нет.
Разве они не блефуют?нет.
Это впервые, когда её озарит, что такое физическая боль. Раньше не было ничего подобного, ни смотря на перекания и не допонимания со стороны сверстников, Даина выходила сухой из самых сложных ситуации и не влезала в драки в школе, а с мужским полом тем более. Она солжет если скажет, что ей плевать и совсем не страшно. И правдой не будет то, если Чон скажет, что она боится и не хочет быть эпицентром этого негатива. Лучше на чистоту. Если она получает по своей физеономии за её грубое отношение, то получит она это с достоинством! — У меня есть третий вариант, — подняв глаза с бетона и собрав всё своё оставшее бесстрашие, она смело смотрит в глаза Каю. — Я никуда не уйду. И, конечно же, в стиле Чон было бы сделать какую-нибудь херню после такой красивой реплики, потому что Даина не будет Даиной если она не выкинет, что-нибудь обезбашенное. Поэтому девушка не скрывает, то какая она писец двинутая, когда собрав во рту кровавую слюну, плюёт её прямо в лицо Каю, и замечает как он закрыв глаза смахивет слизь с таким, приятным для неё, отвращением. Блондинка заливается сумасшедшим и раздражающим смехом. «В любой жопе — смейся как псих!» Напрасилась, правильно?ага, а как же иначе?
В бледную девечью мордашку прилетает кулак и сбивает её с ног. Оказавшись на холодном асфальте, она чувствует неровности залитого цемента, когда острые камушки проходят через ткань одежды, добравшись, и больно царапавшие тонкий слой кожи. Вскоре её тело принимает и удары ногой в живот. Очень сильные удары. Их много. Она не успевает прочувствовать один, как возникает следующий, а потом ещё и ещё. Даину пинают сразу трое парней, причем крайне беспощадно. удар... и словно в животе что-то обрывается.
удар... её начинает тошнить.
удар... с края губ течет тонкая струя крови.
Вот оно. Понятия полного смысла слова больно. Потому что ей чертовский больно! Она жмурит глаза до белых точек и ощущает как намокают ресницы, которые слегка подрагивают, когда Даина принимает и терпит новый пенок. Глупая! Если честно, ей просто страшно. Младшей придаёт некую радость и сил совершено одна мысль: на месте настоящего Хосока она, а не он. Даина перестает слышать взмахи ногой и звук от ударов о её собственное тело, её диапазон слуха не ловит легкий ветерок, который лахмотил её светлые волосы; она не слышит гомон разговаривающих там на площадке студентов. Чон даже не замечает весьма оглушительный грохот железных дверей, который останавливает нескончаемые ранее тяжелые пинки. До неё доходят пару ругательских словечек от знакомого голоса, после чего троих парней около её фигуры будто раскидывают по разным направлениям, как не живых людей, а не одушевленые предметы. Кто это не ясно. Но ясна одна хорошая новость: её никто пока что не трогает. Приглушенные мужские крики выбивали девушку из накрывающего диагноза: потеря сознания и вбивали в жистокую реальность, с не менее жестокой дракой между тремя парнями против одного. Даина немного приходит в себя и звуки касаются её слуха уже отчетливее. Как оказалось крики звучали громче. А про мелодию хрустящих костей из мужской потасовки девушка и вовсе промолчит. Придерживая ноющее место на животе одной рукой, а другой надавливая на цемент, чтобы приподняться, Чон старательно щурится, потому что пелена в зрачках не позволяет ей видеть того, кто её спасает? Даина должна признать, что этот её герой кулаками махает с паразительным опытом, ибо с напором подходящие к нему враги, отлетают сразу же на приличное расстояние, получив порцию ударов, и поднимаясь, повторно идут в наступления. И у них это получается, с нехилой злобой, атаковать брюнета в ответ, который под натиском тройной силы успел побыть основой для наездника лёжа на спине, получая дохера кулаков в лицо. на мгновение она даже жалеет лежачего на лопатках. но Жалость куда-то пропадает, когда её зрение начинает нормально выполнять свою работу и видеть. Видеть! И она видит Пак, чёрт подери, этого дебила, который её бесит, вызывает ненависть и презрение; который такой противный и самовлюбелённый, Чимина! Это зрелище ни в какие ворота не лезит. Почему-то наблюдая за тем, как сейчас Чимин ловко избивает Кая, у которого уже потоком идет кровь