Chapter VIII: On Commonwealth

      Изгнанник не успел ещё открыть глаз, но горло уже сжалось в попытке не выпустить наружу болезненный стон. Всё тело ныло от боли и истощения, кожа тлела, как угли. Сквозь плотный туман в голове он почувствовал прикосновение и открыл глаза. Ему потребовалось несколько раз сморгнуть прежде чем мир обрёл чёткость, и размытые пятна цвета сложились в озабоченное смуглое лицо с копной рыжих волос. Разум изгнанника медленно собирал в цепочку мутные, граничащие с осколками сновидений, воспоминания прошедших дней.       Ах, ну да.       Его нашли у края пустыни, по которой он до этого блуждал. Трое в масках подобрали обессиленное тело, которое к тому времени ветра успели подзамести песком. Изгнанник слышал отдалённый разговор между членами группы, но не мог разобрать ни слова - ему едва хватало сил чтобы оставаться в сознании.       Горячая ладонь покинула его обожжённый лоб, что одновременно принесло облегчение и разочарование. На место руки легла прохладная ткань, смоченная водой, и изгнанник шумно вздохнул. Он вновь посмотрел на мужчину у своей койки. Тот бросил ему виноватую улыбку.       - Нужно сменить перевязку, - сказал он.       Изгнанник стиснул зубы и коротко кивнул. Мужчина кивнул в ответ и принялся смачивать старые повязки водой. Когда ткань достаточно пропиталась, он начал осторожно снимать испачканные бинты с руки больного. Изгнанник не сдержался и тихо зашипел от боли. “Извини,” - пробормотал рыжий, обнажая покрытую ожогами и волдырями кожу. Даже с водой присохшая к ранам ткань отходила с трудом. Изгнанник от напряжения вжал голову в подушку и старался не издавать ни звука.       Он смутно понимает, что его о чём-то спрашивают. С усилием он повернул голову в сторону источника звука и сфокусировал взгляд на человеке, что поддерживал его одной рукой за плечи. В какой-то момент тот снял маску, открывая своё загорелое лицо и пару тёмных глаз, рыжие волосы непослушно торчали в стороны и выбивались из-под пёстрой банданы.       К губам изгнанника было приложено горлышко фляги, и он, не задумываясь, жадно припал к воде и осушил всё почти мгновенно. Казалось, будто только половина жидкости смогла добраться до желудка - остальное в себя впитали иссушённые горло и язык. Изгнанник почувствовал, как разум начинает проясняться. Дрожащие руки вцепились в одежду спасителя, десяток немых вопросов и мольба в глазах. Мужчина ободряюще улыбнулся.       - Моё имя Хэдвин.       Мазь приятно холодила израненную кожу, пока поверх неё ложилась новая перевязка. Понемногу боль отступала.       - Спасибо, - прохрипел изгнанник.       - Всегда пожалуйста, - немедленно отозвался Хэдвин со свойственным ему теплом в голосе.       Хэдвин закончил смену бинтов на всех ранах и присел у изголовья, в руках у него был стакан с водой. Изгнанник медленно сел в кровати, стиснув зубы: каждое неловкое движение натягивало кожу и грозилось разорвать хрупкий покров. Перебинтованные руки осторожно взяли воду у терпеливо ожидающего Хэдвина.       - Ты слишком добр, - прошептал изгнанник прежде чем отпить.       - Ерунда, нельзя быть слишком добрым, - его благодетель обезоруживающе улыбнулся, и изгнанник на секунду испугался, что сейчас поперхнётся насмерть.       Но он не успел ничего возразить - в поле зрения появились остальные члены группы: огромная женщина с массивными рогами и грозным взглядом, и белошёрстный пёс с зелёным кончиком хвоста и весьма хитрым выражением морды.       - Эй, дружок, ты как? Повезло же тебе, что мы тебя нашли. Меня звать Руки Зеленохвост, кстати,- представился пёс, и изгнанник приветственно кивнул новому знакомому.       