Птархи. Часть вторая: Пути космоса

Их новый статус гнезда матери нехотя подтвердили в начале следующего за холодом сезона расцвета. Природа приходила в себя, все вокруг усиленно делилось, размножалось и цвело. Малышка требовала много к себе внимания от царственной семьи, так что обе тройки дежурили рядом с ее гнездом, не отходя, учредив смены. Как найти замену молока подсказал все тот же Авидей. Для него жизнь бок о бок с птиархами и новорожденными детьми дичью не казалась, он-то как раз к такому был привычен, в отличие от всего остального мужского населения. Так что, как только дамы их покинули, Авидей сделал распоряжение самым сильным четырем дахам слетать с плато и, спустившись в более теплый и менее страдающий от холодного сезона тропический лес, поймать парочку сисибуков женского полу. Возглавил столь опасную вылазку Адаху и уже спустя четыре дня они обзавелись испуганно перещелкивающимся небольшим молочным стадом. Сисибуки походили чем-то на прозрачных стрекоз с налитым раздвоенным на конце брюхом, которое и надо было периодически осторожно сцеживать. Авидей, обзывая всех неучами, показал столь нехитрое дело, ворча себе под нос: «Если бы все птиархи кормили грудью, мир бы стал краше. А так в мое время многие младенцы были вскормлены именно вот этими молочными тварями». Твари, кстати, очень даже были не против его умелых рук, а вот других к себе подпускать совершенно не собирались. «Да я что вам погонщик сисибуков», — бурчал тот, еле отмахиваясь от расшалившихся животных. Тем явно нравилось, что их кормили несколько раз в день, оберегали от хищников, а еще и доили, дергая за весьма чувствительный хвост. «Они тебя приняли за своего самца! — ржал над ним Луарху. — Я точно знаю, что во время ритуальных игрищ членобуки именно так с ними и заигрывают». Выдавали пафосно и на ответную подъебку от предка, что крылья снов уж больно подозрительно хорошо знает уклад этих тварей, а может он тайный букифил? Заливался от хохота еще больше. Тони же больше интересовали странные ассоциации его собственного мозга на название данных зверушек. И на его вопрос, как выглядит самец сисибуков, увидел такое в щедро подброшенной от Луарху картинке, что вопрос, почему этих животных мужского гендера называют членобуками, отпал сам собой. В общем и целом, если не считать, что молочное стадо выбрало своим альфа-самцом Авидея, все катилось ровно и без особых осложнений. Малышка, и правда, оказалась смышлёной, а еще она четко знала, кто ее биологический отец, чем удивляла всех в округе, кроме все того же Авидея. «Женщина, хоть еще и не ползает, — пожимал он мощными крылами, вот, несмотря на то, что девочка выглядела как необычная помесь даха и человека, его она нисколько не отталкивала и не пугала. — Она не совсем дах и не совсем человек. Развивается нормально, все ее органы функционируют замечательно». Делал он вывод, в который раз усердно сканируя Лаусту. «Интересно, если это так называемый гибрид, сможет ли она иметь детей? — Тони еще помнил уроки своих учителей по обязательной программе биологии, а также то, что большинство гибридов, хоть мощные и здоровые внешне — увы, к сожалению, совершенно бесплодны. «Говорить пока еще рано, но все наши птиархи имеют многоплоидное строение ДНК. Отсюда и большие размеры, а также то, что выбраковки у них обычно не бывает. Поврежденные участки хромосом заменяются здоровыми копиями. Но даже если твоя дочь не сможет иметь детей в будущем, титул гнезда никто не отберет. Ну, а выбраковки младенцев среди птархов меньше, как я понимаю, не становится. И потом, что такое брак в генетическом плане? — Авидей любил рассуждать, особенно когда рядом находились благодарные слушатели в виде Антони и вьющегося у него под боком Рыжика. — Сейчас они считаются уродами, но в будущем возможно как раз их ненормальности выведут дахов на новый виток эволюции». Рыжику больше всего нравилось возиться с девочкой, вот уж кто вечно пах теперь молоком и ребенком. А та ответно заливалась неумелыми щелчками, как только он появлялся в ее ментальном поле, тянула к нему ручки, весело скалилась еще