child of nature.

Всю неделю перед отъездом дипломатической миссии во главе с самим правителем во дворце царил хаос. Даже по ночам до крыла со спальнями доносились шум, голоса и бесчисленные шаги. Все эти дни прислуга практически не спала, занимаясь уборкой всех коридоров и залов после масштабного приёма и сбором всего необходимого на шесть лет для дипломатов, главы Старков и личной гвардии, которая будет его охранять. Сам Тони за всю неделю спал всего лишь двадцать часов, разгребая прошлые и даже будущие государственные дела, которые могут появиться в его отсутствие. Ещё одной причиной его бодрствования был десятилетний мальчик, который, как ни странно, не попадался ему на глаза с момента их не самого приятного разговора. Старк чувствовал себя невероятно виноватым и бессильным в этой ситуации, ведь ничего не мог исправить и даже донести причины его отъезда до Питера, ведь тот, несмотря на свой блестящий ум, был ещё всего лишь маленьким ребёнком, нуждающимся в заботе. Более того, Тони не был слепым и видел, как большинство обитателей замка относятся к его мальчику. Он понимал, что оставляет Питера на съедение гиенам, но даже так ничего не мог с этим делать, лишь приказать всем, чтобы к его, можно сказать, сыну относились как к настоящему принцу. Обязанности управления государством Старк разделил между своими лучшими друзьями и приближенными: Пеппер, Роуди и Вандой. Он заметил, что последняя из них относится к Питеру лучше всех, поэтому подумывал о том, чтобы назначить её также и опекуном мальчика. Сам же мальчик все эти дни практически не выходил из своей комнаты, лишь иногда пробираясь на кухню и выпрашивал у доброй и любящей его кухарки остатки еды с королевского стола, за которым и раньше старался не появляться. Кажется, за эту неделю он был самым выспавшимся человеком во всём дворце, так как спал по восемнадцать часов в день. Изнурённый постоянными слезами, чувством безысходности и собственной ненужности, Питер засыпал почти каждый раз, как закрывал глаза. Иногда он очень хотел пойти к Тони и спокойно поговорить, поплакать у него на коленях и пожелать удачи в его миссии в другом мире, но потом детское упрямство брало вверх, мальчик оставался у себя в комнате. Порой ночами он пробирался в сад к своим лесным друзьям, которые всё ещё там жили, иногда засыпая рядом с тёплым и сильно выросшим за эти месяцы оленёнком. Также, если пробраться на кухню не удавалось, Питер срывал спелые фрукты и чувствовал, будто вернулся в свой родной лес, где ему так спокойно жилось. Но, несмотря на чувство ностальгии, мальчик не хотел обратно, ведь в этом дворце жил самый дорогой для него человек, к которому он сильно привязался. Но этот человек скоро уезжал на шесть лет, так что же теперь удерживало Питера в этом замке? *** В день отъезда дипломатической миссии хаос, державшийся во дворце всю неделю, превратился в ураган. Абсолютно у каждого человека было своё срочное дело. И лишь сам король решил ненадолго уйти от этой суматохи. -Преподобная мать! Вы не заняты? Не уделите мне минуту? Тони подбежал к рыжей женщине и отвлёк её, в свойственной ему манере, не придавая особого значения чужим делам. -Да, Ваше Высочество. Чем могу помочь? Король и его приближенные, которые также являлись его лучшими друзьями, на публике всегда общались или хотя бы здоровались формально. Если разговор затягивался, то его тон вполне мог перейти в сарказм, стёб и чёрный юмор. -Видишь ли, я уезжаю и не могу взять с собой Питера. Я очень волнуюсь о нём и о том, как он переживёт моё столь длительное отсутствие. Поэтому у меня к тебе просьба: присмотри за ним, пожалуйста. Я прекрасно вижу, что, несмотря на мои и его старания, не все рады ему и могут открыто показывать это, пока меня не будет. -Ты имеешь в виду Пеппер? -И её тоже. -Но ты ведь сам понимаешь, почему у неё такое отношение к Питеру? -Я надеялся, что это всё уже в прошлом. В любом случае ему будет непросто тут одному, поэтому я хочу, чтобы с ним был кто-то добрый и тот, на кого я могу положиться. -Я уверена, что Питер справится. Несмотря на возраст, он уже