«Каждый человек, подобно Луне, имеет свою неосвещённую сторону, которую он никому не показывает».
©Марк Твен.
Лепесток, сорванный с ветки дерева несильным ветром, описал круг около родного дерева и упал на траву. Этим деревом оказалась сакура, которая покачивалась на лёгком ветерке и сбрасывала много-много таких же лепестков за считанные секунды. Трава около дерева была покрыта ковром из нежно-розовых лепестков. Тёплый ветерок, который еле-еле шелестел листьями деревьев, дул в лица людям, находящимся во дворе школы. Пташки, которые сидели на ветвях японской вишни, весело щебетали, наслаждаясь тёплым весенним солнцем. Вскоре ветер начал играться с падающими лепестками и то подбрасывал вверх, то давал опуститься близко к земле, и, совсем возле травы снова подхватывал их и уносил куда-то вдаль. Трава под деревьями была мягкой, нежно-зелёной и словно покрыта бело-розовым ковром лепестков. А они всё падали, падали, падали… На траве под деревьями, привалившись спинами к тёмно-коричневой коре, сидели ученики и о чём-то говорили. Спиной чувствовалась шершавая кора со множеством выступов и впадин на искривлённом стволе. Ветви столь прекрасного дерева даровали людям приятную тень, защищающую их от яркого восходящего солнца. Из-под дерева доносились обрывки разговоров, радостный смех и восхищённые возгласы. Пусть и отцветающая, но сакура была достойна таких восторженных восклицаний. Дерево стояло на островке посреди школьного двора. Все дорожки были уложены белым декоративным гравием и вели в центр двора, к этому величественному, но при этом нежному дереву. Островок был идеально круглый и сакура пустила корни ровно по центру. Это было самое старое дерево на территории школы, но оно исправно цвело каждую весну. Было ещё несколько деревьев, которые находились на полукруглых участках земли, засеянных мягкой нежной травкой в каждом углу двора. С одной из веток ветер снова сорвал несколько лепестков и завертел их в лёгком, невесомом танце. Один из этих лепестков запутался в волосах одного из учеников. Тот, в свою очередь, тихо ругнулся и принялся доставать лепестки из своих волос. Взгляд ярко-голубых глаз скользнул по двору. Ветер играл с его рыжими волосами. Они падали парню на лицо, забивались в глаза и тот, раздражённо шипя, убирал волосы с лица. Накахара Чуя сел под деревом и попытался абстрагироваться от шума, который царил вокруг. До чутких ушей доносились обрывки разговоров. Шум мешал Чуе сконцентрироваться над планом своих дальнейших действий. Как назло, никаких идей не было. Ученик по-турецки сел на землю и уставился взглядом невидящих, остекленевших глаз на дорожку, усыпанную ковром лепестков. Очнулся Накахара только в тот момент, когда прозвенел звонок. Приятная мелодия разлилась по всему школьному двору и Чуя так же, как и остальные ученики, вскочил с места и схватил рюкзак. Закинув свою ношу на плечо, ученик ринулся к дверям школы, быстро пробежал фойе и взбежал по лестнице на третий этаж. — Итак, сегодня мы проходим… — уже начинал говорить преподаватель, когда запыхавшийся Чуя рывком распахнул дверь и невозмутимо прошёл ко второй парте среднего ряда. — Сегодня мы будем проходить ионы, — наконец договорил свою фразу преподаватель, когда ученики перестали рассматривать рыжеволосого наглеца — Записывайте дату с доски. Чуе было плевать и на дату, и на химию, и на довольно молодого преподавателя. Он не любил школу, да и всё что с ней связано тоже не жаловал. Урок, по его мнению, был непереносимо скучным, поэтому Накахара достал из заднего кармана рюкзака свой телефон и решил скоротать время в социальных сетях. Осаму Дазай распинался перед учениками, изредка поглядывая на самого наглого из всех. Когда прозвучал звук пришедшей SMS-ки, Накахара встал с места, и, прихватив с собой рюкзак, посмотрел в глаза Дазаю и спешно отвёл их. Быстро закинув рюкзак на плечо, Чуя пошёл за дверь. Молодой учитель лишь тихо вздохнул