L'APPEL DU VIDE

Донхёк никогда не доходил до такого. Чтобы шаг — и конец. Никогда не думал, что это действительно случится по его собственной инициативе. Представлял, как его сбивает машина, да, как летит на чертовом самолёте с родителями и разбивается, да, как левый убийца засаживает ему нож в шею, да. Конечно он представлял, как глотает таблетки и отключается, как прыгает с заброшенной многоэтажки, расползаясь по неровному асфальту, да даже, как по глотке себе ножом ведёт. И он многое пытался сделать, но знал, что не выйдет, что не убьет себя. Донхёк мечтал и желал смерти: видел себя мертвым, неподвижным и окровавленным, с открытыми глазами и закрытыми. В его воображении каждый раз менялись картинки. Он так долго не мог этого сделать, а сейчас может. Донхёк ни о чем не думает с петлей на шее. Не вспоминает о родителях, не вспоминает о Чживоне. В голове только "так нужно, так легче". И муть всякая в перемешку с диалогами. Хотя трудно назвать это диалогами, когда идёт эхом голос Чживона. Донхёку страшно совсем немного, но другого пути он не видит. Кроме своей комнаты он больше ничего не увидит. И это не кажется печальным фактом. Плевать же. — Борись, — говорил Чживон, на что Донхёк только глупо улыбался. Что, если он совсем не хочет бороться? Чживону стоило сразу понять, что спасти его невозможно. А Донхёку стоило сделать это до того, как он встретил Чживона. Боб раздражает своей готовностью из кожи вылезти, чтобы помочь Донхёку. Донхёку не нужна ничья помощь. Ему ничего не нужно. Ни Чживон, ни эта жизнь. Табурет под ним скрепит, но не возвращает в реальность. Отсчета не следует. Донхёк ещё недолго стоит ровно — живой, и через несколько секунд пустыми глазами смотрит на стену и шторы, а руки безвольно висят вдоль тела — мертвый. Слишком быстро, слишком легко, слишком больно. Так казалось правильным с самого начала. Донхёк оказался прав с самого начала. Эта жизнь не для него. Или жизнь вообще не для него. А Чживона всё-таки жалко, совсем немного но. Его надежды остаются в прошлом с мертвым Донхёком. Ведь его жизнь идёт дальше, изредка позволяя вспоминать день, когда встретил промокшего парня со стеклянным взглядом куклы, и недолгий промежуток времени, что тот выжег в его сердце своей больной душой. Донхёк и не надеялся, что его кто-то запомнит. А Чживон всегда думал, что всё будет хорошо. Но Донхёк и слово "хорошо" никогда не стояли рядом.