2 недели назад...
— Мне надо забрать кое-какие вещи, поэтому присутствовать на следующем уроке не смогу. Предупредишь учителей? — Окей, но с тебя чупа-чупс с вишневым вкусом, — воспользовался ситуацией начинающий актер. — Пососать захотелось? — До того как сказать это и постебаться, Даина старалась сдержать соблазн. Но, твою же кошку, не получилось. — Да, пососать, — даже не пытаясь отрицать, спокойно согласился. Вот же! Мог бы и подыграть.Настоящее время...
— Знаешь, ты придурок, — бросает вызов она этому актеру. — Напиться, чтобы очнуться в больнице — это какой надо иметь уровень? Чимин хмыкает, и Чон незамедлительно стреляет в него убийственным взглядом, а потом снова смотрит на Тэ. Будет она тут еще пялится на него. Ага, сейчас. — Лучше уж в больнице, чем... — он долго тянет последнее и смотрит на Пака, качая головой. Они что, за одно? Где это можно еще проснуться после пьянки, если в таком случае больница остаётся как лучший вариант? А вообще, Даину это не волнует. То есть этот придурок понял хмык этого придурка? Что девушка может сказать в этом случае? Два дебила это сила. Так держать! — Поскольку ты любимчик по актерскому делу, — решив уладить свою проблему, Даина оповещает парня. — Ты и объяснишь учителю, куда это я сбежал с занятий. А то видите ли кто-то напивается, а кто-то... — ... ты, — перебивает он. — Я понял. Поговорю с преподом. После этих слов Ким разворачивает одну конфетку и ловко суёт за щеку, вкусно причмокивая. Хрен знает, что, почему и как? Но, у Даины в голове возникает вопрос при виде сосущего лиденец Тэхёна и он звучит так: А если засунуть сразу две конфеты в рот? А если три? За сколько минут их можно дососать? — Бувете? — С конфетой во рту интересуется он и подтягивает пакетик к ребятам. Однозначно, когда блондинка шла сюда предполагала, что она, Тэхён и Чимин будут дружненько сидеть еще и при этом весело сосать чупа-чупсы! Конечно, а как же иначе? — Сам соси, — на отвали сообщает Пак, и светловолосый тянет лиденцы к Даине. — Нет, — лихо отказывает она, что и приводит к цоканию Тэ. — У меня аллергия на вишнёвый вкус, — признаётся девушка. — Извини. Чимин боковым зрением кинул на неё ценичный взор, а высказывание в её сторону, вроде "Неужели? Ты знаешь это слово?" — так и крутилось на кончике языка. — Понятно. Мне больше достанется, — либо сосед девчонки ни чуть не обиделся, либо он действительно хороший актёр. — Я пошёл, — вставая, подаёт голос Чимин. Даина снова не знает что, как и почему? Но её подсознание хотела в слух продолжить сказанное им всего лишь словом "...нахй?" . Брюнет покидает приделы небольшой белой комнаты, оставив двоих на едине. Как дверь захлопнулась Чон гипнотизировала деревянный предмет в одной точке, и пришла в себя лишь тогда, когда к её голове прилетает легендарная подушка. — Я сейчас без двери останусь, — шутит парень. — Ты сейчас без рук останешься, — парирует она. — Капец просто! Ты меня чуть-чуть не раскрыл! — Возмущается блондинка и подушка повтороно летит к соседу. — Шикарно! — Круто! — Издеваясь, подушка снова летит к Даине. — Супер! — ... и снова к Тэхёну. — Конечно! — Позитивно кричит он и замахивается этой несчастной подушкой. — Сдаюсь, — театрально подняв обе руки, Чон принимает поражение. — Уже поздно. Я тоже наверное пойду. — Подожди. У тебя есть зонт? Девушка смотрит в окно. Осенний ливень и ветер. — Есть... — У Чимина нет, — так быстро сказал он, словно знал, что Даина по привычке тащит с собой зонт. — Передай ему мой, — Тэхён показывает на стул, где на спинке весит сухой зонтик. О нет. Что? То есть она должна сделать добро... Чимину? Она? Ему? Тому кто запер ее на балконе? Тому кто чуть не сбил её на скутаре? Кто отобрал её флэшку, а вместе с ним и мечту? Тому кто морально причинил ей боль и даже заставил плакать? Тому кто хотел поднять на неё руку, ибо контролировать гнев он не в силах? ЕМУ? Даина кипит от негатива из-за плохих воспоминаний... Да кого она обманывает. Хороших ведь не было. И не будет. Черт. Обладала бы младшая магическими способностями, наслала бы пожизненное проклятие на этого засранца. Век бы не отмылся, ни смотря на его искренние добрые поступки, которые он никогда не делал. — Хорошо. Через не хочу выдавила она, потому что намерение Тэхёна по отношению к Чимину были столь великодушны, что отказав ему в просьбе, Даина чувствовала бы себя самой последней тварью. Захватив защиту от дождя и помохав светловолосому не так оживленно как он ей, она выходит. — Можно вас? — Позвала