Робкий Чимин

Юнги просыпается от того, что его голову обхватывает что-то необычное, маленькое. Котёнок уснул в изголовье кровати, точно над головой Мина, но проснулся... в человеческом обличие. Маленькие пальчики мягко сжимают мятные волосы, и спит ребенок совсем голенький. Рыжий пушистый хвостик щекочет впалую бледную щёчку Юнги, а ушки подрагивают от сновидений. Маленький некомат морщит носик и сопит, хмурясь от того, что рыжая чёлка спадает прямо на глазки. Несмотря на очень худенькое тельце малыш имеет пухлые розоватые щечки, да и вся его кожа имеет приятный персиковый цвет. Запах мальчика еле уловимый, но четко распознается этот аромат спелых персиков, которые срываешь с дерева и ломаешь пальцами на две части. И когда малыш вырастет, наверняка запах усилится. Малыш сквозь сон легонечко пинается, заезжая розоватой коленкой в висок мужчины, и сжимает пухленькими пальчиками его мятные волосы. Сквозь рыжую чёлочку, оттеняющую усыпанный родинками лобик, местами видно хмурые густые бровки, которые говорят о том, что мальчику снится что-то отнюдь не приятное. Шуга от пинка просыпается и хмурится, садясь в кровати. Он минут десят сидит с открытым ртом и просто смотрит на маленького неко, что тихо посапывает и хмурится во сне. Конечно, Юнги знал о таких существах, он даже учился в университете с человеком-котиком. «Не может быть...» Юнги, отойдя от шока, укрывает детское тельце одеялом и тихо выскальзывает на кухню. «И что мне теперь делать?» Мин ставит на плиту кастрюлю и заливает в неё молока. Когда жидкость вскипает, мужчина добавляет в неё сахара и засыпает геркулес. Пока сладкая каша варится, парень обдумывает все и решает, что выбросить или отдать кому-то неко не имеет право. Малыш спит ещё десять минут, но потом пробуждается от грохота на кухне. Он кажется тише, чем обычно, хотя разносится совсем близко, но не над ухом. Разлепляя глазки, ребёнок фокусирует помутневшим взглядом светлую комнату и потягивается, прогибаясь в спинке. Что-то ощущается не так, будто бы кости, мутируя, вытянулись. Котик хмурит бровки и наконец додумывается разглядеть себя. Страх завладевает маленьким сердцем и мальчик сгибает и разгибает пальчики, бесшумно ловя воздух ртом как рыба. Он изучает свой хвостик пальчиками, трогает ушки и волосы, но зеркала в комнате не находит, чтобы посмотреть на себя. Он абсолютно голенький и знает, что ему нужна одежда, потому что у братика была. Подумать о братике и поплакать мальчик не успевает, потому что слышит нарастающие шаги из кухни. Шумно слезая с кровати (все же теперь он ребёнок), малыш понимает, что теперь постель действительно высока. Он заползает под кровать и сжимается в комочек, прижимает хвостик к груди и зарывается в него носом. Очень страшно, непривычно... Все по-другому. — Эй, ты чего там делаешь? — Юнги успевает увидеть, как ребёнок прячется под мебелью. Мужчина садится на пол и заглядывает под кровать. — Там же грязно и холодно. Вылезай, пойдём кашу кушать. Юнги пытается говорить как можно мягче, чтобы не спугнуть неко. Малыш никогда не пользовался своими способностями и умениями языка. Да и когда пользоваться, если ты никогда не мог обратиться? Он боится открыть пухленькие губки, боится, что скажет глупость, хоть и знает многие взрослые слова. — По-позауйста, не л-лугай, — заикаясь, шепчет малыш куда-то в пушистый хвостик. Его голос звучит звонко, хоть и тихо для первого раза, но он старался, чтобы мужчина его понял правильно. Некомат прижимает