***
Эби едва не свалилась на колени. Перемещение с перчатками было намного быстрее, от того и непривычнее. Она сразу же оказалась перед Древом, и поморщилась. Восприятие стало во много раз лучше, и от этого Код Гидры виделся и чувствовался еще более мерзотным. Эби проморгалась и огляделась. Раньше слияние и пребывание в чужом разуме было схоже с осознанными сновидениями, сейчас же Эби как никогда остро осознавала реальность. Она не была гостем, она словно вселилась в чужой разум. Она провела перед собой рукой, и щупальца задрожали, плотнее обвивая Древо. Эби хмыкнула и пару раз обошла его, раздумывая о том, как все же уничтожить его. Щупальца имеют свойство восстанавливаться, а вот… Эби остановилась и подняла голову. На неё взирал алый череп Гидры своими черными пустыми глазницами. — А если… Оторвать голову? «Уничтожишь одну, на её месте вырастет две», — отозвалось в голове у Эби зловещим шепотом. — Ну и проверим. Эби ухватилась за щупальце и сразу же в глазах у неё все померкло. Волной в разум хлынула мешанина из образов, ужасных воспоминаний, достоверность которых вызывала сомнение. Используя извивающиеся щупальца кода как упоры для ног и рук, Эби взобралась на самый верх. Тошнило. Эби стиснула зубы и мотнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Она посмотрела на череп Гидры и ударила по нему кулаком. Он не встретил никакого сопротивления, а череп лишь подёрнулся рябью, словно был соткан из дымки. — Посмотри мне в глаза, — проговорила Эби сквозь зубы, уставившись на черные глазницы. «Хочешь оказаться внутри меня?», — отозвалось эхом в её голове. — «Пожалуйста». Щупальце в момент опутало зазевавшуюся Эби и до боли стиснуло. Череп начал разрастаться, вскоре он был таким огромным, что заполнял все, что могла видеть Эби. А затем она канула в темноту. Эби очутилась в огромной холодной комнате. Она была ей знакома по обрывкам воспоминаний Баки — пыточная, в которой его обратили во зло. Обернувшись, она увидела тот самый железный стул, в котором сидел Баки. Эби бросилась к нему и прижала ладони к щекам. Они были холодные. — Я знала, что когда-нибудь появится кто-нибудь со схожими способностями. Эби резко обернулась. У неё за спиной стояла молодая красивая женщина, которая пугающе была на неё похожа. Женщина смотрела в её сторону, но взгляд холодных зеленых глаз словно бы смотрел через неё. Скорей всего это был обычный образ, оставленный Эрикой Голдман. — И что когда-нибудь малыша Баки смогут поймать, возможно даже не убьют, а постараются спасти… — Эрика хохотнула. — У него было так много друзей… Доказательств смерти Роджерса так и не нашли, кто знает, возможно, он восстанет из мертвых. Как и сам Барнс. Эрика подошла к Эби и холодно улыбнулась. — Пройти все испытания, забравшись так глубоко, под силу далеко не каждому. — Улыбка Эрики постепенно растаяла. — Черт возьми, Щ.И.Т. сидит у меня на хвосте, Картер, цепная английская сука, взяла мой след… Я не успею закончить… Эрика начала мерить комнату шагами. — Иоган пропал, но я чувствую, что он жив… Я подвела его, и мне нет прощения. — Эрика остановилась. — Моя работа не дала ростки, но она подготовила почву для дальнейших свершений Гидры. — Как мне уничтожить код? — спросила Эби, особо не надеясь, что образ Эрики ответит. Она впервые посмотрела на неё. Улыбка вновь появилась на её лице. — Хаиль Гидра. Эрика растворилась сизой дымкой. Эби чертыхнулась и опять огляделась. Душа ушла в пятки — в противоположных концах комнаты появился Баки. Зловещие близнецы пустыми глазами смотрели на Эби, покачиваясь, словно на ветру. В руках Эби ощутила холод стали. Она опустила глаза и увидела