беззубыми розовыми деснами. «Интересно, будут ли у нее крылья...» — думал Антони, разглядывая малышку. «Прививки ей мать сделает, уж если она ей спасла жизнь, значит в свое время откорректирует ее развитие. Но вот появятся они у нее или нет — трудно предугадать сейчас. Да и зачем даме крылья? Если у нее под боком столько благодарных носильщиков», — и в этом отчасти предок тоже был прав. Другие птархи на новоявленную принцессу смотрели с великим обожанием, стараясь на девочку даже не дышать. Ведь именно она дала всем им официальный статут отдельного гнезда — практически государства, и теперь каждый из них был совершенно независим от других матерей. «Если она вырастет с мать... я не думаю, что кто-то из подчиненных Луарху ее сможет поднять... даже если на шкуре и вчетвером», — представил Антони свою малышку в далеком будущем. «Ей до этого надо прожить не одну сотню лет. Так что, к тому времени все еще раз на сто поменяется и перевернется с хвоста на голову», — рассудил завернувший на их посиделки радостно виляющий Луарху, его теперь уже официально возвели в короли при молодой принцессе, коей даровали высокий статус жрицы единоликой птиарх. Авидей не так, так этак восстанавливал былой строй среди бывших отверженных, а теперь процветающих дахов под сенью нового гнезда. Хотя пещеры гнездом было трудно назвать, да и долину Молодых райским садом, но теперь у всех появилось то самое немыслимое еще пару лет назад будущее. И каждый дах, что теперь обитал возле бескрылой принцессы, готов был его отстаивать и бороться насмерть. *** Время бежало неумолимо, принцесса набирала вес и уже во всю ползала на четвереньках, наконец-то настал самый длинный сезон, который Антони по большей части и запомнил из своей жизни на планете дахов. Ветра подняли голову вновь, а температура вошла в оптимальный режим. Вообще-то, днем жарило, а ночью наваливалась порой обжигающая прохлада. Трое дахов прилетели нежданно, и если двое были Антони весьма знакомы, то третьего с черно-сизыми крылами он видел впервые в жизни. В главной зале стоял громкий по-дахски яростный переполох. Птархи ругались на повышенных тонах и не просто перекидывались на базовом уровне, так еще и давили ментально. «Я сказал, нет!» «Адаху», — опознал ледяной знакомый шторм Антони. «Но как ты не понимаешь, они не вернулись и нас не пускают на этот чертов людской оплот. Ты должен понять, у тебя тоже есть в семье человек!» — даха отца Рихту, Тони еле узнал. Изможденный, потрёпанный, потерявший надежду. Это чувствовалось ментально настолько больно, что он зашипел от завибрировавшей у него грудины. «Вы сами виноваты, что проглядели свои пары. Я же не пущу Антони туда. Он перестал быть человеком, а значит ему возвращение на станцию грозит смертью», — Адаху был непримирим. «Это я виноват... не доглядел», — раскаялся незнакомый дах, он совершенно не слушал, что ему под боком трещал Малор, дах Берга, который в силу своей обделенности даром, все выражал только громкими щелчками, резкими движениями крыльев и хвостом. «Хархи, давно не виделись», — со стороны замершего Антони появился Луарху в сопровождении Аори и Аоду. Что ж, теперь все обратили не только внимание на царственное семейство, но и на двуногого в юбке, который стоял в тени не так далеко от дахских разборок. Малор и Рихту голодными глазами уставились на свою последнюю надежду. Пока король не заслонил его собой, попутно интересуясь «Где малышка?». Ответ Тони, что та осталась во внутренних покоях с Рыжиком, его полностью удовлетворил. В принципе, до полового взросления принцессы нападок на бескрылую деву не предвещалось. Ну, а сама долина Молодых с ее бандой отверженных была хорошим пугалом для тех левых птархов, что потеряли тень гнезда, и могли выкрасть девочку, дабы попытаться за счет нее обосновать собственное. Луарху сделал шаг к Хархи и обнял его как равного, дахи потерлись ушными веерами о плечи друг друга, подтверждая свое родство. «Можешь остаться тут и провести полный обряд скорби». «Мне даже не отдали его тело... я виноват перед твоей семьей и перед Малором. Я даже предположить не