из носа и его стараются оттащить Чанёль и Бэкхён от своего друга, она хочет, чтобы эти троя хорошенько и безжалостно избили Чимина. Да что с ней не так? Даину даже совесть не мучает тем, что она вообще ни капельки не ощущает к поступку Чимина благодарности. Он, можно сказать, стал раздражать её ещё больше. Она готова встать и выпроводить его за железную дверь, потому что как по её мнению, этот дебил здесь быть не должен! Он не имеет права так агрессивно наносить увечья её обидчикам. Вообще не имеет права вмешиваться! Но она ведь не знает, что это вся злоба на самом-то деле изначально предназначалось для неё. Что с такой же силой она могла отхлопотать за свой косяк перед ним, а эти... а эти так, попались под горячую и тяжелую руку. Не повезло. Благодаря парням Пак даже слегка остыл по отношению к Даине — разрядился и выпустил пар, отрицательную энергию. Когда всё утихло: а именно, когда Кай с волнением и страхом на лице зажимал свой нос, чтобы остановить прилив горячей крови; когда с такими же лицом, чуть дальше от него стояли Чанёль и щупал свою нижнюю челюсть; когда Бэкхён морщясь от боли в теле, трогал своё одно плечо от ушиба, Чимин начал говорить: — С этого момента начинаются ваши падения, — стальной тон, с которым девушка чуть ли не состоит в отношениях. — Уже завтра вы не будете иметь ничего общего с этим колледжом, — его слова стреляли как пули: прямо и насмерть. — А сейчас, у вас есть пять секунд. Брюнет поднял на них свой фирменный и до житу устрашающий взгляд, с которым Даина тоже уже имела дела и она не понаслышке знает, что именно эти глаза дьявола, причём настоящего только в человеком обличие. От этих глаз уж точно ждать чего-то позитивного не придётся, исключительно если не моральные и физические ущербы. Парни переглянулись в не понятии того, что от них требуется за это малое время. Извинений? Если да, то они кланятся, ведь юноши верят его словам и действия брюнета, естественно, не заставят их долго ждать. Быстрый поклон в знак извинений с такими знакомыми лицами для Даины. Это, то самое выражение лица, когда ты не хочешь этого делать, но чертовые обстоятельства и аргументы берут своё; то лицо, когда если не переступить через собственный нрав — всё пойдёт коту под хвост. Одним словом — унижение во благо для себя. И этот жест вызывает смешок со стороны Чимина. Такой бесчувенный и высокомерный смешок. — Три секунды, — снова повторяет он, на что парни лишь выпрямившись убегают прочь с крыши. Наблюдая за этим с боку от брюнета, ей так и хочется блевать ему в морду за такое самоуверенное поведение — отвратительная показуха. И поэтому она готова благодарить господа, видя то, как Чимин обессиленно падает на колени; как жмурит глаза от боли из-за чего на переносице появляется складка в виде шишки. Даина даже не отказывает себе в такой роскоши, как тихо ухмылятся над ним в таком положении. Это куда лучше и приятнее, чем открытый взор на ночной город. Чимин глубоко дышит, чувствуя как с каждым вдохом лёгкие достигают нижние рёбро. То, что происходит с ним на данный момент самое хуёвое ощущение, извините за выражение, но ничего другое как это слово ясно не описало бы его состояние. В глазах всё плывет, а голова словно вертушка идёт по кругу. Он низачто не признается себе в том, что у него есть подозрения акрофобии — боязнь высоты, даже не смотря на такие явные намеки, которые бьют его по лбу. Пак просто ненавидит высоту. Ненавидит с тех пор, как в детстве летал на самолёте с родителями в отпуск и морально умирал с каждой турбулентности и посадки, крепко сжимая кулачки, не находя поддержки со стороны матери и её ладони, кусая свои губки. Ещё немного и он придёт в себя, если бы не голова, которая вертелась как мельница на ферме, да и ещё подсознательно брасало тело по спирали. Вдруг около него нависает тень блондинки, которая подошла к нему и про существование которой он успел забыть. Она стоит секунды три, после чего пускает громкий, чтобы он услышал, смешок и уходит за железную дверь, из вежливости ею прилично хлопнув. Теперь же настало очередь пускать смешок Чимину. Он даже улыбается, думая про себя, что характер у неё ещё то дерьмо. Похлеще, чем у остальных стерв будет. надеялся на помощь?конечно.
