удобным, мокрым, умоляющим взять его в слабой надежде забыться. Он помнил, как Широ прижал его к постели, повязывая, двигался резко, и просил расслабиться — так обидно, унизительно, словно не понимал, чего Киту стоило хоть немного отпустить себя. Помнил Кит и страх, отравляющий сознание, когда кровь текла по ногам, заливая пол душевой кабины, а резкие спазмы содрогали всё тело, концентрируясь внизу живота. Будет больно. Всегда больно, и сейчас — тоже будет, как и раньше. Пусть теперь с ним Широ (только Широ, никого кроме, он один, всего один, один), но это — не значит ничего. Боль давно стала частью Кита, пора бы привыкнуть, смириться, а он так и не смирился, глупо понадеявшись на то, что всё будет иначе. Но у него — никогда не будет. Только боль, боль, и ничего кроме, и даже Широ не сможет его от неё избавить — да и захочет ли он? Кит судорожно всхлипнул, глотая воздух, но это не помогало. Широ возьмёт его; повяжет; воспользуется. Нет, нет — конечно, Широ не стал бы, никогда бы не стал вести себя так, как они другие, но вот он, почти вошёл в него, почти причинил боль — как и всегда, как каждый грёбанный раз. Широ возьмёт его и повяжет, и если Кит сумел забеременеть от того раза, то теперь, во время течки, этого точно не избежать, и внутри него снова будет расти что-то — их, их общее, что-то, чего Кит не ждал, не хотел, не ждёт и не хочет. Оно помешает, оно принесёт лишь проблемы, а потом снова будет больно; что, если кто-то снова ранит его, и кровь будет струиться вниз, смывая собой всю надежду на что-то нормальное в его жизни? Кит не хочет, не ждёт, но когда-нибудь он хотел бы — но не сейчас, не сейчас, не сейчас… Ощущения вернулись ещё быстрее, чем исчезли, и паралич, охвативший его, рассеялся. Издав дикое рычание, Кит оттолкнул Широ, оцарапав плечо — глубоко, до выступивших капель крови. Широ неуклюже приземлился на задницу, отшатнувшись. Кит же забился в другой угол, подальше от него, отгородившись подушками, и зашипел с явной угрозой. Внутри всё пульсировало: то ли всё ещё ожидая проникновения, то ли — из-за нехватки заполненности. Кит зарычал снова, оскалившись, предупреждая Широ: не смей лезть. Широ никогда его не слушал. Он преодолел барьер из подушек, стремительно обнял Кита, приподнимая в воздух, а затем упал на задницу — снова, но теперь уже с Китом, прижатым к своей груди. Все попытки снова оттолкнуть его и высвободиться потерпели крах, и Кит сжался, ожидая чего угодно: грубой попытки взять, например, но Широ, как дурной, невпопад целовал его, бесконечно что-то шептал, и очень не сразу Кит сумел расслышать в этом шёпоте мантрой звучащее «извини». Широ выглядел напуганным, и это так отличалось от всего, что Кит мог ожидать. Его брови приняли страдальческое выражение, глаза беспокойно скользили по лицу Кита, и если тик назад Кит был зол и готов защищаться, то сейчас он просто не мог не верить искренности этого взгляда. — Я такой идиот, — на выдохе выпалил Широ, отчаянно и честно; он заговорил так быстро, что ему совсем несвойственно: — Я всё испортил, я знаю, Кит, я не оправдываюсь, но не могу сдерживаться рядом с тобой! Я чувствую тебя, и просто всё самообладание летит в пропасть, и это какой-то пиздец, Кит, я… — Твой рот говорит глупые вещи, — почему-то Кит нервно усмехнулся, вздрогнув, и Широ уставился на него ещё ошарашенней. Пару раз он безмолвно хлопнул губами, а затем забормотал ещё быстрее: — Я не должен был так давить, я не… Ты заслуживаешь не этого, я хочу, чтобы всё было хорошо, Кит, не думай, что я просто хочу взять тебя, что мне плевать на то, что ты чувствуешь! Вместо ответа Кит пожал плечами, тоскливо отведя взгляд. Что он думал, он и сам теперь понять не мог. Да, он испугался Широ, да, он оказался не готов. Течка всё ещё владела его телом, но его разум даже сейчас не собирался поддаваться этому настроению, памятуя о боли. Даже с Широ она тогда никуда не девалась, хотя он пытался вести себя аккуратнее, как мог. Хотя Кит знал, что дело не в Широ, а в нём, в его страхе, в том, что накрепко засело внутри и мешало теперь расслабиться даже в объятиях человека, в котором Кит нуждался — так сильно, что даже больше, чем нуждался дышать. Он не винил Широ. Положив ладонь ему на щёку, Кит попытался улыбнуться: — Я виноват сам. Прости… Прости за плечо, — вздохнув, второй рукой он погладил свежие покрасневшие царапины. — Я просто… Слушай, мы можем не сейчас? Без… Я просто не готов, чтобы ты, ну… Голос Широ звучал ещё напуганнее, когда он ответил на сбивчивую тираду Кита: — Ты хочешь, чтобы я ушёл? — растерянно произнёс он, и Кит поспешил замотать головой, коря себя за косноязычие, так некстати выбравшееся наружу. — Нет! Широ, я… Не уходи, пожалуйста, — как-то совсем жалко и отчаянно воскликнул Кит. — Мне… Мне хорошо. Просто стало страшно, что снова будет больно, как тогда, и я не сумел себя проконтролировать. Мне так жаль, что всё так глупо выходит. — Ничего не глупо, когда рядом с тобой, — просто и спокойно прошептал Широ; напряжение и испуг ушли из его голоса. Он поцеловал Кита в висок, погладил по шейным позвонкам, легко взъерошив короткий пушок на шее. — Я здесь. Я никуда не уйду. Прости меня, чёрт, Кит, я такой придурок. — Да оба мы придурки, — слабо улыбнувшись, Кит спрятал лицо в местечке между плечом и шеей, медленно приучая себя снова дышать запахом Широ. — Всё