Холод крови

      Так как был уже конец февраля, зима плясала чуть ли не на носу. Жуткий холод не был уже чем-то особенным. Город приобрел привычные серые краски, а солнце заслонили беспроглядные тучи цвета молока. Все люди были укутаны в шарфы и одеты в теплую одежду, хотя попадались на глаза некоторые «бунтари», которые все еще осмеливались ходить в осенних ветровках. Правда, у таких уже были чуть ли не отмершие пальцы рук и дрожь была видна невооруженным глазом. Мидория шел, не смотря на дорогу, уткнувшись в экран телефона. Он быстро печатал кому-то сообщение, и этот «кто-то» (по серьезному взгляду парня) был явно важным человеком. Порой Глава Мафии, оборачиваясь, бросал взгляд на парня, чтобы в очередной раз убедиться, что Тодороки не отстает. Изуку хотел было перед выходом подставить плечо и помочь ему, но Шото наотрез отказался, закрываясь аргументом «Мне ничего не нужно от злодея». Слова немного ранили Мидорию, ведь он всего-то предложил помощь (что делает крайне редко), но, решив не обращать на колкие слова внимание, лишь следил за героем. Благодаря своим таблеткам и хорошей природной регенерации, Изуку мог спокойно идти; боль практически не волновала его, хоть постоянно и отзывалась во всем теле. «Было и хуже, а это даже болью назвать нельзя», — ответил он на вопрос Шото перед выходом. Сын Старателя же, наоборот, сложно справлялся с болезненными ощущениями. С одной стороны, это было понятно, ведь ему досталось больше, чем Главе Мафии — сразу после боя воздействие наркотика. Тело не могло так быстро восстановиться, и Мидория это прекрасно понимал, поэтому в очередной раз спросил: — Ты уверен, что хочешь идти? Мы еще можем вернуться. — Хватит уже задавать этот глупый вопрос. Если я сказал, что иду, значит, иду. Не раздражай зря, — проговорил парень в ответ, смотря под ноги.       Покачав головой, Изуку тяжело вздохнул и свернул за угол. Маленький переулок между домами был без источника света и узким, но двое людей все же могли пройти. Два возвышенных к небу дома с обеих сторон делали проход еще более маленьким и некомфортным настолько, что даже подростки, жаждущие «острых ощущений», вряд ли бы туда заглянули. Мидория уже привык к такой обстановке, ведь ходил таким путем множество раз, но вот Шото все же стало не по себе. Заметив это, Глава Мафии повел плечами и, не отрывая взгляд от переулка, сказал: — Не секрет, что в городе есть камеры. Я не горю особым желанием светиться перед ними, так что использую такие непросматриваемые проходы, чтобы добраться до нужного места. Тем более мы не хотим, чтобы тебя, героя из Академии Юэй, засекла полиция с самым востребованным киллером и мафиози Японии. — Мог бы и не говорить, я это и так знаю, — произнес Шото с ноткой отвращения и уверенным шагом пошел в переулок. — О, а мы довольно храбрые, — с усмешкой и легкой издевкой проговорил вслед Изуку. — Будь аккуратнее, а то ведь и нож в спину могу кинуть! — Только попробуй. Окажешься навечно слепым из-за осколков льда в глазах! — донесся ответ из глубины темноты. — Да-да, Тодороки, как скажешь, — уже скорее самому себе сказал Мидория. Перед тем, как переступить границу света и темноты, он по привычке обернулся и посмотрел на серые тучи, через которые все же слабо проникали лучи света. С грустной улыбкой на лице парень закрыл глаза и прошептал: — Ну, что ж, до скорой встречи.       В этот момент послышались звуки борьбы позади Мидории. Он с непониманием обернулся и побежал в переулок. С каждым шагом стены становились все угрюмее и грязнее, последние лучи солнца уже не освещали путь перед ногами. «Такова и жизнь в Мафии», — промелькнула мысль в голове у Изуку, когда он впервые прошел по этой дороге. Трубы на стенах протекали, оставляя серые дорожки грязи после себя, а гнилой запах порой был настолько сильным, что вызывал отвращение и рвоту. Мидория не обращал на это внимание и продолжал бежать на шум. «Да где же этот идиот?» — спросил он сам себя перед тем, как ощутил резкое дуновение холодного ветра. Сначала он счел это на погоду, но когда перед его глазами появилась интересная