Судьба?

      Взявшись за длинную цепочку, Гарри закрыл глаза, и их с Северусом утянуло в вихрь перемещения. Как только его ноги вновь почувствовали опору, он прижался к мужу и, все так же не открывая глаз, стал прислушиваться. Щебет птиц, приглушенный шум и запах леса подсказали ему, что они вовсе не на необитаемом острове. Гул голосов, шелест листвы, громкий детский смех и какой-то стойкий шорох подсказывали, что отдыхать супруги будут среди людей, но вовсе не в городе.       Гарри открыл глаза и осмотрелся. Как оказалось, они переместились в небольшой, но довольно уютный деревянный дом. Вид из окна завораживал своей красотой: густой сосновый лес и шелковистая травка на поляне возле дома словно переливались зеленью в лучах яркого солнца.       — Где мы? — подняв голову и заглянув в глаза зельевара, спросил Гарри.       — В маленькой, почти забытой всеми деревушке. Ее называют Пристанищем. Когда-то давно именно здесь собирались друиды со всех стран мира для проведения ритуалов и заключения браков с магиками. Я был здесь всего пару раз. Еще в юности меня сюда приводила мама, тут она прошла обряд раскаянья перед Магией. Тогда я думал, что это не помогло, но, как оказалось, она смогла добиться прощения для меня, но не для себя. Маги тут хоть и рождаются редко, но вовсе не считаются чем-то неведомым. Маглы относятся к ним, как к равным, каждый из них должен что-то сделать для селения, чтоб иметь возможность посещать его и приводить сюда кого-либо.       — Ты тоже что-то сделал? Что?       — Я варю для них зелья каждое лето. Помогаю лечить болезни и развивать магию. Ну, это по мере возможности и лишь с помощью писем и сов. Я попросил Девина, он один из главных в их общине, и нам разрешили пожить здесь столько, сколько захотим. При условии, что будем соблюдать их правила, конечно.       — Что за правила? — Поттеру действительно было интересно, все же прийти в чужой дом и не знать правил проживания было бы глупо.       — Не вмешиваться в то, что нас не касается. Не помогать, если не просят. И не учить, если в этом нет необходимости. На самом деле все просто, они не лезут к нам — мы не лезем к ним. Только именно с этим бывает довольно сложно. У них очень своеобразные отношения между собой. Но все абсолютно добровольно, и никак не коснется нас.       — Я думаю, мне под силу соблюдать их правила и не привлекать к тебе ненужное внимание. Я постараюсь не доставлять тебе проблем.       — Ты и не сможешь. Для них, будь мы хоть трижды женаты, все равно каждый будет отвечать за себя, даже дети.       Гарри быстро осмотрелся в доме и выскочил на улицу. Конечно, он не сидел все годы школьного обучения в Поттер Меноре, но и деревень еще не видел.       Поселение оказалось небольшим, всего двадцать домов, не считая того, в котором предстояло гостить Гарри с Северусом. Но все они поражали своей непохожестью друг на друга. К примеру, домик, стоявший по соседству с их теремом, был трехэтажным, да еще и круглым. Не закругленным к верху, а полностью круглым. Больше всего он походил на мяч.       Поттер осматривал окрестности, знакомился с жителями и ненавязчиво наблюдал за ними, знакомясь с их неприхотливым бытом.       Да уж, жизнь у этих людей и правда была нисколько не похожа на привычную. И дело было вовсе не в том, что все жители занимались своим делом, не отвлекаясь на посторонних. Дело было в том, что у каждого было занятие, которому он всецело отдавался. Они все были рады и счастливы. Счастливы от того, что занимаются любимым делом. То, с какой радостью они принимались за работу, было для Гарри сродни искусству. Это было волшебно, даже если человек вовсе не был магом.       