Судьба?

      «В ЧЕМ РАЗНИЦА МЕЖДУ СВЕТЛЫМИ И ТЕМНЫМИ МАГАМИ? ВИНОВАТ ЛИ АЛЬБУС ДАМБЛДОР В ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С МАГОМ ПО ИМЕНИ ТОМ РЕДЛЛ?»       Гарри смотрел на заголовок, и в груди разливалось удовлетворение. Вот и всё. Осталось лишь подождать, пока народ оценит потуги Риты, и Дамблдора уже ни что не удержит в его кресле. Но для начала следовало и самому прочитать ее опус.       «Как я писала в предыдущем специальном выпуске, Альбус Дамблдор, в бытность свою профессора Трансфигурации и заместителя директора школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, часто посещал маглорожденных волшебников, передавая приглашения в школу. Обычная практика, подумали сейчас многие из вас, и правда, что же в этом неожиданного или неправильного? Абсолютно ничего. Этот способ практикуется до сих пор, что, конечно же, совсем не плохо.       Вот только не многие из вас, дорогие читатели, помнят о том, что же должен делать профессор, посещая маглорожденного волшебника, кроме самой передачи письма, естественно. Не сочтите за грубость, но я взяла на себя обязанность напомнить вам об этом. Итак: исходя из Закона об адаптации маглорожденных магов в магическом мире — маг, передающий приглашение на обучение в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, обязан:       1. Поговорить с родителями или опекунами маглорожденного и с самим юным волшебником, дабы убедиться в том, что никакого вреда юному магу или ведьме причинено не было.       2. Обсудить дальнейшее проживание и обеспечение юного мага или ведьмы.       3. Провести проверку направленности магии, дабы оценить ее предрасположенность и выяснить к каким магам относится маглорожденный. А именно: к светлым, темным или нейтральным.       4. Объяснить маглорожденному/маглорожденной новые реалии жизни. Каждый маглорожденный/маглорожденная должен либо найти себе наставника с точно такой же направленностью магии, либо самостоятельно изучить особенности своей магии, опираясь на предоставленный ему материал.       5. Проводить маглорожденного волшебника/волшебницу за покупками и в банк Гринготс, где имеется счет на обучение, спонсируемый Попечительским Советом Школы, созданный на случай отказа родителей или опекунов оплачивать обучение своего подопечного/подопечной. Передать билет и четко объяснить, как именно он/она может попасть на платформу 9 и ¾.       6. Сообщить о том, что он/она в праве не возвращаться в магловский мир, и как именно это можно сделать.       7. Провести краткий курс по Законам Магического мира и объяснить суть Статута Секретности.       Как видите, не так много обязанностей. Так вот, вернемся к Альбусу Дамблдору, который, как известно, болеет за равенство для всех магов. Именно из-за своего стремления к всеобщему благу и равенству, или же по каким-то иным причинам, которые пока так и остаются за пределами понимания вашей покорной слуги, мистер Дамблдор никогда не проводил проверку магической направленности. Все маглорожденные, а как со временем оказалось известным и некоторые полукровные маги (по каким-либо причинам потерянные в младенчестве на территории маглов), к которым приходил мистер Дамблдор, не посвящались в свои обязанности. И не имели представления о том, чем отличаются темные маги от светлых или нейтральных магов. Ко всему прочему, они были абсолютно уверены, что все зависит от самого желания мага.       То есть, если ты хочешь быть темным магом, ты им будешь, если светлым — будешь светлым. Дамблдор обосновывает это тем, что свет — это добро. Соответственно, тьма — зло. По этому поводу у меня есть вопрос: откуда же тогда взялись древние темные рода, и почему они существуют до сих пор? Почему светлые волшебницы и волшебники заключали и заключают браки с темными магами и ведьмами, если все они априори злые? Возможно и на этот вопрос у Верховного Чародея Визенгамота есть ответ, но, к сожалению, мне он не известен.       В свете того, что о разнице в направленности магии не упоминалось, многие из тех, к кому приходил Альбус Дамблдор, неправильно развивали свои силы, что несомненно сказывалось на них самих и на их потомстве, если таковое вообще было.       Лишь немногие из них смогли самостоятельно узнать об этом. Именно одним из таких был маг по имени Том Редлл, 1926 года рождения.       