***
Шото долго не мог открыть глаза и толком проснуться, хоть сон уже давно закончился. Приняв сидячее положение, он довольно потянулся, ощущая прилив сил и определенного рода перерождение. О головной боли можно было смело забыть, а тело наполняла приятная и легкая слабость, напоминавшая о недавнем отдыхе. Тело явно было благодарно своему хозяину, но зевота не хотела его так просто отпускать. Через пару секунд герой огляделся в поисках Мидории, а когда не увидел никого рядом, его прошибла легкая дрожь осознания, злость и раздражение. «Конечно, как я мог быть таким глупым! Он же просто оставил меня и сбежал!» — думал он, сбрасывая с себя одеяло. — «Сейчас, вероятно, он уже направляется в аэропорт или…» — его мысли прервались на том моменте, когда он, опустив глаза под ноги, увидел тихо спящего Изуку. Сын Старателя в миг потерял дар речи, а все мысли покинули голову. Тодороки толком не мог понять чему больше удивлен: тому, что Мидория «не строил коварные планы» или тому, что он казался настолько беззащитным. Образ Главы Мафии, который тот создал, сильно отличался от парня перед ним. Черты лица были расслаблены, ресницы порой подрагивали, так же как и губы. Сейчас злодей никак не был похож на себя. Он выглядел не как Глава самой крупной преступной организации, а как обычный уставший подросток-студент, который не спал несколько ночей, готовясь к сессии. Слишком обычно, как-то даже по-детски для Тодороки. Герой долго не отрывал от него взгляд, но только через пару минут он вновь приметил бледноту его кожи. «Черт, он же из больницы сбежал, так и не вылечившись! Если он переохладится, то, скорее всего, станет еще хуже. Что же этот дурень делает?». Не думая ни секунды больше, Шото накрыл парня одеялом и, спустившись вниз рядом с ним, приложил руку ко лбу. Благо, температуры кажется не было, но Тодороки все равно чувствовал себя виноватым, сам не понимая почему. Зарываясь в беспокойство о здоровье, герой аккуратно, чтобы не разбудить Изуку, прилег к нему на плечо, укутывая себя вместе с ним. В этот момент он ощущал тепло и снаружи, и внутри себя. Оно медленно разливалось по телу, будто постепенно опьяняло, благодаря чему Тодороки вновь окунулся в дремоту.***
Когда Мидория проснулся, то не сразу осознал тяжесть на плече, что происходит и где он находится, поэтому пару минут заняла реализация происходящего. Восстановив нить событий в голове, он в который раз кинул взгляд на снежно-алую макушку рядом и усмехнулся. «И что этот идиот делает тут? Вроде же и сам не хотел, чтобы мы спали рядом и тут такое. Непостоянный и странный ты человек, Тодороки Шото. Но мне начинает это нравится». Его мысли были будто произнесены вслух, так как герой легонько покрутил головой и потер глаза. — Доброе утро, снежинка, — с легкой улыбкой проговорил Изуку. — Как спалось? — Довольно хорошо, — честно ответил тот, приподнимаясь и опираясь спиной о матрас кровати, — И не называй меня так. — Почему? — спросил он, тоже усаживаясь в удобное положение, — Это прозвище тебе очень даже подойдет. — Даже если так, ты не заметил, что другая половина волос у меня красная? — Заметил. Но пока что называть тебя «огоньком» я не осмелюсь, да и первое мне нравится больше, — Глава Мафии сделал небольшую паузу. — Ради интереса, а о чем ты вообще думал, когда ложился рядом со мной? Кажется, именно ты был противником этого, — с легкой издевкой закончил он. — Ты и так все еще толком не выздоровел, а на полу спать в таком состоянии опасно, — быстро сориентировался Тодороки, сохраняя безэмоциональное выражение лица, — Мог простудиться. Изуку усмехнулся еще больше, даже не скрывая этого, и чуток прищурился. «Хочется так поиграть с огнем? Что ж, устроим». — И ты не боялся что я что-нибудь тебе сделаю? — Например? — Ну, к примеру, вот это. Мидория моментально сократил расстояние между ними до минимума и, остановившись лишь на миг в миллиметре от его губ, будто еще больше накаливая обстановку, мягко накрыл губы Тодороки своими. Поцелуй был легким, не грубым, как мог подумать Шото прежде, даже в своем роде ласковым и аккуратным. Будто не желая спугнуть жертву, Изуку медленно исследовал языком рот парня и, прежде чем тот спохватился и хотел оттолкнуть его, отпрянул, запоминая румянец и затуманенный взгляд Тодороки. — А теперь нам пора закончить незавершенное дело. Улыбнувшись уголками губ, Мидория быстро вскочил на ноги и пошел к выходу, оставляя все еще не пришедшего толком в себя Шото одного.