Всё или ничего

Дрожь в руках. Волнение. Перед глазами всё сильно плыло, но девушка медленно вылезла из машины, не обращая внимания на дрожь в коленях и взявшуюся из неоткуда слабость во всём теле. Суджи проглотила образовавшийся ком в горле и выпрямила спину, выставив перед собой конверт с деньгами. Она тут же подметила, что немного помяла его по дороге, так как руки своевольно то и дело сжимали бедный конверт с именем девушки. — Ты идёшь? — на её плече аккуратно уместилась женская ладонь матери, отчего Суджи полностью пришла в себя. Женщина и правда очень переживала за неё. Она то и дело кидала обеспокоенный взгляд в её сторону, мысленно ругая себя за то, что всё же позволила ей поехать к семье Хан Джисона. Ругала себя за то, что сразу самостоятельно не увезла эти деньги обратно и не швырнула их в лицо этим людям, которые здорово потрепали нервы её любимой дочери. Да и всем им, в принципе. Госпожа Ким поняла, что сейчас просто обязана была защищать свою дочь от всех невзгод, от всех проблем, постоянно окружающих её. Отец девушки хоть и до сих пор не мог полностью смириться с выбором своей дочери, но данная ситуация, где от его Суджи и ребёнка хотели просто "откупиться", вывела мужчину из себя. Как никак, она являлась его родным человеком, и тот просто не мог оставаться в стороне тогда, когда ей делали больно. Именно поэтому господин Ким сейчас был рядом с ними. Именно поэтому поехал и, разумеется, сразу отказался от предложения, не желая унижаться. — Да, иду, — через некоторое время последовал положительный кивок от Суджи. Дул тёплый ветер. На девушке был надет нежно розовый сарафан, длиной чуть выше колен, который не сильно обтягивал её уже большой животик. Волосы она закрепила двумя заколками, поэтому в принципе, можно было сказать, что они были распущены, отчего прямо сейчас развевались на весеннем ветру. Погода, как и обычно, прекрасно описывала состояние девушки. Суджи сделала несколько шагов вперёд и старалась сдерживать все эмоции. Старалась натянуть на лицо какую-то маску, за которой умело прятала некий испуг, да абсолютно всё, что творилось внутри и намеревалось в любой момент вырваться. На секунду, она даже задумалась о том, что этим самым сейчас очень напоминала Хан Джисона, ведь на лице этого человека всегда была, так называемая, "маска безразличия". Он всегда умело скрывал свои эмоции, свои истинные чувства, поэтому она не будет удивлена, если и сейчас он будет умело прятаться за этой маской. Как и обычно. И вот до конечной цели считанные шаги. Суджи шла впереди своих родителей, а внутри всё переворачивалось. Дорога до двери казалась нескончаемой бесконечностью, но стоило ей невесомо коснуться кулачком твёрдой поверхности двери, как она в один миг словно вернулась на землю. Мысли быстро собрались в кучу, а глаза словно раскрылись шире, и вот она уже стояла, второй раз стуча в дверь более уверенно. Шаги по ту сторону. Мужской голос. Щелчок замка и ракрытая дверь, открывающая вид на большой коридор ну и, конечно же, мужчину. Господин Хан вопросительно изогнул бровь, ведь он совсем не ожидал увидеть таких гостей, как семья Ким. Тогда даже девушка удивилась его реакции, подумав о том, что со стороны Джисона было очень странным не предупредить своих родителей об их приезде. Но всё же, её это волновало куда меньше, нежели то, по какой причине они здесь были. — Здравствуйте, я бы хотела уничтожить все Ваши сомнения, — решила не медлить девушка, продолжая стоять у самого входа в дом, и смотреть на мужчину снизу вверх, — по поводу нашего молчания и... Она хотела продолжить свою речь, но в глаза бросилась госпожа Хан, которая заметила незванных гостей и в один миг оказалась рядом с мужем. По внешнему виду женщины легко можно было понять то, что она сильно чем-то встревожена. Бледность кожи и мешки под глазами не ускользнули от внимания Суджи, а неаккуратно собранные в какой-то пучок волосы выдавали женщину ещё больше. Её и без того большие глаза внезапно расширились, и она осмотрела Суджи с ног до головы, при этом ненадолго останавливая свой взгляд на животе девушки. Под натиском её глаз, девушка