старинный вычурный кинжал с эмблемой Гидры. В голову пришло осознание, просто решение, которое пугало своей сложностью. Суть кода заключалась в том, что созданное альтер эго Зимнего солдата замещало личность Джеймса Барнса. И чтобы уничтожить код, её нужно было убить… Но кого? Эби внимательно рассмотрела каждого, и не нашла ровно никаких отличий. Одинаковые. Зимний Солдат — машина для убийств Гидры и Джеймс Барнс — парень с Бруклина. Руки задрожали, а на глаза навернулись слезы. Как ей решить эту проблему? Она еще раз посмотрела сначала на одного, затем на другого. «Справа Баки», — раздался в голове голос, похожий на Шури. Эби вздрогнула и посмотрела вправо. Лицо того Баки чуть дернулось. «Я сопоставила твои показатели и показатели Баки», — продолжала говорить Шури. «Баки справа, ошибок быть не может». Эби бросилась к Зимнему солдату. Тот мгновенно распахнул глаза, видимо, притворялся, что без сознания. Его зрачки горели красным огнем. Он выхватил нож и, высоко занеся его, ударил Эби. Та едва увернулась и попыталась в ответ нанести колющий удар, но Солдат парировал. Эби воинственно закричала и вновь атаковала. Солдат ударил её в челюсть, отшвырнув Эби. Затем он навалился на неё. — Тебя не должно было быть, — прохрипела Эби, с трудом сдерживая руки Солдата. В глазах Солдата промелькнула боль и на мгновение он ослабил давление. Эби воспользовалась этим и с размаху вогнала кинжал в основание шеи Солдата. Густая темная кровь мгновенно хлынула из раны, заливая руки Эби. Она закричала, когда поняла, что кровь постепенно превращается в щупальца, и они обвивают её, обжигая своими прикосновениями. С лица Солдата начала слезать кожа, обнажая алый череп. Он захрипел и широко открыл рот. — Ты будешь моей, — прохрипело чудовище. — Довольно. Череп замер и обернулся. Над ним стоял Баки — с короткой стрижкой, в форме со второй Мировой. В следующую секунду их всех сбило волной. Эби потерялась в пространстве, она чувствовала, что тонет. Внезапно кто-то схватил её за руку, и уже вместе, они закружились в водовороте воспоминаний. Эби рухнула на холодный пол, хватая ртом воздух. Она задыхалась, словно и правда только что побывала в воде. Над ней склонился один из врачей и что-то быстро говорил. Слова доносились до разума Эби как через толстый слой ваты. — Кровь… Эби почувствовала мерзкий металлический привкус и поднесла ладонь к лицу. Голову словно стянуло железным обручем, а к горлу подкатила тошнота. — Мозговая активность на пределе. Голову наполнял пронзительный писк систем и крик. Эби подняла голову и увидела, как тело Баки сводит судорогами. Из носа, как и у неё, льется кровь, а на губах выступила белая пена. — Он умирает! — взвизгнула Эби, пытаясь встать на ноги. — Успокоительное! — заорала Шури. — Он не выдержит! Стальной обруч с новой силой сжал голову Эби, и она почувствовала, что сознание от неё ускользает. Она осела обратно на пол, с ужасом думая, что убила Баки.***
Он сидел на коленях, а его маленькое тело поддерживали большие теплые ладони, сморщенные от старости. На душе было спокойно и хорошо, от этой безмятежности хотелось заплакать. Во рту оказалась приторно-сладкая карамель, которая отогнала непрошеные слезы. Маленькие пальчики начали теребить шуршащий фантик, это привлекло внимание толстого кота, который все это время дремал на высокой спинке кресла. Он медленно спустился на подлокотник, завороженно наблюдая за фантиком, крутящимся в маленьких детских пальчиках. — Киса хочет играть, — проговорил он. — Давай я сделаю ему игрушку. Маленькая ладошка разжалась над большой и широкой, выпустив фантик. Большие пальцы ловко сделали из фантика бабочку