Чон врача. — Я хотел узнать, когда выпишут пациента Ким Тэхёна из двенадцатой палаты? Седой мужчина поправив свои очки на переносице, о чём-то задумался. — Ким Тэхён, — повторил он усталым тоном, — буквально минут пять назад у меня про этого молодого человека узнавал ещё один парень. — Доктор присмотрелся к ней. — Судя по вашим лицам, Тэхён какой-то айдол. Даина тупо натянула улыбку. Ух, какая шутка из восьмедисятых. Смешно-смешно. — Вы ошибаетесь, — скромно сказала она. — Так когда дата выписки? — Честно, впервые встречаю такого молодого алкоголика, — снова смешок по сценарию, — но думаю через два дня он будет как огурчик. — А, благодарю, — Даина поспешно покланилась ему. Потому что заметила силуэт Чимина за окном, идущего туда-сюда. Будто ждет чего-то. Еще не ушёл. Мужчина провёл смазливого парнишку взглядом аж до самых дверей и тихо проговорил: — Этот в отличие от предыдущего хоть спасибо сказал... Эх, молодежь. Чимин утомившись от ходьбы из угла в угол, развалился на своём байке и стал заниматься, куда более занимательной идеей: он без интереса наблюдал как капли дождя летели с неба, а после со всей силы разбивались об асфальт. Из-за ливня не были слышны звуки машин, и прохожих, что бежали под зонтами спеша по своим домам, где их ждали семьи. А его никто не ждет. Пак застегивает молнию на куртке и ныряет в свои теплые карманы, надеясь, что в ближайшее время дождь закончится или хотя бы станет тише. — Эй! Брюнет не обратил внимание на зов и продолжал смотреть за пределы навеса, где можно было промокнуть за долю секунды. Даина вытянула правую руку стоя напротив него и только тогда он посмотрел в её сторону. — Возьми, — сухо предложила она, а он же в этот момент брезгливо осмотрел её с ног до головы, с таким лицом, будто она даёт не зонтик, а то, чего он бы в жизни в руки не взял. Гордость не позволит. Он отворачивается. Молчит. Я что, призрак что ли? Ащ! Как же бесит. Этот кретин ведёт себя так, будто это мне надо. Что за урод? — Возьми, — на этот раз она выдала это же слово твердым тоном смешаны с агрессией. Такой тембр голоса уже далеко не предложение — скорее приказ, не выполнение которого грозит смертью. — Отвали, — с такой же манерой сказал он. Даина замешкалась. Чтобы от неё добиться такого тона в разговоре, то её надо хорошенько разозлить, а ему...! А ему достаточно просто открыть рот. — Я тебе что, зонтикодержатель? — заорала блондинка, чтобы перекричать нескончаемый дождь и чтобы он ее услышал. — Возьми! — Ты - дебил, — Чимин ответку дал так, словно он вовсе не унижает человека, а отвечает на такой обычный вопрос как "Сколько время?" — Я не нуждаюсь в твоих подачках, держи их при себе. Глаза девушки полезли на лоб. Нет, не так. Её глазные яблоки готовы вылезти из своих мест и сделать полный оборот. Спокойствие. Главное спокойствие. Вдох. Может ему врезать? Выдох. Этим же зонтом? Вдох. Можно, да? И еще раз выдох. — Если ты думаешь, что я сам лично хочу тебе помочь, то ты ещё тупее, чем я предпологал, — окончательно разгневана заявляет она, при этом щуря глаза. — Такому, как ты я могу помочь только вдух случаях: столкнуть тебя с многоэтажки и хорошо поточить тебе нож! Выгорившись, она не собиралась дожидаться от него такого же напора негатива. Или оно ещё хуже... а хуже будет наверняка. Поэтому она всунула ему этот зонт в промежутке ног, как никак он сидел, и сильно отвернувшись, пошла в противоположную сторону, раскрыв свой зонт. —Да пошёл ты! — Крикнул он во всё горло и уже не надеялся на то, что его услышали. Но средний палец от девушки, что находилась за навесом, доказали обратное и вызвали нервную усмешку. — Бесит. Чтобы отойти от заряда отрицательной энергии, которую он получил от так называемого Хосока, Чимин вспоминает черты лица Манобан. Вместе с этим приходит за ручку воспоминание о том, как в торопях он изящно кунил модель у дверей её же агентства. Она точно сейчас вся на нервах. Злится на него. Возбуждена. И так же, чертовский, соблазнительна. Брюнет уверен, что Лалиса хочет разобраться, выяснить отношения и в конце красиво дать ему пощечине. Чимин тоже хочет... но не этой всей бутафории, а её. Девушка будет в нетерпимом ожидании этого момента, но, чтобы не случилось она всё равно не позвонит ему первая. Пак как мужчина должен сам взять ответственность за это дело. Молодой человек вытаскивает из кармана телефон, он что-то печатает, затем отправляет...... эта была не Манобан. Первым — он только бросает девушек, в остальных случаях всё нет.
