Авангард апокалипсиса

       — Зачем яма? — растерянно спросил Том.       Бандит хотел сказать ещё что-то, но его прервал кулак гвардейца, влетевший под рёбра. Катулл добавил с левой в голову, сбивая Тома с ног, и принялся методично пинать скорчившегося на земле человека. Мародёры вокруг застыли, всё ещё непривычные к методам армий Хаоса, где жизнь ценилась меньше, чем миска супа.       Жнец нехотя прекратил избиение. Строго дозируют насилие очень немногие лорды Хаоса, а за любым проступком обычно следует казнь. Разнится лишь длительность страданий. Но у Катулла нет возможности разбрасываться жизнями направо и налево, поэтому он вынужден ограничиться жалкими полумерами. Чемпион наклонился к неподвижному телу, чтобы осмотреть нанесённые повреждения, и удовлетворённо кивнул. Бандит не умер, да и кости вроде целы. А это значит, что из строя тот вышел ненадолго.       «Зачем яма?» — идиотский вопрос. Бойцовые ямы были сердцем любого лагеря Хаоса. В ямах воины зарабатывали себе имя, доказывая, что именно они достойны величия, в ямах решались споры, ямы служили лобным местом, куда бросали пленников или провинившихся, чтобы те умерли в зубах тварей или на клинках воинов на потеху остальным. Именно в бойцовых ямах начали свой путь многие Чемпионы Тёмных Богов, заслужив в жестоких и кровавых поединках милость Хаоса. Правила предельно просты: входят двое, выходит один.       Вообще, ямы не обязательно должны быть именно углублениями в земле. Это могут быть ринги, клетки, арены и любые другие места, предназначенные для убийства. Катулл предпочитал ямы во всех смыслах этого слова.       Кроме того, копание хорошо развивает плечи и руки, что крайне полезно для тщедушных мародёров. Катулл в который раз почувствовал прилив отвращения к своей банде. Жалкие, ничтожные и трусливые. Других эпитетов ему в голову не пришло. И он пытается сделать из них бойцов. Если бы Кхорн знал, что такое веселье, то Медная Цитадель наверняка бы содрогалась от хохота своего повелителя.       «Пастух становится похож на стадо, а стадо — на пастуха», — непрошеная мысль внезапно выплыла из мутных глубин разума на его поверхность. Жнец скривился и ещё раз пнул тело у себя в ногах.        — Бернард! — гвардеец подозвал бандита, который вызывал меньше презрения, чем остальные. — Проследи, чтобы никто не отлынивал. Когда я вернусь, яма должна быть глубиной в метр минимум. Отвечаешь головой.       Бандит нервно кивнул.        — Да, повелитель.       Барак встретил Катулла напряжённой тишиной и запахом дыма. Возле огня лежала бессознательная слепая, изредка вздрагивая всем телом. Рядом на ящике сидел один из бандитов, наблюдавший за состоянием эльфийки — оставлять без присмотра мага, в чей разум проник Хаос, было бы верхом неосмотрительности. Не то чтобы мародёр мог как-то предотвратить буйство магии, но предупредить остальных своими предсмертными воплями был вполне способен.        — Она не приходила в себя?        — Нет, господин, — бандит встал. — Лежит, иногда бормочет что-то.       Катулл задумался. Душа слепой ещё держалась за тело, что можно было считать большой удачей. Но с другой стороны, сознание слепой было беззащитно перед всеми ужасами Хаоса. Гвардеец сильно сомневался, что силы воли эльфийки хватило, чтобы не сломаться в когтях демонов. Время теряет своё значение во Владении Хаоса, и за мгновение для потерянной души могла пройти целая вечность, наполненная безумием и изощрёнными страданиями, немыслимыми для разума смертного. Катулл вспомнил своё паломничество к Вараньему Шпилю и стиснул зубы. Выхода было два. Первый — простой, без потерь, но и без выгод — убить слепую, не допуская искорёженную безумием Хаоса душу или демона, захватившего её, в этот мир. И второй — попытаться вернуть в тело эльфийки то, что было теперь её душой, и получить в лучшем случае безумную ведьму, а в худшем — могущественного демона.       