Казалось, и, скорее всего так и было, каждый из них просто выбрал занятие по душе. Если человеку нравилось готовить, он готовил, причем не на одну семью, а на всех. Его совершенно не ограничивали в выборе блюд, и никто не стоял у него над душой.       Детям с малых лет прививали чувство ответственности и самостоятельности. Объясняли, что стремление к учебе не должно идти вразрез с любопытством, но и любопытство должно быть безопасным.       Вернувшись в дом, Гарри заглянул к мужу. Северус как раз доставал из сундучка сваренные накануне зелья, которые должен был отдать Девину.       — Что за зелья? — Гарри разглядывал темные фиалы.       — Кроме обычных болеутоляющего и бодроперцевого, укрепляющее, восстанавливающее, настойка бадьяна, мазь от ожогов и так, по мелочи. Список довольно обширный.       — Неужели у них в поселении нет ни одного зельевара?       — Конечно есть. Но те зелья, что варю я, модифицированы и подходят как для магов, так и для маглов. К тому же мой уровень знаний позволяет сделать зелья более сильными.       — Они необычные. Все, кто живут здесь. Но мне кажется, что не все здесь так гладко, как выглядит на первый взгляд.       — На самом деле все именно, так и есть. Просто ты не привык к тому, что кто-то может жить настолько открыто. Они же ничего не скрывают. Им незачем хранить секреты, ведь здесь никто не станет осуждать или насмехаться.       — Я бы, наверное, хотел так же жить. Тихо, спокойно, совершенно не прячась.       — Ты же понимаешь, это пока совершенно невозможно. — Северус притянул мужа к себе и крепко обнял.       — Знаю. Но все равно хочется.       — Когда-нибудь это обязательно станет возможным. Нужно просто потерпеть, — сказал зельевар, а Поттер неуверенно кивнул.       Сколько еще ему ждать и от скольких придется прятаться, он не знал. Верным было одно: когда-нибудь он сможет стать свободным и жить именно так, как хочется лишь ему.       Дни проведенные в Пристанище были похожи на сказку. Гарри с радостью помогал учителям обучать юных волшебников или же с таким же удовольствием валялся в постели в надежных объятьях мужа вплоть до обеда. Опытным путем они установили, что дольше пробездельничать не могут чисто физически. Деятельные натуры магов требовали движений и действий.       Гарри потихоньку привыкал к непривычному ритму жизни и старался не обращать внимания на странности, окружающие его с первого дня пребывания в деревне. Его просто переполняли противоречивые чувства.       С одной стороны, он с легкостью не обращал внимания на жизнь соседей, которые, совершенно не стесняясь, занимались всем, чем угодно (вплоть до совсем не культурных занятий) прямо на улице, на глазах у всех. С другой, воспитание кричало о неправильности и недопустимости такого поведения. Подумать только, выйти на улицу в одном исподнем, или еще хуже заниматься любовью на улице возле дома, совершенно не обращая внимания на то, что их кто-то видит. Видите ли, все, что за забором, считай в доме.       А еще он заметил, что маги обучаются лишь после достижения шестнадцати лет. А до этого сами страдают от сырой, неприрученной силы, создавая массу проблем и неудобств как себе, так и окружающим.       Но помня о правилах, он старался не вмешиваться в их жизнь. Лишь однажды завел разговор с Северусом на эту тему.       — Это их выбор. Они не все ждут до шестнадцати. Некоторые приходят за помощью в гораздо младшем возрасте. Все дело в добровольном и искреннем желании заниматься чем бы то ни было. Это, можно сказать, основное правило жизни здесь.       — Но если среди них есть сильные темные маги, они не смогут правильно развить свое ядро из-за того, что я узнал о магии лишь в четырнадцать, мне пришлось очень сложно в первый год учебы. Если бы не учителя и весьма своевременная помощь гоблинов, я стал бы магическим калекой, развивая лишь малую долю своей силы и совершенно игнорируя посылы магии. Из-за страха навредить окружающим, я часто закрывал магию внутри себя, и она, пытаясь вырваться, разрушала ядро. Пока гоблины не провели ритуал исцеления магии, я не мог колдовать, как это делали другие маги. Магия во мне была нестабильна и часто вырывалась из-под контроля. Хотя этого и не замечал никто, кроме меня самого. А я по незнанию считал, что просто расходую гораздо больше сил, чем нужно.       — Гарри, малыш, мы не имеем права вмешиваться в их жизнь. Это их выбор. Даже в благих намерениях мы не можем влиять на их решения. Многие считают, что видят лучше, чем остальные, но выбор всегда должен оставаться свободным. Они знают все то, о чем ты сейчас говоришь, но сами принимают решения. Многие из них намеренно отказываются от части силы. Уверен, у них есть причины на это. Но посвящать в них кого бы то ни было, тем более таких гостей селения, как мы, они не обязаны.       — Но… Дети не всегда могут сделать правильный выбор, даже зная правду. Они могут неправильно понимать ее.       — Гарри, ты не можешь спасать кого-то против его желания.       — Я понимаю, но все равно считаю, что это неправильно.       После этого разговора Поттер больше не занимался с магами. Он не хотел видеть, как они сами намеренно лишают себя возможности быть сильными. Доказывать им ошибочность их мнения было крайне неблагодарным занятием. Это он знал на собственном опыте.       Гарри бездумно бродил по берегу небольшой речки, бросая камушки в бурлящий поток. Северус был занят, помогая местному лекарю принимать роды у одной недавно поселившейся в Пристанище маглорожденной ведьмы.       Гриффиндорец ощущал какую-то странную тревогу, находясь рядом с ней. Он чувствовал, как с каждым днем ее магия исчезает из полотна окружающего мира, и почему-то совершенно не чувствовал хоть какой-то малейшей жалости по отношению к довольно молодой девушке. Его с каждым днем, напротив, все больше раздражали жалостливые взгляды остальных магов, которые точно так же, как он, видели, как из нее утекает жизнь. А больше всего его безмерно злило желание Северуса помочь ей. Ну вот чем она так особенна?       Но, как ни странно, даже находясь довольно далеко от ведьмы, он все равно чувствовал, как тревога, живущая в нем в последние дни, все сильнее бьется в его сознании, постепенно превращаясь в настойчивый гул голоса.       Устав бесцельно бродить, парень присел на траву и, оперевшись спиной о толстый ствол многолетней сосны, прикрыл глаза. Он не в первый раз за последние два часа пытался разобрать слова, что набатом стучали в висках, но все еще не мог различить ни единой буквы.       Вокруг становилось все холоднее, шум реки отошел на задний план, в жилах знакомо стыла кровь, и он наконец услышал голос. Этот голос он мог бы узнать из миллиона, даже если бы не был тем, кем был, и если бы не встречал его обладательницу ни разу в жизни.       — Гарри… Гарри… — звала она, пытаясь пробиться в его сознание.       — Миледи, — выдохнул Гарри, наслаждаясь потусторонним могильным холодом, охватывающим его.       — Забери ее. Забери и воспитай, как ваше дитя. Открой для нее свою душу, покажи свою тьму, и она станет первым падшим ангелом, вернувшимся на эту землю. Подари ей жизнь наследницы Жнеца… Обещай окунуть ее магию в вашу общую тьму, измени ее имя и ее суть. Ты должен. Она твоя. Она рождена для тебя. Она будет продолжением вас. Она убережет вас в этой жизни. Она, Гарри, мой подарок для вас. Та, что навсегда убережет и сохранит вашу тайну.       — Миледи.       — Клянись, что исполнишь мою волю.       — Если на то есть ваше желание, Госпожа. Я Жнец, носящий имя Повелителя Смерти, клянусь исполнить волю вашу, моя Смерть.       