Выросший в приюте подросток оказался потомком и единственным наследником древнего темного рода. Но об этом он узнал гораздо позже. Каких трудов стоило юному магу выжить в непростых для него условиях в те жуткие годы войны осталось загадкой.       А вот правда заключается в том, что юный Том каждое военное лето просил Дамблдора о разрешении остаться в школе, а не возвращаться в магловский приют под бомбежки. Но не смотря на то, что все из нас прекрасно осведомлены о том, что у маглов тогда творилось и что уставом школы разрешено оставлять учеников на каникулы в замке, Дамблдор раз за разом отказывал ему в этом. Более того, он даже не упоминал о том, что у парня была возможность остаться в магическом мире. Ведь в то время маги, входящие в Попечительский Совет Школы, с радостью принимали на каникулы таких подростков в свои дома, дабы обучить их тонкостям развития силы и оценить общий уровень образования.       Причина, по которой он намеренно отправлял наследника темного рода не защищенным, ведь уже тогда действовал Закон о использовании палочки несовершеннолетними и Закон о применении магии перед маглами, в жерло магловской войны, так и осталась мне неизвестна.       Но Том все же сумел выжить. Более того, он стал лучшим учеником Хогвартса и оставался им на протяжении всего периода обучения. И что же с ним случилось дальше, спросите вы? А дальше, когда повзрослевший и возмужавший мистер Редлл вступил в права наследника древнего, но обнищавшего рода, пришел в Хогвартс и попробовал устроиться на работу профессором Защиты От Темных Искусств, тогда уже директор Дамблдор отказал ему. Ссылаясь на то, что тёмный, а Редлл был именно темным, маг не может научить детей Защите от Темных Искусств, потому как, по личному мнению Альбуса Дамблдора, лишь Свет всегда противостоит тьме.       Как ни странно, но именно этого парня в скором времени, победитель Грин де Вальда, назвал новым Темным Лордом. А все лишь из-за того, что он, в отличии от Главы Везингамота, явно видит различие между темными, светлыми и нейтральными магами.       Все потому, что он на собственном опыте узнал, как сильно зависит развитие магии от места проживания, от того, кто обучает его. Почувствовал, как сложно исправить неправильно развитое ядро и в более взрослом возрасте открыть свою силу полностью.       Так может и не было никакого Темного Лорда в том понимании, в котором мы привыкли его видеть? Может быть светлый маг Альбус Персиваль Вулфрик Брайян Дамблдор ратует за общее благо для всех магов, кроме темных, потому как уж они-то очень сильно отличаются от остальных?       Потому что темные живут и развивают свою магию по совершенно иным принципам? Например, для них вполне естественно обучать своих наследников неким видам магии, которые светлые отрицают, порицают и не понимают. Что это за виды, могли бы спросить некоторые из моих читателей? Что ж, я знаю ответ на этот вопрос.       Магия Крови — что подвластна лишь очень сильным магам, Некромагия, Парселмагия, Магия секса и так далее. Первые три вида и вовсе не подвластны светлым и с огромным трудом подчиняются нейтральным, а последнюю светлые и вовсе считают чем-то аморальным и откровенно отвратительным.       Спросите себя, возможно вы тоже неправильно развивали свою силу и на самом деле могли бы стать гораздо сильнее? Возможно стоит дать возможность Тому Реддлу, Лорду Мраксу, свободно отстаивать свои права и стоит перестать свято верить в того, кто просто из-за различия в направленности магии не дал возможности умному магу учить нас и наших детей?       С мыслями о равных правах Абсолютно для Всех магов, ваша Рита Скиттер».       Гарри отложил статью и беззвучно хмыкнул.       «Рита, как всегда, в своем репертуаре — поливать грязью прямо-таки ее конек. Интересно, что же теперь станет делать наш добрейший? Надеюсь, меня он в свои планы вмешивать не станет».       Последние две недели учебы пролетели в суете. Экзамены и предвкушение лета заставили учеников отложить на время мысли о статье Риты и решать насущие проблемы. Хогвартс лихорадило, как и во всяком другом конце учебного года. Студенты боролись с сонливостью, пытаясь в последние дни выучить все, что пропустили за год, профессора чуть не падали от усталости, проводя дополнительные занятия и факультативы.       