Судьба?

      Приближались экзамены. Гарри не переживал о том, что может не справиться с ними. С его знаниями он вполне мог бы и вовсе не обращать на такое внимания. Занятия с личными учителями, самообразование, тренировки и, конечно, библиотека Слизерина давали множество разнообразных навыков и информации, которые значительно обогнали школьную программу.       Все так же ощущая тягу к так сказать «отцу», Гарри не заметил, как настолько увлекся ментальными практиками, что стал пытаться проникнуть в сознание Волдеморта по средству связи их магий. Ни на что особо не рассчитывая, он пытался снова и снова. Попытки давали ощущение, что он что-то делает для того, чтоб быть рядом, а не сидит на жопке ровно.       И у него получилось. Даже не рассчитывающий на подобное, но все же надеясь на чудо, Гарри смог, чему был несказанно рад. Вот так издали прикоснуться к такой родной магии, которая окутывала его, даря ощущение тепла и уюта. Первое прикосновение к магии Темного Лорда пронеслось по телу парня легкой теплой волной. Гарри больше не чувствовал себя брошенным и слабым. Там, за его спиной, сила не только двух родов, там мощь того, кто теперь станет для него родным и самым близким.       Со временем в ласку магии стали добавляться неясные образы, чужие эмоции. Теперь Гарри вполне мог чувствовать радость, веселье, злость, гнев, ярость в общем все то, что чувствовал Волдеморт. Не постоянно конечно, но самые сильные его эмоции Гарри ощущал.       Еще через неделю таких занятий и гриффиндорец наконец смог увидеть то, что происходит с Лордом. Не отдавая себе отчета, Гарри наблюдал за ним, вглядываясь в его окружение, вслушиваясь в слова и запоминая звучание голоса. Чтобы потом, отдыхая, после очередного экзамена вспоминать, воспроизводить у себя в мыслях звук, что так успокаивал и заставлял расслабиться.       Вот и сегодня, улегшись в кровати задернув полог, Гарри расслабился и уже привычно потянулся к магии крестража. То, что он увидел, заставило его вынырнуть из сознания Волдеморта, не продержавшись в нем и десяти минут, хоть обычно сеанс длился от получаса до двух.       Подскочив на кровати, Гарри судорожно соображал, что ему делать. Судя по тому, каким он видел отца, он был вполне вменяем и адекватен. А значит, без разговора убивать не станет.       «Но как выбраться из Хогвартса, чтоб встретится с ним? Предположим, карта мародеров поможет добраться до Хогсмита, а дальше? Как пройти в министерство? Думай, Гарри! Это ведь мой единственный шанс встретиться с ним с глазу на глаз. Старику ничего не известно, значит никого из ордена там не будет. Жаль, не научился аппарировать, но я могу долететь. Долго конечно, но все же лучше, чем пешком».       Аккуратно выбравшись из кровати, Гарри, призвав метлу, карту, мантию-невидимку, которую накинул на себя, стал спускаться в гостиную. Портрет словно нехотя отъехал в сторону, и парень оказался в коридоре. Время отбоя уже давно наступило, и школа погрузились в спящую тишину. Стараясь не шуметь, поглядывая на карту, освещая дорогу слабеньким Люмусом, он добрался до статуи одноглазой ведьмы. Проход открылся, и, оседлав метлу, Поттер рванул по секретному ходу. До Сладкого Королевства, куда его вывел проход, он добрался в считанные минуты. Сердце трепетало в груди загнанной птицей, а одна единственная мысль пульсировала в разуме вместе с ним: «Хоть бы успеть. Хоть бы успеть».       Ночная гонка над спящими улицами, ветер, шумящий в ушах, и быстро сменяющиеся один за одним крохотные дома где-то внизу. Все это могло бы привести юношу в восторг, если бы он не был так поглощен желанием побыстрее оказаться там — в Министерстве Магии, в Отделе Тайн. Ведь именно за словами, скрытыми внутри стеклянного шарика с туманной дымкой, сегодня отправится его отец.       Гарри прекрасно знал, какое именно пророчество так желает получить в свои руки Тёмный Лорд. Если он успеет оказаться там раньше, он сам найдет его и отдаст ему, ведь как бы там ни было, а сражаться против того, с кем чувствуешь родственную связь, Поттер не собирался. Он не герой и никого спасать не обязан. Магический мир не сделал для него ничего, а всеобщее благо — забота Дамблдора. Ему же важнее его собственное счастье и жизнь. Для него важна его семья, которую ему может дать Волдеморт.       «Каким же глупым я был. Он ведь предлагал мне семью еще на первом курсе. Отдай я тогда камень Квиреллу, и все могло бы быть по-другому. Я мог бы уже давно развивать свою магию под защитой его силы. Хотя тогда он еще не был мне отцом, тогда в нас не текла одна и та же кровь».       Атриум Министерства, вниз на лифте, ниже, еще ниже. Вот он — Отдел Тайн, где-то здесь есть комната с пророчествами. Поворот налево — восемь дверей, восемь комнат и все не те. Поворот направо — еще восемь, за одной из них то, что ему нужно.       Тишина, ни единого звука, кроме его шагов и дыхания. Гарри старался быть еще тише и незаметней. Он поражался беспечности магов: оставить такой отдел, да и вообще все Министерство, без охраны, это же какими беспечными или глупыми нужно быть? Нет, охрана, конечно, была, но: три дежурных аврора, спавших на посту. Это разве те, кто сможет уберечь тайны чиновников и исследователей? Поттер очень сильно сомневался в этом. Да даже один из летних шале, принадлежащих ему, был защищен гораздо лучше. Прорва магических заклинаний, щитов и ловушек были накинуты куполом на любой из его домов, не говоря уже о защите родового поместья, куда и без всего этого не проскочит даже мышь, ей не даст пройти родовая магия.       А вот и нужная дверь. Простая Алохомора? Поттер засмеялся, ничего лучше министерские работники придумать не могли? Огромные стеллажи, снизу доверху заставлены шариками с предсказаниями всех мастей и направленностей: про магов, про магиков, про события; те, что сбылись и что еще ждут своего часа. Сколько из них настоящих? Сколько произнесены и растолкованы, так как нужно?       Гарри не знал этого, он шел от прохода к проходу, от стеллажа к стеллажу, выискивая то самое: произнесенное алкоголичкой Сивиллой Трелони в баре «Кабанья Голова», истолкованное Дамблдором и переданное Темному Лорду Снейпом.       Сколько он уже так ходит, он не знал. Равно как и не знал, побывал ли тут уже его отец. Акцио не приносило результатов, но Гарри надеялся, что сможет найти его. И вот за очередным поворотом, на очередном стеллаже он увидел его. Маленький стеклянный шар, ничем не отличающийся от остальных, кроме надписи: «С.П.Т. и А.П.В.Б.Д. Тёмный Лорд и Гарри Поттер(?)».       Гарри протянул руку, взял его и услышал голос Сивиллы, зазвучавший у него в голове:       «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… Рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… И Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… Тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…»       Гарри замер. Голос Сивиллы был вовсе не таким, каким он слышал его, когда она говорила о воссоединении Петтигрю с Темным Лордом на третьем курсе. Что-то было не так. Пророчество было записано не под диктовку Сивиллы.       «Это воспоминание, — вдруг понял Поттер. — Но не Трелони, она никогда не помнит своих пророчеств. Это голос из воспоминаний Дамблдора. Но как узнать правдиво ли оно? Директор играет в какую-то свою игру. Не знаю, какие именно цели он преследует, но я почему-то уверен, что вот это… — Он подбросил шарик и поймал его. —Так сказать, отредактированная версия».       — Мистер Поттер, какой сюрприз, — голос Люциуса Малфоя заставил Поттера подпрыгнуть от неожиданности.       *— Лорд Малфой, мое почтение. — Гарри поклонился, как того требовал этикет. — Что привело вас сюда этой ночью?*       Люциуса поразила наглость мальчишки, каков шельмец.       — Полагаю все тоже, что и вас. Мне нужно пророчество.       *— Выбирайте, тут огромный ассортимент.* — Гарри махнул рукой в сторону стеллажей.       — Мне подойдет то, что находится в вашей руке. Отдайте его и возвращайтесь в школу, пока директор не заметил вашего отсутствия и не поднял на ноги всю Англию по причине пропажи своего героя.       *— Зачем оно вам? О, постойте, не отвечаете. Вы ведь пришли за ним, потому что Он послал вас, не правда ли? — Гарри потихоньку отступал назад, наблюдая, как Пожиратели Смерти подбираются к нему с палочками наголо. — Если это так, то у меня к вам есть предложение.