Холод крови

      Было темно, слишком темно, чтобы видеть хоть какие-то очертания. Воздух был необычно затхлым и противным настолько, что пропадало желание дышать. Неприятные звуки, шорохи доносились с разных сторон, но невозможно было понять, откуда именно. Атмосфера давила с каждой секундой все сильнее, к горлу подступала тошнота. Присутствовало ощущение, будто кто-то неотрывно наблюдает за каждым движением. Собственное тяжелое дыхание расходилось по пространству, громко и до боли неприятно резало слух. Из тьмы невозможно было выбраться, не было даже возможности сбежать, она преследовала, проникала внутрь, заполняла каждую мысль и все тело до кончиков пальцев. Но кроме темноты в пространстве присутствовала и боль. Она наполняла организм как сосуд, хотелось кричать от немыслимо разрывающего ощущения внутри. Невозможно было понять, от чего становилось более противно — от поглощающей темноты или от беспричинной боли.

***

      Мидория сидел в своем излюбленном кафе и смотрел на черный чай перед собой, помешивая напиток ложкой. Он смотрел, как от его движений рукой расходятся волны, которые будто гипнотизировали парня. Сейчас он находился в какой-то особой прострации без возможности вынырнуть из нее. Его ресницы каждый раз подрагивали, когда в кафе заходил новый посетитель. Изуку подсознательно надеялся, что это он; тот, кто подойдет и сядет перед ним, поворчит, но все же улыбнется краешками губ. И все же, в который раз это был лишь очередной незнакомец, пришедший за напитком. Одной рукой смяв белоснежную салфетку на столе, он отпил немного чая и медленно перевел взгляд на окно. Перед глазами мелькали люди, машины разных марок, автобусы и другие виды транспорта. Но все казалось Главе Мафии каким-то нечетким, смятым, серым и неинтересным. Будто круговорот, который более не стоит и секунды его внимания. «Что со мной происходит?» — спросил он себя, возвращая взгляд на чашку. — «Чувствую себя как во сне, голова какая-то мутная, и мысли путаются», — по его телу пробежала легкая дрожь, из-за которой он сильнее укутался в красный шарф на шее. — «Я все еще не выздоровел. Может, это из-за болезни… Не знаю, но я явно не могу оставаться в таком состоянии. Пойти ли к доктору? Нет, я их ненавижу. Тогда…». Его мысль так и осталась незавершенной. Он продолжал тонуть в волнах чая, порой одергивая себя, чтобы не заснуть на месте.       Взъерошив волосы на голове, он поднялся со стула и направился к выходу. «Надо что-то срочно делать, иначе я тут скисну». Прошла пара недель с того момента, как поймали отравителя. Впоследствии выяснилось, что это был один давний герой, который затаил на Изуку злобу. Герой, сошедший с «истинного» пути и теперь гниющий в тюрьме. Но Мидорию это не особо волновало, не сейчас. После того, как Шото оставил парня в том переулке, злодей никак не мог прийти в чувство и собраться с мыслями. Его охватила волна безразличия ко всему, некая апатия к миру. Правда, головная боль изредка возвращала его в реальность, однако, заглушая ее то таблетками, то наркотиками, он впадал в прострацию. Ему было одиноко проводить все свои дни в четырех стенах, один на один со скучным диваном, на бесцветной кухне, полностью растворяясь в холодном и сером свете. Никакие эмоции не одолевали его душу, никакие чувства не поглощали его, как в прошлые недели. Все стало безразличным и унылым. Вернувшись домой, он заварил себе чай. Лежа на диване, парень смотрел видео на «Youtube», полностью убивая свое время. Каждое утро, день и вечер он проверял сообщения, подсознательно ожидая хотя бы строчки от Тодороки, но, вновь утыкаясь в пустоту, он выключал телефон и зарывался в подушки. «Надо определенно с этим что-то делать», — была последняя его мысль, прежде чем Изуку отключился, так и не досмотрев видео.       Тем временем Шото продолжал учиться в Академии. Ее за несколько недель полностью восстановили и даже обновили. Теперь она выглядела совершенно по новому, и чистота радовала глаз. К счастью, улучшили и защиту: в углах стен теперь висели еле заметные камеры, а при входе нужно было предоставить пропуск. Конечно, это порой доставляло проблем, но через несколько дней к такой системе уже привыкли. Сразу перед началом обучения Шото заглянул в кабинет Директора. Тот как обычно сидел за столом и разбирался со стопкой бумаг. — Тодороки, — окликнул он, не сразу заметив парня. — Здравствуй. Как самочувствие? — Здравствуйте. Спасибо, все нормально, — проговорил сын Старателя, входя в кабинет. Он продолжал стоять и глядеть под ноги, готовясь сказать то, что хотел. — Директор Незу, я здесь из-за Мидории Изуку. Тяжело вздохнув, Директор отложил бумаги и встретился взглядом с парнем. — Я предполагал, что этот разговор будет. Что ж, что ты хотел сказать? — Я не хочу больше следить за ним. Из-за этого Академия понесла урон, многие пострадали и… — его глаза забегали в легком волнении. — Тодороки, — прервал его герой. Незу скрестил перед собой пальцы. — Я знаю, это очень сложно совмещать учебу и такое поручение, и я пойму, если ты и вправду захочешь оставить ее, но ответь мне на один вопрос. Скажи, причина только в Академии или же в чем-то ином? В твоих докладах было много информации и… У меня есть пара вопросов. — Что? — спросил Шото в смятении и легком раздражении, которое отразилось на его лице в злом взгляде и подрагивающих губах. — Что Вы имеете в виду? Конечно, это только из-за Академии! Директор прищурил глаза и недоверчиво, оценивающе посмотрел на Тодороки, который уже чуть ли не горел от злости. — Хорошо, хорошо, будь по твоему. Только давай пока что условимся на том, что ты не будешь прекращать это дело полностью. Сделаешь некий перерыв. Договорились? Ты уже заполучил его доверие, так что не стоит так просто разбрасывать им. Это может еще пригодиться. Прикусив губу, он отвел взгляд в сторону. — Да, хорошо, — ответил он через время. — Перерыв. — Вот и договорились. Теперь иди, у тебя скоро начнется урок. Чуть ли не выбежав из кабинета, он быстрым шагом направился в класс, а его глаза метались из стороны в сторону в гневном смятении. «Что он имел в виду под вопросом «Или же в чем-то ином»? На что он намекал? В моих отчетах было все предельно ясно и никакого намека на… Да ни на что! Не хочу даже знать, что он предположил!»