ушки к рыжей голове и жмурится: он очень боится. — Я не буду тебя ругать. Я хочу накормить тебя и одеть, чтобы ты не заболел. Давай, вылезай, все будет хорошо, — Юнги протягивает ребёнку жилистую руку и заглядывает под кровать. — У меня есть толстовка с мехом, хочешь надеть? Чимин распахивает большие кругленькие глаза с красивым разрезом и чёрными, без зрачка, бусинками изучает мужчину, который склонился над кроватью, сидя на корточках. Он решался долгие пять минут в полной тишине, но вкусный запах из кухни победил. Мальчик отпускает свой пушистый хвостик и протягивает пухленькую ладошку незнакомцу, вкладывая свою в огроменную широкую мужскую. Юнги по-доброму улыбается и помогает мальчику выбраться. Он вытаскивает из шкафа футболку и натягивает ее на ребёнка, а сверху и обыденную толстовку из искусственного меха. После парень ведёт малыша на кухню и усаживает на стул. —Вот, кушай, — Шуга ставит перед неко мисочку с кашей и вручает ему ложку. Малыш никогда не держал в руках столовые приборы, потому, вертя предмет в руке, случайно роняет на пол. Ложка звонко бьется об кафель, а малыш тут же сжимается, уменьшаясь в размерах и прижимая ушки к голове. Ручки накрывают рыжие ушки сверху, а котик тихо шепчет: — Я нимимею сам... — Ничего-ничего, — Юнги берет другую ложку и захватывает немного каши, а потом дует на неё. После мужчина подносит ложку к губам неко и улыбается. — Вот, открывай ротик. Мальчик открывает ротик и с удовольствием облизывает ложку. Каша кажется очень вкусной и питательной, потому малыш и съедает с помощью мужчины почти всю кашку. Перед последней ложкой ребёнок поднимает глазки на мятноволосого, тихо спрашивает: — У тебя тозе неть клитьки, пототу сто ты один?.. Нет, у мальчика был братик, но он всегда считал себя одним, лишним, одиноким. Но оспорить того, что Чонгука он не любил всей кошачьей душой, он не мог. — Клички? Юнги доедает за ребёнком кашу и убирает тарелку. Он подходит и садится рядом со стулом на корточки. — У меня есть имя, Мин Юнги. А тебя так и не назвали? Мальчик хмурится и смакует чужое имя на языке, но букву «г» теряет: — Юни, Юн-н-ни... Затем он отрицательно машет головой и поджимает ушки, а хвостик падает. — Бат назявал Тимин. Юнги тихо смеётся и садится на пол. — Тимин? Давай ты будешь... Чимин? Как тебе? Юнги ласково улыбается, поправляя футболку на ребёнке. — Т-т-тимин, — согласно кивает ребёнок, мотнув хвостиком. — Ты забеёс к себе моево батика? — Чимин поднимает глазки, полные надежды, и смотрит на Юнги, как на последний спасительный круг, маяк в далеком глубоком океане. — Вместе зыть? — Конечно. Но я не знаю где он, ты поможешь мне его найти? — Юнги и правда готов забрать ещё одного котика, если тот тоже в беде. Чимин хмурит брови, но ничего, кроме коробки, вспомнить не может. Он помнит только кроличью улыбку брата, который является котиком. — Я нинаю, — малыш громко всхлипывает, не умея сдерживать эмоции, и начинает плакать, отчаянно прижимая ушки к голове и протягивая маленькие пухленькие ладошки к Юнги, который сидит перед ним на корточках. — Забеи ево-о. — Мы найдём его. Все будет хорошо, — Юнги берет ребёнка на руки и острожно обнимает, покачивая на руках. — Все будет хорошо. Чимин верит, потому что детскому сердцу уже не остаётся что-то другое. Чимин верит, потому что мятноволосый, казавшийся злым дядей, оказался очень добрым и очень ласковым. Чимин доверяет свою жизнь этому человеку, который пахнет мятой и табаком, он доверяет