стала чувствовать себя ещё более неловко, а пальцы сильнее впились в конверт, который она так и держала перед собой. Ещё Суджи невольно поймала себя на мысли о том, где сейчас находился сам Джисон. Почему он не вышел, зная, что она приедет? Ему всё равно? — Я бы хотела... — она попыталась снова сформулировать мысль, но госпожа Хан вновь перебила девушку, предложив всем войти внутрь и не разговаривать через порог. К тому же, она обосновала это тем, что не хотела бы лишних глаз. Немного помедлив, Суджи всё же сделала шаг вперёд, проходя мимо немного опешившего мужчины, а тот глаз не сводил с юной девушки. Он проследил за тем, как вся семья Ким зашла в дом, после чего закрыл за ними дверь и также прошёл следом, убирая свой мобильный в карман. Видимо, до этого разговаривал с кем-то по телефону. Ладошки начинали потеть, а в помещении девушке стало настолько душно, что вскоре у неё появилась лёгкая одышка. Глаза бегали по богато обставленному дому, то и дело останавливаясь на разных предметах. Сначала это был плазменный телевизор, затем висящие картины, большой камин, обделанный чёрной плитой. Она бы так и продолжала непонятно зачем осматривать первый этаж, как вдруг её взгляд зацепился за лестницу из чёрного дерева, ведущую на второй этаж. И всё бы ничего, но еле уловимый ушами топот заставил её буквально затаить дыхание и полностью застыть на месте. Суджи выглядела так, словно увидела сейчас приведение. Родители, естественно, проследили за её взглядом и аккуратно окликнули девушку. А её сердце заколотилось с бешенной силой, да так, что стуки ощущались даже где-то в горле. Дыхание участилось, и она просто не могла оторвать свой взгляд с одной точки. Прямо сейчас, вниз спускался юноша, который совершенно случайно услышал шум с первого этажа и, естественно, сразу же понял, что там происходило. Даже издалека она заметила его красные глаза, такие, словно он их сильно натёр. Взлохмаченные волосы, до безумия вымученный взгляд... И только домашняя одежда хоть немного разбавляла этот мрачный образ — обычная белая майка и чёрные джинсы. С каждым шагом он всё больше чувствовал то, как ноги медленно становились ватными и идти становилось гораздо тяжелее. Но какая-то невесомая сила тянула его вниз. И стоило Джисону только остановиться примерно в пяти шагах от девушки, как он тут же точно также, как и она, замер на месте. Почувствовав родной запах любимых женских духов, он сразу вспомнил, как когда-то сказал Суджи о том, чтобы она почаще ими пользовалась, ведь они так понравились ему. Какое-то невероятное чувство. «Она стала ещё прекраснее», — только и успел подумать он, осматривая девушку. Он считал, что ей шло абсолютно всё. Этот сарафан, эта причёска. Для него она была полностью идеальна. Суджи смотрела на него в ответ. Его взгляд на этот раз очень поразил её, ведь сейчас на его лице не наблюдалось той самой маски безразличия. Вот только на этот раз, эти глаза выражали сильную боль. Девушка отчётличо её почувствовала, отчего по всему телу словно пустили разряд тока. — Я приехала, чтобы, — и снова сделала паузу, собирая все мысли в кучу, — вернуть это. Она почему-то обращалась к Джисону. Полностью повернувшись в его сторону, она начала приближаться к нему. Вытянула вперёд конверт, а у самой руки дрожали. Что уж говорить о Хан Джисоне. Когда девушка просто приближалась к нему, в его глазах начинало сильно темнеть, и он понимал, что ещё немного, и он не сможет выдержать всего этого. Желание просто коснуться её выворачивало наизнанку. Желание обнять, крепко прижать к себе выбивало воздух из лёгких. Желание поцеловать такие родные губы убивало его окончательно. Суджи всё также стояла перед ним с протянутым в руках конвертом и выжидающе смотрела глубоко в его глаза. Деваться было некуда, поэтому Джисон потянулся в ответ, при этом касаясь женских пальчиков и задерживая руку в таком положении. Ведь она была так желанна. Полностью. Он простоял бы так вечность. Если бы не Суджи, которая сама убрала свою руку и повернулась обратно к родителям. Все её действия завораживали. В доме воцарилось молчание. Мужчины то и