***
Сны Мари всегда отличались каким-то тихим безумием, но теперь, на непонятных мешках и под старым потрёпанным одеялом, сон был ещё страннее обычного: Сначала все было хорошо — ей снилась их с Кармой квартира, спальня. Она сидела на кровати и собирала разбросанные по ней белые бусинки. Карма стоял тут же, придерживая мешочек для них. Было так тихо, что Мари не слышала ни шороха, и только тяжёлое дыхание мужа изредка прерывало спокойствие. Девушка считала каждый белоснежный шарик, который клала в мешочек, тихонько шепча его номер: — Двадцать шесть, двадцать семь… На этом бусины закончились. Но тут её охватила дичайшая паника — где остальные?! Она сбросила с кровати одеяло, приподняла матрац — ни одной бусинки. Но в какой-то момент она обратила внимание на подушки — на подушке Акабанэ лежала ярко-алая бусина. Одна единственная бусина, которую она смогла отыскать. Её тонкая ручка уже тянулась к заветному шарику, как Карма неожиданно схватил его. То, что было дальше, трудно описать словами — Акабанэ резко сунул в рот и проглотил красную бусинку. Вот тут и начался кошмар: Кровать, спальня, квартира — всё неожиданно пропало. Мари оказалась в полной темноте, которая покрывала её с ног до головы. И только звук бряканья металла о пол доносился до её ушей. Сначала бряканье, а потом и такой знакомый, такой родной и страшный голос: — Помоги… Полоска света промелькнула перед девушкой, а затем показался и мраморный пол, перепачканный непонятно чем. Ноги Мари вязли в какой-то липкой жиже, на которую она не обращала внимания. Но всё встало на свои места, когда перед ней появился Карма. Он не шёл ей на встречу, нет — он лежал на мраморном полу, проткнутый в грудь ножом с оранжевой рукояткой. Его руки были скованы толстой цепью, а глаза устремлены куда-то вверх. Впрочем, Мари могла видеть лишь силуэт, слышать бряканье металла о пол и тихую просьбу о помощи: — Помоги… Она хотела что-то сказать, крикнуть, но… Но она не могла ничего, а только стояла и смотрела на милого ей человека, который просил помощи. Свет усилился и девушка увидела, что тело Кармы всё проткнуто сотнями иголок, а его руки уже не так активно бьют цепями по полу, глаза уже почти закрыты, а рана от ножа уже не кровоточит… Напоследок в её голове пронеслась лишь фраза: «Меня проткнули хрусталём твоего разбитого бокала»***
Яркий свет на мгновение ослепил Карму. Он вышел из лифта и оказался в большом освещённом десятками ламп зале. Его стены, пол, потолок — всё было чистейше-белого цвета. Аловолосый шёл дальше. Странным обстоятельством было то, что он находился тут один. Лампы неприятно гудели, а в его голове проносилась тысяча мыслей за секунду. Ещё один несмелый шаг вперёд. В этот момент двери лифта громко захлопнулись, заставив Акабанэ оглянуться. Нервы, которые и так были на пределе, уже начинали подводить — Карма тяжело дышал, прислушиваясь к биению своего сердца. А вот оно как раз было спокойно. Настолько спокойно, что это наводило ужас. Аловолосый пошёл вперёд, к центру зала. Одна из ламп начала мигать, а через пару минут погасла. Тогда женский, знакомый голос усмехнулся: — Перегорела…