Всё или ничего

«Всегда надо оставаться сильной и держать себя в руках», — успокаивала себя Суджи, когда сидела в гостиной вместе со своими родителями. Она держала руку на животе и всё смотрела на тот самый конверт, лежащий перед ней на столе. Господин и госпожа Ким же стояли неподалёку и изредка переглядывались между собой, но уже через некоторое время женщина подошла к своей дочери и села рядом, прекрасно понимая, как сильно та сейчас нуждалась в поддержке. Она просто притянула Суджи к себе и крепко прижала к груди, а руки будто сами начали успокаивающе поглаживать девушку по голове. Тогда Суджи почувствовала себя маленьким и таким беззащитным ребёнком, отчего на душе стало в несколько раз паршивее. — Мам... — губы предательски дрожали, но девушка держалась, ведь давно дала себе обещание не плакать. — Почему они так делают? В голове то и дело появлялись документы, которые до этого ей пришлось прочитать. Признаться честно, тогда она горела желанием разорвать этот несчастный договор вклочья и выбросить в окно. Лишь бы не видеть это, лишь бы не читать эти слова. — Вы же позволите мне самой завтра отдать им это? — стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал, Суджи почему-то так и не рискнула поднять голову, чтобы посмотреть на маму. — Лично, из рук в руки. Госпожа Ким посмотрела на своего супруга, словно молча обмениваясь какими-то фразами с ним, а потом всё же положительно закивала. Дело в том, что это письмо пришло всего пару дней назад от семьи Хан, и родители Суджи просто не знали, как им лучше поступить и стоит ли вообще их дочери знать о его существовании? Отец девушки сначала не на шутку разозлился, говоря, что ни копейки не возьмёт от этой семейки, да и подписывать ничего не будет. Его супруга, на самом деле, где-то в глубине души была того же мнения, но и при этом прекрасно понимала, что сумма, которую те предлагали за "молчание", не помешала бы им сейчас. — Почему вы мне сразу не сказали про эти деньги и договор? — наконец отстраняясь от мамы, спросила Суджи. Её правда интересовал этот вопрос. Неужели они собирались скрыть от неё всё это? — Мы просто не хотели, чтобы ты нервничала, — женщина снова притянула дочь к себе, а мысленно начала ругаться на саму себя за то, что позволяла себе даже просто думать о подписании договора. Договора, к которому прилагалась приличная сумма. А суть его была в том, чтобы Суджи твёрдо хранила молчание и не распротраняла информацию о том, кем являлся Джисон её будущему ребёнку. К тому же, чтобы она, так сказать, "не тревожила" юношу лишний раз. — Мы поедем вместе с тобой, — серьёзно проговорил господин Ким и подошёл к столу, с которого взял конверт. — И не вздумай плакать из-за них, дочь! *** Всё медленно катилось по наклонной. Джисон понимал, что хуже уже и быть не могло, что с каждым мгновением, та невидимая связь между ним и Суджи обрывалась. Уничтожалась. Она просто исчезала. Внутри всё до боли скручивало в узел, и эта боль была практически нестерпима. Её ни с чем нельзя было сравнить. И вот ноги своевольно повели Джисона к выходу из комнаты. Он дрожащими руками открыл дверь, чувствуя, как перед глазами всё плыло, а когда оказался на лестнице, то еле устоял на ногах. Ему было больно за Суджи. Мысль о том, какого сейчас было этой девушке, делала Джисону только хуже. Он просто спустился на первый этаж, где прямо сейчас, как ни в чём не бывало, госпожа Хан читала книгу. А отец Джисона разговаривал с кем-то по телефону, держа в руках чашку излюбленного кофе. Смотря на них, парень готов был завыть от досады. Почему его родители так поступали с ними? Он медленно прошёл в большую гостиную, где на него тут же подняла глаза мама. Ей сразу стало понятно, в каком состоянии был её сын, ведь его внешний вид говорил сам за себя. Растрёпанные волосы, рубашка, что неаккуратно торчала из чёрных брюк. Глаза выражали злобу, отчаяние, ненависть, а руки то и дело сжимались в кулаки. Он привлёк к себе внимание немного дрогнувшим голосом: — Зачем вы это сделали? Госпожа Хан аж сильнее сжала в руках книгу, а внутри всё словно перевернулось от этого голоса. Мужчина тут же попрощался со своим коллегой и отложил телефон в сторону, перемещая взгляд на сына. Они не сразу поняли что он имел