refrain

Похмелье как стиль жизни. Хосок ненавидит всё это, ненавидит сушняк, а также — назойливые солнечные лучи, так и норовящие прожечь веки насквозь. Эники-беники ели вареники, кто из нас пойдёт ставить чайник и глотать воду из-под крана под аккомпанемент закипающей воды: я или я? Хосок выстанывает что-то, почти неслышное и определённо неразборчивое, и переворачивается на спину, пытаясь спасти последние крохи своего сна от приставучих детишек солнца. В этот момент под боком кто-то ворочается, и на хосоковский живот с размаха опускается чья-то конечность. Хосок резко распахивает глаза. Плафоны, пыль, завитушки на обоях, широкая кровать. Затекающее тело, и Хосок стонет уже куда громче, когда понимает, где снова оказался. — Да блять, Чонгук! Парень, спящий до этого рядом, дёргается и с трудом разлепляет глаза, недоумённо разглядывая лицо Хосока. — Что?.. Сформулировать свой вопрос в целостное предложение у того не особо получается, но Хосок не особо печалится по этому поводу. Он вскакивает с кровати, морщась от тянущего ощущения во всём теле, а также от вида многочисленных засосов на бёдрах, которые уже достали конкретно. Чонгук в этот момент сонно потирает глаза в попытках проснуться, и это кажется Хосоку безумно милым. Но он стоически игнорирует тот факт, что ощущает вполне осознаваемые чувства, даже поддающиеся классификации, и составляет в своей черепушке четкий список дел на ближайшее время. Во-первых, собрать одежду (не опять, а снова). Во-вторых, позвонить Чимину и вставить тому космических пиздюлей за то, что позволил ему оказаться здесь (не снова, а опять). План есть, осталось воплотить его в жизнь. Первым делом Хосок замечает свою кожанку, валяющуюся около комода. Это наводит его на мысль, что неплохо было бы сначала заглянуть под кровать. Там он находит джинсы. Собственно, ну кто бы сомневался. — А у тебя миленькая… — Да, у меня миленькая задница. Спасибо, я в курсе, — злобно рычит Хосок: не то чтобы нахождение в позе лучшего друга человека под чужой кроватью [в очередной раз] прибавляло ему настроения. Чонгук всё равно хихикает и метёт своей длинной чёлкой пол: это злит Хосока только сильнее. Ну нельзя же быть настолько милым, чёрт. Но эта злость кажется лишь отголоском настоящих эмоций после того, как хосоковский телефон начинает изрыгать песню, которая Хосока уже стала подбешивать. Не безосновательно, в общем-то: сказывается негативный опыт. И стоит только Хосоку увидеть имя звонящего на дисплее, он молниеносно берёт трубку, не раздумывая ни секунды. — Звонишь извиниться, козёл? К слову, Хосок даже не выползает из-под кровати. Чонгук, лицо которого уже начало медленно краснеть из-за крови, приливающей к голове, беззвучно интересуется, кто звонит. — Мой друг, ты его не знаешь, — шепчет Хосок, находясь в режиме ожидания. Его преследуют ещё несколько секунд зловещей тишины, после чего из динамика льётся почти змеиное шипение: — Ты меня вчера бросил на моём же дне рождения, и теперь ещё имеешь наглости так начинать со мной разговор? — Что? Что ты несёшь? — Хосок хмурится и промаргивается недоумённо, неосознанно останавливаясь взглядом на глазах напротив. — Мы отмечали твой день рождения позавчера. Если ты не заметил, вчера мы запивали соджу мои проблемы. Мои. А твой новообретённый экзистенциональный кризис нас сейчас не интересует. — Я думал, ты вчера был на дне рождения друга, — задумчиво бормочет Чонгук себе под нос. — Я… чего? — у Хосока от удивления округляются глаза. Чимин на фоне повышает голос до небывалых ранее высот, и кажется, что его вопли достигают даже барабанных перепонок Чонгука. — Какое