Судьба?

      Несколько вечеров Северус потратил на то, чтобы пересмотреть воспоминания Поттера и выделить из этого порнографического фильма все самое главное. Хотя он сам признавал, что смотрел он на их постельные сцены с большим любопытством и удовольствием. Но все же то, что открылось ему, действительно казалось бредом.       Во-первых: мальчишка сын того самого Тома, который в простонародье зовётся Тем-кого-нельзя-называть. А это уже довольно сложно и, что греха таить, опасно. И пусть Снейп будет хоть трижды его другом, но сказать Темному Лорду, что он знает о том, что Поттер его сын, более того, что он трахнул этого самого сына, было страшновато. С другой стороны, что сможет сделать с ним Редлл? Ничего. Потому как Поттер не только его сын, но ещё и соулмейт самого зельевара. Так что по всем магическим законам Том при всем своем желании не сможет повлиять на мальчишку.       Во-вторых: Поттер — не только мальчик-который-выжил, вернее теперь, наконец-то, становится понятным почему он выжил. Он Повелитель Смерти. Северус давным давно знал о том, кто это. Ещё в детстве, когда мать читала ему сказки Бидля, он очень заинтересовался этим персонажем. Да, он смог многое узнать о тех, кого называли так. И ни разу даже не надеялся, что сможет хоть как-то приблизиться к истине. А вот поди ж ты, он теперь муж этого самого повелителя. И чем ему это грозит, тоже пока неизвестно.       В-третьих: то, что грозит Драко, это вовсе не шутки. Этим своим поступком он перечеркивает все свое будущее. Он просто отдает себя в руки пусть не садисту, но все же очень жестокому человеку, не скрывающему свои предпочтения. Свою любовь к причинению боли. О да, Северус как никто другой знал насколько сильна эта любовь. Нет, он никогда не испытывал ее на себе, но он видел и, чего уж скрывать, не раз лечил тех, кто почувствовал на себе ее силу. Бывало, что после очередной выходки Тома он буквально вытаскивал людей из чертогов Миледи. Том иногда буквально не мыслил себя в такие моменты. Мог истязать своих любовников часами, заставляя срывать связки от смеси удовольствия и боли. Самое интересное, что никто из его любовников не мог пожаловаться на его жестокость. Они все были безумно довольны и хотели повторения.       Но пожелать такой участи своему крестнику он не мог. Не хотел, чтобы все, чего на самом деле желал бы Драко, стали похоть и боль.       В-четвертых: Дамблдор! Этот старик сам не понимает, к чему идёт. Он тащит за собою всю магическую Англию. Топит ее в непонимании, глупости и невежестве. Он лишает их силы, той силы, которой они достойны, той, что могла бы помочь им в исполнении их предназначения. Ведь у каждого в этом мире есть свое задание, своя цель жизни. Они ведь не маглы, бесконечно думающие о смысле бытия, они знают, для чего живут и чего от них хочет Магия.       В-пятых: его жизнь. Жизнь злобного зельевара, ненавистного профессора всех студентов Хогвартса, ну разве что кроме студентов факультета Слизерин, шпиона, как считает Дамблдор, Света в стане врага, ужаса всех, кто учился в этой школе за все годы его преподавания. Мизантропа, социопата и ещё неизвестно кого. Его жизнь должна кардинально измениться. Он должен не только открыться и впустить Поттера в свою жизнь, свое пространство. Он должен изменить себя.       Сколько Северус себя помнил, он всегда считал, что все его проблемы, все трудности на своем пути он должен решать сам. Сам прятал от отца свои способности, гасил всплески, лишь бы матери не досталось ещё больше. Он всегда думал, что никому и никогда не сможет принести счастья в жизни. Сначала мать, которая лишилась всего из-за отца. Мама, которая жертвовала собой, терпела все побои и лишения, примерила, а в последствии и свыклась с ролью рабыни в собственном доме.       Потом Лили. Хрупкая девочка; нежная, искренняя, дарящая тепло и уют и отдавшая себя в руки другого из-за него, из-за его равнодушия и злости, выплеснутой на нее в один неудачный день.       