хотел услышать благодарность?это даже не обсуждается.
заслужил ли он такое отношение?наверное, да.
Это свосем немного задело его достоинство, а так по большому счёту ему плевать — с высокой, высокой колокольни. Он, несомненно, не герой, но если на чистоту, то парень пытался совершить пару подвигов. Чимин предпочёл бы, чтобы никто об это не узнал, даже сама та, которой эти подвиги он и посвятил. Почему? потому что, да, он чувствовал перед ней вину. Почему? потому что ей много знать не обязательно, поскольку и он знает достаточно про неё. Информация о том, что это он распространил объявление насчёт его мастер класса, чтобы предотвратить и помешать заговору троих парней, разговор которых он случайно услышал, — блондинке знать так вообще не стоит. Не рассчитал всю серьезность намерений Кая и его друзей, ибо ей всё равно досталось. Так же Чон не надо знать, что на самом деле, прежде чем открыть эту грёбаную дверь сюда, он стоял и сверлил железо глазами, не решаясь перейти черту в его зону дискомфорта. И главное странно то, что шёл он сюда исключительно с мыслью навалять Хосоку, но улавливая звуки ударов её избиения, чаша злости наполненная его соседом до краев, постепенно переходила к этим мразям. хлопок железной дверью. Тонкие пальцы ложатся на спину парня и обхватив талию приподнимают на ноги, когда вторая предварительно слегка сжимает его запястье, укладывая его одну руку на чужие плечи. Чимин смотрит из под своей чёрной челки на ту, кто тащит его вниз по лестнице, но его взору лишь открывается профиль с разбитой губой. Даина бы с радостью его бросила там помирать в ужасной атмосфере одиночества. Честное слово, клинется, она хотела это сделать, но, у неё к сожалению есть совесть. Такая надоедливая и назойливая подруга. Из-за которой она, не совесть, тащит на себе этого парня с весом как слон. Чон согласна, получил то, этот придурак по её вине, но, она низачто не будет отрицать того, что заслужил. Ляяять, тяжелый капец! Точно, дьявол и жрёт души людей. Ругаясь про себя и корча нос от тяжести, она в любой момент ждала подвоха от Чимина. Что-то вроде резкой смены настроения. Как всегда бесцеременно отмахнется от её помощи, унизит, сказав, что ненуждается в этом, а потом под конец, вишенка на куске говна, пошлёт на гору в Египте. Но пока что всё спокойно. пока что. Минуя пустые коридоры, поскольку все студенты на занятиях, они доходят до общежития.Они — как отвратительно звучит. Даина усаживает Чимина на диван. Усаживает — обдуманное самоубийство, хотя хуже. Блондинка почему-то его не бросила на крыше, как он её на балконе под холодный дождь, после чего она почему-то взяла в ванной комнате аптечку и сев рядом с ним, собрав одну ногу под себя, почему-то намочила ватную палочку в перекиси водорода. почему-то почему-то. У неё в адрес Чимина всё идёт под откос, через такой девиз. Главный вопрос: ПОЧЕМУ? Есть цитата — объясняет её внутренний голос — совесть: «Сто раз помоги забудут. Один раз откажи запомнят.» Она так же действует немного по-другому — вмешивается подсознание, вставая в защиту, чтобы забить на помощь Чимину: «Сто раз обосри не забудут. Один раз подтери не запомнят.» Даина бы так и воевала сама собой внутренни, если бы не подняв глаза не столкнулась со взглядом Чимина, который смотрел не только ей в глаза, но и ещё на её сражения в душе. Мурашки аж прошлись. И всё. Полная жопа — её совесть поддалась этим кариим омутам, сказав твердое «Заткнись.» подсознанию, что поникше смирилась с проигрышом. Даина постаралась как можно безразличнее посмотреть на его костяшки на руках и поднося к ним свой инструмент, принилась за работу. Чимин шипит. Чёрт возьми, девушка не будет скрывать, что в такие моменты, когда она делает ему неприятно, хоть это и из хороших побуждений, она готова встать и аплодировать самой себе. Даже подсознание уже приготовила куча ядовитых фразочек по этому поводу, которые были на кончике языка, но совесть... Снова она лезит! Закончив с одной рукой, блондинка переходит