сегодня число? — Подожди, сейчас посмотрю, — голос Чонгука звучит спёрто из-за того, что тот поднимается, и зажимает на несколько мгновений диафрагму. — Сегодня четырнадцатое октября, — язвительно откликается Чимин. — Неблагодарный ты кусок дерьма. — Эй, милая жопка, — Чонгук шлёпает по оголённой хосоковской заднице, из-за чего Хосок шипит и спешно выползает из-под кровати. — Четырнадцатое. Чонгук, словно Хосок ни за что бы не поверил в бездоказательные слова, поворачивает телефон экраном к парню. Мозаика пикселей, как бы знаменуя неведомый пиздец, складывается в зловещую цифру четырнадцать. Хосок немного отказывается верить, но что-то внутри него включает аварийную систему решения проблем. — Ты сегодня утром позвонил Сокджину и сказал ему, что никакой свадьбы не будет, потому что у тебя теперь есть я, и послал своего [блядского] брата нахуй? Сердце Хосока стучит настолько оглушительно, что начинает казаться, будто Чимин тоже слышит этот набат беспокойства. — Да, — Чонгук щёлкает пальцами. — Забыл сказать, что уже позвонил. Как мы и договаривались. — Как мы и договаривались, ага, — качает головой Хосок, боясь сорваться на истерический хохот. — Можешь не бросать трубку, пожалуйста? Я сейчас всё объясню. — Ну конечно, у меня же столько свободного времени, — Чимин ядовито выплёвывает каждое слово сквозь зубы. — Знал бы ты, что мне предстоит… Но Хосок уже не слушает. Он, отказываясь поверить в реальность происходящего, просто следует по уже знакомому скрипту, стараясь отложить осознание реальности на более спокойный момент. Забрать трусы с вешалки в коридоре: выполнено. Натянуть джинсы, зажимая телефон между ухом и плечом: выполнено. Найти футболку в комнате и под озадаченным взглядом Чонгука закончить одеваться. — Ты уже уходишь? — голос Чонгука звучит до ужаса одиноко. Хосок умоляет себя не проваливаться в сантименты. — Скоро сюда заявится твой брат и устроит здесь апокалипсис местного разлива, а я, прости, совсем не хочу попадать к нему под раздачу, — Хосок уже бросается к выходу, но Чонгук сутулится и пустым взглядом буравит грязный пол. — Блять, — тихо шёпотом самому себе. — У тебя есть мой номер, — Хосок отказывается верить, что говорит это. — А у меня есть твой. Созвонимся. Чонгук неуверенно улыбается в ответ, и тогда Хосок, к собственному ужасу, идёт ва-банк. — И не смей выбрасывать кольцо, иначе… Хосок не успевает придумать достаточно весомое, но не слишком пошлое наказание, как улыбка Чонгука теряет свою натянутость и снова превращается в сахарную, счастливую, такую тёплую… Хосок готов биться головой о стоящий рядом шкаф со скрипящими, как он помнит, дверцами. Вроде как он теперь знает, почему вчера по пьяни принял столько опрометчивых решений. — Увидимся, — бросает он Чонгуку напоследок и сматывается как можно скорее, лишь бы только не наткнуться на Сокджина. Хосок пулей вылетает из квартиры, громко захлопывая за собой дверь, и бегом спускается вниз, перепрыгивая порой через ступеньки. Он почти седеет, когда в дверях подъезда сталкивается с Сокджином во плоти. — Здравствуйте, — блеет он от нервов и приветственно машет рукой, словно они давние соседи по лестничной площадке. Сокджин явно не выкупает подобной доброжелательности и лишь хмурится, исчезая в недрах подъезда. — Я сейчас зареву от счастья, — вполголоса сообщает Хосок в след Сокджину и вприпрыжку направляется уже к знакомой остановке. Кстати, об этом…  — Ты ещё здесь? — уточняет Хосок, поднося сотовый к уху. Он ожидает, что Чимин продолжит выговор, перейдя на новый уровень крика, но тотально ошибается. — О-хо-хо, — начинает Чимин и с явным удовольствием