смог, что мой Фил прячет гравискутер. Ему было в последнее время плохо... не физически — его тело словно застыло без изменений, но духовно он поменялся настолько, что я переставал его узнавать, чувствовать и понимать». Хархи продолжал рассказывать ментально, застыв в объятьях Луарху, о своих предположениях, о страхах, о том, как пытался поддержать умирающую пару, а так же про то, как Фил, поняв, что дахи ему больше не помогут, улетел от него, когда Хархи был вызван в гнездо к матерям. «Зачем он забрал мальчишку Малора, я не знаю. Я попытался предугадать и прилетел с этой проблемой к Рихту. Но... стало еще хуже». Отец Антони естественно понял все сразу и настоял, чтобы его унесли на станцию. Рихту не хотел лететь, но тогда Джероми Велли пригрозил, что попросит об этом Хархи. «Прости, Антони, он надел ошейник подавителя и отправился туда. Еще совсем слабый после прививки... и не вернулся», — Рихту попытался обойти Луарху, но тот этого не позволил, перегородив путь, по-деловому уточняя: «Сколько прошло времени?» «Четыре человеческих недели», — ответил Хархи. Тони прикинул, дахи выждали три, что предписано в правилах между дахами и людьми, а после сунулись за своими парами. И когда их не пустили на станцию, вышвырнув на хрен, полетели к ним. «И теперь ты предлагаешь сыну своей пары отправиться туда же? Я категорически против!» — прорычал Адаху. «Я согласен с сыном, — Луарху тоже не нравилась данная затея. — Но по статусу Антони равен тебе как партнер и поэтому имеет свое мнение и силу слова». «Луарху, хоть ты мне и отец, но...» — начал раздуваться Адаху, как в его ярость влез до сих пор молчавший Аоду. «Ты не доверяешь Антони или не веришь в его возможности?» «Аоду, не лезь в это дерьмо. Ты не представляешь, что эти сволочи делают с теми, кто разделяет нашу судьбу!» — Адаху, рыкнув, налетел на своего брата, злобно скрежеща пластинами зубов. «Я знаю и видел... память Антони хорошо сохранила записи тех изуверств», — Аоду принял удар грудины пришедшего в ярость брата на себя, обнимая руками за его мощный рвано дышащий торс. «Я принял решение и иду за отцом и Бергом», — Тони обогнул Луарху, выходя вперед. Адаху было дернулся, но Аоду удержал его, не давая сорваться. «Ты точно решил, сын?» — Луарху рубиновыми глазами, казалось, прожег бывшего человека насквозь. «Да... вот только прошу приглядеть за моей дочерью», — кивнул Антони своим мыслям. «Об этом можешь не беспокоиться, — Авидей вышел из-за столпившихся спин дахов. — Охрану гнезда и принцессы я возьму на себя». «И я тоже остаюсь в долине, — махнул хвостом Аори, он подошел ближе к Хархи. — Я должен, как самый близкий родственник, помочь моему собрату в ритуальном прощании». «Ты без меня не полетишь», — Адаху вырвался из тисков брата. «Без нас не полетишь», — поправил его спокойно Аоду. «А я буду вас сопровождать, как старший из семейства, — Луарху вышел вперед, а после предложил Антони: — Ты можешь надеть одежды из моих белесых перьев!» «У людей такое называется травить гусей», — тяжело вздохнул Антони, измученно улыбаясь, решение далось ему нелегко, да отец, да друг. Но он прекрасно знал, что его ждет, когда он переступит порог человеческой обители и без защиты своих близких дахов. Наверное ему тоже располосуют грудную клетку, а может попытаются ампутировать руки или ноги. Боль вновь торкнула внутри грудины, отдалась по позвоночнику в затылок. Но решение уже было принято, птархи расходились на ночь, а на раннее утро был запланирован их вылет. Ночью же, когда все стихло, Антони услышал грустную песнь. Она выматывала душу, волнами безысходности накрывала с головой и на самом пике страдания и боли уносила слушателей к безжалостным небесам перед очи единоликой забывшей своих детей. Кто-то из дахов пел в одном из смотровых колодцев и, как ему подсказывало чутье, это был Хархи, оплакивающий потерю своей бескрылой пары. *** К станции его нес на спине сам Луарху, ни одному из своих крылатых сыновей он не позволил даже близко подлететь к человеческому оплоту. Адаху и Аоду провожали их, застыв на возвышенности прямо на продуваемом всеми