ко второй. Как оказалось на левой руке были ещё цветочки — не так много ран и всадин, а здесь пошли уже спелые ягодки. Даина потянулась к столу, чтобы взять специальную тряпочку, но из-за движений, где начинали двигаться мышцы живота, она сдержанно простонала. Молнией взяв коробочку с нужными ей вещями, она поставила её около своей собранной ноги. На этот раз спирта она не пожалела, поэтому Чимина шипение благополучно перешло на новый уровень — злобное рычания. Даина не будет врать, она хвалит себя за эту оплошность. Но, поставив себя на его места понимает, что возможно это действительно больно, если сам Пак Чимин издает такие звуки. Испытывать его терпение это конечно плохая идея, хотя блондинка была бы категорически не против. Поэтому она с каждым новым прикосновением пропитанной спиртом тряпки, дует на его открытые ранки. Дуть оказывается можно так нежно. И на этой мысли Чимина заклинело. Он не чувствовал неприятные покалывания и сжение на своей коже, а просто с поистине пустым взглядом наблюдал, как она старается быстренько пройтись тряпочкой, после чего сделав из губ трубочку, дует прохладным ветерком. Помогает ему, а сама-то главное сидит с опухшим лицом не чуть не лучше, чем у него. На её губах до сих пор красуется остывшая кровь. А с каждым вдохом её мышцы лица напригаются, видимо из-за боли в животе. Пак нехочет на это всё смотреть. Ему противно. И от неё, и от её помощи. Но опустив глаза на руки, в его поле зрения попадают синяки на её запястьях. Чимин забирает свои слова обратно, ей всё-таки досталось больше. — То что ты... — начала диалог она, и посмотрела на него. Она замирает. Нет. Даина не попала в плен в его омуты снова, а просто присмотрелась в его мордашку с разбитой губой, на которое она сразу же обращает внимание (не по своей воли), поскольку Чимин постоянно облизовал то место, откуда сочиналась кровь, непозволяя ей высохнуть; разбита была не только эта часть его лица, а еще и бровь. Совсем немного. Если сделать вывод: то руки брюнета были с ранением по серьезнее, а значит Чимин наносил больше ударов и его насилие повышается отметку того, что парень получил. Он даже не сильно пострадал. Козёл! — Замолкни, — вставляет он, и блондинка возвращается обратно в реальность, где её ждет уже не битва со своей совестью, а с самым сильным противником, который сейчас сидит на против неё. — Что? — Не поняла она, отпуская его уже более менее здоровую руку. Чимин громко вздыхает: — Если ты хочешь меня отблагодарить, то просто заткнись, потому что я не буду делать тоже самое за, — он разминает пальцы и смотрит на них. — это. — Пха! — Усмехается она смотря в сторону. — Ничего подобного. Мне интересно другое, то что ты сказал на крыше, ты это сделаешь? Равнодушно смотря на неё мгновенье, будто вспоминая и вникаясь в суть, он как и обычно с ценизмом ухмыляется. — Да, — даже с какой-то сдержанной радостью оповещает брюнет. — Об этом я позабочусь, — посмотрев на неё он продолжил. — Надо отвечать за свои поступки. Знаешь же? С двойным смыслом задал вопрос Чимин и как-то выжидающий на неё посмотрел, ибо её это тоже, ох как, касается. Даина улавила заключение в его словах, теперь же ей придется очень сильно постараться, чтобы ответить ему и, в лучшем случае победить. — Кто ты такой, чтобы так поступать? — С такой ненавистью прорезался её голос. — Избалованный, самовлюбленный, эгоистичны кретин? — Ты сам ответил на этот вопрос, — ехидно соглашается, добавив: — и да, кретин было лишним. — Разве? — Не здается она, в ожидании изогнув бровь. — Тебе просто нравится портить людям жизнь. — Допустим, и что? — И тут девушке стало обидно за свою испорченную мечту, а он оказался гнилой по отношению ко всем. — Почему тебя это должно волновать? Радуйся и хлопай в ладоши, что я буду разбираться с теми, кто изуродовал твоё лошадиное лицо. Лошадиное? сука. это был предел. — Ты не имеешь никакого права так поступать! — От злости она сжала челюсти, ей снова больно, но посрать. — Как ты смеешь отбирать их