дело кидали в сторону друг друга какие-то проклинающие и осуждающие взгляды, а обе их супруги и вовсе ничего не замечали. Суджи не обращала внимания на всю обстановку, ведь понимала, что от этого ей может стать ещё хуже. Было до невозможного душно, и Суджи понимала, что ребёнку явно не нравилось всё это, а её переживания молниесно словно передавались и ему. Ей становилось плохо. — Я даю обещание, что не буду раскрывать имя отца моего ребёнка, — внезапно проговорила она, обращаясь в основном к господину Хану. — Я даю обещание, что не буду тревожить вас после рождения ребёнка. Её слова больно резали изнутри. Джисон невольно сжимал в руках конверт с деньгами и буквально прожигал своим взглядом Суджи, что в этот момент снова повернулась к нему. — Никогда, — после этого слова она вновь сделала паузу и ненадолго прикрыла глаза, терпя непонятную боль, — не потревожу тебя больше. Её голос немного дрожал, а на лице практически не выражалось эмоций. Джисон впервые видел Суджи именно такой, а всё происходящее больно резало изнутри. Неужели она думала, что своими словами делала ему легче? Сердце девушки продолжало бешенно колотиться, а в глазах мутнело всё больше и больше. Так продолжалось до тех пор, пока Суджи окончательно не поняла, что ей становилось хуже, и вся эта ситуация заставила её сильно перенервничать. — Можно... — голос задрожал, и она вдруг сильнее поморщилась от неприятного ощущения в животе. — Мне воды? Сильный испуг. Джисон в один шаг преодолел расстояние между ними и притянул уже немного шатающуюся девушку к себе, а та была не в силах как-то сопротивляться. Перед глазами всё поплыло, а дыхание учащалось. — Суджи, что с тобой? — Джисон помог девушке дойти до дивана и аккуратно усадил её, а сам испуганно присел напротив неё. Госпожа Ким тоже оказалась рядом и села вместе с дочерью, а отец Суджи попросил как можно быстрее принести воды. — Может скорую вызвать? — спросила у девушки её напуганная мама, а та даже не смогла ничего ответить ей. У неё заболел живот, и она пыталась привести дыхание в норму, тем временем, как госпожа Хан уже быстро бежала из кухни со стаканом воды. Джисон с испугом наблюдал за бледной девушкой, а когда мама передала ему стакан, он аккуратно взял её руку в свою. Ещё бы немного, и ему самому стало бы плохо, и он еле как передал воду Суджи. Напряжённые минуты. Джисон и правда не на шутку перепугался за девушку. Пока та приходила в себя, он продолжал крепко сжимать её хрупкую ладонь в своей, сидя перед ней на корточках и то и дело утыкаясь лбом в их скрепленные руки. После, взгляд медленно перемещался с животика на её глаза. И так, до замирания сердца. Он просто забыл где они находились, что происходило с ними, и даже его отец немного растерянно наблюдал за всем со стороны. — Ты так напугала меня, — спустя некоторое время всё же проговорил Джисон, когда Суджи привела дыхание в норму и перестала корчиться. — Тебе лучше? И больше ничего вокруг него не существовало. Перед глазами только она. Её красивые черты лица. Любимые глаза. Любимый нос. Любимые губы. Ему не хотелось верить в то, что вокруг них было столько неприятностей, которые просто не позволяли им быть вместе. Суджи становилось легче, отчего и осознание реальности медленно возвращалось к ней. Она осмотрелась, перемещая взгляд сначала с сидящего перед ней Джисона на свою маму, затем и на остальных взрослых. Отчтёливо ощутив свою руку в его ладони, она переборола себя и просто начала самостоятельно высвобождать её. Хоть ей хотелось и дальше ощущать присутствие Джисона, но она понимала, что это невозможно. Нужно было быстрее всё оборвать. Оборвать все связи точно также, как прямо сейчас расцепились их руки. — Ты действительно собираешься взять такую ответственность на себя? — прозвучал вопрос от госпожи Хан. На её лице всё также читалась тревога, а руки женщины скрестились на груди. — Думаю, ты всё же не до конца понимаешь, что значит воспитывать ребёнка. Мать Суджи тут же хотела встать и ответить на вопрос за свою дочь, но та успела перехватить её. — Возможно я и правда не до конца всё это понимаю, — спокойно произнесла