и очень надеется, что Юнги и правда заберёт его братика к себе домой. Малыш зарывается в чужие волосы пальчиками и жмёт их немного неприятно, но только потому что не умеет. Он ничего не умеет, потому что вся жизнь, которая должна быть чуть ли не с рождения в человеческом обличии, прошла стороной. К трехлетнему возрасту (прим. автора: кошачий 3 мес.) малыш умел только прятаться и неумело плести языком. — Не выбвасывай меня в кообку, позауйста... Стласно... — Я не выброшу. Обещаю. А сейчас давай закажем тебе одежду, а то ещё заболеешь. Юнги с ребёнком на руках идёт в спальню и садится на кровать, выуживая из тумбы ноутбук. Он находит детский интернет-магазин и открывает каталог. — Что тебе нравится? — Нинаю... А как это? Сакаживать? — Чимин располагается поперёк колен Юнги и неосторожно, неспециально щекочет пушистым хвостом лицо старшего. И «книжку» перед собой он видит впервые; подаётся детскому любопытству и проезжается своей пухленькой лапкой по клавиатуре с непонятными символами. И сейчас его не отличишь от настоящего котёнка. Юнги тихо смеётся, стирая из строки запроса кучу символов. — Ну, мы заплатим денюшку и нам привезут то, что мы попросим, — мужчина нажимает на картинку с детским комбинезончиком. — Нравится такой? Глазки у ребёнка загораются от увиденной одежды на экране «книжки», потому он часто кивает головой, мысленно примеряя обновку. — У меня босе не поуцяется тать кисой, — неожиданно грустно произносит малыш, тычась носом в худые колени мужчины. Рыжий хвостик укладывается на мужское плечо, а ушки поджимаются от печали. — Ну ничего страшного, — Юнги гладит его по мягким волосикам и чешет за ушком. — Ты и в таком виде, чудный. Мин заказывает понравившиеся Чимину вещи и все, что нужно для ребёнка, хотя наверное даже больше. На отделе с игрушками они оба застревают на час, скупая почти все, что есть в категории «машинки» и «мягкие игрушки». Закончив с покупками, Юнги зовёт ребёнка на кухню, начиная готовит обед. — Что ты любишь кушать? — Нинаю... хлет... — мальчик забирается на высокий стульчик долго, но сам, хоть и в кошачьем обличии мог уже прыгать на метровые расстояния и забраться на стул, шкаф и стол не составило бы труда. — Мне понавилось мясо и каса, но мне даваи только хлет... Малыш с осторожностью, но детским любопытством, изучает стол, кухню и спину мужчины. Юнги грузно вдыхает и решает сделать лапшу с мясом, грибами и овощами. Он занимается обедом, тихо напевая какую-то детскую песню из своего детства. Чимину становится скучно одному и он сползает со стула. Топотать по полу тоже получается слабовато и не без спотыкания об свои собственные ножки. Мальчик обнимает сзади ноги мужчины, стоящего возле плиты, и тычется в них носиком. Ушки и хвостик выдают малыша с головой, выдают, потому что подрагивают. — Пасибо, Юни. Юнги удивлённо открывает рот и оборачивается. — Чимми, не за что. Все хорошо. Мальчик в немой просьбе тянет ручки кверху и требовательно поджимает пухлые губки. А ещё котику очень нравится его новое имя, нравится, как ласково к нему относится незнакомец, в то время когда, прожив три месяца с, казалось бы, близкими людьми, малышу приходилось, мягко сказать, туго. Юнги пообещал забрать Чонгука, и в маленьком сердечке зародилась надежда. Юнги поднимает ребёнка на руки и ласково обнимает. — Здесь тебя никто не обидит. Чимин виляет хвостом и приобнимает мужчину за шею. В благодарность некомат лижет впалую щёку Юнги маленьким шершавым