Лекарство против смерти

— Спасибо тебе. — За что? — За то, что помог моей семье. — У каждого человека должен быть второй шанс. — Зачем? — Чтобы исправить свои ошибки. — Ты в этом уверен? — Я на это надеюсь. * * * Суматоха и шум рабочего дня понемногу стихали, и скоро в здании Аврората остались только дежурные да его глава, Гарри Джеймс Поттер, занимающий эту должность уже почти четверть века. Над делом Берка они с ребятами работали полгода, но сейчас его можно было, наконец, сдать в архив — преступление раскрыто, убийца в Азкабане. Гарри удовлетворенно вздохнул, откинулся на спинку любимого кресла и закрыл глаза. Рабочий день закончен, и, наверное, нужно возвращаться домой, но сидеть было так удобно, а уставшее за день тело совсем не хотело двигаться. Да и дома его никто не ждал. Если только Кричер. Через три месяца после того, как Лили поступила в Хогвартс, Гарри и Джинни благополучно и тихо развелись. Поторопившись вступить в брак сразу после Битвы и через девять месяцев родить Джеймса, к своей пятнадцатой годовщине они оказались друг для друга на редкость чужими людьми. Оба были рады избавиться от обузы брака. За обыденностью и повседневными делами Гарри не заметил промелькнувшие двенадцать лет. Выросшие дети нечасто баловали отца своими визитами. Поттер вздохнул и решил всё же пойти домой, ругая себя за то, что так и не успел рассказать Джею о полученном от Альбуса письме. Младший сын, выпускник Венского магического университета, шесть лет успешно работал в Европе. Гарри улыбнулся: Алька возвращается домой! Размышления Поттера прервал громкий стук. Пестрая сипуха влетела в окно, как только Поттер распахнул раму. «Гарри, мне срочно нужно с тобой поговорить. Прямо сейчас», — было написано крупным, хорошо знакомым почерком. Стойкое ощущение надвигающихся неприятностей заставило Гарри быстро взмахнуть палочкой, открывая камин, и из него тотчас же шагнул очень взволнованный Невилл Лонгботтом. — Прости, что я так врываюсь, но случилась катастрофа! — не здороваясь, он плюхнулся на стул. Поттер удивлённо скользнул взглядом по слегка сгорбившейся фигуре. Профессор Лонгботтом, специалист по редким магическим растениям, хоть и сильно изменился внешне за прошедшие со времён Хога годы, внутри оставался всё тем же скромным, немного неуклюжим и рассеянным Невиллом. Сейчас же, глядя на него, Поттер мог с уверенностью предположить одно — у друга все признаки надвигающейся истерики. Ничего не понимая, Гарри неторопливо подошёл к нему. — Нев, что случилось? — Он потряс его за плечо, но тот как будто не слышал. Обхватив голову руками, он раскачивался из стороны в сторону и что-то быстро и неразборчиво бормотал. Странное поведение Лонгботтома раздражало и заставляло нервничать. Ненавидящий всякого рода блеяние и мычание вместо нормальных объяснений, Гарри довольно грубо встряхнул своего гостя и посмотрел на него в упор: — Ты можешь нормально объяснить, без этой херни? — Ядовитые слова возымели только частичный эффект, но, по крайней мере, Лонгботтом перестал изображать маятник и по-идиотски бубнить. Потер ладонями лицо, стараясь успокоиться, и обреченно вздохнул: — Из лаборатории украли "Лагурус"! — голос его сорвался и задрожал. Поттер, который так и не сообразил, в чём причина, только хмурился и нетерпеливо смотрел на Лонгботтома. Предполагая, что истерика может иметь затяжной характер, Гарри не выдержал: — Прекрати! — гаркнул он на весь кабинет. Невилл удивлённо распахнул глаза, заозирался по сторонам, потом с силой сцепил трясущиеся ладони и слабо кивнул. Гарри несколько раз глубоко вздохнул. — Может, наконец, расскажешь все по порядку? Или ты думаешь я все твои цветочки-травки по названиям помню? — он озадачено почесал затылок. — Что это за хренотень такая — Лагу... как её там, и с чем это едят? Невилл тупо моргнул