Да здравствуют приключения!

      Тик. Так. В моей комнате тикают часы. Их так много, и все, кроме одних я сделал сам. Пятьдесят. Их точно пятьдесят. Я уже достаточно отдохнул и принялся за куклу, над которой бьюсь уже пару недель. Две недели, один день, шесть часов и пятнадцать минут неудач и технических решений. Прекрасные тонкие шарнирные пальцы должны были приводиться в движение валом и тонкой леской. Пока что готов был только вал. Я опять опустил стекло на глаз и начал натягивать леску между шестернями. Внезапно что-то загрохотало и стукнуло в окно. В отличие от Фила, я живу на втором этаже, поэтому я сильно испугался, чуть не выронил руку, положил её на стол и забрался на подоконник. За стеклом Фил изображал рыжего тофу.  — Тебе семечек дать?  — Да. И срочно.  — Входи.       Иоп спрыгнул на пол моей комнаты и начал расхаживать по относительно свободной части пола.  — Слушай, часовщик, я тут тебе такое расскажу, что ты приберёшься в комнате.  — Внимаю, — хмыкнул я и сел на пол.       Фил сделал то же самое и достал из зелёных ножен свой кинжал, уже без фиолетовой ленты. Прямо посередине ромба гарды находился глаз. Серебристые веки были широко распахнуты, глаз с серой радужкой смотрел в никуда. Потом он моргнул и посмотрел на меня.  — Ф-ф-ил… Ч-ч-что это?  — Сам был в шоке.  — Кселор. Прекрасно, — раздался голос… Ножа? Он звучал как звон металла, ритмичный, как часы.  — Этого не может быть… Фил, ты знаешь, что младших шушу меньше чем за пару-тройку тысяч кам не купить?  — Да. Я специально сгонял к Эмилю, спросил.       Эмиль — подросток-энутроф, он на год нас младше, но ведёт себя так, будто ему все двадцать.       Озадаченно я взял с кровати детали корпуса и поставил к столу, потом прибрал со стола всю литературу и только на «Магии Шестерён» я пришёл в себя.  — Демон, ты меня слышишь?  — Да.  — У тебя есть имя?  — Обычно меня никак не зовут. Если хочешь, зови меня Ника.       Я вспомнил рассказ Керуба. Получается, что или демон мне лжёт, или существуют два похожих клинка. Первое вероятнее.  — Ника…       Я осторожно взял её в руки. Металл был тёплым.  — Можно я фокус покажу? — спросила она.  — Да.       Лучше бы я этого не говорил. Кинжал растёкся и двинулся по моей руке, а потом застыл браслетом, как будто из множества шестерёнок, самую большую из которых украшал глаз.  — Вау, — только и смог сказать мой друг.       Это было невероятно.  — Ты…  — Я могу стать чем угодно из металла. Я должна поглощать металлы, но могу их и высвобождать в удобной форме.  — Расскажи о себе.  — Не хочу.       В моей голове вихрем пронеслись идеи. Тысяча шестерёнок, да теперь проблема куклы не существует! Да я театр соберу! Нет, театр не надо, всё-таки много возни. Но… Чтобы успокоиться, я начал наводить порядок на столе, абсолютно бесполезное занятие, но помогает привести мысли в порядок. Браслет перетёк в прежнюю форму и смотрел то на меня, то на Фила. Первым не выдержал иоп.  — Фен, хватит уже. Я знаю, что ты что-то задумал.       Я судорожно попытался вспомнить, о чём я думал, пока держал латунную деталь номер три. Вспомнить не удалось, но там как-то фигурировал Фил, размахивающий моей стрелкой и почему-то в бинтах. Упомянутый иоп пощёлкал пальцами перед моим носом.  — Часовщик, ты жив? Скажи что-нибудь.  — Что-нибудь.  — Живой. А теперь говори, что задумал. Я не отстану.  — Знаешь, я сам не помню. Разве что выдать тебя за кселора. Но эта идея сразу провальная.  — Почему провальная? — вмешалась Ника. — Тебя же зовут Филлип?       Демон, кажется, тоже что-то задумал.  — Возьми меня.       Фил послушался, и осторожно взял шушу. Через считанные секунды его заволокла тёмная дымка, я телепортировался на окно, а тот, в кого превратился мой лучший друг, сделал шаг назад. Единственное, что осталось неизменным — огненно-рыжий ёж, вместо нормальной причёски, да каре-зелёные глаза. Загар, характерный для почти всех ребят нашего городка, скрылся под бинтами, его любимая чёрная майка превратилась в серебристый плащ, белый меч, что был там нарисован, стал тёмно-серой стрелкой. Появилась броня, в кирасе, на самом видном месте был глаз, как бы в шестерне, шорты удлинились до бридж, по ним побежали стрелки. Появились ботинки, хотя мой друг надевает обувь только в самую хотодрыгу.  — Ух ты, Фен, можешь-таки! — у меня всегда было плохо с телепортацией.  — Посмотри на себя. Ппросто, посмотри на себя.       Я открыл шкаф, на меня сразу упала блестящая стальная пластина, которую я использовал вместо зеркала. И что-то пошло не так. Она зависла в циферблате, который создал вовсе не я! Сломанные часы, как такое вообще возможно?!  — Что?! — Фил застыл с вытянутой рукой.       Словно в ответ раздался механический смех шушу.  — Видели бы вы свои лица! Фил, это ты замедлил время. Да-да.       Я, наконец, взял эту пластину и прислонил к шкафу. Иоп долго себя рассматривал, а потом сказал, что это очень круто.       Видимо, день решил меня доконать, ибо опять появилась дымка, и Фил вернулся в свой нормальный облик. Ника снова стала тем же самым ассиметричным ножом. Со всего этого я просто взял руку куклы и ушёл в подстолье.  — Э, с тобой всё в порядке, Фенориан? — Веснушчатая безносая голова пролезла ко мне, но по кислой мине Фил понял, что лучше не приставать, и ушёл.       Судя по звуку он слез по дождевой флейте на задний двор.       Я не удосужился посмотреть на время залезания под стол, поэтому скажу, что вылез минут через пятнадцать. Вылез и сразу пошёл в режиме зомби вниз, в гостиную. Там уже пахло кашей, моей любимой пшёнкой на молоке. Моя сестричка же её терпеть не могла.  — Привет, мам! Опять Мани не ест?  — Проходи, садись. К Альберту муза пришла, он уже позавтракал.       Да, сейчас только завтрак. У нас в семье принято большую часть работы выполнять утром, и завтрак происходит только в 10 утра. Я взял поварёшку и наложил каши. Потом достал из холодильника луковые перья и начал их грызть. Потом отрезал тоненький кусок колбасы, взял ложку и пошёл за стол, смотреть концерт. Сестрёнка вертелась, воротила нос и говорила «Нет», отталкивая от себя тарелку с кашей. Мама её уговаривала, ставила в пример меня. Под конец сестричка скорчила такую рожу, что я засмеялся.  — Блатик сталый. А я — маленькая. Он длугой.  — Да ладно, Мани, не трать мамино время.  — Блатик скучный. Хочу длугова.       Сестричка спрыгнула со стула и пошла в свою комнату. Я телепортировался, пытаясь обогнать, но… Я же говорил, с телепортацией у меня плохо, поэтому меня слегка занесло и я врезался в дверной косяк, одну из немногих вещей, что больше косяк, чем я. Пока я тряс головой, Мани побежала со всех её маленьких ног, я догнал её и начал щекотать. А она тоже стала щекотать, так мы извивались и хохотали, пока из мастерской не вышел папа.  — Манита-Манита, кушать надо, а то часы остановятся.  — Да. Но каша невкусная! Она такая невкусная, что часики не хотят идти.       Папа взял Мани на руки, я остался сидеть на полу. Папа ушёл в гостиную, я побежал к себе. Как же это мило!       Урра! Я это сделал. Теперь осталось подумать, как это привести в движение. Механическая рука могла двигаться, но только по принуждению. Эх, что бы такое могло мне помочь… И тут меня осенило. Я открыл окно, повернул пару шестерёнок, прыгнул и полетел. Обычно я дотягиваю до вишни, но в этот раз слегка перелетел и дошёл до забора, оглянулся… И тут меня заметил мой маленький ужас.  — Фе-ен! Папа сказал поиграть с тобой! А ещё чтобы ты зашёл в мастерскую, но сначала поиграл со мной.       Я спрыгнул с забора и побежал вниз, к Речной площади. Сейчас жарко, подростки обычно купаются в это время. Я перепрыгнул забор Фила и только тогда отдышался. Потом я подошёл к окну друга и подпрыгнул. Так и знал, ушёл на речку. Уже тихо я послал жучару, чтобы тот разведал, есть ли погоня. Тихо, тихо, надо приглушить часы. Никого. А, нет, мама Фила идёт. Я быстро свалил, пока она меня не заметила, правда, в соседский сад. Так, перебежками, по узким улочкам я добрался до речки. Ребята купались и брызгались, но иопа я нигде не увидел. Вернее, иопы были, но Фила нигде не видел.       Внезапно я почувствовал лозу на своей щиколотке, и потом меня дёрнули.  — Привет, Рита, — говорить вверх ногами было очень неудобно.       Хулиганка-садида ухмыльнулась.  — И тебе привет. Ты случайно не знаешь, что за кселор появился в городе? Рыжий такой.       Так, значит Фил развлекается вовсю.  — Сам его ищу.       Я достал стрелку и срезал лозу.  — А где он?  — Сбёг в сторону скалы, ну, куда мы с Филом ходили.  — Ага, — я телепортировался на другой берег речки, меня в кои-то веки не занесло, и побежал.       Фил сидел на скале и болтал ногами. Он был в своём обычном виде, Ника торчала из камня. При ещё одной телепортации меня занесло, но на ногах я устоял.  — Фил, ты что творишь?  — Фен, всё, я тебе больше не завидую, — сказал он, смеясь. — Я четыре раза врезался во что-то, когда хотел сделать циферблат. Я не понимаю, как я сделал это в твоей комнате.  — Ещё бы. Наша магия очень, очень сложная. Кстати, Ника, как ты это сделала? Просто, как?  — Я могу усиливать магию владельца. И сама знаю кое-что.       Я достал демона из скалы и почувствовал лёгкое покалывание. До меня вдруг дошло, что Ника скопировала чью-то магию, и, кажется, это был не только один кселор. Я сел по-турецки и закрыл глаза. Перед внутренним взором промелькнула чья-то история, а потом я почувствовал силу и встал. Фил показался мне маленьким, поэтому я оттолкнулся и полевитировал, спокойно, как и должно быть. Моя правая рука стала будто бы механической. Я телепортировался к реке, далеко от того места, где играли дети. Мой новый облик мне понравился. Тик-так, что ещё сказать. Я вспомнил статую Кселора в Аструбе. Похоже, похоже! Я захохотал. Странно. У меня же сейчас нет лица, по идее. Я снова ощутил покалывание и упал. Сила исчезла, а рядом со мной оказался меч.  — Ника, это было супер.       С Филом мы встретились уже у подножья скалы. Меня качало, пару раз я прибёг к помощи Ники, скормив ей пару деталей из кармана. Потом она, кстати, заявила, что принимает нас обоих как хозяев, но у кого ей быть, пусть мы разберёмся сами. Я безусловно отдал её Филу. Волю тренировать всё-таки надо. Усталые, мы разошлись, вечерело.