мечту? Как ты смеешь так просто это делать? — Твоё то какое дело? — Повышает голос брюнет. — Может прав я и не имею, но у меня есть власть, и я ею воспользуюсь. — Только посмей, — угрожающе она указала на него палец. — Как ты только что выразился: они изуродовали моё лицо, и поэтому я не разрешаю тебе вмешиваться. Ты меня понял? Я не позволю тебе сломать их надежду. Чимину хочется ей врезать, да так, чтобы разговаривать разучилась, потому что именно, когда это существо открывает рот, от туда выходит дерьмо, которое его раздражает. Что эта дура тут устроила? Решила поиграть в доброго и великодушного ангела, которая вдруг хочет, чтобы те, которые её избили, не пострадали? Она же шутит? Притворяется? Хочет повыделываться перед ним? Но судя по её глазам, с каким-то воинственным огоньком, кажется, нет. Надо бы повеселиться над её искренними чувствами, подсыпать немного грязи, — в этом деле Пак профиль. — То есть, ты сначала устраиваешь это всё дерьмо, а теперь сторишь из себя хорошего человека, выставив меня крайним? Твоя двуличность тебя совсем не красит. — Что? — Возмутилась она. — Я что? Тебя просил вмешиваться? Ой, точно, я забыл, — она со строила виноватую мину. — Я же тебе отправил приглашение с надписью «Пак Чимин, приходите на крышу, и станьте частью моего говна!» Конечно. — Блять, — протянул парень. — Заебись просто! — Не выдержал он. — Здесь я решаю, что мне делать, ясно? Если не хочешь разделять свою судьбу с ними, лучше закрой свой рот! Даина резко встала с дивана (боль снова прошлась по телу, но она не подала виду) и не знала куда себя деть. Если бы дело касалось только её она бы ушла! Послала бы его и ушла. Но, если задуматься, рисковать она будет не собой, а Хосоком — так нельзя. Поэтому сжимая свою челюсть и бегло смотря по сторонам, блондинка собирает ладони в кулачки, что не остаётся не замеченым от Чимина. — Мне плевать, — сдержанно выдаёт она. — Но, если я услышу новость о их отчислении, то знай, я от тебя тоже избавлюсь. Чимин лишь хмыкает и встаёт следом, смотря ей в глаза: — Я тебе за это даже спасибо скажу,— гадко улыбнувшись он повернул в сторону своей комнаты. Видимо это жест того, что разговор окончен, а какое вот последует решение и как поступит парень, известно только главному организатору... Стоп. Чимин? Комната? Беспорядок? Твою мать, ей надо валить от сюда! Даина ускоряет шаг. Ей как ни крути надо на занятия, а их, кстати, никто не отменял. И именно в этот момент, когда блондинка касается ручки, до Пака доходит то, зачем ему изначально нужен был Хосок. — Это же ты, — «разнес мою комнату?» недоговаривает он, как слышит звук закрывающей дверей. — Дебил. Взяв телефон в руки, парень обнаруживает пять пропущеных от матери. Чёрт! Час, за который он должен был быть на съемочной площадке, прошёл и он благополучно опоздал. Охринительно! Покрутив мобильник, как спинер, в пальцах он оглядел разгром и решил позвонить одному человеку, чтобы решить проблему с хаусом. Тот пообещал уже сегодня вечером привести это вот дерьмо в нормальные условия для жилья. Не думая больше ни о чём, он планирует поехать в клуб; набухаться и трахнуть пару красивых девушек. В этот состав не входит Лиса, он сегодня не хочет ни с кем общаться. Чимину просто хочется снять напряжение. Ещё и мать нарисовалась, которую он опять подвёл. Ну, что поделать? Да и посрать. Была причина, хоть и не значительная, в лице его соседа, но была же. А для Марэм, безусловно, будет на это всё начихать. Неважно что, как и почему? Чимина не была — вывод: облажал. Мчась по улицам столицы, низачто не поверите, брюнет думал о этой психованной дуре. Он помог, даже пострадал слегка, но его выставили гнилью, потому что парень снова хотел помочь. Что за нафиг? Зачем ей это? Почему блондинку так волнует то, как он поступит с теми парнями? Вроде бы такая вредная с далбанутым характером, но в тоже время думает. О всех. Даже о таких как Чанёль со своей бандой. И о нём думает. Потому что вернулась, ещё и впридачу обработала его раны. Странная. Но, всё так же раздражает! В его стиле было бы принципиально проигнорировать её просьбу или даже указ, и сдеть то, как он собственно и считал нужным: подключить связи и вышвырнуть парней из колледжа. Но ещё больше будет похоже на него, если он с равнодушием отнесется к этой ситуации, надев фиолетовые очки. Так уж и быть, на этот раз он ей уступит. Только на этот. И только лишь, потому что он ощущает пред ней всё тот же долг.***