нормально, если ты не хочешь, чтобы я проникал в тебя, — Широ пробормотал это с задумчивым лицом, но затем его глаза блеснули озорством. — К тому же, есть много других способов, чтобы тебе стало хорошо… Даже во время течки, Кит. Сказав это, Широ снова перевернул его, сложив пополам, задницей вверх, и Кит, наблюдая за ним, едва переборол желание испуганно сглотнуть. Но нет, Широ ничего не собирался делать против его воли, он держался так, что даже не касался Кита своим членом (и это, в общем-то, расстраивало — Киту нравился его член, просто пока он не готов принять его в себя). Семнадцать тиков — вот, сколько времени прошло, пока Широ просто смотрел на него, а Кит просто дышал, напоминая себе, как это легко, но важно. Вдох, а потом выдыхай, и так снова, и снова, пока язык Широ вдруг не окажется на его промежности. И вот тогда для Кита дышать станет непосильной задачей. Широ лизнул его раз: широко, с идеальным нажимом, ведя языком от ануса к основанию члена. Все нервные окончания вокруг щели прошило разрядом. Широ поднял голову, втягивая язык в рот, и улыбнулся — словно ему было очень хорошо. — Твой вкус идеален, — он говорил так, будто пытался сказать это спокойно, но рычание в его голосе, живой восторг, блеск его глаз — всё выдавало неспокойство. Кит упёрся локтями в матрасы, приподнялся, через силу втянув воздух ноздрями. В голове у него билось слишком много вопросов, оседавших тяжестью на языке, но ни один из них не подходил, чтобы быть озвученным. Широ понял его без слов. — Я никогда не чувствовал чего-то более настоящего, — ответил он сразу на все его вопросы. Так просто, но для Кита это оказалось ударом, и он откинулся назад, закрывая горящее от смущения лицо ладонями. Он подумает об этом позже. Позже, точно. Сейчас он просто хотел, чтобы Широ оставался здесь. Второе прикосновение языка заставило его вскрикнуть. Широ лизал щель, не отвлекаясь; в его движениях отсутствовала всякая система, только чистый хаос желания. Ничего не осталось, кроме стонов Кита и хлюпанья, с которым язык проходился по раскрытой щели, и того, как сыто урчал Широ, почти до синяков сжимая бёдра Кита, чтобы он не дёргался. Кит нуждался в этих синяках. Другие тоже оставляли синяки, но... От прикосновений Широ не было боли. Он знал, что Широ делает это не специально. Не потому, что хочет унизить, напомнить о том, где место Кита. Эти синяки возвращали Кита в реальность. И вместо того, чтобы стонать от удовольствия, он скулил от того, как сильно его сердце сжалось, отзываясь на ласку Широ. Что-то с ним определённо не так было: Широ втолкнул в него язык, не слишком глубоко, но очень, очень приятно, двигал в нём языком, заставляя течь ещё сильнее, а Кит задыхался. Его пальцы скользнули по плечам, сжали волосы, он взбрыкнул, зажимая Широ между своих бёдер, и почти заставил его лечь на постель, надёжно фиксируя его голову ногами. Может, Широ и было неудобно, но то, как он рычал и лизал Кита, как он брал его языком — все говорило об обратном. Захват его бёдер вокруг шеи Широ — превосходен; ни на одной тренировке не получалось лучше. Кит сжал чёлку Широ рукой, второй — упёрся в матрас, а затем легко оттолкнулся и перекатил Широ на спину, седлая его лицо. Восхищение в глазах Широ говорило лишь о том, что он ничего не имел против такого поворота событий. Его ладони легли Киту на вершину бёдер, он сжал их, вминая пальцы в мягкую плоть и прощупывая кости под ней. Всё это — однозначный жест того, что Широ нравилось. Он подтколнул Кита, заставив проехаться по своему рту, а затем снова толкнулся языком, теперь ещё глубже. Кит вскрикнул, ощутив упругое проникновение. Член и пальцы ни в какое сравнение не шли с тем, каково это — ощущать язык Широ в себе. Широ надавил на бёдра сильнее, заставив Кита сесть ниже. Кит тёрся; нет, это Широ заставлял его тереться, направляя его бёдра, и Кит послушно ёрзал на его лице, мысленно благодаря природу, сделавшую его щель такой чувствительной даже снаружи. Он чувствовал губы, язык, даже нос Широ, он тёрся и тёрся, потеряв всякую возможность даже стонать что-то членораздельное — только подвывал на одной ноте, всхлипывая, когда язык снова пробирался в него. А потом — и всхлипывать перестал. Кит так и не смог удержаться, упав вперёд, практически лёг Широ на лицо; в нём боролись желания избежать новых прикосновений и прижаться ближе, получая ещё и ещё. В груди клокотало; ноги дрожали; он кончал, отчаянно скуля, и его смазка пачкала Широ лицо и волосы. То, что он испытывал, когда его драли раньше, пользуясь его податливостью во время течки… Тогда удовольствие было ложным, только ради того, чтобы отключиться. Сейчас, пусть Широ просто лизал его, Киту казалось, он растворился в этом ощущении. Оттолкнувшись от Широ, он упал на спину. Внутри всё ещё звенела дрожь, а он просто смотрел перед собой, не осознавая до конца произошедшее. Затем в поле зрения появилось лицо Широ, всё блестящее от смазки: она даже его грудь покрывала, и Кит с отстранённым ужасом представил, насколько же он потёк, если сумел запачкать Широ вот так. — Нет, пожалуйста, — задыхаясь, попросил он, когда Широ попытался коснуться его соска пальцами. Даже отбиться толком Кит сейчас бы не смог: силы закончились, но было хорошо. Его кожа горела, снова — словно кипяток касался её, забирая остаточное напряжение. Его дыхание никак не хотело