пару раз, окончательно приходя в себя, и возмущённо дернулся. Забегал перед изумлённым Поттером, нервно размахивая руками. — Лагурус, Гарри, Ла-гу-рус! — зачастил он, почти срываясь на крик. — Нев, блядь! — резкий окрик Поттера заставил Лонгботтома на миг замереть. В следующую секунду он медленно провёл ладонью по лицу, собираясь с мыслями, и глухим, каким то безжизненным тоном начал рассказывать. — Полгода назад я прочитал в одной книге, которую написал древний монах, о цветке, растущем в горах Тибета. Очень редкий цветок, а его сок из стебля — сильнодействующее обезболивающее. Мне посчастливилось найти три, целых три цветка, хоть и пришлось облазить половину Тибета. Во время опытов в лаборатории Ханна случайно пролила на них простейшее зелье, используемое при головных болях, и в ходе дальнейших опытов мы выяснили, что в общем-то абсолютно безобидный цветок Лагурус после полива этим зельем становится довольно опасным. Одна капля из стебля этого растения, подлитая в любую пищу или напиток, делает человека зависимым от отравителя, заставляет исполнять все его прихоти и желания. Две капли убивают в течении десяти часов, а противоядия нет — это растение никто никогда не изучал. Если ты забыл, то я тебе вообще-то сообщал результаты исследования. — Подожди, — Гарри дернул за руку взволнованного Лонгботтома и снова усадил на прежнее место. — Ты хочешь сказать, — начал он, пристально глядя в глаза, — что тот "цветок-Империус", о котором ты говорил три месяца назад, до сих пор существует? Тот самый, который тебе, мать твою, было приказано уничтожить?! А теперь он ещё и похищен, и им может воспользоваться черт знает кто?! Невилл молча кивнул, соглашаясь, и покаянно повесил голову. — Блядь! — Поттер со всего маху шибанул кулаком по столу и рывком вскочил. Не ожидавший этого Лонгботтом вздрогнул всем телом и с опаской уставился на взбесившегося друга. — Нев, какого лысого гоблина ты творишь?! — заорал тот, уже не сдерживаясь. От напряжения и ярости его лицо и шея пошли красными пятнами. Злость была такой ощутимой, что Лонгботтом съёжился и чуть не с ногами вжался в свой стул. В гневе глава Аврората Гарри Джеймс Поттер легко наводил страх даже на самых неустрашимых своих подчиненных, а уж у Невилла и подавно не было никаких шансов. Он с испугом таращился на Гарри. Переставшие, было, дрожать губы снова затряслись, а на висках и лбу выступила испарина. Желая хоть как-то оправдаться, он вымученно залепетал: — Гарри, пойми, это растение очень ценно! Но я всё равно уничтожил два экземпляра, оставил только один, для исследования. Мы выяснили, что, если каплю сока смешать с большим количеством воды, а потом давать эту воду по три капли в день смертельно больным людям, они выздоравливают. Так можно лечить даже инкурабельные* случаи, — забыв про свой испуг, Лонгботтом продолжал быстро выдавать информацию. — Понимаешь, человек как бы приказывает своему телу исцеляться, заставляет его... — увлекаясь все больше и больше, Невилл нетерпеливо мерил шагами кабинет. — Своеобразный Империо самому себе. Мы ведь за жизнь тратим только сорок восемь процентов общих ресурсов тела. Большая их часть так и остаётся невостребованной. Используя Лагурус, человек заставляет эти ресурсы работать себе во благо, и организм сам избавляет себя от недуга, — удовлетворенно закончил он. Ярость немного отпустила Гарри, хотя совсем не прошла. Хотелось как следует зарядить Невиллу в ухо и не один раз. Но, понимая бессмысленность такого поступка, Гарри приходилось только слушать и гневно смотреть. Когда Лонгботтом закончил свою пламенную речь, Поттер сложил руки на груди и, медленно перекатываясь с пятки на носок, ехидно осведомился: — А вот скажи мне, милый мой гений Невилл, если человек, например, подвергся редкому темномагическому заклятию, или у него рак