*       — Давай просто убьем его, Люциус. — Белла как всегда не отличалась терпением.       — Ваше предложение, мистер Поттер? — Малфой не обратил на нее никакого внимания, у него не было приказа убивать Поттера, ему нужно было только пророчество.       *— Позовите Темного Лорда или возьмите меня с собой. Я хочу увидеть его, я сам отдам ему пророчество прямо в руки.*       — Не верь ему, Люциус, он хочет заманить нашего Лорда в ловушку! Отдай пророчество, мальчишка!!! — кричала как сумасшедшая леди Лестрейндж.       Вдруг со всех сторон послышались хлопки аппарации.       «Какого дементора?..» — подумал Поттер и быстро вывел в воздухе:       *— Я не враг, бегите. Я оставлю пророчество у себя, — и, видя, что они не реагируют, послал волну магии и огненный вихрь: *— Ну же, бегите!*       Гарри развеял буквы как раз вовремя, со всех сторон к ним бежали члены Ордена Феникса. ПСы то ли не поверили ему, то ли не успели аппарировать, а из палочек тех и других уже вырвались первые заклинания. Непростительных пока не было, но и те, что летали мимо него, заставляли приседать, наклоняться и крутиться как белка в колесе.       «Скорее всего кто-то проследил за мной. Иначе откуда они узнали, где я? А если проследили, то много ли они увидели и услышали? Если Дамблдор узнает о моём предложении, да если кто угодно об этом узнает — меня ждет Азкабан, как пособника Темного Лорда. Но ведь я не пособник!»       «Ну да, ты его наследник», — дал о себе знать внутренний голос.       «Да, но… какая разница! Это не так и сейчас не имеет никакого значения. Главное, чтоб никто не узнал об этом, по крайней мере, пока это не станет безопасно».       Взмах палочкой, и Ватноножное полетело в сторону орденца, сражавшегося с ПСом. Гарри вообще не знал в кого и зачем посылает заклинания. Просто понимал, что если он спрячется и подождет, пока все закончится, его обвинят в трусости. А этого допускать было нельзя. Никто ничего не должен был заподозрить.       Как они оказались в зале с Аркой, Гарри так и не понял. Большая, сияющая прозрачным туманом, завеса притягивала взгляд, и парень поспешил оглядеться вокруг, чтоб прервать этот гипнотизирующий контакт. Лорд Принц рассказывал ему о подобных артефактах, они, как и зеркало Еиналеж, выкачивают магию из магов. Медленно, почти незаметно, завлекая, маня, очаровывая, заставляя подойти и выпустить магию, а потом лишают мага жизни.       Сириус сражался с Беллой и еще одним Пожирателем. Люпина теснили сразу трое, оно и понятно, как бы он не отрицал свою суть, но оборотень есть оборотень, и магия на него действовала гораздо слабее, чем на простого волшебника, поэтому он вполне сносно держался против них. Малфой сражался сразу с двумя орденцами. Кингсли и Билл Уизли теснили его к стене. Гарри заметил, что Малфой уже изрядно потрепанный и уставший — видимо это не первые его противники. Не желая, чтоб тот, кто мог бы быть еще очень долгое время весьма полезен, пострадал, Гарри направил свою палочку на Уизли. Магов этой семейки ему было нисколько не жаль. За столько лет он хорошо изучил их семью –завистливые, ленивые и безгранично доверяющие Дамблдору. Даже не задумываясь зачем и для чего делают то, что делают, точно исполняли все его приказы.       Ступефай почти сорвался с палочки, когда Гарри передумал и немного сдвинул руку. Заклинание пролетело практически между орденцами, явно стремясь в грудь Люциусу. Но вслед за ним небольшой магический посыл, и Кингсли попадает прямо под Ступефай.       Лорд Малфой быстро запускает в немного замешкавшегося Уизли Инкарцео и, не обращая на обвитого веревками рыжего внимания, переводит вопросительный взгляд на Гарри.       Поттер пытается глазами показать, чтоб тот аппарировал, что его предложение все еще в силе, но Сириус смотрит прямо на него и ему приходится переключиться на очередного незнакомого ПСа.       Белла все так же насылает одно проклятие за другим, пытаясь одолеть Блека, но он действительно крут. Ни одно ее заклинание не достигает цели. Но вдруг Гарри видит, как Люпин попадает под заклинание Огненного Хлыста, и Сириус на секунду отвлекается. Последнее пущенное леди Лейстрейндж заклинание попадает в цель, и крестного Гарри отбрасывает в арку. Гарри застывает как был. Он смотрит, как последний, кто связывал его с семьей Поттеров, летит в мерцающий туман.       — Я убила Сириуса Блэка! Я убила Сириуса Блэка!       Сумасшедший смех Беллы врезается в уши гриффиндорца, как только Бродяга скрывается в тумане.       Всë вокруг восстанавливает свое движение. Боль потери разрывает Гарри на части. Он кричит, но из его рта, как и всегда, не вылетает ни звука. В глазах застывает пелена ярости и боли. Красное марево застилает разум, чьи-то руки сжимают его плечи, пытаясь удержать, кто-то хочет его успокоить, кто-то пытается остановить. Но Поттер не хочет, чтоб его удерживали, не хочет успокаиваться, не слушает. Он жаждет мести. Страшной. Мучительной. Кровавой.       Гарри вырывается из крепких рук и бежит за Беллой. Она должна умереть, он убьет ее. Он хочет этого, жаждет увидеть ее кровь на своих руках, желает разорвать ее, как хищник разрывает тело добычи.       Он не замечает, как они оказываются в Атриуме. Круглый зал с прекрасными скульптурами и фонтаном, посреди которого, все так же хохоча и радуясь как ненормальная, стоит Беллатриса Лейстрейндж, указывая своей палочкой на него.       — Я убила Сириуса Блека! Я убила Сириуса Блека! Я убила Сириуса Блека! Неужели маленькому Гарри больно? О, ты такой милый, ранимый. Ну что же, неужели ты не хочешь отомстить? Аха-ха! Это я. Я убила…       *— ЗАТКНИСЬ!* — огромные буквы вспыхивают Адским Пламенем и несутся ей навстречу, готовые поглотить, спалить, не оставив и следа от ее магии и тела.       Гарри чувствует, что может это сделать, но вместо этого он гасит буквы буквально в футе от нее, он уверен, что она почувствовала их жар, и, приближаясь к ней, бросает в нее Круцио. О нет, ему не нужно рассказывать всю эту хрень о непростительных. Он и сам прекрасно знает, что для них нужно искреннее желание. Так вот, его желание искреннее настолько, что еще сильнее и быть не может.       Она не ожидала такого от мальчишки Поттера. Пропустила момент, не отреагировала вовремя. Пожирательница извивается на полу Министерства Магии, ее уже совсем не радостные вопли льются бальзамом на душу парня, и он понимает:       «Нет ничего невозможного, есть лишь желание. Загадай желание, сожми в руке проводник твоей энергии и направь его туда, куда хочешь. Вот в чем весь секрет Чар, Трансфигурации, Заклинаний и вообще любого колдовства. Не нужны никакие заклинания, формулы и движения. Нужно лишь желание. Чистое, идущие из глубин вашей души».       Он не делает никаких движений, но боль, которую чувствует ведьма, становится все сильнее, а Огненные буквы над ее лицом складываются в слова.       *— Позови его! — не просьба, приказ. — Ну! Что же ты, бесстрашная Белль, неужели тебе настолько больно, что ты забыла, как обращаться к своему господину? Давай! Это просто. Ну! Непутевая ты дура! Приставь свою палочку к метке и позови его!*       Белла не реагирует на слова, вспыхивающие перед ней. Боль поглотила ее, она заполнила ее собой, затмевая разум, подчиняя тело и волю.       Поттер разочарованно скривился, она не оправдала его ожиданий. Он думал, она будет сопротивляться, бороться, обратится к его отцу с мольбой о помощи, и он придет. Единственный, кто остался из родных ему людей. Тот, кто обучит его, будет его любить и дорожить им как сокровищем рода. Тот, кто подскажет, как жить дальше. А она…       Слабая, никчемная, валяется возле его ног поломанной куклой и тяжело, с какими-то булькающими звуками дышит, смотря своими практически пустыми глазами куда-то сквозь него.       А ведь если бы она смогла… Если бы позвала Волдеморта… Если бы он пришел… Он возможно смог бы спасти ее. Возможно, если бы он оказался рядом, он бы хоть немного успокоил эту ненависть?!       Атриум наполняется людьми, Гарри не обращает на них внимания. Он — мальчик-который-выжил, золотой герой Дамблдора, надежда света, стоит над Пожирательницей, никто ничего не поймет, никто не заподозрит, никто ни в чем не обвинит. После вылетевшей из его палочки кучи слов, никто не сможет отследить заклинания, которыми он разбрасывался. И Гарри, не совершая ни единого движения, не поднимая палочки, посылает новую порцию боли. Несмотря ни на что, он не отпустит ее просто так. Она заплатит ему сполна. Сгусток Авады почти сформировался в его сознании, еще пара мгновений и он совершенно невидимым лучом оборвет её жизнь.       