языком, — целует, — и прячет носик в вороте его пижамной рубашки. Ведь целовать по-человечьи он тоже не умеет. Юнги тихо смеётся и покачивает ребёнка, тихо что-то напевая. — Хочешь покажу как готовить? — Хотю, — Чимин ещё раз лижет Юнги в щёчку и переводит взгляд на шипящую сковородку, а потом задается вопросом. — А ты мой хозявин тепель? — Нет, я твой... папа? — Папа?? — Чимин расплывается в довольной улыбке, смакуя на языке теперь два полюбившихся слова. Он, правда, не знает, что означает это слово, но оно очень красивое; красивее, чем грубое «хозяин». — Папа Юни, папа Юни. Юнги смеётся и помешивает лапшу, придерживая второй рукой ребёнка. — Так, теперь надо добавить соус. — Мозно? — некомат тянет ручку к взятому в руки соусу и хочет постараться держать пухленькими пальчиками крепко, чтобы не уронить. Юнги кивает и даёт малышу баночку. — Давай, вылей немного в кастрюльку. Малыш выливает совсем немножко соуса в кастрюлю и отдаёт баночку Юнги. — Пвавильно, папа? — Правильно, котёнок. Юнги убирает банку и мешает лапшу. Он высыпает в кастрюлю овощи, разрешая Чимину помешать. Чимин с восторгом мешает лапшу, радуясь, что принял участие и помог с обедом. — А ты мне дашь хлет? — Хлеб? Да, у меня есть с зернышками. Юнги опускает мальчика на стул и начинает раскладывать еду по тарелкам. — С зеснысками? — переспрашивает малыш, ерзая на стуле попкой, а потом замечая тарелку перед собой. — Это фсе мне? Чимин ещё не привык, что его кормят так часто и так вкусно, потому удивляется большой для него порции. Он уже сутки чувствовал себя невероятно комфортно, а животик горел теплом от того, что его кормят заботливые руки Юнги. — Конечно, котёнок, — Юнги вытаскивает хлеб с зёрнами и морковью и тоже кладёт перед ребёнком. — Ты хочешь есть ещё что-то? — Я никода стойко не ел... — растерянно лепечет малыш, поднимая взгляд на мужчину. — Я моу фсе это съесть? Недоверчиво надувая пухленькие щёчки, ребёнок слегка прижимает ушки, не смея касаться еды, которую ему не позволили трогать. — Да, и если захочешь ещё, можешь скушать ещё, — Юнги ставит на стол свою порцию и садится рядом с ребёнком. — Так, смотри, это палочки. Юн показывает как их правильно держать и, накрутив лапшу, подносит к губам мальчика. — Кушай. Малыш съедает немного с руки Юнги, а потом тянется к другим палочкам. Чимин, высунув кончик языка, старательно пытается повторить за старшим и сначала у него не получается. Но в итоге котик справляется и, виляя пушистым хвостом, погружает первую небольшую порцию лапши в рот. Хвостик малыша заходится в довольном взмахе и палочками у ребёнка получается даже лучше, чем ложкой, хотя, наверное, сложнее пользоваться первыми. — Пасибо, папа Юни, пасибо, пасибо! — пухленькие губки плывут в улыбке, а в ротике исчезает кусочек вкусного хлеба с зёрнышками. И этот хлеб вкуснее того чёрствого, которого удавалось стащить Чонгуку. Юнги тихо смеётся, приступая к еде. Он ласково смотрит на ребёнка, к которому уже привязался. — Ты быстро учишься. Молодец! Каждой фразой и каждым жестом Юнги вяжет большой узел доверия между собой и маленьким ребёнком, которого откровенно хвалит. Похвалы в свой адрес Чимин никогда не слышал и, оказывается, что это приятно, когда тебя хвалят. Все съесть Чимин все же не смог, но зато уже рвался помыть посуду: — Таелки, таелки мыть! Юнги опять улыбается, доедает за мальчиком, и они вместе моют посуду. Позже курьер привозит кучу коробок и пакетов, и мужчина с ребёнком все это разбирают, долго