восстанавливаться. А его мозг... Что ж, кажется, Кит отключился. Всё расплылось, включая его мысли. Он усилием заставил вынырнуть себя из этой истомы какое-то время спустя. Раскрыв глаза, он увидел, что Широ лежит на его животе, и его пальцы легко, щекотно гладят короткий подшёрсток, идущий от пупка Кита к лобку. Почувствовав шевеление, Широ поднял голову и улыбнулся. — Всё в порядке? — прошептал он спокойно и нежно, вселяя это спокойствие и эту нежность в Кита, и Кит правда хотел ответить ему, но когда он раскрыл рот, то понял — его язык не может сейчас двигаться. Снова. Промычав лишь отдалённо похожее на «да» в ответ, Кит махнул рукой и откинул голову обратно. Широ сместился, лёг набок рядом, подпирая щёку ладонью. Он выглядел довольным, хотя теперь Кит ощущал бедром, что у него стоит. — Я… Дай… — протянул Кит, совладав с языком, и нащупал член Широ. Толстый, горячий и твёрдый, он так правильно лёг ему в ладонь, и Кит, закрыв глаза и уткнувшись Широ в грудь, провёл по нему пальцами от головки вниз, пока не наткнулся на узел. Ох, у Широ сформировался узел, хотя он даже не вставил ему. Кит вскинул лицо, ахнув, а затем с ухмылкой сжал узел рукой. Теперь была очередь Широ стонать. — Кит, всё нормально, тебе не стоит, — вяло запротестовал он. Слушать его? Ещё чего. Кит фыркнул, толкнул Широ в плечо, заставив лечь нормально, и переполз ему на бёдра. Голова кружилась, его вело, но член Широ в его руке был сейчас мостом, соединяющим Кита с реальностью. — Просто заткнись и позволь мне, — улыбнувшись, Кит положил и вторую ладонь на член, сжимая головку между пальцев. Он чувствовал, как Широ пульсировал под ним, отзываясь на прикосновения. Механизм действий был понятен: нужно сцепить узел с чем-то, чтобы дать альфе кончить; у Кита в распоряжении лишь его руки и, пусть он не мог сделать это как нормальные омеги, но если жизнь его чему-то и научила — так это умению доставлять удовольствие. К тому же, доставлять удовольствие Широ — вот, чего Кит хотел больше всего. Его лихорадка чуть ослабла после оргазма, так что Кит мог действовать практически адекватно. Практически: потому что присутствие Широ, его запах, влажный и горячий член в руке — всё это туманило разум похуже любого жара от течки. Хищно и жадно наблюдая за тем, как меняется лицо Широ, Кит улыбался всё шире. Он сжимал узел рукой, второй помогая и отдрачивая его член. Ему нравилось смотреть: как закатываются глаза Широ, подёрнутые пеленой желания, как он кусает губу так сильно, что она вспыхивает белым в месте прикосновения зубов, как каждая мышца в его теле напрягается, становясь ещё твёрже, виднеясь ещё отчётливее. Рычащий крик вырвался у Широ изо рта; горячее семя окропило ладонь Кита, а узел под плотно прижатыми пальцами ритмично сокращался. Кит сжал руку ещё сильнее, до болезненного напряжения в запястье, добавил сверху вторую. Белёсые потёки пачкали живот Широ, затекали Киту на руки, и от мысли, что всё это обилие спермы могло сейчас быть в нём, Киту становилось жутко — и почему-то хорошо. Он даже не знал, что можно бояться чего-то и хотеть одинаково сильно. Хриплые стоны Широ, резкие движения его бёдер стали краеугольным камнем всего, что сейчас было Киту важно. Он и не собирался скрывать открытое своё любование, и от факта, что Широ кончал от его рук, здесь, с ним, что Широ хрипло называл его имя, Кит чувствовал себя едва ли не лучше, чем от собственного оргазма. Широ заставил его убрать руки раньше, чем узел стал хоть на каплю меньше. Поднеся их ко рту, он вылизал каждый палец, он прошёлся языком по ладоням, он урчал и издавал смешное причмокивание, и улыбался. Кит мог бы назвать его идиотом, потому что кому, в самом-то деле, придёт в голову мысль вылизывать собственную сперму с пальцев Кита — но Широ пришло, а потом пришла ещё одна идея: притянуть Кита, поцеловать жадно и глубоко. Киту не было противно, ни капли. Он чувствовал свой вкус, и вкус Широ, и вкус его слюны, и точно так же жадно лизал его рот изнутри. Пальцами он гладил Широ по щекам и шее; его кожа стала странной на ощупь из-за смазки, уже подсохшей — не противной, не скользкой, но как будто более упругой. Заменив пальцы языком, Кит быстро превратил щёки Широ снова в мокрые. — Мне жаль, что я не могу тебя, — начал Широ, когда они сумели наконец прекратить лизать друг друга, но запнулся, явно подбирая слова, — в общем… Не потому что, знаешь, я хочу — в смысле, я хочу, я просто… Я хочу тебя, Кит, — он прижал пальцы ко рту Кита, мешая сказать хоть что-то. — Хочу. Мне просто жаль, что ты не можешь… Знаешь, тебе же легче станет из-за этого. В этом смысл быть рядом во время течки. — Мне уже легче, — укусив его за палец, пробурчал Кит. В его груди всколыхнулось на миг сомнение, что для Широ весь смысл был как раз в том, чтобы просто помочь Киту, но потом он успокоился: обо всём можно и потом подумать, а нежность во взгляде Широ не лгала. — Это я должен извиниться, разве нет? Всё из-за меня. Я не могу даже нормально… — Не смей за это извиняться, — Широ звучал так, будто приказывал ему. Кит возмущённо открыл рот, но Широ заткнул его поцелуем, уложив на себя сверху, и чувствительно прикусил губу. — Ты нормальный. Ты совершенно, блядь, нормальный, Кит. — Я даже не знал, что ты ругаться умеешь, — пробормотав это, Кит сполз ниже, устраиваясь подбородком на груди Широ, и посмотрел