ветрами гребне вместе с теми, кто так же ждал возвращения своих людей назад. «Твой отец жив, иначе Рихту понял бы, что его уже нет. Дахи всегда чувствуют, когда их пары уходят в небеса смерти, даже если они не были истинными парами», — это радовало Тони, хотя сейчас он думал совершенно о другом. В грудине снова запульсировало и челюсти выматывающе заныли, словно ему ободрали все десна, подточив основательно зубы. Хоть бы не превратиться в какого монстра прямо на глазах у всей станции. Плана никакого у бывшего курсанта Антони Велли не было, только неудержимое желание найти как можно быстрее отца и друга, а после тут же свалить и желательно подальше от чертовых лабораторий. В идеале сразу в долину Молодых, тем более крылатые заверили его, что будут терпеливо ждать, сколько бы это не потребовалось. Солнце било нещадно в слезящиеся глаза, отражаясь на белоснежном оперении Луарху, Тони надел одежду именно из его перьев. Может быть и пустая бравада, но в небе при таком освещении они сливались среди наплывающих кучевых облаков. «Я буду рядом, удачи тебе». Станция плыла выше линии перьевых облаков. Луарху, сделав несколько мощных взмахов, резко начал набирать высоту. Они сделали полукруг на подхваченном крыльями короля отверженных восходящем потоке и, воспарив вверх, приземлились на приемной площадке. Когда-то именно отсюда его унес в неизвестные дали планеты дахов Адаху, и теперь Тони вернулся туда, где его ждало еще больше неведомое. Он ловко спрыгнул со спины Луарху, ласково провел рукой по перьям, очерчивая знак клейма. Но их прощание прервал неприятный сигнал, а после сбоку выдвинулся плоский поднос, на котором лежал тот самый ошейник, что он видел на шее своего отца. «Еще есть время повернуть, они не смогут нас расстрелять, Хархи прекрасно изучил в свое время расположение всех орудий, и эти знания он доверил мне». Тони огладил грациозную шею прекрасного даха, а после, забрав ошейник, прислонил его к своей шее, на которой он автоматически застегнулся, неприятно сдавливая. Внутри снова нудно запела знакомая боль, сегодня он был без мечей, оставив их в долине под присмотром Рыжика и Аори. Сейчас его организм напоминал бомбу с часовым механизмом, и, судя по натянутым нервам, счет уже пошел. Антони коснулся ошейника, в голове промелькнула мысль, неужели из-за него... но надо было спешить, тем более сейчас! Он повернулся к своему названному родителю среди крылатого народа, к тому, кто дал ему семью, защиту и дом. «Там мой отец и друг. Уходи, как только я войду вовнутрь станции, и уведи за собой всех остальных», — Антони откинул все сомнения, узкий шлюз, рассчитанный для прохода человека, открывался, показывая голодную пасть переходной камеры. Луарху даже при всем своим желании пролезть в такую дыру точно бы не смог. Люди прекрасно знали, что делали. Время утекало, Антони уже ждали палачи в лабораторных халатах, а Луарху его крылатые дети. Как только Тони исчез, площадка ощутимо ударила даха усиленным зарядом электричества, вернее попыталась испепелить. Но тот вовремя стартанул, так что его чуть задело громко гудящей силовой дугой. Луарху симулировал ранение, он подбитым кулем полетел вниз и только рядом с гребнем лихо распахнул крылья, выруливая, гася умело всей перьевой плоскостью скорость, чтобы удачно приземлиться. Никуда он не собирался уходить и тем более уводить других. Взгляд рубиновых глаз уперся в зенит. Отсюда станция казалась сверкающей точкой на фоне бирюзового неба. Луарху переступил задними лапами, ни слова, ни мысли были не нужны. Все остальные, точно также задрав лица, вглядывались вверх, надеясь на лучшее. «Ну надо же, ради встречи со мной, так ты не соизволил и нос свой показать в гнезде, а как люди позвали, побежал побитым псом, пошло виляя хвостом перед этими ободрышами!» Пес в понимании птиарха был немного не тем, что представлял для Тони. Если бы тот подслушал мыслеформы дахов в тот момент, то весьма бы ужаснулся этой чешуйчатой экзотической твари. Луноликая птиарх, мать Адаху и Аоду, грузно приземлилась рядом с королем отверженных. Сопровождала ее другая дева