Парень сделав своё дело смотрит на зонт между своих ног. Он ухмыляется. У него между ног побыло множественно девушек, а тут еще и этот зонтик. Видимо он в прошлой жизни был основателем Кореи, если ему так повезло — оказаться напротив его ширинки. Счастливчик, слов нет. Зарывшись носом поглубже в свой воротник пальто и ругаясь на погоду, тупую себя, которая вместо штанов одела это короткое чёрное платье, а самое главное каждую секунду матеря конченого Чимина, шатенка надеялась на то, что у этого придурка сгорят нахер уши. Ладно она по раньше ушла с фотоссесии ради него. Дура, разве нет? Окей, и на то, что она ведёт себя с ним как последняя покладистая мелочь. Хорошо, переживёт. Но зачем? Зачем он так плевательский идёт к ней на встречу? С постоянными унижениями, когда она всё-таки под ним? С этими обидными фразочками, что она никакая не особенная? Ей же блять тоже обидно! И это гадкое ощущение с таким горьким вкусом, что застревает у неё где-то в горле, не позволяет ей дышать ничем другим, кроме как Чимином, заставляя ей понять, что она такая жалкая. Но всё же... она продолжает глотает это дерьмо в себя ради того, чтобы чувствовать его в себе: там, в мыслях и в сердце. А знаете, эта грязь ведь копится в ней. Её скоро станет так много, что она будет заменять ей кровь. Подождите, она что-то чувствует... это похоже на отвращение.К нему же? Не к самой себе, а к нему. Да. Потому что она — идеальна и она себя любит. Точно. Он ей отвратителен. Всё. Ведь так? Конечно. Нет-нет-нет. Этот самообман не помогает ей так думать. А хотелось бы. И обмануть себя у неё получается так же плохо, как и перестать быть зависимым от Чимина. Слишком быстро он овладел всем тем, о чём другим и мечтать было грехом. — Девушка, — говорит мужской голос, тронув её за плечо. — ЧТО? — Одно слово. Один вопрос. Три буквы. Она сумела уместить в него всю свою злость. Не желея голос, который второго такого взрыва не выдержал бы точно. А ей это было надо. Совсем немного. Ещё раз таких пять. Или десять. И тогда бы все эмоции вышли из её головы, дав хоть бы немного забыть о напряжении. Мужчина дернулся от резко развернушей на него особы с лицом, которое не то что пугало, а вызывало мысль взять откуда угодно лопату и собсвенноручно вырыть себе могилу. Нервно зглотнув: — Вам заказали такси — я водитель, — словно опасаясь еще одного извержения, спокойно говорил он. — Мне ещё долго вас ждать? — Такси? — Лиса посморела сквозь качающего головой человека напротив, чтобы взглянуть на машину. И вправду такси. — А кто заказывал? — Чимин. Одно имя... Ей не послышалось? ... которое с таким восторгом ловит её слух... Он? ... и вся агрессия на имя хозяина готова испарится без следа, оставив глупую улыбку на лице. — Правда? — С таким невиным и с такой надеждой в тоне, спрашивает она. Дно — кажется она сейчас там. Водитель в костюме странно хохочет. Это раздражает. Хочется врезать. Ударить лопатой. Закопать. Здесь же. — Да. Одно слово. Две буквы. И откуда в ней столько счастья, которое вот-вот треснет из-за её этой, чертовский дебильной улыбки до ушей. Она так ярко улыбалась только в рекламе Sprite месяц назад и никому больше. Её гордое эго тихо радовалось внутри, принимая тот факт, что Пак не знает что она именно так отреагировала на все это. Так по детский. Не в её стиле. Надо припастись тем гневом, которое минуту ранее чуть ли не выкипало из неё, а сейчас.. А сейчас его нет. Просто растворяется в воздухе от одной лишь мысле о том, что Чимин о ней заботится. Или он так со всеми своими шалавами возится? Вряд ли. Автомобиль остановился прямо у дверей её подъезда, в самом дорогом корпусе, где одна квартила стоила, как две почки. Здесь удовлетворить свою прихоть в виде хорошего жилья имели возможность только знаменитости или же подростки с богатыми родителями, которые оплачивали их проживание. Проходя через облизаный тряпкой сияющий холл, где сидела женщина пипивая кофе — консьёржа, Лиса зашла в не менее чистый лифт и поднялась на свой двадцать первый этаж. Её вещи сухие, нисмотря на этот сильный ливень. А всё благодаря... Стоп. Надо перестать снова думать о нём. Надо перестать провоцировать мысли о нём. Мысли... о нём. О нём. Крикнув девушка бессильно откинула голову назад, чувствую как по ее плечам сыпятся каштановые волосы. — Он — бабник, и просто убивает своё время на меня, — произносит то, что... давит ей на сердце и то, что... дейсвительно правда. Она хочет донести это до себя. До себя той, которая бессердечная стерва и которая ровняет чувства других к ней ниже плинтуса. Что-то, что смешанное с пылью, что почти не заметно. Земля круглая. Всё бумерангом. И поэтому всё это сейчас отражается на ней — чувство, которое съедает все её нормы поведения и принципы жизни. Съедает без остатка. Даже крошки не остаются. Скинув с плеч своё пальто на ходу и свою обувь поочереди на пол по направлению на кухню, сделав из вещей дорожку, она достает из навестного шкафа бутылочку красного вина. Что ж, вечер обещает быть — напиться и уснуть, чтобы во сне ей приснился наглый Чимин, который с наростающим темпом входит в неё, а она сладко стонет. От таких мыслей низ живота тоскливо потянул. Она сдержанно вдохнула и выдохнула. Открыв бутылку она делает глоток. Жидкость течёт по ортерии прямо в желудок даря ей телом