Светловолосая женщина сидела на кресле перед зеркалом и смотря на своё отражение, нервно теребила свой браслет. Фотосессия с сыном накрылась. Важная фотосессия, перед которой будет открытие её выставки, а так же и конкурс фотографов «Чудеса вселенной» в состав наставников, в который так же входила и она. Марэм так хотелось верить, что её блудный сын наконец-то образумился и начал думать головой, а не одним местом. Она уже, обдумав всё, собирается прилюдно заявить о том, что Чимин биологически сын миллионера Ын Бан Гука, и сделает она это не по бесконечным натациям и недовольствам сына, а из-за собственной выгоды. С разводом всё решили окончательно — через несколько недель это объявят на общественный показ, и новость разлетится по всей стране, может даже за её пределы, за считанные секунды, благодаря шустрым журналистам. Всё вышло из под контроля, пришел момент, когда надо атаковать запасным планом «Б» — выходом Чимина в свет. Бан Гук под давлением посторонних людей и виной перед его названным сыном отдаст им чуть ли не всё своё состояние — на это она и рассчитывает. Мужчина всегда был слишком честным перед самим собой. Он, чтобы заслужить прощение за такую оплошность, как развод и распад семьи, готов выполнить для брюнета абсолютно любое пожелание. Всегда есть нюансы в организации плана, и этот раз не исключение. В лучшем случае, ей надо от них избавиться, и желательно побыстрее и наверняка. На данный момент в осуществлении её новой махинации, современной бизнес-вуман мешает родная сестра, которая является настоящей матерью парня. Сакира со своим мужем после пропажи Чимина не переставали его поиски. Именно из-за наивных, любящих, и верующих в чудо родственников, их сын, под присмотром Марэм, в детстве не ходил в общественные школы и занимался сторого с репетиторами на дому. Женщина была слишком продвинута во лжи, которую выдавала за чистую правду, поэтому на постоянные вопросы от мужа, по поводу того, почему она не представляет сына в люди, чётко отвечала, ссылаясь на то, что он может пострадать из-за их громких имён. И господин Бан, без задних мыслей, был с ней полностью согласен, ибо покушение на его семью со стороны врагов, всплывали ни однократно, но тут же становились неисполненым провалом, благодаря расчетам мужчины. Марэм бесила её хорошая сестра, которая была самой главной проблемой на то время, но как известно женщине, Сакира со своей семьей вылетели из страны ещё три года назад, и обустроились в Америке. Больше о них ничего не было слышно. Наверное наконец смирились со смертью сына спустя семнадцать лет. Теперь же Марэм волновал другой человек. Неизвестный паршивец, который смеет её запугивать и шантажировать новостью, что якобы он знает правду. Если же она его не найдет и он действительно окажется настоящим сыном Бана, единственным наследником его компании, то можно считать, что женщина останется ни с чем. Та грязная дрянь, котрая нисмотря на угрозы от лица Марэм не сделала аборт, ещё поплатится за всё. Ын Бан Гук всегда был семейным человеком, и в отличие от своей жены любил её, а не деньги. Когда акции компании мужчины начали резко падать, и грозился неизбежный кризис, Марэм ушла от него. Бросила, нисмотря на пять лет отношений. Но кто же знал, что именно тогда бывший бизнесмен, а так же супруг, встретит ту самую шалюху, которая снова заставила его сердце стучать как бешеное и влюбила мужчину в себя, как обычного подростка. Благодаря какому-то чудо, в которое Марэм отказывается верить, Бан Гук стал миллионером. И она, конечно