такого же окраса и, судя по размеру, тоже высокородная принцесса. На расстоянии показались стражницы, вооруженные длинными копьями-пиками, отчего мужчинам стало не по себе. «Могла бы и предупредить, что люди забрали тех бескрылых, кто входил в пару с дахами», — упрекнул ее Луарху. «Ты отказался от моего гнезда сам, создав собственное. Так что вини теперь в этом не меня, а Авидея и сумеречноликую нашу сестру, что не решилась убить свою уродливую дочь!» Птиархи синхронно выдали громкий крик. Мужчины вздрогнули, так как прекрасно знали, что за этим последует. Грудные клетки и нижняя часть шеи крылатых дев наливалась на глазах, подсвечивая изнутри. «Нет, не делай этого», — первый отмер Луарху и за ним следом Адаху, они взмыли в небо, закрывая дамам обзор на станцию, так как те точно решили ее сбить своим огнем. — Там Антони!» «И замечательно, искореним все зло одним махом. Еще никогда не было такого, чтобы я выбраковывала женских особей. А этот бывший человек — он крайне опасен. Я не знаю, кто он теперь — но то, во что он превратился, угрожает всему миру дахов, попирая его основы». «Мать, я не дам убить Антони, он мне спас жизнь», — вслед Адаху в небо воспарил Аоду, а за ним и те птархи, что ждали своих людей назад. «Убирайтесь или попадете под наш удар...» — начала луноликая птиарх, как вдруг осеклась. В небе творилось что-то невообразимое, оно словно поблекло на несколько секунд, а после вспыхнуло яростным светом, вспышка больно резанула глаза. «В сторону, идиоты!» — птиарх все же выстрелила вверх и за ней повторила данный маневр ее спутница. Птархи еле уклонились от ушедшего смертоносного огня разъяренных женщин. «Нет!» — прокричал Адаху, понимая, что это конец станции. «Замолчи! — осадила его мать, воплощение богини. — Если бы мы этого не сделали, огонь опалил все на несколько десятков миль, убив нас всех. А так вся энергия взрыва ушла в космос». Птархи опустились рядом с птиархами, над их головами словно образовался колодец, в котором, несмотря на день, глядела безумным черным небом вселенная, высвечивая звезды, одна была слишком крупной, и, казалось, она летит прямо на них. «Людская станция падает?!» — в ужасе выдал Аоду. «Это не станция, сын, где твои глаза?» — луноликая птиарх тяжело вздохнула, но больше огня в ее груди не было. А к ним прямо с небес спускалась, окруженная непонятным сиянием, уродливая фигура. Еще немного, и стало видно, что это не то, что им показалось вначале, так как цельное явно состояло из трех составляющих. В самом центре, светясь неистовым светом, замер Антони, он прижимал к себе одной рукой за торс своего невменяемого отца, а другой за щиколотку держал висящего кверху тормашками вырубившегося Берга. «Выжил... я упустила время, надо было откусить ему голову в самом начале, когда ты, идиот, притащил этого нелюдя ко мне в гнездо», — птиарх злобно бросила взгляд на приближающийся шар, а после, позвав свою спутницу, величественно удалилась. Ее попытка очистить от пришлых бывших людей мир Дахов с треском провалилась. Сияние Тони гасло, и, когда он подлетел впритык к ожидавшим, практически исчезло. Шар распался на два световых потока, что кустились словно крылья, а после втянулись в спину прилетевшего к ним человека. «Они просто вырубились, но живы и здоровы», — передали друга и отца их крылатым радостным парам, а после оскалились белоснежными острыми пластинами зубов, как у дахов, своим птархам. «Как ты себя чувствуешь?» — Адаху отмер первым и притянул к себе висящего без опоры в воздухе Антони. «Более или менее, человеческие зубы вот потерял, а так... тот ошейник подстегнул перерождение, и как только на меня напали внутри станции, произошел взрыв. Хорошо что я к тому времени добрался до Берга и отца, все же знание, где эти чертовы лаборатории, так кстати помогло, — Адаху обняли крепкие руки. — Только спина горит адским огнем, и я надеюсь, что нового этапа перерождения не последует. Мне и так херово». Луарху переместился за спину Тони и к удивлению узрел... там, где раньше у человека находились чуть выступающие лопатки, теперь открылись два глубоких пореза