ему в лицо с лёгкой растерянностью. Широ только пожал плечами в ответ; его руки легли Киту на затылок, взъерошив отросшие пряди, а затем он начал чесать его за ушами, будто домашнего кота — но это было приятно, и Кит не возражал. — Дело не только в том, чтобы мой член и твоя щель… Кит, во время течки может быть хорошо не только от сцепки, — Широ смотрел на него искоса, улыбаясь, и если что-то Кит в нём и знал, так это что подобная улыбка предвещала нечто слишком хорошее. — Суть в единении, понимаешь? Я слышал, что иногда достаточно просто чувствовать друг друга. Запахи, вкус, всё это. Кит задумчиво кивнул. — Мне нравится то, как ты пахнешь, — признался он с лёгким смущением. — Очень. Широ заулыбался ещё открытее, до ямочек на щеках, и кивнул: — Мне тоже. Ты такой… Настоящий. Ты пахнешь, как и должен пахнуть, а не лекарствами или стерильностью, — заявил он, ласково поглаживая Кита за левым ухом. Чуть приподнявшись, Кит заглянул ему в лицо: — Ты… Мне кажется, ты тоже пахнешь по-настоящему, — он пожал плечами. — Мне не с чем сравнивать, я знаю, но всё-таки. — Я думаю, это из-за галра, — улыбка сползла с губ Широ, тоска на мгновение зажглась на глубине его глаз, но затем он успокоился и погладил Кита по щеке, чтобы тот успокоился тоже. — Они много что делали. Вполне возможно, что из-за их экспериментов подавители окончательно вывелись из моего организма. Кит виновато посмотрел на него в ответ. Сейчас он вновь стал задумываться над тем, что для Широ всё это время он был напоминанием о перенесённом плене, о галра, о тех, кто издевался над ним, кто ставил эксперименты и лишил его руки. Может, поэтому Широ и не спешил, кто знает? Не Кит, это уж точно. Организм Кита работал, как у земных омег, но он не был человеком, и никогда им не станет, и глупо себя обманывать, думая, что Широ примет всё это без сомнений и проблем. Кит и сейчас себя не обманывал, просто слишком много мыслей роилось у него в голове, и он никак не мог абстрагироваться. Что, если всё дело в запахах, и вкусе, и в инстинктах? Он задавался этим вопросом вновь и вновь. Если наутро Широ решит сделать вид, будто ничего не произошло… Кит знал, что примет его решение, научится с ним жить, не посмеет требовать от Широ что-либо. Кит знал, что это его разрушит. Все эти мысли тяжестью легли на его плечи, и он упал лицом Широ в грудь, жадно дыша. Его колотило — не от желания, хотя и оно вернулось, концентрируясь внизу. Вот почему ему стоило сдерживаться, стоило запереться в своей комнате, не подпуская Широ; ему стоило ещё в самом начале запретить себе влюбляться; ему стоило никогда не соглашаться сбежать с Широ; стоило умереть ребёнком, а не прятаться за Красным львом. Но разве может Широ так поступить? Вдруг всё это время Кит думал, что знает Широ, но на самом деле — так и не сумел узнать? Даже в голове это звучало смешно, Кит понимал, насколько это глупо, но он боялся. Его изнутри разрушал страх потерять что-то похожее на счастье и правильность, едва это обретя. Он даже не сразу понял, что дышит через силу. Кит справится, он знал; он всегда справлялся, он закрывался в себе, пряча боль и злость, и она питала его изнутри, но он не хотел так опять. Только не теперь, только не с Широ. — Господи, просто посмотри на меня, — голос Широ прорезал тишину и страх вокруг Кита, а затем сильные и уверенные ладони сжали его лицо, поднимая вверх, и Кит послушно посмотрел на Широ, хотя картинка и плыла, размываясь. — Эй, Кит, ну же, что случилось? Не пугай меня так. Кит. Кит… Я же здесь, я никуда не денусь. Они уселись, плотно прижатые друг к другу, и Широ просто гладил Кита по лицу и плечам, позволяя прийти в себя. Головокружение отступало, забирая за собой и боль в груди, и страх, сведший судорогой кончики пальцев, но Кит не мог сказать Широ, что случилось, потому что это принадлежало только ему. Его глупые страхи, его отчаянное нежелание расставаться с единственным, что делало его жизнь похожей на нормальную. Он уцепился за слова Широ и повторял их мысленно: Широ никуда не денется, Широ здесь, здесь, здесь. Какое-то время понадобилось Киту, чтобы успокоиться. Он сосредоточился на реальном, принюхиваясь к коже Широ и вылизывая его шею кончиком языка: вкусно и солоно. Он успокоился, чувствуя этот вкус на языке, и от пальцев Широ, что касались его копчика, щекотно ероша подшёрсток, и ещё — от горячего дыхания прямо в ухо. Организму это явно нравилось: на прикосновения Широ он отзывался сильной тяжестью в члене и влажностью. Неловко двинувшись, Кит понял, что течёт Широ на бедро, но почему-то это его совсем не смутило. Широ улыбался так, словно его это тоже не смущало ни капли. — Надеюсь, ты не думаешь, что я тебя так просто отпущу, — пробормотал он в перерывах между поцелуями, короткими и порывистыми. Кит скребнул втянутыми когтями по затылку Широ, мотнув головой, и специально проехался щелью по его бедру. — Не отпускай, — выдохнув, он вновь толкнул Широ в плечо, вынуждая снова лечь, и с комфортом устроился сверху, так, словно Широ был ещё одним огромным матрасом, а ещё лучше — подушкой, горячей и твёрдой, но самой удобной во всей Вселенной. Широ засмеялся, поймал губы Кита на мгновение. — Я хочу чувствовать тебя на своей коже, — шепнул Широ, улыбаясь самым лучшим в мире обещанием. — И хочу, чтобы ты чувствовал на своей — меня. Это звучало странно, но