очень умный и сильный. И я буду рядом. -Спасибо большое, Ванда. Тони крепко обнял подругу, немного запутавшись в её густых похожих на шелк волосах. -Твой отлёт уже через двадцать минут. Поторопись. -Я скоро. Только попрощаюсь с ним. Ванда взглянула на Старка грустным взглядом, понимая, что разговор предстоит непростой. Тони кивнул в ответ и направился к комнате Питера, пытаясь перестать трястись от волнения. Мальчик прекрасно знал, какой сегодня день, поэтому он закрылся в комнате, забившись в дальний угол. Услышав быстрые, но не ритмичные шаги, приближающиеся к его дверям, он лишь сильнее сжался. В дверь постучали. -Питер…эй, малой, можно войти? – но ему никто не ответил, - Питер…я уезжаю. Улетаю через пятнадцать минут. Прости меня, что оставляю тебя так надолго и что не могу взять с собой. Мне, правда, очень жаль. Но мне хотелось попрощаться с тобой как следует, ведь мы так долго не увидимся. И ещё на связь я буду выходить редко. Мир, в который я лечу, очень далеко, а в дороге сигнал будет ещё хуже. Так что ты сможешь увидеть мою голограмму лишь через три месяца. Поэтому, пожалуйста, впусти меня, - но даже сейчас ему не ответили. Тони подождал полминуты и продолжил, - Ладно, увидимся, Питер. Люблю тебя. Тони направился на взлётную площадку дворца, а Питер так и остался сидеть на холодном полу, давясь слезами. Услышав удаляющиеся шаги Старка, он понял, что уже безумно скучает. Несколько минут внутри него боролись желание показаться взрослым, способным жить без короля под боком, и бесконечная нужда в этом самом короле. Осознав, что во дворце стало непривычно тихо – все вышли к взлётной площадке, чтобы попрощаться с повелителем – Питер понял, что Тони вот-вот улетит, и, сорвавшись с места, побежал к главным воротам. Мальчик, проклиная отполированные до блеска полы, пробегал десятиметровые арки, повороты и залы. Увидев свет, Питер резко остановился за людьми, кричавшими слова благословения королю на прощание. -Тони! Тони! Пробираясь сквозь толпу, Питер увидел, что главный корабль оторвался от земли и направился к космической станции, которую было видно даже на дневном небе. -Тони! Не улетай… Вернувшись в свою комнату, мальчик увидел на пороге небольшой букет из свежесорванных колокольчиков, без труда поняв, кто их оставил. Питер заплакал ещё больше, ведь колокольчики означали «думаю о тебе». *** После отлёта дипломатической миссии во дворце всё встало на свои места. Всё, кроме одного. Теперь на собраниях в тронном зале самый большой трон пустовал и останется пустым ещё на шесть лет. Ванда, как и обещала Старку, присматривала за Питером, иногда принося ему еду и книги из библиотеки, так как видела, что он боится выходить. Но мальчик ни с кем не разговаривал, лишь благодарил за заботу. Для Питера каждый день тянулся невыносимо долго. Но эти дни складывались в недели, а недели в месяцы. Постепенно безумная тоска по Тони и сожаление о том, что они не смогли попрощаться, сменялись детской злостью. Одиночество давило на мальчика. Через несколько недель он всё же осмелился выйти из комнаты, чтобы пробраться в сад. Смотря на лица прислуги и придворных, он сталкивался лишь с холодом или жалостью в их глазах. Из-за этого он тонул ещё больше и глубже. Его комната стала его собственной тюрьмой, куда он был загнан словно молодой степной зверёк. Ванда перестала посещать его ежедневно, но всё равно заглядывала к мальчику пару раз в неделю, чтобы убедиться, что у него всё в порядке, хотя бы с виду. Питер узнал от неё, что первая связь со Старком пройдёт через два дня в семь вечера и что он безусловно может прийти. Но главным вопросом было: хочет ли прийти Питер? Когда он думал о Тони, его одолевали очень противоречивые чувства: чувства предательства, одиночества, но и безграничной привязанности и любви. В назначенный час назначенного дня Питер остался у себя комнате, рыдая навзрыд, давясь своей ненужностью в этом дворце и за его пределами, а также и своей глупостью, ведь теперь он не увидит Старка ещё три месяца. *** Последующие дни и недели ничем не отличались от предыдущих, разве что Ванда