ввиду, но спустя ещё несколько его фраз, все вопросы быстро отпали. Джисон был в ярости. — Что за договор и деньги?! Зачем вы всё это делаете?! Его голос с каждым сказанным словом становился всё более громким и грозным. На лице играли желваки, а руки уже начинали трястись от накатившей злости. — Вы правда хотите, чтобы я никогда не увидел своего ребёнка?! Вы правда хотите, чтобы Суджи ненавидела меня?! — он кричал это так громко, отчего даже Хёри выбежала из своей комнаты и понеслась вниз. Девочка вылупила свои глазки и непонимающе смотрела на старшего брата, который стоял посреди комнаты и с ненавистью смотрел на взрослых. Госпожа Хан испуганно сняла очки и побежала к лестнице, чтобы увести дочь обратно в комнату, но Джисон лишь разозлился ещё больше: — Оставь её! Пусть и Хёри видит то, как вы оба рушите мою жизнь! Пусть она знает об этом! В этот момент, мужчина резко встал со своего места и начал устрашающе надвигаться на обезумевшего сына, а тот и с места не сдвинулся. Лишь продолжил молча стоять до тех пор, пока не почувствовал крепкую хватку на своих плечах. — Чонре! — громко закричала госпожа Хан, когда её муж с силой толкнул Джисона к стене и снова вцепился руками в его плечи. Хёри тут же заплакала и побежала следом за мамой, которая уже оказалась рядом и начала убирать руки своего супруга. — Прекрати сейчас же! Она несколько раз ударила мужчину по спине и сама начала здорово злиться от такого поведения. А Джисон лишь упирался руками в его грудь и с невероятной злобой в глазах смотрел на него. — Мы хотим спасти тебя, сын, — как сумасшедший всё повторял он, даже не замечая того, как сильно начал сжимать руки на его плечах. — Да? Не знал, что спасение — это запрет общаться с моей семьёй, которая ещё толком даже не образовалась. А не образовалась она потому, что вы её разрушили, — с огнём в глазах произнёс Джисон и хотел уже выбраться из хватки отца, как тот только сильнее обхватил его. — Странное у тебя понимание этого слова. — Она тебе не семья! — начиная беситься ещё больше, прокричал господин Хан. — Забудь её и послушай! — Нет, я не буду тебя слушать до тех пор, пока ты не услышишь меня! Хёри продолжала испуганно оттаскивать своего папу от Джисона и ронять слёзы, ведь ей впервые приходилось видеть подобное. Мужчина, хоть и не сразу, но всё же отпрянул от сына после долгих мольб своей супруги. — Выбирай одно из двух, — тяжело дыша, внезапно начал господин Хан, — либо этот договор всё же становится действительным, — он сделал небольшую паузу, а Джисон и вовсе не хотел слушать второй вариант, — либо мы все собираемся и уезжаем очень далеко от сюда! Так, чтобы никто не узнал, где мы! Джисон смотрел на него, как на сумасшедшего. Хёри со слезами набросилась на старшего брата, а он просто будто выпал из мира от только что услышанных слов. — Что? — только и смог выпалить Джисон спустя несколько секунд. — Я итак с ней не вижусь сейчас, а ты хочешь, чтобы так было всегда? Он сделал пару шагов в сторону, отодвигая от себя сестру. Госпожа Хан всё также стояла в стороне и сама будто не могла поверить в то, что сказал её муж. — Что ты такое говоришь? — подойдя к нему, она почти со слезами задала ему вопрос. — Прошу, прекрати, ты сейчас не в себе... А что было дальше — Джисон уже и вовсе не слышал. Он просто, точно сорвавшись, понёсся из гостиной в коридор, а уже от туда, и вовсе на улицу, оставляя после себя лишь напряжённую обстановку и громкий хлопок двери. *** 12 марта 2018 год: Закравшаяся обида. Я не знаю, что мне делать и как вести себя. Это уже была поздняя ночь. То время, когда Суджи молча сидела в своей комнате и делала несколько записей в своём дневнике. На самом деле, она не понимала, на кого именно она должна была таить обиду в этой ситуации. На Джисона, который лишь точно также, как и она, попал в такие неприятные обстоятельства? На его родителей, которые не в силе отпустить тёмное прошлое, или всё же на саму себя? В очередной раз опустив руки на живот, Суджи всё же опустилась на кровать и удобнее расположилась. В голове уже всплывали картинки того, как она завтра встретится с Джисоном, как она отдаст ему этот проклятый конверт... Ну и, конечно же, как будет плакать после этого. — Ну уж нет, — всё говорила сама