с окутавшими выпирающими венами-краями. Они словно дышали, показывая свое алое нутро и однозначно завораживали, привлекая взор. Антони зевнул и, укладывая взлохмаченную голову на плечо Адаху, прошептал: «Хочу домой». «Летим в долину Молодых», — скомандовал Луарху своим сыновьям, больше под сенью совместного гнезда луноликой и сумеричноликой птиарх им делать было нечего. *** Маяк заунывно пищал, оповещая все близлежащие пространство системы дахов о серьезной опасности для человечества. Они стояли на луне и, смотря сквозь защитный пузырь, любовались прекрасной бирюзово-золотой планетой, кое-где отливающей глубоким синим. — Говорят, со времени трагедии здесь ни разу не видели уору. Прошло уже более двадцати стандартных лет, а планету дахов так и не вывели из реестра опасных, — говоривший с нашивками генерала на военном комбинезоне тяжело вздыхал. Станция уже как несколько часов запустила процесс синтезации кислорода, но так как тут гости были не частым явлением, его явно для людей не хватало, и тем приходилось иногда припадать к небольшим маскам. — И вы серьезно считаете, что рептилоиды расы хамелеонов смогут контролировать их? — задал вопрос невзрачный в сером комбинезоне разведки, нашивки которого было не понять простым смертным. — Контролировать однозначно нет, а вот сдерживать да, — ответил другой помоложе со знаками посла на белоснежной униформе. — Уору далеко не слабаки и не глупцы. После трагедии, когда люди ушли из этого сектора, оставив только наблюдателей, те предприняли попытку вернуть контроль над планетой и потерпели глобальную неудачу. Ни один их корабль так и не взлетел, и с поверхности были видны четкие взрывы в местах их высадившегося десанта. Что бы то ни было, но планета действительно опасна для любых вторженцев. — Но если они так перспективны и опасны, так почему мы передаем пакет прав на эту планету этим чертовым ящерам? — не выдержал генерал, явно раздражаясь. — А как же перспектива вечной молодости? «Ничего вечного не бывает, мой генерал!» — к ним из-за высокого черного монолита стелы, поставленной в память о погибших, вышли два хамелеона. В принципе, встретиться рядом с этим памятником, была именно их идея. Высокочтимый Шиязу и его передатчик Кокталь ритуально поклонились. Обоим нравились ровные грани стелы, на которой были выбиты имена погибших людей. Шиязу, крутя вразнобой выпуклыми глазами, нашел имя Антони Велли. Получилось с первого раза, значит сегодня точно будет удачный день. В принципе, тут были имена и Джероми Велли, и Берга Кери, а также Фила Кери, хотя последний умер до того, как станция сгорела в непонятном и до сих пор не нашедшем объяснением у людей огне. «Но мы предлагаем вам взамен этой планеты возможность удлинить жизнь человека до восьмиста стандартных лет по вашему исчислению. А это, рассудите, не так уж и плохо. Возможно наши знания дадут вам необходимый толчок, и вы сами откроете бессмертие для своей расы», — голос проникал напрямую каждому в мозг, от этого немного кружилась голова, ломило виски и тянуло выблевать внутренности прямо тут на базальтовые плиты. — Это щедрое предложение за столь захудалую планету. Вы явно что-то скрываете, высокочтимый Шиязу, — генерал морщил нос и кривил губы, именно за это он и не любил этих чертовых ящеров, контакт которых напрямую мог превратить мозг любого в подтекающий из черепной коробки гоголь-моголь. «Дахи прекрасные любовники и это знают многие разумные расы», — улыбнулись безгубым ртом, растягивая хищную пасть. — Связь с которыми, как доказали наши ученые, практически смертельный приговор, я читал дело Фила Кери, — генерал даже попытался потрясать кулаками, рыча невозмутимому хамелеону в его скалящуюся морду. — Погодите, генерал, — остановил плюющегося в довольных хвостатых посол, — я в курсе, что вы придерживались конвенции по возврату дахов в их собственный мир. И что сотни птархов возвращены вашей компанией. Именно поэтому вы до сих пор находитесь в дружественных с ними отношениями? «Частично это верно, а еще один из дахов является нашим общим супругом», — подал голос второй хамелеон