и кинули в сторону. Кот с игривым урчанием спрыгнул на пол и был таков. Он рассмеялся и захлопал в ладоши. — Расскажи еще историю, — попросил он, с восхищением глядя на дедушку. — Какую историю тебе рассказать, золотце? — Большие пальцы заправили прядку волос за маленькое детское ухо. — О Капитане. Лицо дедушки освятила теплая улыбка. Баки резко сел на кровати. Это не его воспоминание. Он ошалело огляделся и понял, что лежит в очень странном месте. Все было… Другим, чуждым. Баки нахмурился и запустил пальцы в волосы. В голове были обрывки воспоминаний: жизнь в какой-то дыре, работа грузчиком, странный язык на котором говорили окружающие. Погоня, страх, чувство уязвимости… Драки в аэропорту, мальчик акробат и раздражающий чернокожий мужчина. Сэм, кажется. Вновь это чувство, которое преследовало его долгое время. Но теперь оно немного другое — Баки точно знал, что он Баки. Но с чего бы ему сомневаться? Из-за воспоминаний, которые ему не кажутся родными? Возможно, это истории, которые ему кто-то рассказывал. Рассказчик из него был что надо, раз Баки так проникся ими, что начал воспринимать себя как непосредственного участника. Но все же — где он? Он посмотрел в окно — густые джунгли. Ни в Америке, ни в Европе он не видел таких зарослей. Баки шумно выдохнул и постарался вспомнить что-то более определенное. Например, дату. Какой сейчас день? Месяц? Год? Он летит с поезда, вода оказывается тверже железа, но затем окутывает его в свои ледяные объятия, заливаясь внутрь, наполняя легкие. Рука застревает между камней, но бурный поток неумолим. Рука с хрустом, который отдается набатом в ушах, ломается, и его несет дальше. Он пересчитал своим телом каждый камень на дне этой безымянной горной реки. Баки зажмурился и схватился за левую руку, которую пронзила фантомная боль. Пальцы оцарапали гладкий, чуть теплый металл. Он с интересом осмотрел искусственную руку. Когда ему успели ее прицепить? Сколько времени прошло вообще?! Дверь в его палату скользнула в сторону, и Баки оживился. Он жаждал узнать ответы на вопросы, ведь от непонимания происходящего у него кружилась голова. На пороге оказалась чернокожая молодая девушка. — Шури, — выпалил он, прежде чем понял, что знает её. — Шури… Откуда я знаю, что ты Шури? — Мы уже знакомы, — весело произнесла она. — Как самочувствие? — Странное… — Баки нахмурился. — Я… Где я? — В Ваканде. — Никогда не слышал о ней. Шури лишь улыбнулась. Она подошла к его кровати и посмотрела на него. Баки смущенно почесал бровь. — А где Стив? — Стив на задании, — немного помедлив, ответила Шури. — Думаю, он сможет навестить тебя попозже. — А, — протянул Баки. Помолчав, он опять спросил: — Где я? — В Ваканде, — повторила Шури, снисходительно улыбаясь. — Война… Она кончилась? Шури на секунду удивленно распахнула глаза. — Смотря о какой войне ты спрашиваешь… — Я… — Баки задохнулся от чувств, которые вновь нахлынули на него. — Я… Сколько лет прошло? — С того момента, как Джеймса Барнса посчитали мертвым — семьдесят пять. Баки вжал голову в плечи и начал ощупывать свое лицо. Оно не было старым, или чем-то таким. Он был двадцатишестилетним, он чувствовал себя на этот возраст! Ну, может быть, чуть постарше, потому что сейчас на него свалилась невероятная усталость. Он рухнул обратно на подушку и закрыл глаза. — Стив… Он на задании… В его года? — с сомнением протянул Баки. — Это… Долгая история, а истории я рассказывать не очень люблю, да и не умею! — весело произнесла Шури. — Я вообще заглянула к тебе, чтобы снять показания. Скоро придет Эби, и она с удовольствием с тобой поболтает. Вы это любите. — Мы? Любим? — растерянно произнес