же, прибежала к нему обратно, но тщательно продумав всё женщина понимала, что он её просто так не примет, поэтому она пришла не одна, а с его сыном. Чимину тогда было пять, и мальчишка отлично вписался в её выдуманную историю. Встретив временную, как по её мнению, любовь своего снова мужа, Марэм объясняет ей, что она портит их семейную жизнь. — Стыдно? — Спустя длительное молчания, и высокомерного взгляда, первая диалог начала светловолосая. — Понравилось раздвигать ноги перед женатым мужчиной? — С ноткой утверждения добовляет она. Марэм с отвращением скалилась над любовницей своего мужа и не могла понять, что он в ней нашёл? Чон Цзумин — даже её имя звучало отврательно и безвкусна. Женщина, лет двадцати двух, напротив неё была одета так просто, что её не должен был заметить мужчина со статусом, как у Бана. Если же Марэм выглядела красиво, ухоженно, желанно, ярко, и с хорошей фигурой то, эта была полная её противоположность. Такая жалкая и никчемная. Цзумин стыдно перед ней, и поэтому сейчас сидя в кафе с женой человека, которого она искренне любит, женщина боится поднять на неё свой взгляд со своих рук, которыми она от волнения перебирала пальцы. Да, женщина согласна. Она жалкая, потому что у неё нет аргументов против Марэм, а если бы и были, то Цзумин являлась слишком робкой персоной, чтобы произнести их в слух. — Ты прекрасно знаешь, что Бан Гук очень честный человек, и он никогда бы не совершил глупость по отношению ко мне, — Марэм бросила очередной властный взор. — Верно? Цзумин лишь слегка качнула головой, всё так же смотря но свои руки. — Если ты это понимаешь, значит, должна понимать и то, что ты его ошибка... Он тебя не любит, — как ядом брызнула она последними словами, и Цзумин подняла грустные глаза. — У нас были недопонимания в отношениях, так же его проблемы в работе, а ты... Тобой он просто воспользовался. — Нет, — в пол голоса проговорила собеседница, отрицательно мотая головой. — Он не мог, — сдерживая слёзы обиды и глотая ком в горле, Цзумин выдавливала из себя слова. Марэм равнодушно хмыкает: — Каждый человек в праве совершить ошибку, — прожигая глаза на против, она продолжала вставлять ножи в спину. — Не смей лезть в нашу жизнь, я тебя уверяю, моему мужу это не понравится, а уж мне тем более. Предупреждаю. У тебя будут проблемы. — Я беременна, — Пак уже собиралась вставать, как уловила отчаянный голос со стороны. — И что? — С вызовом ответила она. — Думаешь, Бану нужны внебрачные дети? Да ещё и от обычной официантки, как ты? — Бан должен знать, — молящим тоном говорит она, закысив губу, чтобы не всхлипывать. — Нет! — Возразила светловолосая. — Я не позволю тебе это слелать, поняла меня? — Цзумин промолчала, смотря на неё. — Ты избавишься от этого ребёнка, не то это сделаю я. У тебя ровно три дня. Эта дура посмела ослушалась Марэм, что стало причиной, принять крайние меры. На седьмом месяце беременности, когда Цзумин по своему графику, который полностью изучил специальный человек Марэм, гуляла по парку и дышала свежим воздухом, её сбивает машина. Не счастный случай. По словам преступника, что работал на женщину, Цзумин попала в больницу с осложнениями и признаками выкидыша. Что было дальше Марэм не интересовало, но ребёнку с таким маленьким сроком выжить не было шансов. Или снова какое-то чудо? — Чимина ещё нет? — Спрашивает вошедший фотограф, вытащив женщину из воспоминаний. — Нет, — говорит она, вставая с кресла. — Вы уходите? — Да. Уверенно шагая к выходу женщина смотрит лишь прямо перед сабой не обращая никакого внимания на работников и посторонних, которые с ней прощались. Забрав своё пальто красного цвета с рук стилиста, она разворачивается, но не успевает ничего предпринять, как на её руку льётся теплая жидкость. Телом женщина идёт назад, а испачканную часть тела вытягивает вперёд, дабы не замарать вещи. — Извините, пожалуйста, извините, — через каждое слово молодой человек делает поклон. Марэм злобно цокает, и голубого вдохнув, сдержанно выдыхает. Напротив