правильно. Кит не понимал до конца, что именно Широ предлагал, но кивнул, соглашаясь на всё. Это ведь Широ; он доверял ему, зная прекрасно, что Широ не сделает ничего, что причинит ему боль или неприятные ощущения. Широ обхватил их члены рукой — левой, и Кит не знал, чувствовал он сожаление или облегчение от этого факта. Прикосновение протеза обожгло Киту ягодицу, но он сдержался, не дёрнулся, с жадностью вглядываясь Широ в лицо. Тот не спешил, будто бы занимался чем-то будничным, обычным, а не сжимал их члены (такие разные во всём, и один этот факт кружил Киту голову) рукой, размазывая смазку по стволам. Эта неспешность рождала напряжение. Металлические пальцы кружили у Кита на ягодицах, иногда — сжимаясь слишком ощутимо, но хорошо. Хуже всего было то, что Кит тёк, и ему хотелось больше, и он начал ёрзать, пачкая Широ и нетерпеливо рыча. И только тогда Широ сжалился: подтолкнул его под ягодицы, заставляя толкнуться себе в руку. То, что Широ с ним делал, переходило все границы. Он дрочил им двоим сразу; его пальцы собрали смазку с промежности и растирали её по коже между ягодиц, и Кит мог бы возмутиться или напрячься от близости металлических пальцев к его анусу, но — он совершенно не хотел возмущаться. Он не знал, что от простой дрочки членом к члену будет так хорошо, но ему — было. И ещё он не знал, что способен кончить так быстро. По правде говоря, Кит не ожидал от себя такого, он не был готов, он просто… Просто позволил Широ что-то сделать с ним, от чего поджались пальцы, и дикое рычание вырвалось из горла. Смазка с хлюпаньем вытекала из Кита, смазка брызнула из его члена, оставляя прозрачный влажный след на животе Широ, и через пару движений рукой к ней примешалась сперма самого Широ. Он кончил, впившись пальцами Киту в ягодицу, и это тоже было хорошо. В память ярко врезалась картинка того, как их жидкости смешались: белёсое в прозрачном, перламутрово блестевшие на золотистой коже Широ. Кит не успел себя остановить: потянулся рукой, размазывая пятно по коже; может быть, это было слишком — но Широ его не остановил. Они завозились на матрасах в неловком подобии то ли борьбы, то ли объятий, скользя друг по другу, прилипая из-за обилия смазки и спермы, пота и слюны. Когда Широ переборол его, подмяв, Кит успокоился, зарылся носом ему близко к подмышке, ухом прижавшись к груди, и неравномерное перестукивание сердца было лишним напоминанием, что всё это реально. Кажется, Широ оказался прав: чувствовать его запах помогало. С каждым вдохом Кит ощущал, как судорожное горячее возбуждение растекалось по коже и конечностям приятным, правильным теплом. Но ему этого не хватало всё равно, и он лизнул солёную, мокрую кожу, проведя дорожку от боковой стороны груди до плеча, потом — снова скользнул в подмышку, громко и щекотно фыркнув. Широ позволял, и это радовало. Чем сильнее Кит его вылизывал, тем сильнее становилось его возбуждение. Но становилось не больным и болезненным, а уютным: хотелось не простой разрядки, хотелось просто быть — здесь, прижимаясь с Широ. После очередной рокировки Кит снова оказался сверху, оседлав его. Сильные ладони на бёдрах направили его, он проехался промежностью по члену Широ, чувствуя краями щели его узел — уже набухший, опять. Внутри Кита зарождался сумасшедший восторг от того, что раз за разом Широ возбуждался от него настолько сильно. — Моё пожелание всё ещё в силе, — фыркнул Широ с теплотой, легонько пробежавшись пальцами по пояснице Кита. Поёжившись от щекотки, Кит склонился, боднув носом его щёку, затем — потёрся кончиком о кончик. — Какое именно? — Мне хочется, чтобы весь ты был покрыт мной, — прошептав это, Широ улыбнулся; его щёки и без того пылали румянцем после всего, что они делали, но сейчас — вспыхнули по-особенному, от смущения. Кита это только развеселило. Ему действительно хотелось того же: пропитаться запахами и вкусами Широ насквозь, чтобы никакая вода их не сумела смыть, чтобы даже спустя фиб прикасаться к себе, но чувствовать его прикосновения. Ему нравилось сейчас ощущать твёрдость члена Широ под своей щелью, и Кит заелозил бёдрами, усмехаясь. — По-моему, пока что это ты покрыт мной, — хихикнув, он расслабился, упав на Широ, обхватил его за лицо, поцеловав, но не перестал ёрзать, притираясь сильнее и сильнее. Хотелось понять, сможет ли он заставить Широ кончить, стимулируя член вот так — да и себя испытать тоже хотелось, Кит не собирался это скрывать. Придержав запястья Широ, он не позволял ему себя касаться, хотя вздумай Широ оказать сопротивление, Кит бы его всё равно не удержал. Он скользил по Широ от мошонки до головки, и чем дальше, тем сильнее из него с хлюпаньем текла смазка. Кит не должен быть удивлён: этот период не назвали бы течкой, будь у него там всё сухо, как в пустыне, но — он всё равно не помнил, чтобы его организм работал настолько сильно. Они прижались грудью друг к другу, и, когда сердцебиение Широ начало зашкаливать, а удерживать его руки стало всё сложнее, Кит резко остановился, отстраняясь. У него пульсировала щель и начало тянуть в головке члена, но, успешно всё это проигнорировав, Кит юркнул вниз и устроился между ног Широ, обхватил член ладонями и потёрся носом о мокрую головку, довольно щурясь. — Кит, послушай, Кит, — почему-то Широ начал протестовать, и даже когти, предупредительно впившиеся в бедро, его не усмирили. Кит