картина, он изменил свое мнение. В паре метров от него возвышались три столба средней высоты, а на верхушках проглядывались головы, пары рук и ног. В этих трех людях он узнал одних из своих подчиненных. Усмехнувшись, он перевел взор на Тодороки. Тот, стоя на покрывшейся льдом земле, пристальным взглядом наблюдал за схваченными. От парня исходил легкий холодный пар, что вполне естественно из-за резкого перепада температуры. Несколько легких прозрачных льдинок были заметны на его волосах и ресницах, что почему-то умилило Изуку. Но как бы сын Старателя не хотел скрыть этого, боль все же промелькнула в его выражении лица, а руки, направленные к глыбам для удержания способности и готовности вновь ее использовать, подрагивали. — Мидория, это одни из твоих? — спросил Шото, заметив подошедшего. — Да, можешь отпускать, — спокойно ответил тот, аккуратно, чтобы не подскользнуться, подходя ближе. — Они на меня напали. Я что-то особо не хочу отпускать их. — Ну, можешь продолжать показывать из себя «крутого», но, — Изуку положил руку на дрожащую похолодевшую ладонь парня, — мы с тобой это обсуждали. Мне напомнить о том, что… — Что я еще полностью не восстановился, не мозоль мне уши, — Шото все же опустил руки, а на лице отразилось облегчение. Он схватился за плечо правой руки, которое ощутимо пульсировало. Было видно, что оно и является одним из главных источников боли. В секунду, когда Изуку перевел взгляд на ладонь, которой Тодороки держался за плечо, он заметил кровавые дорожки на его руке. Со злостью, негодованием и волнением парень без лишних слов отвел конечность, чтобы рассмотреть рану. Ткань черной куртки была бордовой, пропитанной кровью, а ближе к ключице красовался глубокий порез. — Это один из них сделал? — с тихой, сдерживаемой злостью спросил Мидория, не сводя глаз с раны. Герой, осознавая, что хочет сделать Глава Мафии, ответил с волнением в голосе: — Не смей этого делать! Хоть они и мафиози, но…       Шото не успел закончить, прежде чем Изуку одним движением достал из пояса пистолет и выстрелил сначала в одну голову, потом в другую и третью. Звуки трех выстрелов еще долго отдавались эхом по пространству. Парень безошибочно попал в цель, хоть даже и не обернулся, а Тодороки с ужасом в глазах смотрел, как прекрасный чистый лед окрашивается в алый оттенок. — Зачем ты это сделал? — вскрикнул он, уже смотря в бесчувственные глаза Изуку с ненавистью. — Хоть это и были мафиози, но они все люди! — И что? — спросил парень безэмоциональным голосом. — Они напали на тебя. Я этого не приказывал и не хотел, значит, они пошли против меня. Они совершили ошибку и поплатились за нее, все просто. — Ничего не просто! — воскликнул он в ответ, отталкивая от себя Мидорию. — Я — герой, я должен спасать людей! Я не хочу, чтобы из-за меня они умирали! Я и так хорошо их потрепал, но нельзя же постоянно убивать всех, кого вздумается! — Почему? — спросил Глава Мафии в ответ, зачесывая спавшую челку назад. — Почему нельзя? Я всего лишь убил своих подчиненных. Я не хотел, чтобы они тебе навредили. — Неужели все крутится вокруг твоего «хочу»? Хотя знаешь, я понял, что этот разговор бессмысленный. Он с самого начала таковым являлся. Я возвращаюсь в Академию Юэй, там меня вылечат и вернут в нормальное состояние. — Подожди, — Изуку не ожидал такого поворота событий и не мог придумать, что сказать. — Стой, Тодороки! А как же… — На отравителя мне уже все равно, — грубо перебил его парень. — Мне уже не хочется проводить и секунды больше с тобой. С отвращением в глазах и на лице Шото отвернулся от Главы Мафии спиной и быстрым (насколько позволяла боль) шагом пошел к обычной улице, где был выход из этого перехода. Изуку же остался стоять как вкопанный. Он не мог двинуться с места, заставить себя сделать хоть шаг. «Я хочу побежать к нему, но… Что я ему скажу? Черт, как мне себя вести в этой ситуации?», — спрашивал сам себя Мидория, сжимая руки в кулаки.       Расстояние между ними увеличивалось, Тодороки продолжал с ненавистью в душе идти к свету, оставляя Изуку в выкрашенном кровью темном переулке.