Гарри все чаще можно было увидеть в компании Малфоя и еще некоторых слизеринцев. В отличии от основной массы учащихся, эти двое были вполне уверены в своих знаниях и вовсе не собирались нервничать.       Поттер потихоньку сживался с мыслью, что с Малфоишем, наверное, вполне можно общаться. Нет, он, конечно, бесит иногда и правда начинает зарываться, но Гарри без труда охлаждает его пыл. А в остальном не был он вот прямо уж совсем глупым и наглым. Хотя, возможно, все, что с ним произошло, оставило свой след и так повлияло на него? Но это не столь существенно. Малфой даже набрался смелости и попросил снять браслет, но на это Гарри лишь развел руками:       — Я ведь говорил тебе, что этого нельзя сделать, пока не пройдет год. Я еще не настолько хорош в Артефакторике, чтобы пробовать что-то исправить в браслете. Тем более это семейный артефакт, созданный моим прадедом. Так что, не имея уверенности, что не смогу снять его без особых повреждений, которые не смогу исправить, я не стану его портить. Возможно, после того, как получу кольцо Подмастерья и найду похожий, я смогу что-то сделать, но не сейчас.       Драко от такого ответа чуть не застонал. Прошло почти пять месяцев с тех пор, как он надел его. Гарри будет сдавать экзамен лишь спустя неделю после начала каникул, то есть еще как минимум месяца два ему придется ходить с ним.       Никогда в жизни Малфой не мог себе представить, что он будет развлекаться с игрушками, пытаясь унять свои вечно возбужденные гормоны. Мало того, что Поттер никак не собирался делать свою сексуальную жизнь хоть менее бурной, так еще и сам слизеринец, уже Мордред знает сколько времени, не имел нормального секса.       Нет, с игрушками он развлекался довольно часто. Особенно долго мучая себя, когда браслет вновь окатывал его сознание ментальным возбуждением. Но все же с каждым днем он все сильнее скучал по своим мужьям.       Иногда, думая об отце, как о муже, Драко получал особенно острое наслаждение. Было что-то пикантное в осознании того, насколько темные маги более раскрепощены и свободны от предрассудков. Ему становилось смешно, когда он думал о том, какое бы было лицо у Уизли, если бы он узнал, с кем делит свою постель его ненавистный враг.       Каждое письмо от отца и лорда непременно вызывало радость и грусть. Если от слов Люциуса его словно укутывало нежностью, то слова лорда заставляли предвкушающе поджиматься пальцы на ногах.       Драко не признавался им в том, как справляется с магией браслета, но чувствовал, что за все эти игрушки он еще будет наказан. А так как фантазией ни один из его партнеров обделен не был, парень вполне справедливо ожидал чего-то острого, страстного, нежного и прекрасно-болезненного.       Слизеринец не знал, когда ему начала нравиться небольшая, но весьма ощутимая боль. Лорд научил его наслаждаться ей, чувствовать, как она обостряет и продлевает удовольствие. Отец нередко давал им возможность начать вдвоем и присоединялся лишь тогда, когда Драко больше не мог вынести сладкой пытки. Нет, Лорд никогда не издевался над ним, никогда не делал ему плохо, просто чаще всего он знал гораздо лучше, чем сам Драко, что ему понравится.       И Люциус неизменно приходил в тот самый момент, когда удовольствие настолько сильно переплеталось с болью, что парень просто терялся в этом коктейле, начиная всхлипывать и просить о снисхождении. Именно тогда отец ласково прижимал его к себе и сцеловывал слезы с его лица, нежно скользил ладонями по его телу или вовсе помогал сбросить скопившееся напряжение, разрешая кончить ему в рот.       Наследник древнего рода с нетерпением ждал встречи со своими партнерами. Северус не разрешил отправиться домой через камин, сказав, что отец сам выразил желание и будет встречать его на вокзале.       Всю дорогу Драко нетерпеливо ерзал по сиденью, раз за разом вызывая Темпус. Ему нестерпимо хотелось оказаться дома. От мысли о том, что ему непременно придется ждать еще и ночи, он чуть не застонал вслух.       Видеть их и не иметь возможности прикоснуться, что может быть худшей пыткой после столь долгой разлуки?       Хогвартс-экспресс постепенно приближается к вокзалу, а Драко все сильнее сгорает от нетерпения и очень сильно нервничает.       А что если его мужья, которые последнее время провели вдвоем, больше не захотят его? Что если отец или Том, вдруг решили, что им достаточно хорошо в постели вдвоем? Что если он со своими мыслями о любви больше не нужен им? Глупые мысли все чаще посещали его голову.       