Женщина смерила изгнанника оценивающим взглядом горящих голубых глаз, от интенсивности которого захотелось сжаться и, по возможности, спрятаться, можно даже в песчаных барханах.       - Я - Джодариэль, - наконец сказала она, и её голос звучал как-то… раздвоенно. Не по-человечески.       Изгнанник скованно кивнул, и Джодариэль перевела взгляд на Хэдвина:       - Он сможет?       - Надеюсь... Я ещё не спрашивал.       - Что?! Так чего же ждать? - тут же всполошился Руки и подскочил ближе к койке. - Эй, приятель, не сочти за грубость, но читать ты умеешь или как?       Читать? Изгнанник на секунду задумался, не уверен, что ему ответить. В голове вспыхнул обрывок воспоминания о ревущем пламени, и дыхание застряло в груди. Он вновь посмотрел на лица всех присутствующих, которые неотрывно следили за ним - Джодариэль со строгой решительностью, Руки с нетерпением, и Хэдвин с надеждой - и покорно склонил голову.       - Да.       Эти люди спасли ему жизнь, и новоназначенный Чтец согласился помочь им освободиться от заточения изгнания. Какая-то его часть была особо рада перспективе служить этим троим, какая-то тёмная и голодная часть, но Чтец пока не решался дать ей имя, да и вообще старался поменьше о ней думать.       Вместо этого он решил переключить всё своё внимание на изучение Книги Обрядов, по крайней мере пока его раны не заживут в достаточной мере чтобы помогать остальным в бытовых делах (его попытка помочь Хэдвину с ужином окончилась заново раскрывшейся раной на правой руке, Чтец никак не мог перестать лихорадочно извиняться пока мужчина перебинтовывал его руку и тщетно пытался успокоить нервного товарища).       Книга Обрядов была с характером и давала себя читать исключительно кусками - золотые чернила проявлялись на чёрной бумаге только после успешно пройденных Обрядов или когда ей просто самой вздумается. Чтеца это самую малость выводило из себя: к чему иметь книгу, написанную восемью великими основателями, полную мудрости и знаний, если тебе не дают эти самые знания получить? Разве книги не созданы для того, чтобы передавать чей-то опыт тем, кто ещё не успел столкнуться с подобным сам, чтобы предостеречь их от повторения чужих ошибок?       Похоже, Книга придерживалась метода воспитания “лучше пусть один раз сам обожжётся”, а потом услужливо записывала выученный урок на память. Как шрам.       Ему некуда бежать. Со всех сторон вздымаются столбы пламени, огонь оглушает своим рёвом. Он пытается метнуться в одну сторону - перед носом вспыхивает новый пожар, он поворачивается в другую - на тропу сыпятся горящие камни. Он пятится назад и видит, как из пламени мягко ступают зубастые твари, разевают пасти, как бешеные псы, и смотрят на него своими многочисленными чёрными глазами. Он чувствует, как с его губ сыпятся мольбы о пощаде и слёзные обещания, но все звуки съедаются огнём столь жадно, будто это сухая бумага. Звери медленно приближаются, их ядовитые клыки всё ближе.       Он разворачивается и бежит сквозь огонь. Пламя облизывает его с головы до ног, но ему некогда думать об этом: он должен бежать. Ноги несут его куда-то вдаль, он боится обернуться, но знает, что монстры у него на хвосте, он чувствует их мокрое дыхание у себя на загривке, их зубы вот-вот сомкнуться на щиколотке. Откуда-то звучит смутно знакомый голос, он кричит ему что-то. Зовёт? Он не может расслышать, звуки никак не складываются в слова.       Белые клыки разрывают штанины и рукава, ещё чуть-чуть - и это будет его плоть. Он не может перестать бежать. Впереди обрыв. Он не может перестать. Ступни загребают пустоту, и он падает. Твари останавливаются на краю и смотрят, как он летит вниз, навстречу бездне.       