Голос стих, и чувства потихоньку начали возвращаться к парню. Он открыл глаза и удивленно осмотрелся. Оказалось прошло довольно много времени, и солнце неуклонно стремилось за горизонт.       Раздумывая о том, сколько же он пробыл в своеобразном трансе, Гарри поднялся и побрел назад, надеясь, что Северус уже освободился, и та проклятая ведьма наконец разродилась. А еще лучше, наконец покинула этот мир, и все наконец-то вернется на свои места.       «Почему нужно говорить загадками? — раздраженно вздохнул Поттер. — Забери «ее», «она». Кто «она»? Кого я должен забрать? Откуда? Легко сказать, забери. А как это сделать? Пришла, загадок наговорила, клятву взяла и поминай, как звали. — Гарри пытался расставить все по полочкам, но мысли постоянно путались и сбивались. — Эх жизнь моя жестянка, хоть бы сказала, где искать и кого. Хм… ясно кого — «ее», бл… и главное, как эта «она» сможет спасти нашу тайну?»       В деревне все словно замерло. Не было слышно ни громких разговоров, ни смеха. Гарри удивленно оглянулся, но не стал спрашивать, что произошло. Молча пройдя в дом, он тяжело опустился на диван и устало прикрыл глаза. Чувство тревоги все еще не оставило его, и это безумно раздражало. Наплевав на все, он пошел искать Северуса. В доме его не оказалось. Гневно вздохнув, Поттер пошел в дом к лекарю, насколько он знал, именно там должна была рожать пришлая ведьма.       Чем ближе он подходил к дому, тем сильнее становилась тревога. Не особо раздумывая, он ворвался в помещение, боясь, что что-то могло произойти с его супругом, и оказался в большой, но довольно уютной комнате. Именно в этот момент ведьма, пронзительно вскрикнув, разродилась и повалилась на кровать без каких-либо признаков жизни. Ребенок совершенно неприглядного, какого-то синюшного цвета, безвольно лежал на руках у лекаря, а Северус старался привести волшебницу в чувства. Доктор обеспокоенно накладывал заклинания на младенца, шлепал по попе, но не получал долгожданного первого вздоха. И кроха, и мать явно были уже не в этом мире. Гарри безразлично смотрел на суетящихся мужчин, нервно притопывая ногой. Наконец, ему это надоело и он тихо откашлялся, привлекая внимание.       — К-хм… оставьте их. Нет смысла метаться. Вы им ничем не поможете. Хотя, — в этот момент его взгляд упал на недвижимое тельце младенца, и он пристально всмотрелся в личико. — Хотя…       Гарри замолчал и, поддавшись порыву, забрал ребенка у лекаря, крепко прижал к себе и нежно с каким-то неожиданным даже для себя трепетом поцеловал младенца в лоб. В этот момент произошло сразу несколько событий.       Глаза Поттера засветились потусторонним светом, лекаря откинуло к стене вырвавшимся из него лучом силы, тело женщины поднялось над кроватью, Северуса притянуло к супругу, а ребенок истошно закричал.       Глазки девочки, а ребенок оказался именно ей, полыхнули зеленым огнем с черными бликами, и она также внезапно успокоилась. Дыхание ее стало ровным, а на губах гриффиндорца расплылась глупая улыбка.       — Хотя да, вот ей можно было помочь, — невнятно пробормотал Гарри, наблюдая, как тело ведьмы медленно опускается на кровать.       Через несколько часов, когда умершую волшебницу похоронили на местном кладбище, состоялось собрание жителей деревни. По настоянию Девина, Гарри и Северус тоже присутствовали.       Гарри поежился под любопытными взглядами собравшихся людей и плотнее прижался к мужу. Он не знал, для чего вообще нужно это собрание и зачем они присутствуют на нем. Дела селения никак не касались гостей. Тем более через два дня они возвращались домой.       