ощущать некую мягкость. Ещё глоток. А потом ещё. Горловина невесомо косается пухлых губ ещё несколько раз, пока в глазах не начинают играть краски. Сработало. Эффект снятия стресса начал действовать. Босыми ногами потопав по паркету, который издовал смешной звук, когда ступня поднималась немного выше, Манобан переместилась в гостиную. Оставив спиртной напиток Диониса на журнальный столик, она стянула с себя чёрное платье и осталась в одном нижнем белье. Тоже чёрного цвета, но с кружевами. Лалиса любила гармоничность и сочетание в выборе цветов одежды, и нижнего белья. Смешок. Черт подери, да кого она обманывает? Это всё она приготовила для него... Придурок. Обхватив горлошко в очередной раз, она не отстраняется от него, а присасывается к нему, как к кислородной маске, после чего получив удовольствие от долгого глотка, проводит языком по губам. Кайф. Только вот девушка хотела значительно больше. И от этого дьявольского больше в животе что-то требовательно сгущалось. Надо это усмирить. Лалиса не понимала или отказывалась это понимать. Но каким-то мистическим образом с лукавого сообщения "Не пиши мне" она напечатала ещё десять, а может больше предложений такого характера, и самое последнее звучало совершенно иначе, чем предыдущие: "Трахни меня". Если те смс-ки она стирала сразу же как только хотела отправить (она не будет писать первой — низачто), то последнее сообщения уже было прочитанно. И что? Что? Скажите, куда ей ещё больше унижаться? Её — не буду писать первая — превращается в полный прах и не, потому что она все-таки написала первая, а потому что её это "Трахни меня" полностью уничтожило её перед Чимином. Позор. Еще бы дописала волшебное слово: пожалуйста. Вообще было бы зашибись! Шатенка уже видит его довольную ухмылку и как его самооценка взлетает еще выше. Что поделать? Она же готовила себя к проигрышу, так в чем проблема? Может в том, что модель ему нужна пока у него есть к ней физически интерес и пока у него на неё стоит? Хотя стоит у него наверное на всех красивых девушек. И он с легкостью променяет её на... Звонок в дверь.... них
Лалиса хлопает глазами. Кажется, показалось. Не успевает она сделать ещё глоток вина, как снова звонок в дверь. Или нет? Вставая с дивана стройная фигура направляется к двери — стеклянная бутылка служило в этот момент оружием... ну и выпивкой ещё. Скорее всего больше выпивкой. — С-сс, — вдыхает букву в лёгкие и по комнате проходит этот звук, ибо она наступила на свой смартфон, который минуты три назад летел прямо на пол. Руки открывают дверь прежде, чем мозг хотел пошевелить извилинами, а рот выдать банальное "Кто там?" Лиса усмехается, когда видит незванного гостя. А может всё же званого? — Клоуна увидела? — С порога словечкой стреляет он, и до девушки доходит, что это, тваю мать, реальность, а не воображение. — Ты... как, меня, нашёл? — По частицам выговаривала она, поскольку язык от волнения заплетался, но, перед Чимином, это можно списать на то, что она пьяна. — По запаху, — усмехнувшись, его кончик языка бессовестно вышел за территорию и коснулся правой стороны края губ, пока глаза блуждали по её телу. — Ждала? — Я... — мямлила она. — Я просто, — голова отказывалась сооброжать. — Проваливай! Выпалила модель и удивилась. Ничего себе. Оказывается попьяне она способна выпускать свою гордость, которой почти не осталось. Пак проигнорировал и вошёл. Нагло и смело — словно к себе домой. Он остановился около неё, и Лиса могла снова дышать его ароматом, — брюнет пахнет влагой от мокрой куртки и той же свежей мятой. Свежесть дурманила девушку так же, как и мята дурманит кошек. Чимин наклонился к её плечу и влажные губы нежно коснулись горячей кожи, оставив свой след. — Я купил кофе, — и только его голос вывел её из транса, и только тогда она посмотрев на его руки увидела две баночки, из которых выходил бодрящий пар и растворялся где-то в воздухе. Чимин зашёл на кухню и поставил стаканчики на стол. Входная дверь захлопнулась. Он начал стягивать с себя промокшую куртку, а когда с ней было покончено, снял и футболку, оголяя крепкую и до безумия сексуальную грудь. Мышцы его тела гипнотизировали её, когда свет так плавно садился на его руки представляя её взору всю их красоту. Она нервно сглотнула. Глоток был такой большой, словно это не слюни во рту, а стакан этого горячего напитка. Приземлив полупустую бутылку вина рядом с кофе, Лиса села на стул и почти не моргая смотрела на профиль парня напротив, который спокойно попивал жгучий кофеин. — И откуда ты узнал мой адрес? — Подняла всё тот же интересующий её вопрос. — Откуда надо, — словно с вызовом ответил. — И если бы знал, что ты расхаживаешь дома в таком виде, — в сотый раз изучив её тело взглядом, он продолжил. — Приходил бы чаще, — закусив нижнюю губу Чимин сдерживался... как мог. Вспомнив то, что она в одном нижнем белье Лиса ни грамма не смутилась. Ей даже нравилось то, с какой похотью и страстью в глазах этот паршивец на неё смотрел. Она болдела от этого взгляда, где он её уже и в коридоре, и на этом столе, и на её диване в гостиной — жестко имеет. Вся сущность шатенки жаждило, чтобы он сделал это. Много-много раз. Ей захотелось прикоснуться к нему. К этой бледной от холода коже, к этому крепкому прессу, очерчивая длинными пальцами каждый кубик, ощутить