неё стоял парень, довольно симпатичный, с прозрачными, круглыми очками, что держались на его переносице и в черной, спущеной у подбородка маской на лице. — Я, — (делает паузу он, и наигранно пускает смешок),— не хотел, — его виноватые глаза за долю секунды блещят презрением. Светловолосая с серьёзным лицом пару раз трясёт влажной рукой, сбрасывая капельки кофе с кожи, всё время смотря в лицо парню и, ни сказав ни слова обходит его, идя с уверенной походкой к дверям. Юноша смотрит ей вслед до последнего, делая глоток оставшегося напитка, наслаждаясь плодами, после своего гадкого поступка. Улыбнувшись краем губ, парень тянется к своим каштановым волосам и опустив слегка голову, ерошит их. Допив кофе до дна и выбросив одноразовый стакан в урно у входа, шатен наблюдает за движением автомобилей и проходящими людьми. Наконец-то он дома! В Сеуле, куда уж лучше, чем в Китае, где ему пришлось учится на протяжении трех лет, бросив на время своих друзей и любимую девушку. С этого момента пойдут изменения, потому что он полностью сконцентрирован только лишь на справедливости, которые начнут восторжествовать с помощью его незамедлительных мер. Знакомая мелодия касаются его слуха. — С возвращением, сынок! — С приятной радостью здаровается мужчина, говоря на другом конце провода. — С жильем никаких проблем нет? — Здравствуй, отец, — улыбается парень. — Нет. Не переживай, у меня всё нормально. Лучше быть не может. — Что ж, я рад, — бодро продолжает он, но голос становиться слегка поникшим, что не осталось не замечаным обеспокоенным сынок. — Что-то не так? — Нет, что ты, — шатен этого не видит, но он чувствует лёгкую улыбку отца. — Чонгук, я не хочу давить на тебя и быть занудой, но ты точно не против? Парень по-настоящему смеётся и смотрит на небоскреб напротив себя, поднимая голову, чтобы добраться взглядом до его вершины. — Нет, отец, ты же знаешь, я тебе доверяю, — мужчина расслабляется. — И ты доверься мне, договорились? Ын рассмеялся: — Надеюсь, пресса, журналисты, камеры и всё в этом роде тебя не смутят? После моего объявления на тебя свалится большое внимание. Ты готов к этому? — Более чем, — заверяет он, зная как волнуется мужчина. — Всё в порядке, отец. Только если... — Если что? — Волнительно переспрашивает, боясь, что он растроил сына от внебрачной, но любимой женщины. Чонгук помолчал секунду. Стоит ли ему спрашивать такое? — Если ты сам пока что не хочешь заявлять обществу обо мне, то это не обезательно. Не надо делать это, чтобы только угодить мне. — Не говори глупостей, — возмутился мужчина. — Я уже устал от этих интриг. Хочу всего лишь одного: чтобы тебе с матерью было комфортно. — Я знаю. А ещё он знает, что он может слепо жертвовать своим собсвенным комфортом, ради того, чтобы Чонгук с матерью ни в чём не нуждались и не чувствовали себя неуютно. Объявить всем, что у него есть ещё один сын и женщина, которую он безрезультатно не может разлюбить, было его твердым и безвозратным объективным решением. — Что насчёт Чимина? — Быстро спрашивает парень. — Я могу с ним познакомиться сам? — Конечно, я только «за», — одобряет мужчина. — Он немного отличается, но думаю вы поладите. Как ни крути в вас течёт моя кровь! — С гордостью добовляет он. Чонгук притворно смеётся, зная, что кровь Бана течёт только лишь в его венах. И сейчас чувство злости бьют по парню с головой, потому что его отца бессовестно обманывают на протяжении стольких лет, а тот... верит. Причём не видя подвоха. Парню интересно, какая будет реакция у Чимина на новость, что его родители, на самом-то деле не его? Брюнет семнадцать лет жил во лжи и Чонгуку его по-человечески жаль. Меньше всего хотелось бы оказаться на его месте. Что он будет делать дальше? Что его отец решит на этот счёт? Столько вопросов, а инициатором этих замешательств и главная вспышка эпидемии страданий — Пак Марэм. — Отец. — Да? — Я тебе доверяю, — повторяет шатен. — Поэтому, прошу, и ты доверься моим поступкам. Скоро всё станет на свои места. — Обезательно.