рассматривая игрушки. Увлекается ими не только ребёнок, сам Юнги тоже не может удержаться и не опробовать очередную машинку. — Нравится? Ребёнок никогда не чувствовал себя счастливее, чем сейчас. Ребёнок вообще не испытывал радостей: ни детских, ни обычных. А тут столько много всего и Чимин даже сомневается в реальности происходящего. — Нлавица, — Чимин переползает с ковра на колени к Юнги и прижимает полюбившуюся с первого взгляда мятного цвета игрушку-зайчика. — А... а тебя не буут лугать? Малыш приподнимает голову и смотрит в лисьи проницательные глаза, смешно подергивая ушком. — Мосно пать с игуской? — Можно, — Юнги усаживает ребёнка на колени и серьёзно смотрит на него. — За что меня могут ругать? Юнги откидывается спиной на край кровати и мягко гладит ребёнка по голове. Чимин величественно восседает на бёдрах старшего и мнёт лапку игрушечного животного в руке. — Ты мноо колмишь и делаешь подаки... Тебя буут лугать... я не досоин и... не... не поноценый, — стараясь выговорить длинное тяжёлое взрослое слово, непонятное для него, малыш тут же плюхается сверху на мужчину, руками обхватывает чужие плечи, боясь отпустить. — Минни, забудь эти плохие слова. Ты очень хороший и достоин лучшего, — Юнги тяжело вздыхает и обнимает ребёнка. — Котёнок, сейчас, ты должен очень постараться и рассказать о своём брате. — Тёнкуке? — малыш задумывается и пытается воссоздать образ брата в голове. — Тёнкук с цёными воосами и субки... субки как у колика... он добый и даёт мне хлет, а я пячусь пот тиваном... Малыш сбивчиво и по-детски рассказывает о брате и вздыхает, переживая, что Юнги обманет и не найдёт его братика. Он хочет поделиться с братом вкусной лапшой и игрушками... Хочет похвастаться, что у него получилось стать человечком, хоть и не осознанно. — Хорошо, котик. Я найду Чонгука... Так его зовут? Юнги пересаживает ребёнка на кровать и достает одежду для прогулки. — Та... Но Чимин валится на подушки и зарывается в одеяло, прижимая к себе и собственный хвостик, и новую мягкую игрушку. Малышам нужен отдых и сон, особенно если они плотно покушали и если они — котята. Юнги смеётся и откладывает одежду, беря в руки пижамку. — Чимин-и, давай наденем кофточку с мышкой? Малыш зевает и приподнимает спинку и ручки, чтобы Мину было удобнее его переодеть. Он сонно хлопает глазками, слишком долго боролся со сном; и когда оказывается поверх крепкой мужской груди, изучая пухленькими пальчиками лицо Юнги, тихо спрашивает: — А кто таой папа? Детский лепет еле различим, но Чимин знал только про существование мамы, а слово «папа» ему не было знакомо. Никогда и никто его не произносил при нем. Но это слово приятно ассоциировалось с вкусной лапшой и ментоловым запахом табака. — Ну... Папа — это тот, кто растит тебя и заботится о тебе. Это должны делать мама и папа. Но иногда так выходит, что только один из них, — Юнги откидывается на подушку и нажимает кнопку, автоматически закрывая шторы. — Спеть тебе песню? — Ты будес астить меня? — удивлённо вопрошает мальчик. — А Тёнкука будес? Чимин снова зевает и скользит пушистым хвостом по шее и щеке Юнги. Малыш почти готов ко сну. — Да, котёночек, я буду вас растить и заботиться о вас. Юнги тоже почти засыпает, потому его голос становится хриплым и медленным. Чимин приподнимает голову и, сонно хлопая глазками, лижет Юнги сначала в губы, а потом и шею. Ему нравится целовать папу, хоть это и не совсем по-человечески, но ведь он не знает, что целуются в таких обличиях