Кокталь. «Этот передатчик просто его баба, не имеющая прав», — только подумал генерал, как Шиязу, уставясь обоими глазами на него, долбанул усиленной мыслью. «Просто у нас и у дахов есть хвосты, а вы бесхвостые. И еще их генматериал на нас не действует так убийственно, как на вас, слабые людишки!» — с удовольствием наблюдая, как побелело полное лицо и начали закатываться поросячьи глазки в сторону лба. — Генерал? Вам плохо? Держитесь! — разведчик подскочил к съезжающему на холодный базальт и попытался нацепить кислородную маску на искаженную харю. «Да тут явный дефицит кислорода, — похвалил действие разведчика ушлый Шиязу и теперь уже обращаясь к послу: — Так мы подписываем документы о передаче? Или вы сами продолжаете искать секреты долголетия?» — А где гарантии, что они нам подойдут? — возмутился посол столь явному наезду. «Любая раса из содружества разумных, с одной стороны, пытаются выкрасть дахов, чтобы подмять под себя, с другой, боятся их до усрачки. И они требуют от вас, раз эта система до сих пор прикреплена официально к человечеству, контроля над ней и желательно полного. А теперь скажите честно, вы сможете обеспечить такие условия? И какова в этом ваша гарантия успеха?» — Кокталь элегантно повилял хвостом, вообще из него парламентер был куда искуснее, чем из взрывного Шиязу. Ведущий хамелеон нисколько не жалел, взяв с собой своего официального супруга из семерки. Тем более брак с птархом был одобрен именно Кокталем, который вдруг поменял сердечную привязанность, деля ее в равной степени с Шиязу. А в сфере последних изменений космической политики Кольца Содружества пришелся очень даже кстати. Как только те прознали о столь громком событии в мире разумных, то тут же раса хамелеонов в связи с несостоятельностью людей подписалась взять ответственность за дахов. Ведь те хоть часто и были любовниками или живым оружием других, но никогда официально браков не заключали. Люди попытались и получили полный провал. А ведь именно этот факт давал человечеству когда-то фору перед другими в отношении дахов. Посол тяжело вздохнул, бодаться со всеми подряд явно не выход. Тем более в борьбе с уору можно было выстоять только всем вместе, а не по отдельности. И еще восемьсот лет в противовес настоящего максимума и только для привилегированных, что еле переваливал ста пятидесяти, в редких случаях двухсот, выглядело очень привлекательно для людей. Да, человечество теряло контроль над дахами, но это не значит, что оно после не могло вернуть свои позиции обратно. Но пока в умах жива трагедия погибшей станции и нескольких сотен людей общественность не сковырнуть. Все проголосовали спихнуть эту проблему на лапы ушлых рептилоидов и за счет этого огрести увеличение продолжительности жизни, что с технологиями людей пока было неподвластно. «Мы предлагаем вам способ, а воспользоваться им и как это уже ваша проблема. Мы же получаем вашу головную боль в виде планеты дахов. И не надо увиливать, мы знаем, что Содружество Основного Кольца вам уже не раз предъявляло ультиматум по поводу восстановления контроля над дахами. Ну так что? Ваше решение?» — Кокталь резко взмахнул хвостом, словно рассек что-то невидимое. Генерал, все еще тужась, пытался выровнять дыхание за счет кислородной маски. Разведчик недовольно переглянулся с послом и осторожно кивнул. Что ж, документы были подписаны и торжественно обменены сторонами. — И все же мне кажется, но нас конкретно поимели... — пробормотал посол, сжимая в руках долголетие для всего человечества. Хамелеоны давно уже убрались со спутника, улетев в неизвестном направлении. — Не переживайте так, — разведчик помог подняться старому вояке, он и сам еле вытерпел мысленные удары этой пары чертовых рептилоидов. — Пока мы отдадим им эту дьявольскую планету, а после просто отожмем обратно через пару сотен лет. Дахи, хамелеоны, уору и прочие разумные твари... никто из них не может мыслить и близко как человек и быть столь безжалостным, подавляющим и агрессивным. Чтобы стать бесчеловечным надо изначально быть человеком и в этом наша истинная сила. Заметили умудрено послу, вызывая