юная девушка, стараясь не сталкиваться со взглядом по-прежнему сидящего перед ней Джисона. — Но я не буду убегать от ответственности и постараюсь быть хорошей мамой для малыша. Она наконец встала с дивана и, не обратив внимание на присутствующую слабость, поклонилась. — До свидания. Беспомощность. Жалкость. Полное отчаяние. Джисон застыл на месте, а глаза были словно прикованы к удаляющейся спине. Вместе с ней удалялась и последняя надежда. Она разрушалась вдребезги внутри парня, а её острые осколки больно впивались в сердце и тем самым ранили его. Звук закрывшейся за ней двери эхом отдался в сознании, и Джисон медленно поднялся с пола под пронизывающим взглядом родителей. Похоже, они добились своего... Вот только правда ли им легче от этого? *** — Минхо, ты вообще не понимаешь меня? Два высоких парня вышли из уютной забегаловки. Эта обычная кафешка, где можно было отведать вкусный рамён, вот уже как два года являлась самым любимым для братьев местом во всём городе, ведь с ним так много всего было связано. Именно туда старший Ли отвёл Феликса, как только смог забрать его от их матери. Пусть он тогда и обосновал это тем, что ему просто лень приготовить для него даже такое обычное блюдо, как рамён, но на самом деле, Минхо сделал это и с той целью, чтобы хоть немного пообщаться с младшим братом. Поначалу их отношения действительно не складывались: Феликс практически не разговаривал с Минхо, а тот не знал, как найти к нему подход, из-за чего между ними часто возникали конфликты. Но время шло. Братья жили вместе и вскоре начали понимать, что у них больше не было близких людей, что они были единственными друг у друга. Им нужно было забыть все обиды, просто закрыть их под замком где-то далеко внутри себя, ну и, конечно, мирно жить дальше. В принципе, они смогли добиться этого: они достигли взаимопонимания, начали куда больше ценить друг друга. Пусть их братские отношения нельзя назвать идеальными, но всё же. Минхо всегда готов был выручить своего брата, а Феликс также не оставался в стороне. — Но почему ты не хочешь? В этом же нет ничего сверхъестественного! — немного раздражался Минхо, шагая рядом с младшим. Дело в том, что Хёнджин — друг Минхо, попросил передавать ему информацию для их нового журнала. Главной темой выпуска являлась ранняя беременность, ведь реакция аудитории на прошлый журнал, где точно также затрагивалась эта тема, не могла не радовать всех издателей. — Я не хочу рассказывать что-то про Суджи, — фыркнул Феликс, отпинывая попавшийся под ногами камешек в сторону. Руки, опущенные в карманы кофты, начали сжиматься в кулаки, ведь вся ситуация так злила его. Неужели никто не мог подумать о том, что самой Суджи может доставить много проблем одна такая несчастная статья? — Вот я и не понимаю, почему? — не унимался Минхо, чем только раздражал Феликса. «Знал бы ты, что я чувствую», — он всё не осмеливался озвучить это вслух. Боялся признаться в том, что просто влюбился в эту девушку. Феликс представлял картину того, как брат не поймёт его, скажет: «Ты сумасшедший!», ведь почему он влюбился именно в юную беременную девушку? — Да что с тобой, Феликс? — остановился Минхо, когда оба уже подходили к парку. — Подожди, я кажется понял... Феликс быстро поднял глаза на брата и вопросительно изогнул бровь. Ему мало верилось в то, что тот мог о чём-то догадаться, но всё же ненадолго остановился, выжидающе смотря на него в ответ. Минхо же не заставил долго ждать. Он лишь также спрятал руки в карманы и сделал глубокий вдох. — Ты влюбился в неё? Повисшее молчание, разбавленное напряжёной атмосферой и лёгким ветром. Феликс медленно увёл взгляд в сторону, чем окончательно убедил старшего в правдивости его догадок. — Да ты с ума сошёл, Феликс, — как и предполагалось, Минхо очень удивился данному "событию". Он буквально прожигал дыру в младшем брате своим взглядом, а тот молча прошёл мимо него. — Брось эти мысли, вокруг же так много девушек! Но и эти слова остались проигнорированными, ведь Феликс не желал даже просто слышать подобное. Он шёл вперёд, на ходу натягивая капюшон своей кофты — давняя его привычка, а