его возбуждение через тонкую ткань штанов, которая служила бы единственной преградой её ладони и его твердой пятой точки. С каждой секундой воздух в комнате испорялся. Дышать было нечем и если девушка не завликёт эти желанные губы в жаркий поцелуй — задахнется. — Я голоден, — перебивает тишину и Лиса немного вздрагивает от тембра его голоса. — Не хочешь мне что-нибудь предложить? — Как насчет меня? — В голове пустота. И этот вариант ответа был вполне логичным — она не умеет готовить, а её тело хочет от него ласки. — Хочешь... меня? Чимин не спускал похотливого вгзгляда, когда девушка отодвинув свой стул, ловко перекинув ногу, села на его коленки. Парень сидел не принимая никаких действий, даже не двигался в тот момент, когда губы девушки жадно сминали его и ждали ещё более бурной отдачи. Лиса не сдается, она пихает свой язык чуть ли не в его глотку и нетерпеливо ёрзнает, пока брюнет ценично ухмыляется в поцелуе. Она чувствует бёдрами его шишку, которая становится всё больше. У него встал. Но почему этот гребаный мучитель даже не прикоснулся к ней? Его руки мирно лежат на тазе и явно не собираются обхватить её талию, притягивая ближе. Издевается? Пак ждёт. Ожидает той самой минуты, когда она опустится перед ним, попращавшись со стусом взлетевшей стервы и её этот надменый характер потеряется. навсегда. Ему так нравится, когда женщины подтверждают его склонность к тому, что они жалкие. Бесзащитные. Легкомысленые. Доверчивые. Глупые. Этот список можно продолжать целую вечность, до того как не закончатся похожие слова. Нет. Пак не горел ненавистью в их сторону, а наоборот любил эту черту противоположного пола, — ибо ею можно пользоваться. Когда Лиса вздумала переместить свои ладони с шеи парня на его грудную клетку, он грубо перехватил её запястья и нахмурил брови. Это заводит её. Хоть какие-то признаки жизни за последние три минуты. Звериный взгляд девушки не прекращал изучать красиво лицо напротив, и бесится от того, что брюнет выглядел равнодушно и даже где-то осуждающе. Гримаса у него такая, словно на нём не сидит возбужденная, сексуальная, почти голая модель, которая ждёт горячего секса, а, такое невозмутие лицо, будто он в туалете — не один нерв на лице не шевелиться. Раз-дра-жа-ет. — Не смей касаться меня, поняла? — Со злобой в тоне, Чимин уничтожил былую тишину на кухне, и пожирал глазами туповатую мордашку напарницы. — А если... нет? — Не восприняв всю деликатность ситуации в серьёз, она решила поиграть, за что и получила боль в области затылка, ибо парень схатив её за волосы, потянул назад. Лалиса зашипела. — Поняла, малыш? — Ещё грубее переспросил и усилив хватку волос, получает громки стон взамен. — Поняла. Послушно согласившись, она ждала пощады, жмуря свои глаза, но Чимин не отпускал её, а всего лишь наклонился к открытой шее и захватив бледную кожу в плен зубов, укусил. Девушка от неожиданности и резкой боли крикнула, и чтобы загладить свою небольшую вину Чимин её нежно чмокнул. — Не могу больше сдерживаться, — говорит он и громко дышит, превращая весь воздух в этой квартире в пламя. — Скажи мне, малыш, скажи... Будто произнося заклинание шептал он, и Лиса по правде уходила в дьявольский транс. А когда его рука скользнула по позвоночнику, наконец отпустив её голову, она потеряла нить от этого мира и попав в его капкан, размякла. — Что? — Со стоном выдохнула она, пока кожа не устанно ловила его каждое прикосновение по телу и была как-никогда чувствительной. — Что сказать? — О чём ты меня просила? — Всё так же покрывая невесомыми поцелуями шею, его шепот заставлял сходить с катушек. — Сегодня... Что мне сделать? — Я не знаю, — мрак — всё что было в мыслях это мрак. — Я правда не знаю. По указанию брюнета — не трогать его, шатенка старалась держать свои руки на широких плечах Чимина, свесив ладони на затылке, слегка скрещивая их. Чувства девушки можно сравнить с тем, словно в неё вкалоли внушительную дозу наркотиков, и теперь она отдалась в этот ядовитый туман — удовольствия. Манобан была настолько одурманина соблазмом брюнета, что могла сказать всё что угодно. Абсолютно. Она даже в состоянии этого эффекта была готова взять вину за не совершенное ею убийство, за которое ей дадут пожизненный приговор. И плевать. На всё. — Попроси меня, — схватив её за бёдра, он встаёт, укладывая хрупкую фигуру на стол. — Проси, малыш, чтобы я тебя трахнул здесь, — ей не хотелось соображать, но Лиса догадалась, чего Пак от неё добивается. Он хочет — её полного уничтожения, а сделает Чимин это благодаря её сообщению, которое он получил пол часа ранее. — Не слышу, — его умелые руки блуждают по упругой груди, затем проходят через все рёбра и спускаются ещё ниже. — Уже мокрая, — поглаживая девушку между ног и улавливая тихие стоны, Чимин довольно ухмыляется. — Ты же хочешь... Собственное тело модели её не слушает и поддается провокациям этого подлеца. Сексуального подлеца. — Очень. Очень хочу. Очередная самоуверенная ухмылка. — Что хочешь? — В ноги упираясь своим членом, которому уже давно тесно в штанах, парень возвышал свой взор на Лису, которая готова была взорваться от его малейшего движения. Милашка. — Я хочу...вот момент, которого так ждал Чимин: ещё одно поражение, и победа в свою копилку. ещё одно доказательство, что устоять перед ним невозможно.