Чтец резко вскочил в кровати, задыхаясь. Руки взлетели к груди, внутри которой бешено колотилось сердце. Когда немного кислорода всё же попало ему в лёгкие, лицо у Чтеца вновь скривилось, но на этот раз от боли: резкие движения потревожили раны, и теперь вся его кожа горела под бинтами.       Он оглянулся - на дворе всё ещё была глубокая ночь, все обитатели вагона оставались в своих постелях, даже бесы не шелохнулись на своих жёрдочках. “Хорошо, - подумал Чтец с облегчением, - кажется, никого не разбудил”. Он осторожно выскользнул из кровати и направился к выходу из вагона, на секунду замер перед столом, заваленным копиями Книги Обрядов, мысленно сплюнул, прихватил том с собой и вышел наружу.       Ночной воздух немедленно окутал его, покрыл прохладными прикосновениями, словно поцелуями, ноющие конечности. Чтец со вздохом присел на нижнюю ступень вагона и раскрыл том у себя на коленях. Раз уж он не может спать, то хоть поработает. Кто знает, может, Книга в кое-то веке согласится сотрудничать и покажет ему новую страницу? Или сочтёт события сегодняшней ночи достаточно важным личностным ростом, достойным вознаграждения?       Но как он ни вглядывался в слова, сколько раз не проходился глазами по немногочисленным страницам, ничего нового из Книги выудить так и не удалось. Чтец устало вздохнул и захлопнул кожаный переплёт. На обложке под стеклянной полусферой поблескивала незамкнутая звезда, символ Обрядов. В очередной раз он задумался над значением её формы. С этой книгой всё не просто так, не может быть, чтобы символ был выбран просто потому что он стильно смотрится.       Он запрокинул голову назад, чтобы поискать ответы среди звёзд, однако вместо неба увидел знакомый рогатый силуэт, глядящий на него сверху вниз.       Чтец подскочил на месте и сдавленно вскрикнул от удивления, но тут же зажал сам себе рот и обернулся на спящих спутников - Руки дёрнул ухом во сне, Хэдвин даже не шелохнулся, Тэй в свойственной ей манере мямлила про себя, но тоже выглядела спокойной, Ти’Зо посапывал в её пышной шевелюре - и позволил себе выдохнуть. Джодариэль присела рядом. И как это он не услышал её приближения? Эта женщина полна сюрпризов.       - А ты почему не там? - спросила она, мотнув головой в сторону общей комнаты. Её низкий двоящийся голос звучал скорее озабоченно, чем строго.       - Не спалось, - ответил Чтец и поднял глаза на звёздное небо. Джоди продолжала молча наблюдать за ним. - Кошмар приснился, - признался он и потёр веки.       - Об изгнании?       Чтец слышал гудение пламени в своей голове, треск горящей бумаги, огромного количества бумаги - горящих книг - и свой собственный крик о том, что он должен спасти что-то очень важное, но никак не мог понять, что, и страх приморозил его ноги к дрожащему полу.       По спине пробежала дрожь и он поёжился.       - Вроде того, - ответил он наконец.       Джодариэль понимающе хмыкнула и перевела взгляд на небо.       - Извини, что разбудил, - тихо сказал Чтец.       Джоди только усмехнулась.       - Не за что извиняться. Я солдат, я всегда чутко сплю.       От этого ему легче совсем не стало. Что же, он будил её каждый раз, когда его сердце билось слишком часто, чтобы спать? Чтецу захотелось сложиться в самого себя несколько раз и спрятаться под колёсами вагона. Вместо этого он заставил себя глубоко вдохнуть.       Чтец чувствовал на себе взгляд Джодариэль. Он знал, что она не будет настаивать на объяснении - в этом краю мало кто любил вспоминать о прошлом - но и готова выслушать, если он сам пожелает говорить.       - Я всё ещё не помню всего, что было, - начал он, - но некоторые воспоминания возвращаются ко мне по ночам. Никаких имён или лиц, чем я занимался, ничего такого. В основном это… - он пожевал нижнюю губу, пытаясь подобрать слово, - чувства, наверное. Я чётко помню, что мне постоянно было страшно, - пальцы сцепились в крепкий замок поверх тома на коленях. - Помню, что всегда чувствовал взгляд на своей спине. И знание, что если что и случится, то я не смогу… дать отпор.       Чтец рефлекторно потянулся к своей шее и потёр её, словно пытаясь прогнать усталость от постоянного оглядывания через плечо.       - Хорошо тебе, - нервно усмехнулся он, - быть такой сильной. Одним своим видом можешь опасность отпугнуть, - только спустя секунду после того, как слова сорвались с его губ, до него дошло, что он только что сказал. - Я-я-я совсем не имею в виду, что ты страшная! Ну, в смысле, да, страшная, но в смысле, что ты можешь просто иногда так посмотреть и… О, Книжники… - он бросил свои неловкие попытки оправдаться и зарылся лицом в ладони, абсолютно убеждённый, что больше никогда не сможет отнять их от лица - его стыд ему никогда не позволит. Уши пылали так яростно, что Чтец был уверен, что Хэдвину теперь придётся накладывать повязку и на них.       Чтец был готов ко всему: что Джодариэль смачно выругается на него, что прогонит прочь из их банды изгнанников с позором, или что она просто молча поднимает его хлипкое тельце над головой, одним движением разломит позвоночник надвое и выкинет догнивать в ближайшей яме. Чтец не был готов к звуку урчащего смеха. Он неуверенно оторвал руки от лица и осторожно посмотрел на Джоди. Та глядела на него со снисходительной улыбкой на лице, ни капли злобы в горящих голубым глазах.       - Я поняла твою мысль, друг, можешь перестать дрожать, - сказала она не без весёлости в голосе.       Чтец выдавил из себя нервный смешок, но и в самом деле начал успокаиваться. Джодариэль выглядит суровой, но даже без Обрядов, во время которых он может чувствовать своих соратников так, словно они были едины телом и разумом, он знал, что она не стала бы ему вредить. Паранойя и привычка ожидать худшего не отпускают за одну неделю.       - Но что касается страха, - продолжила она, - то, думаю, если твою опасность достаточно спугнуть парой рогов и суровым взглядом, может, её не стоило бояться с самого начала.       Чтец несколько мгновений изучал спокойное лицо Джодариэль. Он не мог согласиться или возразить - для этого ему бы понадобились воспоминания или хотя бы знание того, чего он боялся. Взгляд вновь упал на Книгу Обрядов. Кажется, у него были предположения, что именно могло быть поводом его постоянного страха.       - Как бы то ни было, ты больше не там, а здесь. Я уверена, что что бы тебе ни угрожало в Содружестве, здесь тебя не достанут, - на его плечо опустилась рука с длинными ногтями, вес которой магическим образом снял последние следы тревоги с Чтеца. - А если и заявятся, то я буду держать свои рога наготове.       Он поднял лицо и благодарно улыбнулся Джодариэль. Та кивнула в ответ, и они оба подняли глаза к небу.       Путеводная звезда ярко пылала на фоне синего бархата неба для глаз Чтеца и звала к Кургану Ха’Уба. Знание конечной цели наполняло Чтеца спокойной уверенностью: иметь пункт назначения всегда было лучше, чем бесцельно скитаться. Джоди, Чтец догадывался, не могла видеть, как ярко горела Полуночная Звезда, для неё наверняка вся эта россыпь была просто далёким мерцающим полотном, но он надеялся, что даже так оно способно принести ей тот же покой, что и ему.       И впервые было совсем не страшно.       Утром в Книге проступила новая страница.