Он едва дотерпел до конца поездки, несколько раз останавливая себя буквально за секунды до аппарации. Но вот, наконец-то, поезд остановился, и Драко как можно спокойнее покинул купе. Прощаясь с однокурсниками, он незаметно оглядывал пирон. Наконец, возле одной из колон он увидел его.       Как всегда (на людях) элегантный, холодный и просто совершенный Люциус Малфой стоял, слегка поигрывая тростью. На холеном, красивом лице застыло выражение скуки и лишь для немногих, особо близких людей, было видно, как сильно он ждет своего сына.       Драко со всей присущей ему грацией, стараясь не выдать своего волнения и не побежать навстречу, расталкивая всех, направился к отцу. Осталось совсем чуть-чуть, и он будет совсем рядом, так близко, что сможет почувствовать и вдохнуть аромат своего супруга. Шаг, еще шаг, совсем чуть-чуть и он будет рядом, еще один, последний шаг и…       — Здравствуй, сын, — холодный голос окатывает, словно ведро ледяной воды, и по телу распространяется дрожь.       — Добрый вечер, папа, — тихо произнесенное последнее слово выдает все его нетерпение, и в стальных глазах на миг тает лёд.       Люциус протягивает руку, и Драко как-то слишком поспешно хвастается за нее. Отец рывком прижимает его к себе и:       — Папочка… — слышит лорд Малфой тихий всхлип в последний момент перед тем, как вихрь аппарации уносит их домой.       Гарри развалился на диване в гостиной Поттер Менора и слегка прикрыл глаза. Остался еще один год, и он покинет эту ненавистную школу, больше не будет одним из студентов, сможет позволить себе гораздо больше, чем может сейчас. Ну а пока можно расслабиться. Они наконец-то дома.       Северус присел рядом с ним и обнял за плечи, как же давно он не мог, не думая ни о чем, вот так просто сидеть и обнимать того, кто стал так сильно дорог? А все Альбус со своим договором. Ничего, он отработает еще один год, а на большее господин директор может не рассчитывать. Снейп не задержится в школе ни на минуту дольше, чем его муж перестанет считаться студентом.       — Как же мне сейчас хорошо, — прошептал профессор и нежно провел носом по шее любимого мальчишки.       — Ты успел все дела в школе сделать? — Гарри положил голову ему на плечо и потерся о его щеку носом.       — Я очень старался. Так что все экзамены проверены, а СОВы и ЖАБА проверят в министерстве. Учебный план сдам за две недели до следующего учебного года. А что? Боишься, что я брошу тебя на каникулах одного? Я бы ни за что на свете так не поступил. Возможно ты забыл, но я очень люблю тебя.       — Не забыл. Я тоже тебя безумно люблю. Просто я тут подумал, после того как получу кольцо подмастерья, может быть мы могли бы отдохнуть где-нибудь вдвоем? Хоть одну недельку, а?       — Сколько хочешь. Куда тебе хочется?       — Мне все равно. Лишь бы быть только вдвоем. Может ты выберешь сам? Пока я буду готовиться к экзамену?       — Если ты полностью доверяешь мне планировать наш отдых, я постараюсь ничего не испортить.       — У тебя и не получится. Я ведь сказал свое условие. Могу повторить еще раз. Я хочу быть только вдвоем с тобой, — соблазнительно прошептал Поттер и, прикусив кожу на шее мужа, продолжил: — И больше чтоб никого не было. Хочу валяться с тобой в постели до обеда, хочу вместе читать что-нибудь, гулять вдвоем и вообще все-все делать вместе. Я устал от людей и их капризов.       — А от моих капризов, значит, не устал? — хмыкнул Снейп и легко провел по волосам, нежно зарываясь пальцами в непослушные пряди.       — Никогда… м-м-м… Я никогда не устану от тебя, мой Северус.       Гарри потянулся к губами мужа и нежно обвел их языком. Северус открыл рот, впуская его внутрь, и тихо застонал. Его мальчик так нежно целовал его. Не часто между ними была подобная нежность. Чаще между ними бушевало безудержное пламя страсти. Они горели, находясь рядом друг с другом, каждый раз беря и отдаваясь как в последний.       Но им нравилось это. Они всегда были так не сдержаны, с самой первой встречи, с самой первой жизни. Они оба были страстны во всем, что их связывало. Изобретать что-то новое — так не отрываясь, пока не закончишь, рассказывать что-то — так до самого конца, со всеми подробностями, любить — так без остатка, даря всего себя, отдавая все, что имеешь.       