— ... хочу, чтобы ты меня... Чимин, чтобы не издеваться над бедной девушкой, сделал то, о чём она его практически умоляла. А как же? Его об этой просьбе попросила "приличная" девушка, а им (вы же знаете) грех отказать. В таких случаях особенно. Да ещё и сделала она это несколько раз, ведь у него почему-то именно сегодня были проблемы со слухом. Раслышал только с третьего раза. Ах, какая жалость.***
болтовня... ещё болтовня... и ещё... — ... и вот я спросил у неё: "А как зовут вашу дочь?". Она короче на меня посмотрела и сказала, Лухан, я ей в ответ: "Как не обычно!", а она мне говорит "Для мальчика, мальчиковское имя — это вроде обычное дело." Капец просто! И я тогда... заткнись... умолкни... сдохни! — Даина? Ты меня слушаешь? — Чон видит через экран мобильника, как её брат, с языком "дохера слов в секунду", приближается к камере и всматривается в неё. Блондинка демонстративно и в тоже время специально, отчаянно и устало вздыхает, всем своим видом показывая ему, что нет. Нет. Чтобы чёрт его изнасиловал — нет! Она не слушала его вчерашний день, потому что она про это не спрашивала. А он... А он каким-то образом успел его ей рассказать, хотя позвонил парень по видио-звонку пять минут назад. Всего пять минут прошло их разговора, а если быть точнее — не закрывающего рта Хосока, который всё говорил, говорил, и говорил, и говорил... В общем: Даина наслушалась его голоса на всю жизнь вперёд за этот короткий промежуток. Удивительно: пять минут — и ты уже ненавидишь человека. пять минут — и ты уже не уверена, что он тебе родной. пять минут — и ты готова с улыбкой на лице зашить ему рот. пять минут — и ты понимаешь, что над твоим мозгом беспощадно надругались.а это ведь ещё не конец звонка, потому что он только позвонил...
пять минут — и умереть от телефонного разговора вполне возможно. Это ещё не самое ужасное, что могло раздражать Даину. Что может быть страшнее? Нет, это не поющий Хосок, и не делающий отвратительное эгьё для неё — все эти жалости ещё, ух, какие цветочки. Самое страшное, что сейчас шесть утра. Понимаете? А ведь всё начиналось так здорово — она так сладко спала. И где интересно была ошибка младшей во время их общения, что послужило главной причиной её мучений? Какая именно фраза послужила оплошности? "— Доброе утро! Как дела?" "— Я сплю." И пошло-поехало. Вроде бы ничего лишнего не сказала. Так в чем собственно дело? А всё довольно просто — это её противоположность — брат близнец. — Конечно... — "нет" мысленно добовляет она и меняет свою лежачую позу, повернувшись с левого бока на правый. — Ты что ещё спишь? — Хосок по ту сторону экрана, попивает зелёный чай и выглядит так весь опрятно и, собрано, а она, мягко говоря, должна не то что брать с него пример, а впитывать в себя каждую мелочь.Десять минут назад...
"— Я сплю." Ты что ещё спишь? Блять. Он точно стебёт меня. Один вопрос прозвучавший не во время и сесть в тюрьму за убийство человека, кажется не таким уж и жестоким. Подумаешь какие-то семь лет. — Хотелось бы, да не получается, — язвит она. — Что-то я смотрю у кого-то нет настроения, — строя глазки, умничает старший. Даина игнорирует его, смотря пустым взглядом на то, как он сидит и завтракает бутербродом. Ей так лень открыть рот и произнести хотя бы один звук. Даже лень сделать так, чтобы голос прорезался через горло. Хосок цокает: — Ладно я к тебе привык, а вот как Тэхён тебя терпит — я не понимаю,— насмешливо бурчит он, и опомнившись спрашивает: — Кстати, а где он? — В больнице, — о господи, с каким трудом она протолкнула голос из лёгких, из-за чего он прозвучал как у пьющего десять лет мужика. Брат близнец выпучил глаза и взволнованно продолжил: — Что с ним?! — Искренне интересуется он. — Надеюсь ты в этом не причастна. Даина закатывает глаза где-то пять секунд и переводит свой нервозный взгляд. — Избиение — в мои планы не входит, если что . А то, что Тэхён бухает до алкогольного отравления, — (она сделала паузу), — это меня беспокоит. Заметив как на лице сестренки каменное выражение, которое ничего невыражало до этого, сменяется грустью, которую она пыталась от него скрыть, он решил сменить тему. — Кстати, я же по делу звонил, — вспомнил парень. Даина напряглась. В прошлый раз, когда он говорил ей нечто подобное, младшей пришлось учится за него в мужском университете — здесь в этом... сколько "ласковых" слов она припасла на этот счёт. — Ты ещё и по делу звонил? — Ворчит девица. Парень виновата смеётся и показыает указательным и большим пальцем "саранхэ". Ужасное зрелище. — Да. Насчёт моего танца. Я уже снял видио. — Когда ты успел со своим-то конкурсом? — С не таким амбициозным тоном спрашивает она, потому что Чон в идеальном брате, в отличие от неё, даже не сомневалась. Собеседник лучезарно и смущенно улыбнулся. — Пустяк, и да, — он как-то подозрительно заиграл бровями, но Даина от негодования ничего не заметила. А зря, ей надо быть