совсем перестала навещать Питера, но он не обижался, зная, что из-за государственных дел, которые возложил на неё Тони, она вынуждена постоянно мотаться на другой конец планеты. Питер расширил зону своего лично созданного заточения до библиотеки. Многочисленные курсы и уроки, которые проводились для дворянских и прочих состоятельных детей и подростков, закончились на несколько недель, и библиотека совсем опустела. Мальчик продолжил читать о других мирах, их природе, особенностях, правительствах и дипломатии, стал изучать династические линии самых известных великих домов, в которые входил и род Старков. В такие моменты Питер задумывался о своём происхождении и о том, что он вообще забыл рядом с королем целого мира. Он не знал своего происхождения, кто его родители, были ли они вообще. Питером он назвал сам себя, так как это было единственное человеческое, которое он узнал от лесоруба, проживающего несколько лет рядом с местом обитания самого мальчика. У него не было фамилии, не было корней, возможно, он просто случайно эволюционировал от какого-нибудь растения или животного. Он вырастил себя сам, будучи совсем маленьким ребёнком, следуя основным инстинктам; благо в части леса, где он рос, не было хищников, которые бы могли принять мальчика за ужин. Возраст Питера приближался к одиннадцати годам. В это время с его телом начало происходить нечто странное, не считая полового созревания. Что-то, чего он сам не мог понять и не мог попросить кого-то объяснить. Погрузившись с головой в книги, Питер стабильно пережил ещё три месяца. Навещающая между поездками его Ванда сообщила дату следующей связи с Тони, снова сказав, что его там ждут. Питер кивнул ей, обещая, что придёт. Ему казалось, что он готов к этому, что больше не злится. С момента начала дипломатической миссии прошло уже полгода. Мальчик смог свыкнуться с этим, смог отвлечь себя от чувства одиночества и не обращать внимание на отношение других к себе. Он чувствовал в себе некую силу, ведь смог справиться с навалившимися эмоциями и проблемами. *** Замешкавшись с одеждой, Питер понимал, что опоздает на пару минут к началу. Он не хотел идти на встречу со Старком, пусть лишь с его голограммой, неопрятным. Поэтому, пробегая уже знакомый путь по коридорам, он заправлял чистую белую рубашку в брюки. Остановившись перед аркой малого зала собраний, Питер отдышался и уже приготовился войти, как услышал раздраженный голос Тони, который был близок к крику. -…Так пусть этот мальчишка отправляется обратно в свой лес, раз не может вести себя как полагается! Я уж думал, что за то время смог научить его вести себя нормально! Ему не место во дворце, раз он этого не понимает! И пусть своих животных забирает! Питер, сам не осознавая своих действий и не желая дослушивать Старка, побежал обратно к себе в комнату, попутно снимая с себя костюм. Кажется, слёз в миниатюрном теле мальчика уже не осталось, поэтому весь оставшийся вечер и ночь он просто сидел на кровати, смотря в одну точку и ожидая, что за ним кто-нибудь придёт и выгонит из дворца обратно в лес. Но этого всё не происходило. Несколько раз у него возникало сильное желание сбежать самому, но он не хотел прослыть трусом. Он хотел доказать Тони, что способен на большее, что достоин быть рядом со Старком. Утром бледный Питер вышел из своей комнаты и побрел в сторону тронного зала, где не был уже больше полугода. Там только что закончилось очередное собрание. Найдя глазами ту, кого искал, мальчик направился к тронам, вызывая удивление у придворных и у приближенной к королю троицы. -Госпожа Поттс, - обратился Питер к недоумевающей женщине, - У вас не будет немного времени? -Да…конечно. -Госпожа Поттс, пожалуйста, возьмите меня к себе на обучение. Вы ведь преподаёте этикет и политологию. -Я могу, конечно, тебя взять, но с чего такое рвение? -Я хочу быть достойным жить в замке, хочу заслужить внимание и заботу Его Величества и не желаю быть всего лишь диким ребёнком. -Ну что ж. Ты меня, признаюсь, удивил. Ладно, следующие занятия начнутся через неделю. Будь готов и не подведи ни меня, ни себя.