что-то отхлёбывает. — И что это было такое, герой-любовник? — Чимин, я кажется сошёл с ума, — Хосок ощущает, что от нахлынувшей паники у него начал заплетаться язык. — Просто рехнулся. — Ну это зависит от того, с кем именно ты переспал, — вальяжно рассуждает Чимин, не обращая внимания на то, как тяжело даются слова его другу. — Потому что, если он какая-то хрень из-под ногтей, то ты точно рехнулся, раз бросил меня на моём дне рождения. — Нет, дело не в этом, — отмахивается Хосок и тяжело выдыхает. — Хотя в этом тоже. Это какой-то идиотизм. Но не это самое страшное. Мне уже пофиг на Чонгука и Сокджина, лишь бы только не оказалось, что у меня крыша поехала… — Так, стоп-стоп-стоп, — Хосок слышит, как Чимин куда-то идёт, а затем часть фоновых звуков словно выключается. — Чонгук, Сокджин… Ты что переспал с сыновьями Кима? — Нет… Чимин облегчённо выдыхает. — Только с Чонгуком, а с Сокджином столкнулся сейчас в подъезде. Спасибо всемогущему Иисусу за то, что этот [блядский] монстро-братик не знает, как я выгляжу… — Твою мать, хён, как ты затащил его в кровать? — в голосе Чимина звенит неуёмное любопытство. — И кто кого трахнул? — Я этого не слышал, — бормочет Хосок. — И напоминаю, что проблема совсем не в этом. Если ты забыл, я тут вроде как плачу по своему ментальному здоровью! — Значит, трахнули тебя, — подводит итог Чимин тоном, не терпящим возражений. — Ты лёг под Чон Чонгука, у которого скоро свадьба. Я отправлю тебе открытку с соболезнованиями. Прямо в тот день, когда они будут обмениваться кольцами. — Да, и по поводу свадьбы… Хосок нервно посмеивается и замечает подъезжающий к остановке автобус. — Её не будет. Повисает недоуменное молчание. Автобус останавливается перед Хосоком, и его двери приветственно раскрываются. Хосок морщится и неожиданно для самого себя решает прогуляться пешком. — Я понял, — Чимин наконец отмирает. — Свадьбы не будет, и поэтому он пошёл и подцепил… тебя. — Почти. Только наоборот. — Ты подцепил его? — уточняет Чимин. — Чонгук отменил свадьбу только сегодня утром. — Хён, — ошарашенный и подавленный голос Чимина уже совсем не удивляет Хосока. — Что же за акробатические номера ты вчера показывал в постели? — Это неважно! Совсем неважно! — голос Хосока слегка срывается. — Я не знаю, как это объяснить, но всё, что происходит этим утром мне уже знакомо. Я знал, что ты позвонишь. Я знал, где лежит моя одежда, и что у Чонгука есть это [блядское] кольцо из пивной крышки… Я даже знал, что Сокджин сейчас припрётся и начнёт промывать Чонгуку мозги! — О боже, — Чимин цокает языком. — Сколько же ты выпил вчера, что тебя так сильно накрыло? — Да нет же! — Хосок в отчаянии взмахивает рукой, будто это поможет ему подобрать верные слова. — Вчера я тоже так подумал: просто перепил и выдумал себе что-то. Но этот день снова повторился. Чимин, уже третий раз! Я что-то сомневаюсь, что это просто последствия похмелья. — Ты прав, потому что это последствия горячки. — Чёрт, — Хосок резко тормозит и зажмуривается, пытаясь сосредоточиться. — Ладно. Откуда я тогда знаю, что ты собираешься сейчас пойти с матерью и её сучкой подругой, чтобы помочь им выбрать подарок начальнице? И твоя кошка, кажется, должна что-то уронить на кухне скоро… — Так, — Чимин зажато усмехается. — Окей, хён, но вот теперь ты начинаешь нехило так меня пугать. Ты уверен, что… Хосок слышит, как что-то гремит. — Пиздец, ты идёшь на битву экстрасенсов, и это не обсуждается, — ошеломлённо сипит Чимин. — Нам надо встретиться и обсудить всё это дерьмо как можно скорее, — Хосок устало проводит ладонью по лицу. — Но только без выпивки в этот раз.