Начало собрания Гарри благополучно прослушал, пытаясь успокоить взволнованную его эмоциями магию. Присутствие силы Миледи все еще ощущалось, и от этого хотелось прикрыть глаза и расслабиться. Еще никогда Гарри не чувствовал себя настолько сильным, недавнее пробуждение малышки от вечного сна, как будто напитало его силой. Хотелось вновь прижать к себе маленькое тельце и ощутить потусторонний холод, что так нежно окутывал их всех, словно сплетая между собой их магию.       — Нам нужно решить, что делать с ребенком! — Девин обвел взглядом всех присутствующих.       — Что вообще там произошло? Мы почувствовали всплеск магии. — Высокий недовольный мужчина смотрел на лекаря, ожидая от него ответа.       Этого человека Гарри знал, его звали Неланом, и он был негласным лидером всех живущих в поселении магов. Именно к нему приходили за советами и к нему же обращались с просьбами в проведении ритуалов.       — Точно могу сказать лишь одно. Этот юноша, — лекарь указал на Гарри, — вдохнул жизнь в младенца. Она точно была мертвая, до того как он взял ее на руки. Как он это сделал, не спрашивайте, я такого еще никогда не видел.       — Тогда пусть он и забирает ее с собой. Пусть сам несет за нее ответственность. — Нелан посмотрел на Гарри.       — Почему я должен это делать? У нее должны быть какие-нибудь родственники. Вы могли бы сами разыскать их. Или кто-либо из вас мог бы сам воспитать ее. Она родилась здесь. Это ее дом. — Гарри совершенно не нравилось решение Нелана.       — Никто не знает, кем она станет. Если все действительно так и именно ты вдохнул в нее жизнь, она должна жить с тобой. Никто из нас не владеет такой магией. Мы не можем даже предположительно сказать, будет ли она нормальной.       — И что? Я еще слишком молод, чтоб брать на себя ответственность за ребенка. Среди вас есть более подходящие на роль родителей люди. И что значит нормальной? Она такой же человек, как все мы, а не чудовище!       — Ты мог бы оставить ее у себя, Нелан. — Северус решил поддержать мужа, хотя он с большим удовольствием забрал бы малышку с собой, но раз Гарри не хочет этого, он не станет настаивать. — Гарри еще учится, я работаю в школе. Мы не сможем уделить ей должное внимание. Если ты согласишься, мы могли бы навещать ее время от времени и присматривать за ее развитием. Ведь скорее всего она будет ведьмой. Если судить по тому всплеску магии, что произошел, когда она открыла глаза.       — Гарри сам вдохнул в нее жизнь. Это был его выбор, значит и ответственность за нее должен нести именно он.       Гарри гневно прищурил глаза и, сжав кулаки, набрал в грудь побольше воздуха, готовясь разразиться гневной тирадой, как вдруг вспомнил слова Миледи. Неужели именно про эту малышку она говорила?       «Она рождена для тебя. Она убережет вас в этой жизни. Она станет продолжением вас», — словно наяву он услышал слова Госпожи и, резко выдохнув, чуть сиплым голосом сказал:       — Хорошо. Я заберу ее. Но могу ли я попросить вас, Нелан, провести обряд замены крови для этой крохи? Боюсь, в Англии нам не позволят этого сделать. Там вся кровная магия под запретом.       — Принесешь новую кровь для малышки и ее саму в полночь на старую поляну друидов.       Гарри кивнул головой и пошел к дому лекаря, забрать ребенка в их с Северусом дом. Как объяснить свое решение Северусу, он не представлял. Конечно, он скажет ему правду, но захочет ли зельевар принять эту малышку как их общую дочь?       Сможет ли Гарри относиться к малышке как к своему ребенку? И, наконец, сможет ли он полюбить ее? Ведь своих детей обычно любят. На все эти вопросы ответов у Гарри не было. Оставалось лишь надеяться, что если не сможет он, то Северус полюбит этого ребенка и даст ей любви за двоих.       Забрав малышку, Гарри возвратился в дом. Северус сидел на диване у камина и смотрел в огонь, крутя в руках большую чашку с ароматным чаем.       — Северус… — Гарри несмело присел на диван рядом с мужем. — Я… у меня… Уфф. — Гарри вздохнул и положил малышку между ними. — Пока ты принимал роды, я гулял возле реки. Там так красиво, знаешь?.. Меня ведь давно, еще с первой встречи с той ведьмой, ее мамой, что-то тревожило. Я не говорил тебе, надеясь, что это лишь от долгого пребывания в чужом доме. Но… — Гарри прикрыл глаза и торопливо заговорил, пересказывая слова Смерти.       Он пытался объяснить, почему поступил именно так, почему не спросил его мнения и решил все сам. Он сказал все как было, не умолчал и о своей надежде, что Северус захочет стать для девочки вторым отцом.       — Я рад, что ты забрал ее. Мне почему-то ужасно не хотелось оставлять ее здесь. Ведь мы и правда можем дать ей гораздо больше, чем закрытая жизнь в спрятанной от всего мира деревне.       — Ты дашь ей свою кровь вместе со мной?       — Гарри, это рискованно. Даже влить в нее твою кровь, не проверив ее направленность магии, уже опасно, а влить еще и мою может быть смертельным для такой крохи. А проверить направленность магии до трех лет нельзя, ядро еще будет слишком хрупким.       — Она наша, понимаешь? Миледи сказала, что она будет продолжением нас. Что она рождена для нас. И я должен изменить ее имя и ее саму. Я уверен, что с ней будет все хорошо. Она станет только сильнее, возможно станет такой же темной, как мы, но и свет останется в ней, если он там был, конечно.       Ровно в полночь они принесли девочку на поляну друидов и положили на большой плоский камень, служивший алтарем. Передали Нелану их смешанную кровь и встали с двух сторон от нее, взяв за крохотные ручки. Нелан запел, уверенно делая первый порез на сгибе правого локтя ребенка, и ее кровь полилась на алтарь. Ребенок заплакал, засучив ножками, но будущие отцы крепко держали ее ручки, не давая менять общее положение тела. Через несколько минут и еще трех катренов Нелан вылил на порез их кровь.       — Нарекаю тебя Лилит Эйлин Принц-Поттер, наследницей Родов Принц, Поттер, Блэк и Мракс, наследницей Жнеца. — Гарри говорил уверенно и громко, зная, что ничего из особо важного Нелан не запомнит. Для него вообще время как будто остановилось, как только гриффиндорец заговорил.       Малышка страшно закричала, и ее накрыл магический кокон, кровь отцов впиталась в тело, заменяя ее собственную, магия поменяла черты ребенка, стирая все воспоминания о родившей ее ведьме и о неизвестном отце.       Как только кокон растаял, Северус поднял дочь на руки и повторил слова Гарри, без уточнения про Жнеца, он представлял ее своему роду.       Проснувшись утром, Гарри вызвал домовика и приказал приготовить детскую комнату в Поттер Меноре. Написал письмо отцу с просьбой посетить родовой гобелен. Он не знал, появится ли имя Лилит на нем, но очень надеялся на это. Тогда обряд принятия в род можно будет не проводить, он будет введен в род отца, как отец наследницы, первоочередным наследником главы рода.       Последний день они провели, почти не покидая своей обители, лишь вечером вышли попрощаться с жителями Пристанища, пообещав помогать, если в этом будет нужда.       Рано утром, на следующий день, ровно через неделю после прибытия, семья Принц-Поттер покинула скрытую от любопытных глаз деревушку, воспользовавшись портключем, и Лилит Эйлин Принц-Поттер впервые оказалась в родовом доме, где домовики, будто сошедшие с ума, оградили хозяйское крыло от остального поместья, не позволяя учителям даже приблизиться к нему.       Наследника рода не принято представлять посторонним до трех лет. А родственники имеют право увидеть ее лишь с позволения родителей. Значит они обязаны хранить покой маленькой хозяйки. А на недовольство всяких там Рогозиных им глубоко наплевать. Пришлым магами не место возле маленькой хозяйки.