О, Северус как сейчас помнил тот день, ее глаза, в которых плескалось непонимание, боль и смирение. Ее слова, сказанные тогда, когда он просил ее о прощении: «Тебе оно не нужно, Северус.» Как же она ошибалась. Ошиблась, доказывая, что она именно та, кем он ее назвал: «Грязнокровка». Кто-нибудь кроме него ещё знает, какой смысл они вкладывали в это слово? Навряд ли.       Грязнокровка — в свое время так называли тех, чья суть предала саму себя. То есть это человек, существо, предавшее самого себя, осквернившее свою кровь. Для маглов это всего лишь смена приоритетов, принципов жизни, умение приспосабливаться, выбор изменить свое решение. Для магов это гораздо большее. По крайней мере для них двоих, для Лили и Сева.       Когда-то, давным давно, когда маленькая девочка показала хрупкому, невзрачному мальчишке в поношенной одежде бабочку, созданную из лепестков цветка, который создал он. Они стали друзьями. Они порезали свои пальцы и «смешали» свою кровь в старом, треснутом стакане и пообещали друг другу быть верными самому себе всегда.       Нет, Магия тогда не участвовала в их клятве, но он, в отличии от нее, никогда не предавал себя, а она… Она говорила, что не любит его, что относится к нему всего лишь как к другу, и потому жалеет… А на самом деле… Он никогда не мог понять ее. Ну что? Что в нём могло так привлечь ее? Она была подругой, младшей сестренкой, светом в его тьме, пока не показала свое истинное отношение к нему.       Кому-то, такому как Мародёры, это показалось жалостью, но он… Он видел в ее глазах решительность идти до конца, лишь бы спасти его. Того, кто стал для нее всем. Того, кто не разделял и никогда бы не смог разделить ее чувства.       Бедная Лили, знала ли она, что вместо нее его горячие губы и требовательные руки будут ласкать тело ее сына? Думала ли когда-нибудь, что именно он, этот зеленоглазый мальчик, заставит его сердце стучать так быстро? Что его тело будет содрогаться от экстаза, даримого ему? Наверное, нет.       А может знала? И именно поэтому так сильно ненавидела своего сына и его отца? Ненавидела всей душой, проклиная каждый раз, когда была вынуждена взять это чудовище на руки? Или, быть может, это именно она смотрела на Джеймса Поттера тем самым взглядом? Когда вместо него видела кусок окровавленной, растерзанной дикими зверями туши?       И как бы Снейпу ни было горько осознавать, но это чудовище создал он. Он один знал, что это она, именно Лили Поттер, науськала Петигрю на вступление в Пожирателей Смерти. Именно она поддерживала его, и именно она подсказала, когда же именно наступит самый удобный момент.       Как же сильно она ненавидела их всех. И как же Снейп был сейчас ей благодарен за то чудо, которое она считала проклятием. За Гарри.       Дни шли, информация в голове зельевара понемногу усваивалась и уже воспринималась гораздо спокойнее и правдоподобнее, чем ещё несколько дней назад. Вся ситуация в целом больше не походила на бред так сильно. При должном обдумывании все и правда казалось возможным и реальным. Вот только зельевару одних воспоминаний было мало. Ему нужны были все возможные доказательства того, что все будет именно так.       Снейп летел по коридорам школы словно тень. Что могло понадобиться Дамблдору от него в такую рань? Неужели случилось что-то, что не могло бы подождать до завтрака?       — Лимонный шербет, — не останавливаясь, назвал он пароль и тут же взбежал по винтовой лестнице.       — Вы хотели видеть меня, Альбус? — его тихий, вкрадчивый голос, словно гром разорвал тишину кабинета.       У стола, в кресле для посетителей, сидел Дамблдор, его лицо было печальным и встревоженным.       — Да. Прости, что заставил подняться так рано, но дело не терпит отлагательств. Мне нужно встретиться с Томом с глаза на глаз. И, как ты понимаешь, единственным, кто может помочь мне в этом, являешься ты.       — Вы можете написать ему письмо или отправить патронус.       — Письмо… — Казалось Дамблдор задумался о чем-то, совершенно не относящимся к теме разговора. — Письмо не вариант для нас, ты ведь должен понимать это, Северус. Сову легко перехватить. Патронус не подходит по той причине, что я не могу быть уверен в том, что Волдеморт будет один в это время. А наша встреча должна быть абсолютно секретной.       — Что вы задумали, Альбус? — Снейп не скрывал своего раздражения.       — О, поверь, тебе не нужно знать об этом. Единственное, что я могу тебе сказать, это то, что я все так же делаю всё ради всеобщего блага.       Снейп чуть слышно скрипнул зубами. Интуиция говорила, что нельзя сейчас позволить Дамблдору делать то, что он задумал. Но, не зная подробностей, он не мог ничего предпринять. Единственное, что он мог, поговорить с Томом о том, что рассказал ему Поттер, до того как тот уйдет на встречу с Дамблдором.       Буквально через три часа Северус сидел в уютной гостиной Мракс Менора и непринужденно пил огневиски, наблюдая за тем, как Темный Лорд мечется из угла в угол.       — Ты уверен в том, что всё идёт именно к этому?       — Том, я лишь говорю тебе то, что знаю сам. Я не строю предположений, но старику явно не нравится то, что мы с Гарри будем вместе, а ещё больше ему не нравится то, что ты станешь его отцом. Он готов на все, лишь бы столкнуть вас лбами и заставить мальчишку исполнить пророчество.       — Он уже мой сын, а пророчество лишь пустая болтовня престарелой алкоголички.       — Но тем не менее, ты поверил в нее.       — Поверил, в который раз пойдя на поводу у слухов, распускаемых Дамблдором. Он намеренно загонял меня в ловушку, надеясь, что сможет меня убить.       — И все же я не знаю, что он задумал в этот раз. И я бы не советовал тебе встречаться с ним тайно и без свидетелей.       — Не нужно недооценивать меня, Северус. Он не сможет навредить мне. В конце-концов я сильнейший темный маг этого времени.       На это Снейп устало вздохнул. Самоуверенность Тома просто поражала. Но донести до него свои сомнения и опасения не представлялось возможным. Сейчас Темный Лорд не воспримет это как опасение за него, скорее подумает, что зельевар посмел усомниться в его силе и мудрости.       Гарри все ждал, когда же Северус сделает свой шаг. Но профессор словно забыл о нем. Он буквально не обращал на него внимания, чтобы не предпринимал Поттер, как бы не нарывался, Снейп будто слепой не замечал его.       В назначенный день гриффиндорец поднялся вслед за магами в кабинет директора. На этот раз он не был увлечён расчетами для зелья и адекватно воспринимал все, что происходит. Но все же возможно именно из-за того, что он не был внимателен в прошлый раз, Поттер и не заметил странного поведения Темного Лорда.       Том буквально препарировал его своим взглядом, а немного несвойственная ему мечтательность все время проскальзывала на его лице. Дамблдор же выглядел как всегда радушным и довольным, но его взгляд полыхал скрытым нетерпением.       Поттер не сразу понял, что всё идёт не так. А когда это стало очевидным, было поздно пытаться влиять на ситуацию мягко, не привлекая внимания.       — Я не думаю, что давать право выбора мальчишке, это правильно, мистер Дамблдор. — Министр неприязненно посмотрел на директора. — Думаю, будет правильным, если Гаранта темной стороны выберет лорд Мракс, так как вы выбрали гаранта со светлой.       — Совершенно согласен с вами, министр. Я не настолько доверяю вам, Дамблдор, чтобы идти на поводу у полностью подконтрольного вам мальчишки. И раз уж на то пошло, думаю, Драко Малфой полностью подойдёт на роль Гаранта с нашей стороны. К тому же, они одного возраста с мистером Поттером.       Гарри лишь растерянно смотрел на все происходящее, не понимая, когда же все успело так сильно измениться? Это вовсе не то, что он помнил. Все должно быть совсем не так. Вместо Лорда он должен сам выбрать себе мужа, вместо имени Малфоя он должен сказать имя Северуса.       Что теперь делать и как поступить, он не знал. И поэтому, растерявшись и понимая, что времени на раздумья нет, он попытался было возмутиться.       — Профессор Дамблдор, что это значит? Вы говорили мне, что согласившись быть Гарантом, я сам смогу выбрать себе мужа.       — Мистер Поттер, — ответил вместо директора министр. — Вы, конечно же, могли бы сами выбрать себе мужа, если бы речь шла просто о вашем браке. Но, как вы верно выразились, речь идёт о Гаранте, а значит, это уже дело политики, и будте благоразумны, оставьте политику тем, кто в ней разбирается.       — Но… — Гарри растерянно смотрел на магов, мысли хаотично проносились в его голове. — В таком случае я отказываюсь от предложенной мне роли.       — Гарри, мальчик мой, видимо я и правда ошибся. Но я считал, что темная сторона и министерство согласятся пойти на такие уступки. Прости меня, я не думал, что все так получится. Но все же я должен тебе все объяснить. Как бы там ни было, а тебе все же придется стать тем, кто заверит подлинность заключённого договора. Не думаю, что мы сможем заменить тебя кем-то другим.       — Директор, вы не можете… — начал было парень, но Темный Лорд его прервал.       — Поттер, перестань истерить. Никто другой, кроме тебя, не может быть Гарантом. Ведь именно в тебе общество видит героя света, а значит, так или иначе, но у тебя нет выбора. Тебе придется выйти замуж за Драко Малфоя, собственно как и ему. Ваш брак это лишь подтверждение наших общих намерений. Кроме того тебе, как собственно и всем нам, придется принести клятвы о ненападении и не причинении вреда противоборствующей стороне. И это вовсе не тот вопрос, который может решиться путем твоих детских манипуляций.       Гарри пристально вгляделся в глаза отца, вот как значит. Дамблдор отстаивать его право на свободу выбора не собирается, а отец решил, что сам вправе решать, с кем ему связать свою жизнь! Волна ярости медленно, но верно поднималась в его сознании, угрожая вылиться в совсем ненужные и необратимые поступки. Медленно переведя гневный взгляд на министра, а потом на Дамблдора, он изо всех сил старался держать себя в руках.       «Мерзкие маги, как они смеют, решили, что могут приказывать мне? Но ситуация и правда кажется безвыходной. Если только…»       — Простите, директор, не могли бы вы дать мне успокоительное? Мне сложно сдерживать свою магию. — Пальцы гриффиндорца и правда мелко подрагивали, временами стряхивая с себя золотистые всполохи магии.       — Конечно, конечно. — Директор взмахнул палочкой и вызвал Патронус, прося Северуса срочно принести успокоительное.       Гарри хищно оскалился, сейчас все встанет на свои места. Северус несомненно не захочет отпускать от себя своего соулмейта.       Несколько минут в кабинете слышался лишь спокойный разговор трёх магов, которые словно забыли о несогласии Поттера и продолжили обсуждать условия контракта и ритуал заключения Гаранта. Парень старался не слушать их. Он сможет продержаться, сможет потерпеть, пока Северус не разрушит все их планы.       Дверь открылась и на пороге кабинета оказался профессор Снейп собственной персоной. Он вежливо поздоровался со взрослыми магами и окатил гриффиндорца надменным взглядом, ставя на стол фиал с успокоительным зельем. Тихо спросив у Дамблдора нужно ли от него ещё что-то, он с удивлением выслушал всю историю с самого начала, но к неприятному удивлению Гарри даже не взглянул в его сторону, лишь презрительно фыркнул, протягивая ему принесённый фиал.       — Все так же не сдержанны и истеричны, мистер Поттер. Бравый гриффиндорец, не умеющий разумно и здраво мыслить, — презрительно скривился он и, поджав губы, отвернулся, присоединяясь к обсуждению предстоящих событий.       Гарри не верил своим глазам и ушам. Он стоял, словно оглушенный, пытаясь понять, что произошло и почему его соулмейт ведёт себя так, словно ничего о нем знает. Боль от его безразличия и презрения резко разошлась горячей волной по всему телу. Конечно, она была эфемерной, но легче от этого не стало. В его сердце словно впились невидимые крюки, раздирая его, вырывая куски из ещё бьющегося, гоняющего кровь органа.       «Не нужен! Это судьба — жить без него! Страдать, сгорая от желания быть рядом! Несмотря на браслет, несмотря на магический брак, не нужен!» — набатом стучали в голове мысли. И Гарри сдался, подчинился брезгливому взгляду черных глаз, в которых так и читалось безмерное презрение к нему и к его любви.       Гарри взял в руки флакон и, не думая, швырнул его о стену. Как назло, стекло было зачарованно и не разбилось, магия взметнулась и вырвалась из парня, круша мебель и срывая портьеры.       — Безмозглый мальчишка, — ворвался в его сознание любимый голос и от него стало ещё хуже, — я дал вам зелье не для того, чтоб вы им швырялись!       