совсем по-другому. Юнги немного смущается, но все же ребёнка не отталкивает и чмокает в лобик. — Спи сладко. — Спи садко, папа, — тихо шепчет ребёнок, стараясь обнять маленькими коротенькими ручками всего Юнги полностью. Мин ярко улыбается, натягивая на них одеяло. Он тоже обнимает ребёнка и погружается в дремоту. Чимин разлепляет глазки и сонно ими хлопает. Юнги спит непробудным сном, а малыш чувствует нужду. Ему хочется в туалет. — Папа, — тихо шепчет мальчик, поджимая одно ушко. Юнги прищуренно открывает один глаз и смотрит на котёнка. — Да? — Я хотю в туавет, — смущенно шепчет ребёнок, пряча личико в грудной клетке старшего. — Х-хорошо, пойдём. Юнги берет ребёнка на руки и идёт с ним в туалет. Он открывает крышку унитаза и ставит мальчика на ноги. Стянув с него штанишки с бельём, усаживает на унитаз, придерживая за ручки. Чимин, прижимает к голове рыжие ушки и справляет малую нужду, опуская голову как можно ниже. Он смущён до невозможности, осознавая, что просить кого-то помощь, касающуюся такого, слишком стыдно, но ведь он никогда не пользовался таким большим странным лотком, потому, наверное, ему позволительно. — Я фсе... Юнги помогает ему слезть и показывает как пользоваться туалетной бумагой, после чего одевает и ведёт на кухню. — Котик, ты хочешь кушать? Чимин смущённо кивает и топочет коротенькими ножками за Юнги, причмокивая губками. — Немношко и пить... — Хорошо, — Шуга наливает ему воду в бутылочку для детей, через трубочку Чимину будет удобно попить. — Что бы сделать на ужин... Чимин самостоятельно забирается на стул и осторожно пьёт водичку из бутылочки. Мальчик вздыхает, снова задумываясь о братике, по которому очень сильно скучает. Юнги о Чонгуке не забывал, но пока слабо представлял, как может его найти. Поставив вариться рис и жариться говядину, Юнги сел рядом с Чимином. — Папа, а у тебя есть вазные дева? Чимин знал, что у всех взрослых есть важные дела, потому каждый день рано утром или поздней ночью они уходили на работу. — Конечно, есть. Но я пока их отложил, чтобы побыть с тобой, — с улыбкой отвечает Юн. — А потом ты уйдес? — ребёнок испуганно смотрит на Юнги и взбирается к нему на колени с кошачьей прытью, впиваясь пухленькими пальчиками в футболку старшего. —Не бойся, мы, если что, поедем вместе. Договорились? Ты не останешься один, — Юнги ласково гладит ребёнка по головке, обнимая. Чимин много раз кивает и вжимается в тело взрослого, который стал для него самым близким и самым добрым после Чонгука, конечно. Когда поздний обед был приготовлен, малыш уже без помощи съел свою порцию и снова попросился в туалет, но и там справился сам. После этого Чимин решил исследовать квартиру получше и нашёл большой синтезатор с белыми и чёрными клавишами. Он, приоткрыв губки, с детским любопытством тянется пухленькой ладошкой к высокой аппаратуре, но чтобы достать до интересных кнопочек, нужно привстань на носочки. Котик, наконец дотянувшись, нажимает пальчиком на белую клавишу, которая легко проседает и издает звук. — Вау... Юнги наблюдал за ребёнком со стороны и просто не мог перестать улыбаться. Малыш с кошачьими повадками просто не мог не заставить его сердце оттаять. Мин подходит к ребёнку и усаживает его на высокий стул; мужчина встаёт сзади и играет пару мелодий. Чимин теряет дар речи и хлопает глазками, наблюдая, как проворные тонкие и длинные пальцы танцуют по клавишам с невероятной скоростью и издают прекрасные звуки. Мальчик щекочет дёргающимися ушками