Баки. — Кто такая Эби?.. Дверь опять скользнула в сторону и в палату зашла еще одна девушка. Баки словно током ударило, а может, так оно и было — Шури что-то нажала на аппарате и хмыкнула. Баки по старой привычке запустил руку в волосы, откидывая их назад. Девчонкам всегда нравился этот жест. Он почувствовал, как от смущения его лицо начало гореть. Что с ним такое? Эби лишь взглядом мазнула по Баки и подошла к Шури. Она заглянула ей через плечо, и они начали тихо переговариваться, совершенно не обращая внимания на Баки. Он тряхнул головой и уставился в окно. Это напомнило ему то, как Пегги Картер точно так же проигнорировала его. Он разговаривал с ней, а она смотрела только на Стива. Баки фыркнул себе под нос. Ну вот, хоть что-то за эти странно потерянные года не поменялось. Шури вскоре ушла, а Эби — он понял, что это она — присела на край его кровати. Он почувствовал её изучающий взгляд и перехватил его. Собрав все свое обаяние, он улыбнулся ей. Она прижала пальцы к губам и улыбнулась, а на глаза у неё навернулись слезы. — Баки… — выдавила она из себя. — Шури говорила, что мы знакомы, — он показал на дверь, за которой она недавно скрылась. — Но, честно говоря… Не совсем помню. — Он смущенно улыбнулся. Эби словно бы это и не расстроило. Она взяла его за руку и пожала её. — Это уже не имеет никакого значения, Баки, — она улыбнулась. — Я расскажу все, что ты пропустил. Если ты захочешь знать все. Баки не без удовольствия сжал маленькую ладошку в своей. Голова все еще немного кружилась, но одно он знал точно — он уже полюбил разговоры с Эби.***
У Эби кружилась голова. С одной стороны — судьба дала ей очередной шанс не нарушать своих обетов. Баки не помнил ту страсть, что разгорелась между ними. Но с другой — Баки стал тем самым Баки из её детства. Зря она боялась того, что ей придется избавлять его от тяжелых воспоминаний. Они все были уничтожены в тот самый миг, когда был уничтожен Зимний солдат. Теперь Баки отлично помнит свою прошлую жизнь, а вот воспоминания после сорок третьего — обрывками и образами. Те его воспоминания, которые проникали в Древо сквозь Щупальца Гидры все же повреждались. В улыбчивого и вечно шутившего Баки влюбиться было еще проще. Он старался проводить с Эби все свое время, постоянно расспрашивая обо всем. Они за неделю обошли всю столицу Ваканды и её ближайшие пригороды. Баки любил набирать корзину еды и отправляться на поиски очередной солнечной полянки. За это время кожа Баки загорела и перестала быть серовато-бледной, исчезли тени под глазами, а сами глаза всегда горели юношеским огнем. Баки полюбил интернет, он мог часами сидеть в нем, зачитывая Эби вслух какие-нибудь истории, интересные факты из википедии, или просто показывая очередное забавное видео с котами. Он старался пока не заглядывать в новостные порталы и не открывать статьи о войнах. Ему нравилось его хорошее настроение, и он не хотел его портить. Тем более ночью к нему все еще являлись темные образы воспоминаний. В том числе был там и он, который душил Эби. — Может, как-нибудь отправимся на экскурсию в горы? — задумчиво протянула Эби. Баки оторвал взгляд от планшета и посмотрел на неё. Она лежала на животе и накручивала на палец зеленую травинку. Её светлые волосы лежали на плечах и спине, сияя в жарких лучах солнца. Он невольно залюбовался бликами на её локонах. — М? — протянул он невнятно. — Надоела эта жара, — проворчала Эби и уткнулась лицом в траву. — Я вообще зиму люблю… — Поэтому ты жила в Канаде, — закончил за неё Баки. Эби подняла голову и посмотрела сквозь волосы на него. Удивительно, что он помнит это, ведь она рассказывала ему об