В губы упёрся прохладный фиал, а на челюсти больно надавили жёсткие пальцы, заставляя открыть рот. Он хотел было увернуться, но рука соулмейта прижала его к себе, и в рот вылилась пряная жидкость. Нос и рот тут же заткнули, заставляя проглотить. Прошло несколько минут, прежде чем Гарри пришел в себя и увидел, с каким стремлением и отвращением Северус отошёл от него, казалось ещё чуть-чуть, и он начнет вытирать свои руки. Гарри горько вздохнул и со злостью посмотрел в чернильные глаза.       «Так значит! Я противен тебе в этот раз?! Ну что ж, вы сами напросились. Я не оставлю тебя в покое, ты Мой! Как бы тебе этого не хотелось, я не уйду! Я буду рядом и, если ты не отдашь себя мне, пострадает твой крестник!»       — Надеюсь вы пришли в себя, мистер Поттер? — Фадж с какой-то напускной бравадой смотрел на него. — Сейчас, если вы в состоянии держать себя в руках, я думаю, мы можем пригласить к нам мистера Малфоя и подписать, наконец, договор.             — Да, пожалуй, самое время поставить эти чёртовы подписи, — прошипел Поттер, пытаясь не поддаться себе и не убить их всех.       Странно, что никто не обратил внимания на то, что лишь Северус смог приблизится к нему. Странно, но это лишь их проблемы. А Драко, пусть он такой же невольник ситуации, как и сам Поттер, но он, если все так же будет проявлять свою надменность, будет страдать. И честное слово, это не месть и не способ добиться того, чего хочет Повелитель Смерти.       Малфой появился в кабинете директора, явно не догадываясь, какое будущее его ждёт. С таким же надменным выражением на лице он поставил свою подпись рядом с подписью Гарри и с нескрываемым предвкушением посмотрел в глаза своего школьного врага. Гарри лишь вопросительно поднял бровь? Неужели Хорёк думает, что он будет старшим в их союзе? Похоже их всех ждёт огромный сюрприз.       Из кабинета они вышли молча. Малфой подталкивал гриффиндорца в спину, чтобы тот шел быстрее.       — Осторожнее, Малфой, и убери от меня свои руки. — Гарри обдумывал свое дальнейшее поведение, а ненавистный Малфой сбивал ход его мыслей.       — Нам о многом нужно поговорить, Поттер. Поэтому перестань тупить и иди быстрее.       — Хочешь поговорить? Так почему бы не воспользоваться выручай-комнатой? — Гарри решил, что не станет скрывать от Драко свою суть, он не будет сдерживать себя, и тогда Малфоишь, наконец, откроет глаза и увидит, как на самом деле обстоят дела.       Втолкнув слизеринца в комнату, он медленно прошел мимо и опустился в кресло. Все его внимание было направлено на гордо вскинувшего голову парня. Драко снисходительно глянул на гриффиндорца и присел в кресло напротив.       — Думаю, я должен объяснить тебе некоторые нюансы предстоящих изменений в наших жизнях. — Блондин элегантно закинул ногу на ногу и продолжил: — Видишь ли, Поттер, если взять во внимание твое магловское воспитание и то, что ты не озаботился понять, в какой мир ты попал, я обязан просветить тебя в реалии и законы магического мира. Я, — Драко гордо задрал подбородок, — являюсь наследником древнего, чистокровного магического рода. А ты, хоть и являешься последним из рода Поттер, являешься полукровкой, следовательно, согласно законам Магии, в нашем союзе старшим буду являться я. То есть с данной минуты ты должен полностью подчинятся мне. И пусть до заключения брака ты ещё имеешь право выдвигать собственные требования, то после церемонии ты будешь делать то, что я прикажу.       — Объясняешь ты, конечно, так себе. — Гарри наклонился вперёд, переплетая пальцы рук и внимательно наблюдая за слизеринцем. — Будь я именно тем болваном, которым ты меня считаешь, я бы не понял ни слова. Но вот в чем беда, Малфой. Ты всего лишь наследник, в то время как я — вошедший в права Лорд родов Поттер и Блэк. Так что все, что ты пытался донести до меня, примени теперь к себе. Старшим в «нашем союзе», — Гарри скривился, — являюсь я. И я бы на твоём месте начал переживать о себе уже сейчас.       — Не может быть. — Малфой уставился на него во все глаза — Этого не может быть.       Гарри холодно усмехнулся и, взмахнув рукой, показал слезеринцу кольца лорда.

