L'APPEL DU VIDE

Люди не меняются. Никогда. Не из-за других людей, не из-за какой-то глупой любви точно. Донхёк не маленький мальчик, чтобы в такое верить. Донхёка ничто и никто не спасёт. Ни Ким Чживон, так неудачно встретивший Дона и единственный заметивший его бессмысленное существование, ни что-либо ещё. Мнение Донхёка, его жизнь, мысли и душу никак, ничем, никем не поменять и не изменить. Это всё сущность. Просто он не может и всё, как бы хорошо не проходил день, как бы он не чувствовал Чживона. В конце дня все равно отчаянно хочется сдохнуть. Ким, мать его, Чживон везде. Курит, пьёт, ржет на всю улицу и тащится за Донхёком как собачка. И бесит, и нравится. Чживона бы посадить за сталкерство, потому что, выглядывая из окна, чтобы покурить, Донхёк видит знакомую пьяную рожу и даже не знает, что делать. Ничего и не делает. Он же хотел, чтобы его заметили — пожалуйста. Только вот умри он сейчас, Чживону будет похуй. Всем друг на друга вообще похуй. Ливень яро стучит по стеклу и пытается потушить зажженную сигарету. А Чживон все стоит напротив дома, машет что-то, щурится и, кажется, зовёт Дона к себе. Хера с два. Донхёк выкидывает бычок в окно и закрывает его, чувствуя, как тошнота доходит до горла. Руки сами тянутся к шее и обхватывают ее. Снова. Или опять. Приступ такой же, как всегда. Дышать тяжело, физической боли ноль, кислорода меньше, сознание покидает Донхёка. И плевать, что за всем наблюдает Ким Чживон, который теперь точно все знает. Из-за Чживона Донхёк нормально сдохнуть не может, а приступы учащаются. У него неделя, как сплошной один день — ни черта не помнит, все скомкано: здесь Боб запихивает в его рот сигарету, потом заливает обжигающий алкоголь, а потом опять сигарета или несколько, затем Чживон предлагает какие-то таблетки, то ли обезболивающие, то ли наркота. Донхёк отказывается, потому что опять мутит и он тянется к ножу. Чживон все колюще-режущие предметы прячет, даже карандаши и ручки убирает подальше. А таблетки все равно предлагает. Пиздец. Донхёк сдохнуть хочет, а ему тут вшивые таблетки вперемешку с виски втюхивают. — Что это? — Усыпительное. Донхёк кивает и выпивает несколько. Ким Чживон придурок, потому что "усыпительное" не говорят. Но снотворное действительно помогает, или это алкоголь. Или и то, и то. Он даже надеется уснуть навсегда. Под бубнеж Чживона, его хриплый прокуренный голос, иногда сбивающийся из-за алкоголя. Было бы отлично. — Все будет хорошо. Донхёк знает, что не будет. А Чживон, видимо, нет. Жаль, это не усыпительное.