более наблюдательной. — Ты не хочешь мне что-нибудь сказать? Дайте подумать: 1) "Не звони мне больше в такую рань!" 2) "Никогда, слышишь? Больше никогда не рассказывай мне как прошёл твой день." Девушка вяло глянула на его радостное лицо и... Ей сказать нечего. Вроде бы всё тот же Чон Хосок с гладкой мордашкой и яркой улыбкой чуть ли не до ушей. — Я спать, — зевая говорит она, а Хосок ужасается заглядывая в её ротовую полость. Не нормальная. Он так и предполагал, что его самая лучшая и невнимательная сестренка не подметит для себя, что её близнец, решив сменить свой повседневный стиль, перекрасил свои волосы в тёмно рыжий оттенок. — Я скину тебе видио и не забудь его посмотреть, — начал быстро тараторить он. — И ещё... — она отключила, потому что это могло длиться вечно. Алилуя! 9:00 Не сильно торопясь девушка сказала "До встречи" своему очередному сладкому сну, и собравшись в образ человека, потопала на урок танцев с некой радостью в душе. Ведь учителя нет. И ей ничего глобального не гразит. Тупой ливчик... Вряд ли кто сумеет понять её ощущения в этом проклятом топе, потому что это крайне не приятно, а когда в нём ходешь двадцать четыре часа и семь дней в неделю — не приятнее в тройне. — Что это? — Рычит Кай с порога, заметив в зале по практике толпу студентов. — Какого хрена они все тут отшиваются? Парень переводит свои сердитые глаза, что среляют молниями на Чанёля, который с таким же не пониманием смотрел на всех не желанных здесь посторонних людей. — Понятия не имею, — возмущенно отвечает красноволосый и обращается к первому мимо проходящему танцору. — Сехун, почему все здесь? Сказали же, что сегодня выходной. — Так и было, — спокойно говорит он, разминая свои мышцы ног. — Но потом сообщили, что Чимин хочет показать нам мастер класс. Вот и ждём. Кай и Чанёль переглянулись, после чего оба стрельнули взглядом в молчаливого Бэкхёна, который в свою очередь подтанцовывал в ритм музыке, которая тихо играла в зале. — Что? — Вякнул Кай. — Разве он будет делать нечто подобное? Полный бред. Откуда у вас это информация? Сехун пожал плечами, приступая к растяжке мышц на руках. — Незнаю кто начал распространять её первым, но все получали эту новость друг от друга. — Может спам? — Вдруг залетел в разговор Бэк. — Да вроде нет, — не оброщая особого внимания на то, как троих парней волнует полная студентов комната для танцев, Сехун продолжал отвечать на их вопросы. — А вы чего это? Хотели отдохнуть от танцев? — Нет. — Холодно кинул красноволосый и стал сканировать лица всех присутствующих, так и не найдя свою цель. — Хосока не видел? — Ещё н... — не успевает договорить он, как замечает блондинку, которая подходила к ним. — А вон же он идёт. Трое парней оборачиваются и с презрением проходят по Даине агрессивными глазами. Не сказав больше ни слова, парни отошли от Сехуна, а Чанёль, который стоял с права от него, даже умудрились задеть его своми широкими плечам. Их план действий меняется. Тут слишком много свидетелей. Поэтому подойдя к ничего не предвещающей плохого блондинке, Кай с красноволосым схватили её руки с двух сторон и потащили девушку в не известном для неё направлении. Бэкхён шёл сзади своих хёнов, всё так же пританцевывая, и типо следил за гладкостью их заранее приготовленного приступления. Даина толком не успела испугаться от компании её врагов, как тонкие локти младшей больно схватили эти сильные ладони. Кажется тот момент настал, когда ей придется за всё ответить... физически. Они явно не поговорить её тащат с такой звериной хваткой. Вырываться и спасать свою задницу? Безусловно. Но, её шансы равнялись нулю. — Сейчас? — Не довольно говорит Чимин. — У тебя есть ровно час, чтобы ты был на съемочной площадке, — властно оглошает Марэм, пока молодая визажиста наносит ей макияж. — Я жду и, пожалуйста, сынок, — (секундная пауза), — не разачаруй меня. Угукнул брюнет в трубку, заходя в общежитие и направился в свою комнату. — Всё что от тебя требуется это твоё присутствие и красивое личико, ты меня понял? — Зная его вспыльчивость и не послушание, женщина пыталась вбить в его ветреную голову, насколько важна именно эта фотосессия. — Не впервый раз позирую на камеру, так что... — открыв дверь он поднимает свой взгляд, и видит полнейший пиздецкий-срач. — Охуеть! — Что? — Женщина нахмурилась от таких воспитаных выражений. Чимин не сразу ей ответил, пока поднимал свою челесть с пола. Он не торопясь прошёлся глазами в этом дерьме, которая до этого была его комнатой. Брови были сведены вместе от ярости настолько близко, что образовали морщины на переносице. Пиздец — тому, кто это сделал! С каждым мгновением агрессия наполнялась в нём, словно горячая лава, ещё немного — и вулкан начнет извергаться, уничтожая всё на своем пути. Кто блять посмел? — Алло? Чимин, я с тобой разговариваю, — раздражаясь тишиной на той стороне провода, Марэм ждала ответа, ноПошли гудки...