Северус осторожно пересадил Гарри, посадив его себе на колени. Поттер сразу же обнял его ногами, им обоим нравилась такая поза. Так близко, можно целовать губы, руками ласкать тело, выстанывая имя, которое выстукивает безрассудное, в своей любви, сердце.       Прикосновение пальцев заставляет плавиться в руках такого сильного и уверенного мужчины. Но им впервые не хочется торопиться, не хочется слиться в одно целое. Хочется просто прижаться и сидеть в тишине, впитывая в себя любовь и нежность друг друга.       Завтра у Гарри начнутся поистине выматывающие дни. Завтра он будет с самого утра и до позднего вечера отвечать на вопросы Дрикхарта и бесконечно слушать о том, насколько он невнимателен. Завтра он будет снова и снова перечитывать книги, которые уже и так знает практически наизусть. Но гоблины не зря так редко берут учеников, каждый, кому они соглашались передать свои знания, должен быть лучшим. А Гарри и сам стремится к этому. Он хочет быть всегда и во всем лучшим. Ему есть ради кого делать это. Поэтому да, завтра для Гарри начнутся самые тяжелые в его обучении (до этого момента) дни.       Но все это будет завтра. А сегодня, пока не закончился этот вечер, пока не закончится эта ночь — он будет наслаждаться покоем в руках супруга.       — А ты неплохо смог поладить с Драко. — Северус с улыбкой смотрел на расслабленное лицо парня.       — Он меня бесит, но он забавный. Он говорил тебе, что мы очень сильно трепем его нервы? — Гриффиндорец зарылся пальцами в смоляные волосы зельевара, перебирая пальцами шелковые пряди.       — Своим непомерным желанием заниматься любовью? Да. Но это его проблемы. Я не намерен отказывать нам обоим в удовольствии только из-за того, что ему некомфортно.       — Он прямо извелся весь. Говорил мне, что скучает по Тому и Люциусу. Я, конечно, слабо понял, для чего мне эта информация, и почему именно мне он решил об этом сообщить, но все равно было весело.       — Потому что так поступают друзья.       — Пф-ф… — хмыкнул Поттер, немного скривившись, — никакие мы не друзья. Ну, возможно, он так думает, но мне друзья не нужны. Просто он развлекает меня, пока ты занят. Я понимаю, как ему может не хватать Тома. Он ведь и правда, довольно ласков. Знаешь, оказывается, он и правда может наслать Круцио ради наказания? Я-то думал, он это делает ради устрашения, а для него это оказывается почти привычно. Драко говорил, что это довольно болезненно, но мне кажется, что он просто не умеет терпеть боль.       Северус тихонько рассмеялся. Иногда Гарри был сущим ребенком. Он совершенно не видел ничего странного в своем поведении, но зато мог вот так просто рассуждать о непростительных.       — Гарри, ты неподражаем. Неужели ты, правда, не видишь ничего такого в том, что Том запросто держал Драко под Круцио, когда наказывал? Ты понимаешь, что только что назвал Темного Лорда ласковым?       — То есть ты считаешь, что я не прав? Да за то, что сделал Драко, я бы его настоящим кнутом отходил и раны солью засыпал. Он ведь сорвал ему практически полу-готовый эксперимент. А ведь Том так долго пытался вырастить Нагайне пару лапок. Нет, ну правда, это же просто отвратительное зрелище — то, как она ест. Она прямо как Уизли, только без ложки. А так, он столько же себе в рот запихивает.       — Гарри, солнце мое, она — змея. А Лорд уже давно пытается изменить ее. Я до сих пор не понимаю, почему она его еще не придушила.       — Северус, радость моя, она — змея, — передразнил мужа Поттер. — У нее не очень хорошая память. Ну не настолько, конечно, плохая как у рыб, но все же. Он ведь не мучает ее постоянно. К тому же она его фамильяр и значит, так или иначе, она обязана подчиняться ему. К тому же, я думаю, она не верит на самом деле, что у него что-то выйдет.       — А то как поступаешь ты, тебе не кажется милым?       — А как я поступаю? Если ты имеешь в виду мое чувство жалости, то оно у меня очень сильное.       — Только отсутствует напрочь, — хмыкнул Северус и вновь приник к губам супруга нежным поцелуем.       В этом весь его муж. Он совершенно не обращает внимания на жестокость в поведении тех, кого считает близким. Хотя думать, что Тёмный Лорд может быть милым и обходительным в моменты злости, может только полный идиот. А таким Гарри никогда не был.