с собой девушка, отрицательно мотая головой. Было сложно, но она утверждала себя в том, что ей ни в коем случае нельзя было расстраиваться и опускать руки. Зачем же она тогда так старалась всё это время? Неужели она напрасно дала себе обещание ещё несколько месяцев назад, чтобы потом в один момент разреветься из-за какой-то одной встречи с ним? Всё снова в один миг обрушилось на девушку, отчего было сложно держать себя в руках. Тяжёлый вздох. Она накрылась одеялом и отвернулась от тусклого света всё того же уличного фонаря, лучи которого сейчас пробивались через плотные шторы. Почувствовав усталость, Суджи всё же закрыла глаза и, на удивление, смогла быстро заснуть... *** И всё же, жизнь очень непредсказуема. Мы не знаем о том, где мы будем находиться завтра, кого мы будем из себя представлять. Мы не знаем что может произойти с нашими близкими. Быть может, в один момент появится такой человек, который сможет испортить нам жизнь всего несколькими словами. Что и происходило сейчас с Хан Джисоном. Парень выбежал из дома и задрал голову к небу, обсыпанное огромным множеством здёзд, а затем задумался, как ему лучше всего поступить. Было страшно, что родители и правда обрушат абсолютно все связи с Суджи. Было страшно, что отец наймёт ещё больше охраны, и его жизнь превратится в ещё больший кошмар. Даже сейчас он понимал, что не сможет убежать, ведь стоило ему просто выйти на задний двор, как двое наёмных людей тут же устремили в его сторону свои внимательные взгляды. Поэтому Джисону только и оставалось стоять в полной тишине, задрав голову вверх. Было трудно не обращать внимание на двух охранников, но он изо всех сил пытался прийти в себя после скандала с родителями и полностью успокоиться. Порой выбросить всё из головы не так просто, и он не представлял, как вообще сможет дальше общаться с этими людьми. Пусть они и были его родителями, но Джисон не знал, сможет ли простить им всё это. — Господин Хан позвонил и велел проводить Вас домой, — из мыслей вывел голос одного из мужчин. Джисон не знал как долго простоял таким образом, но вскоре всё же развернулся в сторону двери, тем самым, показывая охраннику, что его не надо провожать. Так он и прошёл внутрь, при этом даже не повернувшись в сторону мамы, которая, в отличие от отца, пыталась спокойно что-то сказать ему. Просто не хотел ничего слушать. Просто не желал никого видеть. Всё, что ему хотелось сейчас — поскорее провалиться в сонное царство Морфея. Поэтому Джисон быстро поднялся по лестнице, а после зашёл в комнату, где быстро стянул с себя школьную форму. Была бы его воля, он бы и вовсе выкинул в окно эту одежду, которая уже так надоела ему. Но на деле, он лишь отбросил её в сторону стула и тут же повалился на кровать. Там Джисон уже думал о встрече с Суджи. Думал о том, как ему будет больно, как он в очередной раз почувствует себя самым ужасным человеком на свете. И о том, как не захочет отпускать её от себя... *** — Ты уверена, что хочешь поехать? Именно этот вопрос слышала Суджи весь день от своих родителей. Госпожа и господин Ким до последнего надеялись, что дочь откажется от этой поездки к семье Хан. Но сколько бы они не разговаривали с ней, в ответ на всё получали твёрдое: "Это не обсуждается. Я хочу лично убедить их в том, что они не смогут подкупить нас. И то, что мы не будем разглашать имя отца ребёнка, не будем сильно тревожить их". Поэтому спустя некоторое время взрослые всё же окончательно убедились в том, что Суджи настроена как никогда серьёзно. И её можно было понять. В её взгляде читалась стойкость, уверенность в своих действиях, но несмотря на всё это, внутри она чувствовала сильное волнение. Она изо всех сил старалась не поддаваться тоске, накатывающей на неё каждый раз с новой силой. Она старалась быть сильной. И с таким настроем Суджи вскоре поехала туда. Поехала доказывать не только себе, но и всем то, что она, несмотря на всю сложность ситуации, справится. Что она больше не та маленькая девочка, у которой нет забот. Что она выросла. Держа в руках белый конверт, девушка смотрела вперёд себя и пыталась расслабиться. В салоне играла приятная музыка, и девушка прикрывала глаза, надеясь, что хоть это поможет ей успокоиться. — Ну что, мы приехали, Суджи...