***

      Северус метался по своим покоям, не находя себе место. Что-то было не так, совсем не так. Он почему-то не смог вовремя убрать руки от ненавистного гриффиндорца. Мало того, что это недоразумение, которое, если бы задумался, Снейп бы и сам не понял, с чего вдруг начал ненавидеть, пропустило в порыве магического выброса именно его, так ещё и так правильно и будто необходимо, льнуло к нему. Мало того, что успокаиваться Поттер начал вовсе не благодаря зелью, а ровно с того момента, как посмотрел Северусу в глаза. Так ещё и сам зельевар будто не хотел, «хоть себе не ври, Северус! Совсем не хотел» выпускать его из своих рук.       А ведь раньше ненавидел… Да и приказу Лорда не сопротивлялся, да что там, сам Тому идеи подкидывал, кто лучше всего в паре с гриффиндорцем будет. И если бы не пьяное сопротивление самого Волдеморта и не желание портить брак Нарциссе, быть бы сейчас Тому или Люциусу нареченным Поттера.       И ведь ничего в душе тогда не трогало, ничего не сопротивлялось такому решению, а как этот несносный мальчишка в глаза заглянул, так не захотелось его никуда отпускать, захотелось себе присвоить, сделать своим и не отдавать никому.       И из-за чего такая реакция, было вовсе непонятно. Ну что он первый раз глаза этого мальчишки видел? Конечно нет. А вот зацепило почему-то именно сейчас, его взгляд что-то затронул в душе зельевара.       Северус резко выдохнул и налил себе выпить. Присел на диван и уставился на пламя в камине. Конечно это не плохо, что в мужья Поттеру достался именно Драко. Он, конечно, заносчивый, самовлюблённый и высокомерный, но он его одногодка, он больше всех остальных подходит ему. Тем более его крестник давно не ровно дышит именно к Гарри. А то, что самого его чуть ли не разъедает изнутри от чувства неправильности всего происходящего, так это не ревность, нет, вовсе не ревность. Скорее всего он просто жалеет мальчишку из-за того, что тому предстоит жениться не по собственному выбору, а по настоянию директора.       Северус и не вспомнил ни про то, что связывало его с Поттером, ни о том, зачем он приходил к Тому в последний раз два дня назад, ни про то, что сам передавал другу пожелания старика. Словно и не было ничего из этого. Не видел он и семиполосный браслет на своем запястье. Но это вовсе не настораживало его. Как может настораживать то, чего нет и не было никогда?       А старик в это время уютно устроился в своем троноподобном кресле и пил свой любимый сладкий чай, хваля себя за то, что даже сейчас, практически не имея магических сил, он все же смог внушить Тому то, что было необходимо. И пусть он действовал совсем не как светлый маг, пусть швырнул заклинание сна в спину удаляющегося мага, а после напоил его подчиняющим зельем, но он сделал это все лишь во имя Света.       Конечно, было неприятно осознавать, что рано или поздно все это обязательно откроется, и его доброе, честное имя и звание Великого Светлого Волшебника не раз обольют грязью, но его, скорее всего, уже не будет на этом свете, а идеи Света все так же останутся в приоритете для всех. В конце концов, именно ради победы Светлых, ради исполнения пророчества он отдал свою душу и посмертие в руки Тьмы.