упрямо насадился ртом на член, слизывая обилие смазки — уже не понять, чьей, — с головки, и неотрывно смотрел ему в глаза с упёртым желанием делать всё по-своему. Какая-то часть его всё ещё ожидала если не грубости, то резких движений. Широ действительно был резок, но не с ним, а сам по себе — отстранился, перевернул, по-животному провёл влажную линию на щеке Кита языком, поцеловал, рыкнув, и его напористость не отталкивала. Его напористость была самой правильной. — Ты не дашь мне вести, да? — Кит фыркнул ему прямо в губы, напоследок цапнув за нижнюю, но Широ не обиделся и не разозлился. Его нежное касание к волосам напомнило Киту, что всё в порядке. Качнув головой, Широ улыбнулся: — Нет. Не сейчас. Я здесь, чтобы тебе было хорошо, Кит, — совершенно верным тоном произнёс он. Его «не сейчас» звучало лучшим обещанием. Полностью доверившись, Кит расслабился. Широ посадил его себе на грудь, повернув спиной к своему лицу, затем — стал давить на поясницу, вынуждая опуститься ниже. Он вертел его так, будто Кит сам не мог двигаться, и не успокоился, пока Кит снова фактически не сел ему на лицо. Вздрогнув от кончика языка, легко раздвинувшего края щели, Кит замурлыкал. Он отдался этому ощущению, позволяя себе скользить на языке: тот проникал в Кита неглубоко, но упруго; сжимаясь на нём, Кит слышал усмешку Широ. Долго наслаждаться этим Киту не дали. Широ перетянул его ещё выше, заставляя застыть в опасной близости членом от его рта, и осторожно коснулся щели пальцами. — Если ты хочешь, — начал он; хотя в его голосе и было явное желание, но при этом и неуверенность — тоже, через край. Кит сразу понял, о чём он, и, чуть помедлив, кивнул. Он хотел. Хотя бы попробовать, неспешно и постепенно. Он завис, практически касаясь членом губ Широ, и расслабился, медленно выдыхая через нос. Широ использовал левую; это радовало и успокаивало. Хотеть — одно, а вот готовности у Кита к тому, чтобы принять в себя металлические пальцы, не было ни капли. Смочив палец смазкой, натёкшей Киту между ног, Широ помассировал его снаружи, а затем надавил, медленно проталкивая палец внутрь. Не толще языка, отстранённо подумал Кит. Но он всё равно выпустил когти, не позволяя Широ двигаться, пока не привыкнет. Широ и не двигался — явно, по крайней мере. Его палец всё равно чуть сгибался внутри, будто искал лучшее положение, и когда нашёл, толкнувшись и прижав подушечку к набухшему чувствительному местечку, Кит вскрикнул и сполз вниз, уткнувшись Широ в живот лбом. — Я могу двигаться? — шёпот Широ скользнул по его ягодицам, и Кит поёжился, кивая: — Да. Просто не спеши, — он всё ещё держал его ногу когтями, но соизволил смягчиться, убрать их. Следы на коже Кит зализал языком, а затем потянулся и потёрся щекой о ствол Широ, опять начиная мурлыкать. Технически, Кит не мог выгнуться настолько; на практике, Широ наплевал на все законы анатомии и вертел им, как хотел, пока не смог взять в рот его член, одновременно с тем двигая пальцем внутри щели. Кит чувствовал, что долго не протянет в такой позе: слишком много было всего — и ломоты от непривычного положения в пояснице, и чувствительности от прикосновений. Он старался не отвлекаться, лаская член Широ языком, но — какой тут не отвлекаться? Широ не делал больно — он добавил второй палец, и от них становилось только лучше и лучше, хотя ощущения и были странными, слишком глубокими и насыщенными. Его язык каким-то образом успевал быть везде: и вокруг члена Кита, и на его промежности. Когда вместо массирующих движений Широ перешёл к толчкам, у Кита не осталось сил на ответную ласку: он просто прижался щекой к члену, довольно урча, и мял ладонями матрас. Неужели он сумеет кончить от пальцев? Широ не дал ему додумать. Не вынимая пальцев, не отпуская Кита, он снова перевернул их, меняя местами. Кит не успел разглядеть толком, что он делал, ориентируясь только на ощущения: горячо и влажно внутри рта Широ, хлюпает из-за пальцев, хорошо, хорошо, да так, что снова жаркая пульсация охватила каждое нервное окончание, каждую клетку Кита от кончика члена до самой глубины его щели. Широ сверху ощущался таким тяжёлым, но задыхался Кит не от этого, а от удовольствия, всё наполнявшего его сильнее и сильнее. Щекотка кончика языка Широ на головке члена была невыносимой, как и всё остальное, но Кит нуждался в этой невыносимости слишком долго, чтобы так просто оттолкнуть его. Кажется, он кричал. Он точно кричал. Определённо. Очень громко, выстанывая имя Широ как единственный важный сейчас звук. И сжимался вокруг его пальцев, толкался вверх бёдрами, пачкая смазкой его лицо и самого себя, и кричал, задыхаясь, пока нервная судорожная дрожь волнами билась внутри его тела. Как всё закончилось, Кит не помнил, не осознавал: ему казалось, он продолжал дрожать целую вечность после, хотя прошла всего пара тиков. Он даже не мог сфокусироваться, чтобы толком увидеть Широ — так, лишь размытый силуэт. Практически наощупь Кит вцепился ему в бедро, потянул на себя, и только острота реакции помешала Широ упасть на него. — Хочу чувствовать, — прерывисто, не в силах успокоить своё дыхание, шепнул Кит, — тебя на своей коже. Широ всё понял правильно, и Киту оставалось только улыбаться. Упругое движение члена, притирающегося к его щеке; скользкий след, сводящий с ума своим запахом. Он поймал головку, позволяя густой капле стечь