и продолжил вести урок после того, как дверь за рыжим закрылась. «Приходи на крышу, покурим». Из-за этой SMS-ки Чуя так спешно покинул кабинет химии. Её отправителем был друг голубоглазого. Чуе ничего не стоило вскарабкаться по железной лестнице, отдалённо напоминавшей стремянку. Первым делом парень закинул рюкзак на крышу, а уж потом и сам, подтянувшись на руках пролез в отверстие. Парень алчно вдохнул свежий воздух, будто в кабинете химии этого самого воздуха не хватало. — Долго же ты, Чуя, — раздался голос над самым ухом парня. Чуя повернулся и увидел своего лучшего друга, Дайсукэ Такахаси. Он снял форменный чёрный пиджак и стоял в белой рубашке и чёрных штанах. Красный галстук уже давно был снят, скомкан и засунут в портфель. «Но даже его ужасный характер не мешает ему быть таким идеальным» — эта мысль вертелась в голове Чуи каждый раз, когда он видел своего друга. Платиновые волосы, хоть и находились в вечном беспорядке, были очень красивы. Колкие карие глаза будто смотрели прямо в душу, а тонкие губы искривлены в вечной, будто презрительной ухмылке на бледном, тонком, заострённом лице. — Извини, Дайсукэ, — смиренно сказал Накахара. Такахаси лишь махнул рукой и протянул другу пачку сигарет. — Будешь? Чуя достал одну сигарету и закурил. Он смотрел на школьный двор, который во время уроков будто застывал. Накахара выпустил ядовитый дым. Ветер стал заметно холоднее и парень немного вздрогнул, когда он подул ему в лицо, продолжая играть с рыжими волосами, которые были наспех завязаны в низкий хвост. — Чуя… — тихо позвал Дайсуке своего друга. — М-м-м… — неразборчиво пробормотал Накахара и повернулся лицом к блондину. Одним движением Такахаси сорвал резинку с рыжих волос и заложил одну прядь волос Чуе за ухо. В ответ на немного недоуменное лицо друга Дайсуке тихо рассмеялся: — Тебе так больше идёт. Чуя отвернулся от друга и продолжил прожигать взглядом школьный двор, изредка выдыхая токсичный дым. Через пару минут прозвенел мелодичный звонок, означающий конец урока и начало большой перемены, предназначенной для обеда. Ученики начали некое соревнование между собой: кто быстрее соберётся, сдаст тетрадь и займёт почетное место в начале очереди в школьном буфете или к поварам, которые уже были готовы принимать толпу учеников. Однако, были и те люди, которые приносили обед с собой и им не приходилось спешить в столовую за порцией еды. Они же были более аккуратны по отношению к сдаче тетрадей, которых на учительском столе после очередной самостоятельной работы образовалось немало. Многие из них были перепутаны и молодой преподаватель лишь вздохнул при виде такого беспорядка. — Дазай-сан, директор Ханатаки просил передать вам, что педагогический совет назначен на сегодня, на 18:00, — застенчиво проговорила маленькая девочка-посыльная. — Спасибо, Аякаши, — сказал молодой преподаватель и, взяв с собой три стопки тетрадей, ушёл в лаборантскую. До назначенного времени оставалось несколько часов и Осаму решил провести это время с пользой. Окинув взглядом лаборантскую, учитель химии решил, что неплохо было бы вымыть все пробирки и колбы, протереть пыль с весов и разложить тетради по классам. Примерно прикинув, сколько это займёт времени, Дазай решил начать с самого лёгкого: разложить тетради. Ученики не особо старались класть их в нужные стопки, из-за чего на краю учительского стола образовался небольшой бардак. Тяжело вздохнув, молодой преподаватель начал сортировать тетради по классам, которые в скором времени нужно будет проверить. По ходу сортировки Дазай замечал, что некоторые тетради отсутствовали и он мысленно отметил для себя тех, кому придётся поставить низкую оценку и наказать за подобный проступок. Многие ученики не воспринимали всерьёз неопытного учителя и пытались показать ему, кто здесь главный. Из-за подобных коллективов учителя всё чаще становятся агрессивными и предвзятыми по отношению к ученикам, но