Минхо продолжал говорить ему о том, какой же он сумасшедший. И так они прошли мимо фонтана, после чего на пути показался обычный сквер. Феликс осматривался по сторонам, невольно ловя на себе множество женских взглядов, но его глаза уловили лишь знакомый ему силуэт. — Я сам с собой разговариваю?! Феликс остановился, отчего Минхо, что всё это время шёл следом, чуть было не столкнулся с его спиной. Он недовольно посмотрел на младшего и воскликнул: — Куда ты там смотришь? И стоило ему проследить за его взгляд, как сразу же стало всё понятно. Где-то вдали, на одной из скамеек одиноко сидела беременная девушка и судорожно записывала что-то в блокнот, время от времени вытирая с щёк слёзы. Феликс быстро направился в её сторону, оставляя брата стоять на месте и недовольно закатывать глаза. Он, ещё немного помедлив, вскоре тоже двинулся с места — вот только в совершенно другую сторону. Стоять рядом и наблюдать за ними не было особого желания, поэтому он решил пойти домой в полном одиночестве. *** Шаг. Ещё один. Феликс приближался к той самой скамейке, где продолжала сидеть грустная девушка. На ходу он всё же снял капюшон с головы, хоть и понимал, что Суджи и без этого узнала бы его. Просто он помнил о том, как один раз девушка самостоятельно стянула с него капюшон, сказав ему, чтобы тот старался избавляться от этой привычки — постоянно прятать лицо. «Оно слишком красивое, чтобы прятать его», — говорила ему тогда Суджи и в ответ получила ухмылку. На самом деле, Феликс и до этого получал огромное множество комплиментов по поводу своей внешности, но именно от этой девушки это звучало как-то по-особенному. И именно после того замечания он действительно, сам того не замечая, практически избавился от своей "вредной привычки". Сейчас Феликс стоял рядом со скамейкой. Он смотрел сверху вниз на грустную Суджи, а та даже не отвлеклась от своей книги. И это немного встревожило. Парень аккуратно сел рядом и, смотря вперёд себя, слушал тихие женские всхлипы. — Иногда мне кажется, что жизнь совсем несправедлива... — она немного улыбнулась, словно в этих её словах было что-то забавное, а потом вдруг захлопнула книгу на своих коленях и вытерла очередные выступившие слёзы. Это поразило Феликса. Он и представить не мог, что могло произойти, так как знал об обещании Суджи, которое она дала сама себе. В груди неприятно кольнуло. — Так и есть, Суджи, — его тихий и низкий голос заставил девушку наконец поднять глаза и посмотреть на Феликса в ответ. Он ещё никогда не видел так много боли в её глазах. — Но всегда есть люди, которые делают её хоть чуточку справедливее. Эти слова заставили её задуматься. Она лишь отложила книгу в сторону, а после, глубоко вздохнув, посмотрела вперёд себя. Её раздражали эти слёзы, но Суджи не могла их остановить. Парень прекрасно видел некую борьбу и то, как она старалась прямо здесь не разрыдаться ещё сильнее. — То, что ты поплачешь, — полностью повернулся к ней Феликс и внезапно потянулся своей рукой к заколке на её волосах, — не сделает тебя слабой. Он поправил заколку и хотел ещё что-то сказать, как вдруг Суджи уткнулась лицом в его грудь и громко расплакалась. Так жалобно. Парень только и успел, что сначала ненадолго замереть, а после сильнее прижать её к себе. Все слова куда-то испарились, и он молча начал гладить дрожащую спину девушки, давая той выплакаться. Её пальцы вцепились в мужскую кофту, невольно начиная сильно сжимать вещь. Всё это продолжалось ещё несколько минут. Феликс так и водил руками по спине Суджи, а та громко плакала, всё сильнее утыкаясь в грудь парня. Прохожие постоянно оборачивались, а кто-то даже подходил и спрашивал, что произошло, на что Феликс только мотал головой. Подул сильный ветер. Парень вдруг поднял лицо девушки за подбородок, тем самым заставив посмотреть на него. Слёзы стекали по немного пухлым щёчкам, а сама девушка периодически всхлипывала, не в силах полностью сфокусировать взгляд на Феликсе, который вдруг резко приблизился. Она помнит лишь лёгкое, мимолётное прикосновение куда-то в краешек её губ. И теплоту, которую увидела в больших глазах напротив...