на язык. Широ тяжело вздрагивал от его движений; узел пульсировал под пальцами; скользнув кончиком по уретре, Кит собрал ещё одну каплю, сыто мурлыкнув, и лениво приоткрыл осовелые, сумасшедшие глаза. Широ смотрел на него сверху вниз, но не с превосходством, а с диким восторгом. Улыбаясь, Кит вылизывал его член, изучая пальцами каждый сантиметр толстого ствола, и на этот раз ему даже не пришлось сильно сжимать узел, чтобы заставить его кончить. Всего пара прикосновений, сильное давление на основание члена, быстрые движения языком — и Широ, прорычав его имя, выплеснулся, окропив горячими густыми каплями Киту щёку, нос, но самое главное — губы. Кит собрал каждую каплю с удовольствием, а то, что не попало в рот, растёр пальцами, облизывая и их. Он был грязный, мокрый от пота и бог весть чего ещё, но абсолютно счастливый. Когда Широ в следующее мгновение упал рядом, начиная вылизывать его лицо, Кит стал ещё счастливее. Он засмеялся, упёрся Широ в грудь ладонями в попытке придержать. Противно не было, просто слишком щекотно и скользко. Стоило щекотке смениться поцелуем, самым простым, спокойным, ласковым — Кит перестал отпираться, скользнул руками вокруг шеи Широ, обняв его, и улыбнулся. — Облизывать меня — часть плана? — шепнул он Широ куда-то в щёку, и тот едва заметно кивнул: — Конечно. Ты должен пахнуть мной. Делюсь с тобой феромонами, Кит, — Широ зарылся носом ему в волосы, горячо выдохнув, и от этого Кит только довольно поёжился. Тело ужасно его слушалось, стало тяжёлым, ватным, недвижимым совершенно — а он только радовался этому. Лениво скользнув рукой по щеке Широ, Кит мурлыкнул: — А ты? Ты… Я хочу, чтобы ты тоже пах мной, — и кто бы знал, скольких усилий ему стоило сказать об этом. Возможно, это даже не он говорил, а гормоны внутри него (но Кит знал, что это обман: не гормоны заставляли его хотеть принадлежать Широ, быть рядом, купаться в его прикосновениях и поцелуях, в его нежности, которой слишком много — больше, чем Кит в силах выдержать). Замерев, Кит ждал вердикта. Вердиктом оказалась ласковая, полная тепла улыбка. Широ боднул его носом в висок, зашелестев выдохами по разгорячённой коже. — Разве я недостаточно пахну тобой? — поддразнил он беззлобно. Кит мотнул головой, выпустил когти, легонько пройдясь ими по плечу Широ: там и без того виднелись розовые следы, но он не собирался добавлять к ним новые — так, невесомо, без отметин даже, царапнул. Закусив губу, Кит следил за Широ, жадно впитывая его реакцию. Левая, свободная рука скользнула туда, где их тела практически соприкасались. Слишком мокро; Кит поморщился, но всё равно собрал пальцами следы смазки и слюны Широ, что, смешавшись, ещё не успели высохнуть на его бёдрах. Может быть, он пожалеет. Может быть, это Широ будет жалеть, Широ передумает о своём «не сейчас»-обещании, но Киту плевать на всё это хотелось. Он чувствовал жадное и яростное желание оставить хоть какую-то метку на Широ. Забраться ему под кожу, впитаться в неё, стать чем-то большим, чем царапины и укусы на плечах. Неотрывно глядя ему в глаза, Кит прижал мокрую ладонь пониже левой груди Широ; под пальцами слишком громко, неспокойно забилось сердце. — Останови меня, если это слишком, — попросил он, виновато моргнув. Широ не двигался, не мигал, просто смотрел и смотрел, и Кит уже приготовился к отказу; его пальцы дрожали, не смея скользить по коже дальше. Мгновение, ещё одно — и Широ сам измазал свои пальцы в смазке Кита, щекотно погладив его между ног. А затем накрыл ладонь Кита своей — металлической, скользкой, тяжёлой, и повёл ниже от груди, и тут же — обратно вверх, по соску, оставляя липкие следы на коже. Он направлял Кита, но позволял ему самому оставлять эти следы, лишь обозначая, куда двинуть пальцы. Симметричную полосу с другой стороны груди Кит нарисовал уже сам, но пальцы Широ со своих не сбросил — ему нравилась эта тяжесть. Соединив полосы в районе солнечного сплетения, Кит откинулся назад, с трудом дыша. Ему, конечно, лишь казалось — даже идеальное, приспособленное для темноты зрения галра могло подвести. Но он видел, как на груди Широ коротко вспыхнул жидким перламутром символ, слишком похожий на символ Вольтрона. Ровно там, где и должен быть, надень Широ сейчас паладинский нагрудник. Почему-то Кита это лишь рассмешило. Совсем уже с ума сошёл: течка явно влияла не только на его половые органы, но и на зрение тоже — вот и галлюцинации подоспели. Он задохнулся, подавившись смешком, когда Широ крепче сжал пальцы и подтянул их ко рту, втягивая между губ сразу три. Он слизывал остатки смазки, глядя на Кита; его серые глаза были слишком тёплыми, и нежность смешалась на их глубине вместе с желанием — Кит мечтал, чтобы Широ смотрел на него так, но, столкнувшись с реальностью, просто не выдержал. Отвернулся, закрывая глаза, попытался сосредоточиться, отвлечься. Не позволять эмоциям накрывать его — а их много, слишком много, и он чувствовал, что может сказать или сделать что-то лишнее. Широ снова вёл его пальцы по коже: подбородок, шея, ключицы — и опять к груди, опять к сердцу. Киту казалось, его собственное сердце сейчас остановится, не выдержав всего этого. — Я весь в тебе, — Широ почти целомудренно поцеловал его в щёку, ложась рядом. Кит не мог на него смотреть, не позволял себе, но кивнул, соглашаясь. Широ был весь в нём, как и он — весь в Широ, и их