острый подбородок Юнги и, когда тот заканчивает, взвизгивает от восторга. — Папа, папа! Так квасиво... Научи! — котик от восторга даже смог произнести трудновыговариваемую букву «ч», чему тоже обрадовался, захлопав в ладоши. Юнги тихо смеётся и показывает по нотам как надо играть. Потом он берет ладошку Чимина в свою руку и его пальцами медленно играет мелодию. Котик от восторга машет хвостом и, распахнув ротик, удивляется, как его пальцы медленно, но красиво, играют мелодию. Малыш морщит носик и дергает ушками, стараясь уловить каждый момент, каждый звук, чтобы насладиться чарующей мелодией. — Нравится? — ласково спрашивает мужчина, смотря на восторженного мальчика. — Это написал Паганини. — Нлавится, — кивает Чимин, разворачиваясь на стуле лицом к Юнги и протягивая ручки вверх. — На лучки. Юнги улыбается и выполняет просьбу требование ребёнка и берет малыша, прижимает его к себе. — Хочешь гулять? — Гуять? — с интересом и удивлением в одном флаконе спрашивает ребёнок. — А мозно? Гулять в старом доме ему не разрешали, гулять ходил только Чонгук с хозяевами. — Ну, да. Мы пойдём на площадку, на качелях покачаемся, с горки скатимся. Хочешь? — На качеках? Голке? Та, хотю! Все детские радости других детей и некоматов Чимин мог наблюдать только с подоконника и грустить о том, что брат веселится без него с другими детками. Их большой двор с огромной детской площадкой отличался от других огромных цветущим деревом сакуры посередине, где разместили вокруг скамейки для отдыхающих и родителей. Котёнку всегда нравилось наблюдать за колышущимися ветками грузного дерева. Юнги одевает ребёнка и себя, не забывая собрать целый рюкзак всяких формочек и лопаток. Выходят они как раз в то время, когда на площадке не так много детей. Юнги крепко держит своего котёнка за руку, не желая потерять. Во дворе их дома небольшая, но уютная площадка с разными качелями, горкой, каруселью и песочницей. — Куда сначала хочешь? — Папа, а ты пойдёс со мной? — с опаской спрашивает ребёнок, разглядывая всю детскую площадку. Ему тут определенно нравится, но без Юнги он никуда не пойдёт, потому что страшно. Вон там, в стороне, ходят какие-то дяди и тёти, которым мальчик уж точно не доверяет! Котик хватается за тонкий указательный палец Мина и теряется: он не знает куда он хочет, потому что он хочет побыть всюду одинаково. — Я буду рядом, не переживай, — Юнги берет ребёнка на руки и идёт к качелям. Усадив Чимина, он начинает его аккуратно качать. — Нравится? За ребёнка говорят хвостик и ушки: Чимину очень нравится, потому он кивает часто-часто, крепко держась за прутья качелей. — Есё! Папа, есё! Юнги смеётся и качает немного сильнее, смотря, как маленькие ножки взмывают то вверх, то вниз. Когда Чимин накачался, Шуга ведёт его к горке и помогает пару раз скатиться. Чимин радуется, смеётся и крепко держится за папины пальчики, съезжая с горки. Малыш в восторге от детской площадки и, немного смелее несётся к карусели, взбираясь на одно из мест. — Папа, папа, хотю! Юнги спешит за ним и острожно раскачивает карусель, так чтобы у малыша не кружилась голова. — Только крепко держись! Чимин очень послушный и неизбалованный ребёнок, потому, конечно, слушается Юнги и держится пухленькими пальчиками за поручни очень крепко. Он радостно смеётся и дергает ушками с хвостиком. Когда малыш вдоволь насладился всеми прелестями площадки, Юнги берет его на руки и выходит за пределы двора. — Чимин-и, расскажи, что ты видел из окошка, когда