этом лишь раз, почти в самом начале знакомства. Баки запустил пальцы в волосы, убрав со лба прядь. Эби потянулась к сумке, где был защитный крем. — От солнца у меня веснушки, — проворчала Эби, намазывая густой крем на нос и щеки. — И без разницы, крем из Ваканды или из Америки — все равно не помогает. — А мне нравятся твои веснушки, — произнес Баки. Эби ничего не ответила, только отвернулась, легла к Баки спиной и углубилась в чтение своей книги. Баки вздохнул и уже безо всякого интереса начал листать интернет-страницы. Воспоминания Эби периодически всплывали у него в мозгу, большинство из них были из детства. Но было одно воспоминание, приятное, но ужасно злившее Баки. В черноте ночи кто-то гладил и целовал её. Кожа Эби плавилась от прикосновений чужих теплых рук, а внутри все горело огнем. Эти чувства в воспоминаниях были такими острыми, такими сильными, что у самого Баки по спине бегали мурашки, а в паху все напрягалось. Это глупо было ревновать Эби к её же прошлому. Баки хотелось сблизиться с ней настолько, чтобы воспоминания о других её любовниках отошли на задний план. У него не было ответов, зачем ему это. Лишь одна мысль о том, что в один момент Эби не станет рядом с ним, что она ускользнет от него, причиняла душевные муки. Она нужна была ему, как воздух, только рядом с ней он чувствовал себя полноценным человеком, и тьма прошлого, которая до сих пор его преследовала, отступала. Возможно, это было бы эгоистично, но Баки чувствовал, что Эби тоже одолевают похожие чувство. Он допускал, что у неё они могут быть не настолько сильными, но определенно Баки ей нравился. Об этом говорили и её движения, и её взгляды, которые она бросала на него, когда думала, что он этого не видит. Свои шансы на удачу Баки оценил как очень высокие и начал разрабатывать план, как расшевелить Эби. Опыта в таких делах у него было не особо много — девчонки сами вешались на него, стоило ему подарить парочку улыбок, да отвесить комплимент. Конечно, велись не все, а кто не велся, Баки на них забивал. Избалованный женским вниманием, он не очень любил трудностей. Он опять посмотрел на фигуру Эби. Легкий светлый сарафан обрисовывал талию, юбка немного задралась, почти оголив стройное бедро. Баки до дрожи захотелось провести ладонью по молочного цвета коже, забраться выше, задрав юбку до пояса. Но он и пальцем не тронет Эби, пока она не разрешит. Едва дыша, он лег позади Эби и подпер голову рукой. — Интересная книга? Он увидел как плечи Эби вздрогнули, и она подтянула к груди колени. Юбка поднялась, и теперь она едва закрывала ягодицы. Баки с огромным трудом оторвал взгляд от ягодиц Эби и посмотрел на неё. — Да нет, скукота. — Эби вздохнула, захлопнула её и откинула в сторону. — Ну или мне слишком жарко, и у меня не то настроение вникать в сюжетные перипетии. — А на что есть настроение? — Баки постарался придать своему голосу ровный тон, но он то и дело похрипывал. — Не знаю. Эби перевернулась и легла на спину, сложив руки на животе. Она уставилась в голубое небо и начала рассматривать пузатые белоснежные облака. Они лениво плыли вперед, олицетворяя собой вселенское спокойствие и безмятежность. Хотелось бы ей обрести такое же спокойствие в своей душе. Сейчас в ней в очередной раз царил сумбур, ведь Баки был так близко. Ближе они были тогда, в темноте палатки. От воспоминаний как его ладони скользили по её коже, струны её души начинали петь, а вместе с ними в унисон и тело. И вот сейчас Эби почувствовала, как жар угнездился у неё между ног, и она поерзала бедрами. — Жарко. Эби села на покрывале и потянулась к сумке. Взяв из неё мятные конфеты, она закинула их в рот, а