пот, семя и смазка, слюна смешались, покрывая кожу. Раньше Киту всегда хотелось поскорее отмыться, стирая с себя следы всего, что было. Он ненавидел на себе ощущение чужих прикосновений, он ненавидел противную липкость, с которой сперма подсыхала на его коже, он ненавидел себя за то, что позволял делать с ним всё это — пользоваться собой, текущим и лихорадочным, жаждущим кого-то, кто возьмёт его, облегчая тем самым сумасшедший жар внутри. С Широ он хотел чувствовать ещё, ещё, сильнее и плотнее. Может, в этом и был смысл влюбиться в кого-то? А может, всё дело лишь в том, что Широ — альфа, настоящий альфа. Его альфа? Кит одёрнул себя позднее, чем допустил эту мысль. От неё стало больно и горько внутри, и он повернулся, ища в объятиях Широ защиты от самого себя. Плевать, на всё плевать. Что бы ни сулил ему грядущий день, Кит не хотел думать об этом, пока Широ оставался рядом, позволяя чувствовать своё тепло, сердцебиение и нежность. Пока Широ оставался рядом, Кит мог думать, что это и было его счастьем. — Мне нравится чувствовать тебя, — прошептал Широ, прежде чем снова его поцеловать. Кит согласно промычал в ответ. Чувствовать Широ ему не просто нравилось — он нуждался в этом так отчаянно, что лишиться этой возможности казалось катастрофой. Они целовались бесконечно, пока Кит не почувствовал, что начинает отъезжать: организм после всего пережитого требовал срочной перезагрузки, а лучше — хотя бы трёх-четырёх варг отдыха. Он опустил веки, свалившись в дрёму, и балансировал на грани реальности с нереальностью, пока вдруг не ощутил пустоту рядом с собой. Сквозняк, вырвавшийся из системы кондиционирования, обжёг кожу, и Кит, вздрогнув, открыл глаза. Широ сидел поодаль, одеваясь. На нём уже были трусы, надетые кое-как, явно впопыхах — резинка свернулась, сбилась, он даже не натянул их толком. Закусив губу, Кит следил за его движениями, боясь даже произнести хоть что-то. Но и без страха Кит бы вряд ли сумел что-то сказать: его снова охватила парализующая паника, мешающая нормально дышать. Широ одевался. Широ хотел уйти. Широ хотел… После всего, что было, он молча натягивал свои вещи, будто произошедшее не имело значения. Он хотел уйти, будто Кит не имел значения — так ведь и было, глупо со стороны Кита надеяться, что кто-то захочет большего, захочет остаться с ним, а не оставит его одного, использованного и бесполезного. Кит надеялся, что прочертить когтями глубокие борозды на бедре — хорошая идея, что это отвлечёт его, переключит внимание с одной боли на другую. Но не помогло. Зажмурившись, Кит выдохнул носом, неловко поднялся, садясь. У него снова тянуло в пояснице, снова спазмами покалывало низ живота, но не так сильно, как в самом начале, и этот дискомфорт он мог игнорировать — в отличие от другого. — О, ты очнулся? — голос Широ звучал спокойно, весело даже. Кит угрюмо буравил его взглядом, а Широ, наконец впихнув себя в штаны, подлез к нему и подал ладонь. — Ты сможешь идти? Я могу понести тебя, если хочешь. — Куда? — буркнул Кит, не понимая, что происходит. Широ не собирался уходить? Он его с ума сведёт, точно. Кит должен был ощутить облегчение, но он не чувствовал, всем сердцем подозревая подвох. Логика никогда не работала с Широ. — В спальню. Я не думаю, что провести остаток ночи здесь — хорошая идея, — Широ, пожав плечами, потянул Кита на себя, а через мгновение уже поднял на руки. Совершенно неромантично, не так, как делали в многочисленных просмотренных ими мультиках с принцессами: Широ просто закинул Кита себе на плечо, придерживая за бёдра, а второй рукой в охапку сгрёб его вещи. Кит ощущал, как прохладный воздух щекочет его выставленную задницу. Некомфортно. Он повис на Широ, вздыхая. — Что ты делаешь? — Несу тебя в спальню. — Я думал, ты собираешься уйти, — фыркнув, Кит обхватил его поясницу руками, свесив голову вниз. Широ странно дёрнулся, застывая, а затем попытался всунуть ногу в свой кроссовок. — Куда? Нет, то есть, я собирался. Мы же не можем тут остаться. Господи, надеюсь, уборкой занимаются дроиды, а не Коран. Иначе я не знаю, как мы объясним, почему тут все подушки мокрые… — Я думал, ты собираешься уйти один, — уточнил Кит. Широ опять замер. Его сердце колотилось сильно и медленно — Кит чувствовал это своим бедром, прижатым к его груди. — Я никогда бы так не сделал, — прошептал он, а затем поставил Кита вниз на матрасы и сосредоточенно, хмуро посмотрел ему в глаза. Казалось, Широ злился. На него? Кит опустил уши, виновато вздыхая, но Широ не дал ему снова закрыться и поцеловал в лоб. — Я здесь. Я буду здесь. Кит не сопротивлялся, когда Широ опять закинул его себе на плечо — он бы не дошёл до спальни, да и одеваться ему не хотелось. Ноги подрагивали, ощущаясь ватными. К счастью, в такое время Замок спал: Кит представлял, что будет, встреть их сейчас Лэнс, например. Он так живо себе нарисовал картину возмущений Лэнса по поводу голой задницы Кита в объятиях Широ, что даже смешно стало. Они пришли в комнату Широ. Комом на пол упали одеяла и одежда, следом Широ уложил Кита на постель, так и не собранную с последней побудки. Заелозив ногами по одеялу, Кит внимательно наблюдал за тем, как Широ раздевается, а затем — он залез к Киту, горячий до раскалённости, и вжал его в себя, не давая даже слабой надежды, что отсюда можно выбраться. Киту совсем-совсем не хотелось выбираться.