мозга, или еще что-то очень страшное, — чувствуя, что снова начинает заводиться, Гарри с усилием перевел дух. — Сколько этих самых "ресурсов" понадобится, чтобы полностью исправить причинённый ущерб? И не получится ли так, что болезнь-то излечится, а человек умрет через месяц от того, что весь организм износился? — Поттер в упор посмотрел на своего собеседника. — Просто-напросто состарился, пока боролся с заразой! — Оставив Невилла озадаченно сидеть в молчании и переваривать заявление, Поттер достал чистый пергамент, перо и чернильницу. Не повышая голоса, сурово произнес: — Вот, пиши! — он подтолкнул письменные принадлежности ближе к сидящему в полной растерянности другу. — О чем? — тихо спросил тот, явно потрясённый выдвинутой только что гипотезой, и, взяв в руки перо, неуверенно поднял взгляд. Нетерпеливо вздохнув, Гарри начал объяснять: — Все, Нев, все: где находится лаборатория, кто имеет к ней доступ, фамилии и адреса, сколько экземпляров пропало, когда видели в последний раз, когда обнаружили пропажу... — он выразительно постучал указательным пальцем по пергаменту. — Ты меня понял? Всё. Всё, что знаешь. Шутки кончились. Невилл, только сейчас вдруг до конца начавший понимать масштабы катастрофы, которая может случиться, лишь молча кивнул и послушно уткнулся в листок, начиная строчить. * * * Оставшись один и послав срочную записку Кингсли, Гарри нахмурился, откидываясь на спинку стула. Вереница беспокойных мыслей кружила в голове. — Дело серьёзное. Чем меньше народу осведомлено, тем лучше. — Он потёр переносицу — начавшая болеть во время разговора с Невиллом голова теперь просто раскалывалась. — Значит, придётся самому искать вора. Хотя... — он прикрыл глаза, медленно постукивая кулаком по поверхности стола. Мысли незаметно перетекли на Джеймса. Гарри улыбнулся, вспоминая, что в последние годы в Хогвартсе старшему сыну пророчили большое квиддичное будущее. Несколько очень престижных команд предлагали места, но тот удивил всех, поступив в школу авроров. А закончив её с отличием, подался на кафедру юриспруденции в Магический университет. В двадцать семь лет Джеймс Сириус Поттер считался опытным следователем, дотошным и упёртым словно крап, а на счету его было не одно раскрытое дело. Гарри отчётливо понял, что привлечь Джеймса будет самым правильным решением. Он конечно сам будет всё контролировать, но в одиночку ему не справиться. * * * Через час Поттер уже был в кабинете министра и с каменным выражением лица докладывал ситуацию. Слушая Поттера, Шеклболт не отрываясь смотрел в зачарованное окно, ни разу не прервав речь. Только иногда морщился и потирал правое плечо — во время битвы в него попало темномагическое проклятие, и хотя прошло уже много лет, оставшийся шрам временами напоминал о себе. — Гарри, ты же понимаешь, — Кингсли недовольно обернулся, — твои люди обязаны найти этот чертов цветок или сок, ради которого его выкрали! Поттер раздражённо рыкнул. — Кинг, не нагнетай! Я не хуже тебя осознаю вероятную степень опасности. Делом займусь сам. Помощником возьму Джеймса Поттера. — Кингсли, помолчав, согласно кивнул. — Чёрт, чуть не забыл, — Гарри хлопнул себя по лбу. — Для этой работы мне нужен специалист по редким ядам и зельям. Правда, вряд ли среди невыразимцев найдется такой... — мотнув головой, Поттер двинулся к выходу, решив, что разговор окончен. — Два месяца назад Полак обратился ко мне с точно такой же просьбой, — брошенные в спину слова заставили Гарри замедлить ход, а потом и вовсе замереть, заинтересованно прислушиваясь. — Невыразимцы тоже очень нуждаются в специалисте, — голос министра звучал устало. — Я тут кое с кем поговорил. Есть такой человек, он закончил Сорбонну, несколько лет путешествовал по миру, бывал и на Тибете. А в последние годы работал в парижском Аврорате, хотя он и