затем достала прохладную бутылку воды. Эби не удержалась и на мгновение прислонила её к разгоряченной коже шеи, где возбужденно бился пульс. Это не помогло — контраст температур лишь усилил возбуждение. Эби трясущимися руками открыла крышку и выпила почти половину. Ледяная вода провалилась в её желудок, холодное жжение чуть разогнало жаркое марево у неё в голове. — Я тоже хочу. — На пальцы Эби легла ладонь Баки. Эби почти выронила бутылку, передавая его Баки. Он приложился к горлышку, а Эби старалась смотреть куда угодно, но только не на то, как на сильной шее туда-сюда с каждым глотком ходит мужественный кадык. Напившись, он отнял бутылку ото рта, затем нахмурился и облизал кончиком языка влажные губы. — Мятная. Тело Эби словно стрелой пронзило, и она резко свела колени вместе. Сердце в груди стало биться словно бешеное, грозясь вот-вот выпрыгнуть. Казалось, целую вечность прошло с того момента, как они мчались по жаркой прерии, и он ей сказал тоже самое. — У меня дежавю, — заключил Баки, метким броском закинув в полураскрытую сумку пустую бутылку. Прижав дрожащие пальцы к губам, Эби и слово не могла сказать. Баки смотрел на неё, не мигая, и с каждой секундой она начинала дрожать от напряжения и возбуждения еще больше. Эби казалось, что сейчас мир рухнет, произойдет конец света. Она хотела этого, потому что она не могла выдержать такого напряжения, которое возникло между ними. Но мир был издевательски спокойным, более того, стих теплый ветер, что трепал ветви окружающих деревьев. Стало так тихо, что Эби слышала только свое дыхание и громоподобное биение своего сердца. На секунду она испугалась, что в такой оглушающей тишине Баки тоже слышит это. — У тебя есть мятные конфеты? — Голос Баки донесся, словно бы через толстый слой ваты. — Остались еще? Эби сама не понимала, как до такого додумалась. Она просто смотрела на Баки и понимала, что если сейчас кто-то не нарушит эту напряженную атмосферу, то умрет. Эби открыла рот и показала на языке мятную конфету, намекая на то, что она последняя. И плевать, что в сумке валяется еще две пачки. Зрачки у Баки расширились, почти полностью поглотив радужку. Эби замерла, и время, казалось, вместе с ней. Баки прижал свои губы к её губам, а его язык дотронулся до неё. С этим время возобновило свой ход, но Эби было уже не до этого. Она запустила пальцы в его волосы и прильнула к его торсу. Баки навалился на неё, укладывая на спину. Эби, повинуясь зову своего тела, бесстыдно развела ноги и одну закинула Баки на бедро. Поцелуй был страстным, влажным, с привкусом мяты. Он быстро перерос в нечто большее: ладони Эби были под футболкой и гладили напряженные мышцы на спине Баки, а ладони Баки в свою очередь забрались под юбку Эби и оглаживали, и сжимали её ягодицы. Громкий звонок планшета заставил Баки и Эби вздрогнуть, словно они были подростками, которые заперлись в комнате и услышали стук в дверь. Эби испуганно распахнула глаза и уставилась на Баки. Тот шумно выдохнул и откатился от Эби. Он лег на спину и хмуро уставился в небо — сейчас он всеми фибрами души ненавидел звонившего. Эби запустила пальцы в волосы, пытаясь как-то прийти в себя от ошеломительного поцелуя. Она прокашлялась и ответила на звонок. Перед ней из планшета выросла объемная черно-серая фигура Т’Чаллы. — Привет! — поздоровался он. — Как отдых? — Н-неплохо, — выдавила из себя Эби, стараясь не отвести стыдливо взгляд. — Что-то случилось? — Баки далеко? — в свою очередь спросил Т’Чалла. — Нет, он задремал неподалеку. Сейчас. — Эби сунула Баки планшет и выразительно на него посмотрела. — Да? — Баки начал старательно изображать из себя