Хлопок, и в зале появляется Дамблдор. Черный вихрь, и он наконец видит своего отца. Он стоит совсем рядом с ним. Красивый, стройный, на вид лет тридцати пяти — сорока. Завораживающий своей силой брюнет с пронзительными синими глазами, прекрасной фигурой и умным, серьезным взглядом. Волосы спускаются красивой боевой косой чуть ниже спины. Гарри помнит, как учитель рассказывал ему про такие виды плетения волос. Судя по его плетению, он пришел за своим. Плетение, похоже на пасть скалящегося дракона.       Гарри во все глаза смотрит на него. «Отец» — хотел бы он сказать. Прошептать хотя бы, но он нем. Сейчас как никогда ранее он ненавидит эту немощь. Впервые за всю его жизнь ему хочется избавится от этого.       Желание обнять его и почувствовать крепкие родительские объятья в ответ немного пугает. Но желание убить Беллу медленно утихает, теперь он не станет этого делать. Шарик с предсказанием до сих пор лежит в кармане его мантии. Но разве это то самое пророчество? Нет, вовсе нет. Его Темный Лорд не должен так рисковать ради пустышки.       Гарри готов рискнуть. Он сам выпотрошит сознание Дамблдора, но добудет истинное пророчество. Только пусть отец останется в безопасности. Он должен ему сообщить.       Гарри поднимает палочку, слова почти срываются с ее кончика…       Он не успевает. Дамблдор… Ар-р-р… Этот старый паук. Бросает заклинание в Тома. Лорд ставит щит ленивым взмахом палочки.       — Уходи, Том, тебе не справится со мной.       И гриффиндорец согласен с первой частью предложения.       Гарри хочет закричать: «Да, папа! Уходи. Пророчество фальшивое!», но проклятая немота не позволяет этого сделать.       Волдеморт отвечает, посылая вспышку красного цвета. Дамблдор уклоняется, и Гарри не успевает за их поединком. Невербальные заклинания носятся со скоростью звука. Отражаясь, сталкиваясь, попадая в стены, потолок и пол. Зеленая вспышка Авады чуть было не попала в Поттера, он отскочил, прячась за статуей. Он хотел помочь, но не знал, как это сделать, не привлекая внимания. Видя, что к Дамблдору присоединяются другие, и лорд начинает совсем понемногу, буквально по сантиметру, но отступать, Гарри не выдерживает.       Он выскакивает из-за статуи и, наставив свою палочку на Дамблдора, почти успевает послать Аваду, но Том исчезает черным вихрем.       Буквально через секунду Гарри слышит голос отца в своей голове:       «Ну что, Гарри Потттер, мальчик-который-выжил, герой света, ты готов подчиниться мне? Посмотри на них, они жалкие и трусливые».       Гарри пронзает боль, но он готов к ней. Он надеялся, что когда-нибудь это произойдет. Поттер знает, что больно лишь от неожиданности, вместе с ней приходит ощущение уюта и тепла родного дома, защищенности и счастья, но он все равно падает на пол и извивается. Пытаясь не выдать себя, парень поворачивается на бок спиной к Дамблдору, отворачивая лицо, и скребет пол ногтями, ломая их.       Директор приседает возле него:       — Не слушай его, Гарри. Не поддавайся. Ты сильнее его, борись!       «О, старик думает, что ты сможешь противиться мне? Ха-ха! Покорись мне, Гарри. Это твой последний шанс остаться в живых».       Губы Поттера шевелятся, но голоса все так же нет.       Боль немного утихает, но вместе с этим приходит обида. Он не признает, не хочет быть для него семьей.       «Или же просто не знает о том, кто ты для него», — внутренний голос как обычно появился крайне вовремя, и Гарри делает все, что может в этой ситуации; все так же, как и всегда, без единого звука посылает Волдеморту два слова, которые стали своеобразным решением для судьбы магической Англии.       «Мой Лорд».       Слова вспыхивают в сознании Волдеморта, никто кроме него не знает о решении золотого мальчика. Он выныривает из сознания юноши, ощущая чувство потери и горечи. И Гарри Поттера теплым одеялом укутывает тьма.