жил с Чонгуком? Чимин сразу же делится тем, что видел из окна, задумчиво поднимая взгляд в голубое небо без облаков. — Деево бойсое озовое... Камейки, качели и голки... масыны... Юнги вдыхает и бредёт по улице. Он уже почти отчаивается, когда замечает сквер с розовыми сакурами и площадкой. — Чимин, похоже на это? — Неть... — расстроенно лепечет мальчик, вздыхая. Он видел лишь одно большое дерево с ярко-розовыми цветочками, иногда видел как они опадали на плечи сидящих на скамейке, но то, что он видел, было не похоже... — Ну ладно... Мы обязательно найдём. На обратном пути, Мин заводит малыша в супермаркет и сажает в тележку. — Хочешь чего-нибудь? Чимин поражается габаритам огромного магазина и с восторгом обводит взглядом огромные полки с продуктами. Он замечает людей, ходящих по территории магазина тоже с детками, только человеческими, и с тележками, в которых продукты. — Я нинаю... Мозно посмотеть? — ушастик оборачивается на Юнги и причмокивает губками, сжимая пальчиками прутья тележки. — Конечно, котёнок, — Юнги намеренно везёт его к рядам со сладким и фруктами. Чимин теряет дар речи и не знает ничего из того, что видит своими чёрными глазками-бусинками. — Папа, а это сто зёлтое? — Чимин указывает на большую связку бананов, а потом ловит взглядом какие-то волосатые картошки, которые так вслух и называет. — Мозно воосатые катоски? Юнги смеётся и кивает, выкладывая в корзину киви и бананы. — Что ещё хочешь? Чимин растерянно смотрит на фрукты, а потом замечает сладости. Он находит взглядом на самой высокой полке овсяное печенье, которым угощали Чонгука, а ниже — зефирки. — Печенне и зифил... мозно? Шуга кивает и выкладывает в корзину сладости. Следом идёт молочный отдел. — Мооко! — Чимин отвлекается от рассматривания яркой пачки с печеньем и заглядывается на большие холодильные камеры. Мин с улыбкой берет несколько пачек, а так же пару йогуртов и молочных ломтиков, такое он и сам любит. Чимин изучает взглядом соседний отдел напротив, который именуется мясным. — Папа, мяско, мяско! Юнги кивает и берет мясо и котлеты. — Что-то ещё? — Фсе, казется... — Чимин обводит тележку критичным взглядом и серьезно кивает, разрешая Юнги отправиться на кассу. По пути он спрашивает. — А ты меня поцюхаес за ушком дома? — Конечно, котёнок, сколько захочешь, — Юнги готов вечно покупать вкусности и чесать за ушком, только бы этот малыш был счастлив. Чимин после вкусного ужина, приготовленного заботливыми умелыми руками Юнги, и ванной, спотыкаясь, бежит к большой кровати старшего и забирается на неё, опадая на подушки. Он ждёт, когда придёт Мин и просто полежит с ним рядышком. Шуга переодевается в пижаму и заваливается рядом с маленьким тельцем. — Ну что, время чесать за ушком? —смеётся Юн, укладывая ребёнка к себе на грудь и начиная острожно почесывать за ушком. Чимин не удерживается и начинает по-кошачьи мурчать, ластясь ко взрослой руке. Ему очень хорошо рядом с этим мужчиной. — Мр-р... папочка... Юнги откидывает голову и улыбается; побоялся бы мысли о том, что это немного пошло звучит, но ведь он просто ребёнок! — Ты завтла уйдес по вазным деам? А меня? Мр-р... возьмёс? Чимин поднимает на Юнги глазки, полные надежды, и лижет папу в щеку. Потому что целуют только тех, кому доверяют. — Конечно, я тебя не оставляю, — Юнги и правда не собирается бросать этого ребёнка. Чимин, довольно мурча, засыпает на руках Юнги и жмётся к его груди. Юнги, как и в прошлый раз, укрывает их и тоже засыпает.