недавно проснувшегося. — Стив через пару часов прибудет в Ваканду. Эби подавила внутри себя крик. Она настолько была захвачена своими душевными переживаниями и зовом тела, что совершенно забыла о существовании внешнего мира. Ей было так уютно и хорошо тут, в Ваканде, даже не смотря на все проблемы. Когда код наконец был уничтожен, перед Эби стелилась приятная дымка неизвестности. И тут она буквально увидела, как розоватый пряный дым развеяла суровая физиономия Капитана. Баки коротко переговорил с Т’Чаллой, а в это время Эби повернулась к нему спиной и начала собирать вещи. Вскоре она ощутила на своем плече щетину — Баки осторожно положил голову и уткнулся носом в шею. Эби порывисто вздохнула и постаралась отстраниться. — Щекотно, — проворчала она. Она встала, Баки подскочил следом. Он почувствовал, как быстро поменялось настроение Эби после звонка и начал злиться. Радость, что он скоро вновь увидит своего друга, начала сходить на нет. Баки осторожно подошел к Эби и приобнял её со спины. В кольце его рук Эби стало чуть поспокойнее, но все равно, сердце болело от внезапно навалившейся тревоги. — Что случилось? — Просто… Стало тревожно. — От чего? — задал вопрос Баки, но сам же и понял, что вариантов-то не много. — Я расслабилась, забыла, что у меня есть обязательства. Были, по крайней мере. — Боишься, что Стив первым делом начнет напоминать о них? Эби развернулась к Баки и посмотрела на него. Солнце слепило глаза и ей пришлось немного прищуриться. Баки провел ладонью по её щеке, а затем наклонился за поцелуем. Эби поджала губы и опустила голову, увернувшись от его губ. Он тяжело вздохнул и отступил. — Это не может длиться всегда, — горько произнесла Эби. — Что нам делать дальше? — Мы можем остаться тут, в Ваканде. — И что мы будем делать? — Эби увидела, как Баки растерялся от таких вопросов и её напора. Он вновь начал хмуриться, и запустил пальцы в волосы. — Да что угодно! Думаешь, не пригодимся где-нибудь? А если нет — убежим. — И всю жизнь в бегах? — Эби покачала головой. — Такая жизнь не для меня, Баки. Баки шумно выдохнул, зажмурился и растер ладонями виски. — Ты страдала не меньше моего, с твоей-то этой работой… — Баки пошевелил пальцами у висков, изображая способности Эби к чтению мыслей. — Неужели мы не заслужили немного покоя? Эби лишь сокрушенно покачала головой. Баки молча дособирал вещи и закинул сумку на плечо. За этими действиями неотрывно наблюдала Эби, сдерживая слезы. Она чувствовала, как обидела Баки, да и она сама страдала от своих слов. Но по-другому никак не может быть. Баки пошевелился и она вся съежилась, и опустила взгляд себе под ноги. Перед глазами появилась его ладонь. — Идем, встретим Стива. Она не хотела брать его руку, потому что это означало согласие. Эби не хотела такой жизни ни для себя, ни для Баки. Но если у неё был выбор — вернуться обратно в Канаду и постараться забыть обо всем, но у него такого выбора не было. Он утратил все еще в сорок третьем, остался лишь Стив, который тоже в бегах. И Эби. Пальцы коснулись теплой ладони и Баки поспешно сжал их, словно боялся, что они исчезнут. Эби старалась не смотреть на него, отчасти потому что была очень смущена таким проявлением нежности. Она постаралась прогнать грустные мысли подальше и сполна насладиться настоящим, как делала это всегда. Стив прибыл в Ваканду «на время отпуска» как иронично сообщила об этом Наташа. Вместе с ними так же приехали и сама Наташа, и Сэм. О Сэмюэле Уилсоне Эби слышала немного: лишь пара репортажных сводок, посвященных о совместных операциях вместе с Роджерсом, да информация после битвы в Аэропорту против «команды Старка» — тогда было