Дазай был готов понять их и расположить к себе, чего не могут сделать опытные учителя, которые уже получили негативный опыт работы в школе и стараются насильно подчинить малых бесов. Вскоре Осаму уже заканчивал протирать пыль с весов, когда звонок оповестил его о том, что пришло время собираться на педсовет. Решив, что весы он протрёт потом, Осаму вылетел из кабинета, наспех закрыв его, и спускался по лестнице на первый этаж. — На сегодняшнем педагогическом совете мы разберём несколько важных проблем. Для начала… — уже говорил директор Ханатаки, когда учитель химии вбежал в учительскую. Быстро извинившись, Дазай сел на своё место между учителем биологии и физики — Классные руководители, вы все собрали деньги на ремонт спортивного зала? Секунды тянулись долго, будто это и не секунды вовсе. От обсуждения денег разговор плавно перетёк к кружку юных экологов-биологов, которые безобразно подстригли кусты на территории школы, а уже от этой темы разговор перетёк к двум ученикам, которые очень беспокоили весь преподавательский состав. — Итак. Два ученика. Чуя Накахара и Дайсукэ Такахаси. Их, за те поступки, которые они совершили, можно без малейшего зазрения совести исключить. При этих словах директора Дазай насторожился и оторвался от пристального рассматривания календаря, висящего на двери кабинета. Прошло не так много времени от начала нового учебного года, как вдруг директор решился исключить двух учеников. — Я за! — решительно, почти подпрыгивая на месте сказала учительница физики, недавно приехавшая откуда-то из Европы. Недавно этот рыже-блондинистый дуэт сбил её с ног на коридоре и сорвал несколько уроков, из-за чего женщина была бы очень рада избавиться от этих неисправимых, на первый взгляд, юношей. Разумеется, многие поддержали решение директора и очень охотно негативно высказывались в сторону двух учеников, но также были и те, кто осмелился дать юношам второй шанс на исправление. Учителя, выступившие за исключение, убийственным взглядом смотрели на тех, кто был против. Они уже натерпелись издевок от Чуи и Дайсуэке и стали частыми посетителями у местных психологов. Люди быстро разделились на две команды и численное преобладание было на стороне тех, кто против. Директор с уверенным видом уже был готов произнести вердикт, но Дазай сумел поймать момент и вовремя поднял руку, тем самым остановив его. — Я против, — заявил Осаму с непоколебимым и даже расслабленным видом, что непостижимо для большинства сотрудников этой школы. Многие из них обладали излишней строгостью перед младшими и преклонялись перед старшими, не только по возрасту, но и по должности. Однако, Дазай нарушал эти границы и сумел перейти невидимую черту. — На каком основании? — произнёс возмущённый наглостью молодого человека учитель физкультуры, ожидавший долгожданного решения проблемы со стороны руководства. — Я забираю этих учеников под своё крыло, — с энтузиазмом произнёс Осаму, чем вызвал бурное обсуждение со стороны учителей. Разговоры прервал лишь наигранный кашель директора, что всё это время обдумывал заявление не так давно появившегося в этой школе учителя химии. Вновь возникло обсуждение безрассудных действий Дазая, но директор Ханатаки подозревал, что тот сможет справиться с поставленной задачей. Осаму, будучи работником в школе, не раз творил чудеса и умудрялся выкручиваться из самых разных ситуаций. Гораздо выгодней будет отдать проблемных учеников химику на некоторое время, чем слушать недовольные возгласы их опекунов. — Хорошо, — начал директор, поправив свои очки, — У тебя два месяца. Вердикт поразил не только уставших от этих учеников учителей, но и самого Дазая. Быстро всё обдумав, Осаму лишь удовлетворённо откинулся на спинку стула и спокойно принял озлобленные взгляды в его сторону. Казалось, что это его забавляло, но, в любом случае, он взял своё. С этого момента, с этого дня он покажет, на что действительно способен.