англичанин. — Кингсли посмотрел на большие часы с боем, висевшие на стене: — Кстати, он будет здесь с минуты на минуту. Поттер не успел ничего ответить, как в дверь дважды постучали и после громкого «Войдите» в кабинет шагнул молодой, довольно высокий блондин в магловском бежевом костюме. * * * — Гарри, позволь тебе представить — мистер Скорпиус Малфой. По мнению профессора Санторо — лучший специалист по редким смертоносным ядам и зельям, — Шеклболт широко улыбнулся, демонстрируя крупные, отливающие жемчужной белизной зубы, и обменялся рукопожатием с новоприбывшим парнем. Поттер нахмурился: перед ним стоял никто иной как самый младший Малфой! Гарри не видел наследника хоречьей семейки уже лет десять. Последняя встреча была за пару дней до начала последнего учебного года Ала в Хогвартсе. Парни появились вдвоем, и Ал сообщил, что они зашли на пять минут, потому что он кое-что забыл, и тут же метнулся на второй этаж в свою спальню. А мелкий Малфой остался на кухне, продолжая сжимать дверную ручку. Пацан стоял молча, вздернув свой аристократический носик, и все время морщился. У Гарри возникло желание принюхаться или посмотреть на себя в зеркало — вдруг в его доме плохо пахнет или он вымазался в чем-то, пока готовил себе ужин. Но, спохватившись, выматерился про себя и решил не обращать внимания на белобрысого сноба. В конце концов, всё как всегда — в годы учебы сыновья иногда просили разрешения привести Малфоя в дом. Гарри не возражал, но общаться у них не получалось. Малфой бесил до зубного скрежета, и других слов, кроме как «здравствуйте» и «до свидания», у них друг для друга не находилось. И вот сейчас эта высокомерная бестия маячила напротив него и молча протягивала руку для приветствия. "Пусть только хоть раз поморщится, гаденыш, я ему..." — пришло в голову, пока Поттер пожимал узкую ладонь, но додумать он не успел. — Господин министр, — Малфой улыбнулся немного застенчиво и смущенно. — Мы с мистером Поттером давно знакомы, я дружу с Джеймсом и Альбусом ещё со времен Хогвартса... — Кингсли и Малфой разговаривали между собой, а Гарри пялился на улыбающегося Скорпиуса как полный кретин. Мысли о цветке и связанной с ним угрозе вдруг отошли на второй план. * * * "Почему никто мне не говорил, что говнистый хорёныш умеет улыбаться? — метались в голове мысли. — Почему я никогда этого не видел? Он же должен кривиться и морщиться с явной брезгливостью в глазах или..." — задумавшийся Поттер совсем забыл, где находится, и в чувства его привел легкий хлопок Кингсли по плечу: — ...Правда ведь, господин Главный аврор? — Поттер машинально кивнул, не понимая, о чем речь. — Вот и замечательно, — удовлетворенный его ответом, Шеклболт кивнул. Потом снова посмотрел на часы. — А сейчас прошу меня извинить, господа, у меня ещё важные дела. Из кабинета министра они вышли плечом к плечу, не издав ни единого звука. Только что сделанное открытие не укладывалось ни в какие привычные рамки. Гарри даже потряс головой от абсолютной невозможности происходящего. А потом, не глядя на шедшего рядом парня, буркнул: — До свидания, мистер Малфой, — и попытался свернуть в один из множества коридоров, лишь бы не идти с этим типом рядом. Но успел сделать всего пару шагов, когда его остановил насмешливый, звонкий голос: — Господин Главный аврор, вы так и не скажете где, когда и в какое время мне приступать к своим обязанностям? — рот Малфоя снова кривился, ровно, как десять лет назад, и от этого Гарри почувствовал как внутри разливаются раздражение и злость. — Завтра. Восемь утра. Кабинет номер двести сорок четыре, — не сбавляя скорости, отрывисто бросил он и, резко развернувшись, устремился прочь. *Инкурабельный больной — это неизлечимый пациент. Лекарственные препараты только поддерживают его жизнеспособность и облегчают страдания, но не исцеляют.