официально объявлено, что он находится в международном розыске. А вот он об Эбигейл был весьма наслышан, и поэтому горячо поприветствовал её, когда их официально познакомили. — Я очень рад познакомиться с тобой лично, Эбигейл! — заявил он, тряся ладонь девушки в энергичном рукопожатии. — Я так много слышал о тебе! — Да? — Эби растерялась. — От кого же? — От людей, которых ты вылечила. — Сэм перестал трясти руку Эби, но ладонь её из своих выпускать не спешил. — Я советник ветеранов с ПТСР в Вашингтоне. Как старался, помогал влиться бывшим военным в повседневную жизнь, но бывают случаи… — Когда разговорами уже не поможешь, — завершила за него Эби. — Точно, я вспомнила… Тебя. Кажется, Сэма упоминали пару раз… — Сэм — это я! — довольно произнес он. Эби весьма оживилась — обычно она не лезла и быстро переставала следить за своими пациентами, сосредотачиваясь на следующих, но вот так поболтать об этом, узнать что-нибудь новенькое было очень приятно. Разговор с общительным и открытым Сэмом увлек Эби. — Ты нахрена его притащил с собой? — процедил сквозь зубы Баки, то и дело косясь на Сэма и Эби. — А почему нет? — Стив искренне удивился. — Мы же команда, разве нет? Мы должны держаться вместе. — Но девушки, как там её… Которая рыжая, магическая… Я её не вижу. — Ванда, — подсказала Наташа. — Она умчалась в рандеву со своим парнем. Баки решил не замечать красноречивый взгляд, которым она его одарила. В который раз он прочувствовал на своей шкуре проницательность Черной вдовы. Было ли то чисто женским даром, или же приобретённым навыком дрессировки в КГБ, он не знал, но и не особо хотел. Стараясь не попадаться ей на глаза, он занял Стива разговором о его делах, но то и дело косился на Эби и Сэма. Хоть они и болтали без умолку, все выглядело очень прилично, и Сэм не переходил границы, которые мысленно возвел вокруг Эби сам Баки. Затем ему стало гадко от своей глупой ревности, ведь он не имел на неё никакого права. Он достаточно владел вниманием Эби безраздельно, и вполне мог ей и надоесть. — Как ты сам? — Голос Стива вывел Баки из невеселых дум и созерцания собственных ладоней. Баки провел пальцем по гладкой матовой поверхности своей искусственной руки и пожал плечами. — Как ты и сказал — она помогла, — отозвался он. — Я говорил! — Стив был и правда рад. — Я, правда, ничего не помню с того момента, как полетел вниз с поезда. Лучше помню последние года, когда… — Голос Баки осип. — Ну, когда убежал из Гидры. Лицо Стива побелело. — Не помнишь?.. Тех, кого убил? — осторожно спросил он. Баки потер костяшки пальцев бионической руки о ладонь. Он качнул головой и посмотрел на друга. — Ты про Старков? Ничего. Эби объяснила, что с уничтожением кода, уничтожился и Зимний солдат, и все его воспоминания. Стив кивнул и попытался улыбнуться, но улыбка у него вышла откровенно кислой. Баки понял, что его до сих пор мучает та ссора со Тони. В том бункере они почти все решили и зарыли топор войны, но новость о том, что именно Зимний солдат причастен к гибели четы Старков, все перечеркнула. Все то сражение было четко спланировано Земо, и Баки не получал никакого удовольствия. Он помнил её все так же смутно, в основном эмоции — горечь, непонимание и страх. Видимо, Стив тоже начал вспоминать об этом, и они оба погрузились в мрачное молчание. Наташа увидела это, но вмешиваться пока не стала. Продолжила сидеть в мягком кресле, покачивая ногой и потягивая вкуснейший золотистый вакандский коктейль. У неё тоже было множество поводов предаться грусти, но она выбрала печальную меланхолию. И только непрекращающаяся веселая болтовня Эби и Сэма разгоняла кислую тоску в комнате.