по внутренней связи невдалеке курсирующий боевой корабль с охраняющей его небольшой флотилией. Но как только люди поднялись на судно, тут же из подпространства вынырнули два мощных боевых крейсера хамелеонов большого тоннажа в окружении целой плеяды военных судов и очень вежливо попросили покинуть систему их подопечных, играясь перед притихшими своей мощью. — Чертовы ящеры, — генерал рвал и метал, но, увы, сделка уже состоялась и человечество было обязано хотя бы на время отступить. *** Два даха возлежали на гребне скал долины Молодых, наслаждаясь театральными красками заката. Провал уже покрылся чернотою, и ночная прохлада дышала им в затылок, услужливо вздымая перья воротников. «А звезды остались теми же, хотя созвездия чуть изменились», — заметил философски Авидей, и оттого, что его хвост оплели черным, ответно нежно сжав своим, ласково затарахтел. «Вообще я не думал, что после потери своей пары найду новую... тем более во владениях Луарху», — темно-пепельные крылья Хархи в последних красках заката отливали огненным багрянцем. «Твой траур закончен, и потом, я не думаю, что твоя бескрылая пара была истинной. Да и первая, которой ты отдал свой меч, давно ушла в небытие». «Но я любил каждого по-настоящему: и первого, и второго. Хотя человек пришел ко мне больше из страха, чем из любви, и так и не смог перебороть своих демонов в голове», — Хархи глянул вверх, из-за горизонта всплывала луна, на которой люди возвели памятник погибшим. Ее серп тонким краем словно вспарывал небо, и там сегодня, как знал Хархи, ящеры встречались с людьми. «Я тоже любил когда-то и младшего брата, что был моей парой, и наших женщин, но теперь я волей судеб оказался далеко впереди своей бывшей семьи». «Как думаешь, насколько изменится наша раса, слившись с геномом людей?» — Хархи видел новую принцессу и она его поразила до глубины души. «Я не предтечи, даже те не могли предположить со слов Антони, чем все это закончится и до чего изменится он после того, как его тело полностью встроит нашу ДНК, — рассуждение о будущем интересовали обоих и почему-то на закате хорошо думалось о возможностях их любимого крылатого народа. — Меня больше занимает та ситуация, когда детки подрастут, и братья, что делили утробу матери с нашей принцессой, воссоединятся с ней». Но их задушевную беседу прервали совершенно наглым способом двое беглецов. «Вы нас не видели!» — Антони восседал верхом на подросшем золотокрылом, он уже умело контролировал свой вес, тогда как при взрыве действовал на инстинктах взбесившегося тела, и теперь мог весить всего пару килограмм, когда очень этого хотел. Лопатки продолжали чесаться, хотя прорези, где выходили световые потоки, уже не гноились и приобрели округлую форму. «Старшие вам зададут трепку!» — выдал Хархи, посматривая с интересом на восторженных своими решительными действиями юнцов. «Но нас они не отпускают на ночную охоту, а редкий вид светящихся хуру-муру можно отследить только по темноте! И потом, Аоду сейчас с дочкой, он обещал мне приглядеть за ней, а Аору нет в гнезде, он занят прилетевшими посланцами хамелеонов, и это замечательный шанс», — Тони потрепал довольного Рыжика за гибкую шею. «Пожалей Рыжика, ведь ты равный в тройке, а он младший в своей, и если тебе не прилетит нисколько, то ему перепадет по полной», — продолжал поучать Хархи, не думая останавливаться, но тут его хвост с силой сжали, заставив сдать назад и замолчать. «Летите и удачной вам охоты! — заметил им радушно Авидей. — Луарху и Адаху я возьму на себя». И как только радостные беглецы скрылись, поучительно пояснил: «Сам вспомни, можно подумать не убегал из дома за редкими шкурами хуру-муру или светящимися луковицами горных лилий за спиной старших? Дай молодежи порезвиться. Тем более тому, кто сумел зачать новую принцессу, все по крыльям». И когда взмыленный Луарху в сопровождении не менее издерганного Адаху вырулили на обнимающуюся пару, их ждал не слишком приятный сюрприз, а еще задушевная поучительная беседа по поводу прессинга молодежи, затянувшаяся основательной мозгодробительностью до самого утра. Конец