Парень сбросил вызов о вошёл в глубь своих апартаментов. От своей не контролируемой агрессии, он до белых костяшек сжимал кулаки. спокойствие... сука спокойствие... блять спокойствие... сукаблять Что он чувствовал? Знаете же, когда человек помешан на порядке и видит хаос — он становится раздраженным. А здесь это не хоас. Это заебись какой разгром! И его это "раздрожение" можно умножить на сто. на сто, блять! Кто там смерти не боится? Кто мог это сделать? Кто! Разорванные вещи (его вещи!), разбитые духи, от которых несёт отвратительно и хочется блевать. Шторы валяются на полу. Серьезно? Это каким далбанутым надо быть, чтобы додуматься до такого? Подушки... даже подушки остались без перьев. Ну, какой далбаёб мог так бестрашно идти на встречу к своей смерти, совершая этот роковой поступок? или далбаёбка? Подойдя к своему столу, и обнаружив ноутбук, за которым он кстати и пришёл, на полу, Чимин со всей силы и злобы бьёт кулаком по плоской поверхности. Кроме, маштабных матов на этот счёт из его уст в следующем времени ничего другого не вылетало. Такой колючий гнев копился где-то в горле парня, а выпустить на ружу его хотели руки и ноги — в жестоком избиении виновника торжества. Какой абсурд не так ли? Он тоже охуевает от этого. Реанимированно вспоминая и подбирая подозреваемых в содеяном, в мыслях он перебрал не так уж и много мужских кандидатов. Это дело отсилы не заняло и пяти минут. Итог: тот кто это устроил, явно с истерическим нравом и любит психовать. В таком раскладе — это точно какая-та стерва. Уж слишком банальный подчерк. Если так, то кто именно? Вот она — самая серьезная проблема. У него этих психованных дур целые списки, — и это ещё всего лишь на один день. Но, какая выгода этим девицам на один секс искать его общежитие? Бред. Точно отпадает. Такое вот дерьмо могут вытворять только те, кто на эмоциях. Причём на конкретных таких эмоциях. Ебать-не встать на каких эмоциях! Список заметно сокращается. Лиса? Его эти игры с ней по большому счёту на сто процентов должны были задеть её непреступную гордость. Чимин же любит издеваться — превращать достоинство людей в пустоту и смешивать их чувства с грязью. Вот после этого она и припёрлась сюда в порыве гнева устроив... подождите. задетые чувства? унижение? издевательство? А если...? — Хосок. Сомнений нет — его рассуждения всегда были однозначными. Девяносто процентов из ста — это уверенность в своих дагадках. И десять процентов — право на ошибку. В любом случае плевать. Этот новенький сосед ему с первых дней не нравился. Вообще. Хосок уже давно напрашивается. Вот и отлично — сегодня всё будет. Тяжелые шаги сокращали расстояние между их общагой и залом для практики, оставляя совсем мизерные метры. Его напряжение уже переходит планку. Можно поклясться, что если бы Чимин имел способность перевоплощаться, то скорее всего он стал бы Халком. Энергетика брюнета уже была готова обращать в прах абсолютно всё. Видя его такую, даже можно сказать, страшную физиономию — насрать в штаны было бы нормально. По своей воле отдать ему все деньги — тоже естественно. Убегать если он в радиусе километра — вообще традиционно. — А мы тебя как раз и ждём! — Радостно приветствует брюнета всё тот же Сехун. — Все уже хотели расходиться. Чимин оскалил на него свой стреляющий лазером взгляд, и под таким напором, Сехун готов был опустить свои слегка настороженные глаза, затем и голову, потом и на колени сесть, сделав поклон, прося его о пощаде. — Хосок где? — Сехун в жизни такого тона не слышал. Настолько холодный, что холодней самого холодного айсберга. Парень замешкался. — Буквально только что был здесь. — Конкретнее. — Его Кай со своими друзьями потащили в сторону лестницы, — объяснил он, и показал за спину. Лестница. Крыша. Эти слова взаимносвязанны, а если надо кому-то надрать заднецу, то им ничего не остаётся как укрепить свои отношения. Прекрасно! — Чёрт, — вздыхает Пак, и вспомнив тот разговор банды красноволосого парня, решает поспешить, ибо кроме него, рукоприкладством в адрес блондинки, хотят заняться ещё некоторые, которые её тоже недолюбливают. Ничего себе! Он не один такой. Чимин не удивится если там целая очередь. Только вот сейчас все эти хреновые хулиганы будут строго после него. Он первый. — Так танцы сегодня буд...? — Не успел договорить Сехун, как брюнет чуть ли не сносит его с ног своми крепкими плечами, а ведь он уже второй кто его задевает (что за день?), после чего ловко бежит по ступенькам. — Видимо нет.