Когда забудешь ты меня...

      Любовь уничтожает смерть и превращает ее в пустой призрак; она же обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное и из несчастья делает счастье. Л. Н. Толстой.        Сон, такой же прекрасный и необъяснимый, как и всегда. Все та же девушка с синими глазами сидит и внимательно на него смотрит, а в ее глазах блестят непролитые слезинки. Он не помнил эту девушку, как и не помнил ничего, за исключением последних восьми лет. Ему казалось, что как только он вспомнит эту девушку, так сразу память вернется к нему. Эта девушка явно была ему знакома, но черт! Он не помнил ничего, и каждый раз просыпаясь, он терял частичку себя. Так было и в этот раз. Открыв глаза, темноволосый мужчина огляделся, в ночлежке царил полумрак. Джером сидел на своей кровати и огрызком карандаша что-то писал на листке бумаги. Джером, мужчина неопределенного возраста, утверждающий, что ему всего тридцать пять. Реально же он выглядел на все пятьдесят. В этой ночлежке, как и многие, он был бездомным, хватающимся за любую работу.  — Привет, Джером! Чего не спишь?  — Привет, Жак! Да меня опять посетила муза, я написал неплохие стихи, хочешь прочесть? — Спасибо, не сейчас, может хоть эти стихи будут немного лучше того бреда, что ты строчишь. — Мужчина улыбнулся и похлопав приятеля по плечу, пошел в душевую. Возле двери он остановился и, обернувшись, сказал:  — Не обижайся, дружище! Ты же знаешь, что я люблю поворчать. Начинался новый день и им надо было идти искать работу на сегодня. Джером посмотрел ему вслед. Он давно на него не обижался, зная, что парень не со зла.       Прошло уже восемь лет, как он нашел его избитого, без документов и с полным отсутствием памяти. До сих пор Джером не понимал, что заставило его помогать этому парню. Притащив его в больницу и посчитав свой «гражданский долг» выполненным на много лет вперед, он тут же выкинул этот случай из головы, ровно до того момента, пока не встретил его, сидящим на лавочке. — Привет, дружище! Выглядишь потерянным, что случилось? — Мы знакомы?! — Молодой мужчина с надеждой смотрел на него. — Вы меня знаете?! — Конечно знаю! Это ведь я притащил тебя в больницу. Меня Джером зовут, будем знакомы. — А меня называют Жак. — Что значит называют? — Я ничего не помню до больницы. Вообще ничего. — Парень сник. — Так как я не помню своего имени, мы с врачом решили звать меня этим именем. — А чего тут сидишь? Ждешь кого? — Нет, просто сижу, меня сегодня выписали из больницы и я пытаюсь решить, что делать дальше. — Так ничего и не вспомнил? Может хоть что-то? — Мне постоянно снится одна девушка. Я знаю, что она очень важна для меня. Но абсолютно не помню кто она и почему это для меня важно. — Раз важна, значит обязательно вспомнишь! Что собираешься дальше делать? — Не знаю. У меня нет дома, нет работы, вообще нет ничего. Я даже не помню, кто я?! — Парень схватился за голову, как-будто пытаясь выдавить из нее хоть каплю воспоминаний. Он был таким потерянным, что Джером, неожиданно для себя, предложил: — Скоро ночь, и надо где-то переночевать, пошли! Апартаменты не предложу, но койку обещаю! С деньгами у тебя как? — Не очень… перед выпиской врач мне сунул несколько купюр, но думаю, вряд ли этого хватит на гостиницу. — Зато, скорей всего, хватит на выпивку и закуску! Значит мы можем пойти к малышке Жаннет. Наверное, это мне награда за хороший поступок. — Улыбнулся и схватив парня за рукав куртки, потянул за собой. — Если мы принесем с собой выпивку, то малышка может быть очень мила. — Это настолько его вдохновило, что Джером тащил с собой парня, даже не обращая внимания, что тот не очень хочет с ним идти. Зайдя по дороге в магазин, выпив по дороге и немного поплутав, они наконец-то добрались до трущоб.  — Жаннет, кошечка, открывай! — Хохоча, Джером саданул кулаком в дверь, которая чудом удержалась на положенном ей месте.  — Идите к черту, скоты! — послышался пьяный женский голос. — Как вы мне все надоели! Если опять с пустыми руками, то можете убираться отсюда! — А вот и не с пустыми! Даже очень, выпивка и закуска! Причем, не самая худшая.       Дверь приоткрылась и на них взглянула женщина, хотя Жак никогда бы не назвал это существо женщиной, хотя кокетливо завязанная на голове разноцветная тряпка и алая помада на губах буквально кричали, что это существо женского пола. Открыв дверь полностью, хозяйка вышла на крыльцо. Невысокая женщина, неопределенного возраста, с торчащими в разные стороны грязными волосами, была одета в засаленный и в каких-то пятнах спортивный костюм некогда розового цвета. Она внимательно осмотрела прибывших: — Выпивку покажите! А то знаю я вас. Джером потряс пакетом, в котором звякнули бутылки. — Ну заходите тогда. — Мгновенно сменив гнев на милость, Жанетта распахнула перед ними дверь. — А то уже дождь начинается. — И в подтверждении ее слов, ударил гром и начался ливень.       Дом, вернее халупа, которая называлась домом, была просто ужасна: половина из немногочисленной мебели была поломана и валялась где попало. Та которая еще как-то могла назваться этим словом была в ужасном состоянии. В доме пахло затхлостью, сигаретным дымом и чем-то кислым. Занавески на окнах, да-да, они еще были! Их покрывали огромные жирные пятна и было понятно, что ими чаще всего пользуются, как салфетками. Пол был непонятным, при ходьбе к нему прилипали ботинки. Жак был уже довольно пьян, чтобы обращать на это внимание, он хотел спать и уже все равно где, лишь бы под крышей. Но сразу его планам помешала хозяйка дома, и они еще какое-то время пили. Он уснул там же, где и сидел, а именно, на каком-то продавленном диване. Утро началось с ругани хозяйки, которая споткнулась о пустые бутылки. Жак, мучаясь похмельем, услышал противный голос, который ввинчивался в мозг и доставлял еще большие мучения. Он откинул с лица прядь волос, упавших на лицо и мутными глазами обвел место, где он проснулся. «Какой ужас! Неужели так и пройдет моя жизнь?» — подумал он. Превозмогая себя и свой желудок, он с трудом встал с дивана. «Нет! Не хочу!» И тут его взгляд наткнулся на Джерома. Выглядел тот отвратительно, в грязной бороде запутались остатки еды, куртка уже не гнулось от заскорузлой грязи на ней. Он спал сидя на полу, прислонившись к стене, а в районе его ботинок, захватывая штанину, подсыхало винное пятно. Рядом валялась разбитая бутылка. Жак встал и, опираясь о стену, поплелся в сторону выхода. Выйдя на улицу, он попал под дождь, который и не думал стихать. Он же и принес облегчение. Холодные струи воды, которые ветер кидал в лицо, помогли прийти в себя и парень понял, что не хочет возвращаться в это место. Он решил, что Джерома надо тоже вытаскивать, так как это единственный человек, которому есть дело до человека по имени Жак, и раз тот спас ему жизнь, то надо попробовать вытащить его. Вздохнув, он встряхнулся и пошёл в дом. Пока он тащил Джерома к выходу, успел несколько раз пожалеть о своем решении, но он справился. Когда Джером пришел в себя на улице, под дождем, он долго ругался, но Жак смог, хоть это было и не просто, убедить его попытаться наладить свою жизнь. Они ночевали в ночлежках, работали грузчиками, уборщиками и всеми, куда можно было устроиться, откладывали каждый сантим, так как хотели снять себе нормальное жилье. И вот сегодня их последняя ночь в ночлежке. После работы они поедут в маленький домик, половину которого, за смешные деньги сдал им старичок потрёпанного вида. К слову, домик напоминал своего хозяина. Но!!! Это уже не ночлежка, это пусть временный, но дом.