Чем дольше размышлял Жнец, тем больше склонялся ко второму варианту. Все колдуны Хаоса в некоторой степени безумны, и слепая не станет исключением. Кроме того, убить её он успеет всегда. Одержимость была ситуацией похуже. По опыту гвардеец знал, что демоны могущественные, но крайне ненадёжные союзники. Если низшие следуют за простейшими стремлениями, как, например, простая резня или причинение боли, то высшие демоны имеют мощный интеллект, направленный на достижение своих собственных целей. Им открыто гораздо больше, чем любому смертному, а полностью сковать цепями волю созданий Хаоса удаётся далеко не всем колдунам. И всё же возможная выгода перевешивала риски.       Но тогда вставала новая проблема: Катулл не умел взаимодействовать с душами. Поэтому прежде всего ему надо найти подходящий для этого инструмент. То есть чародея, который найдёт душу слепой и засунет её обратно в тело. Оставалось только найти его.        — Мне нужен Том. Быстро.       Мародёр кивнул и выскользнул из барака. Жнец опёрся и на меч и уставился на очаг. Жёлтое пламя весело лизало потрескивающие поленья. Шёпот на границе сознания неожиданно усилился, вокруг черепа начал медленно стягиваться тугой обруч. Гвардеец стиснул зубы. Приступ был сейчас некстати — Катулл собирался многое сделать, но теперь ему предстояло провести несколько часов наедине с голосами в голове и изнуряющей болью, не реагируя на внешние раздражители.       Вошёл пошатывающийся Том в сопровождении отправленного за ним бандита.        — Хотели меня видеть, господин? — сдавленно просипел Том.       Жнец едва расслышал его голос сквозь оглушающий шум, заполняющий черепную коробку, и из последних сил сделал знак замолчать. Гвардейца шатало, ему хотелось упасть на землю и яростно завыть в попытке заглушить крики, смех, мольбы и бессвязный шёпот, разрывающие голову. На плечи словно рухнул весь небосвод, колени предательски подогнулись. Нечеловеческим усилием воли Катулл выпрямился: «Нельзя поддаваться слабости!» Глубоко в разуме раздался удар огромного колокола, принося волну обжигающей воли, затопившей сознание. Демон меча с удвоенной яростью расшатывал стены своего узилища, прорываясь в сознание гвардейца. Толстые слои закалённой варп-стали шлема казались Жнецу хрупкой скорлупой, неизвестно каким чудом не дающей его голове лопнуть, как перезревшему фрукту. В аккурат посередине между висками кто-то забивал раскалённые штыри прямо в череп Катулла, с каждым ударом вгоняя их глубже. Раздался очередной удар огромного колокола, голова словно взорвалась изнутри, и гвардеец окончательно утратил связь с реальностью, соскользнув в беспросветную бездну агонии.       Мутное сознание постепенно прояснялось. Ноздри забивал характерный запах, гвардейца слегка подташнивало. Жнец сплюнул кровь, стоявшую во рту, и слишком поздно осознал, что был в шлеме.       Он огляделся. Сарай нисколько не изменился: Том и ещё один мародёр молча сидели на ящиках возле огня. Рядом всё так же лежала слепая. Катулл попытался вспомнить, что он хотел сделать до приступа. Мысли ползли медленно и рвано, словно искалеченные раненые на поле боя. Жнец сорвал с пояса флягу и жадно припал к горлу. Напившись, гвардеец вылил остатки воды на покрытую шрамами лысую голову. Ему немного полегчало. Надев шлем, Жнец снова оглядел сарай.        — Том, подойди.       Бандит опасливо приблизился. Побои не прошли бесследно — при каждом шаге Том морщился и едва слышно шипел сквозь зубы.        — Где тут ближайшая деревня или ферма?        — В многих днях пути. Всё храмовники пожгли, разыскивая магов.        — А что вообще в этой местности есть?        — В смысле? — не понял Том.       Жнец извлёк из подсумка карту и разложил её на одном из ящиков. По краям пергамента бурели пятна засохшей крови, но большая часть обозначений была читаема.        — Мы здесь, — гвардеец ткнул пальцем в карту. Обозначения расплывались, и прежде чем точно указать нужную точку, ему пришлось несколько секунд напряжённо буравить пергамент мутным взглядом, проверяя самого себя. — Но с тем же успехом можно сказать, что Вараний Шпиль во Владении Хаоса.       Том сосредоточенно кивнул и уставился на пергамент карты, но было видно, что сравнения он не понял. Катулл решил пояснить:        — Масштаб слишком крупный. То, что здесь отмечен этот свинарник, — вообще дар Богов. И правил военной топографии. Ближайший пункт к нам — замок какого-то банна. Это здесь, — Жнец постучал пальцем по точке с частично сокрытым кровью названием. — Сколько до него?        — Месяц пешком по дорогам, — Том что-то прикинул в уме. — Срезать через поля и леса бесполезно — овраги с крепостной ров, речки и развалины с тварями всякими. Времени не выиграешь.        — А на карте он рядом. Ничего меньше замка или стратегически важных пунктов на карте нет, или она была бы просто нечитаемой.       Гвардеец на мгновение подумал, что могло быть пусто не только на карте, но и по факту, однако отбросил эту мысль. По пути сюда он видел много сожжённых ферм и заброшенных трактиров, на карте притом не отмеченных.        — Что за Цитадель Кинлох? — Катулл не мог понять, кому понадобилось строить крепость посреди озера. С точки зрения обороны — отличный ход, однако в чём стратегический смысл? Рядом уже есть Редклиф, который отлично справляется с защитой окружающих территорий и не отсечён от остального мира озером. Выстроить замок просто так — невероятная трата времени и ресурсов.        — Не знаю такой, — Том внимательно осмотрел карту в поисках незнакомого названия. — А, это Башня Круга. Местный Круг Магов. Говорят, во время последнего Мора там просто жуть, что творилось.       Жнец взглянул на бандита. Том поспешно продолжил.        — Да всякое болтают. Маги крови, демоны и только Создатель знает что ещё.        — Маги крови? — о подобном направлении Катулл слышал впервые.        — Те, что демонов призывают и для магии кровь пускают, — Том удивлённо посмотрел на гвардейца. Более недоумевающий взгляд Жнец мог вызвать только спросив, почему днём светлее, чем ночью.       Гвардеец свернул карту и засунул обратно в подсумок. Он не был нетерпелив, но бесцельное сидение на месте раздражало. Катуллу хотелось войны. Слышать крики умирающих под коваными сапогами, вдыхать железистый запах бойни и горький дым. Вступить в схватку с равным и увидеть, как его изломанное тело рухнет на землю, заливая её кровью из многочисленных ран. Прорубиться к очередному полководцу сквозь ряды телохранителей и воздеть его голову высоко на пику, наблюдать как отвагу противника сменяет страх.       Жнец сжал кулаки, успокаиваясь. Сейчас имелись более насущные проблемы, не терпящие отлагательств.       Раскопки шли вполне успешно. Яма, представлявшая собой неровный круг семи метров в диаметре, была Бернарду примерно по грудь, когда тот распрямился, чтобы размять спину. В этот же момент он заметил гвардейца.        — Отдых. Завтра углубите её ещё вдвое, — Катулл заглянул в яму. — И дно ровнее сделаете. Бернард, на вахту к слепой. И выбери кого-нибудь, кто бы сменил часового у ворот. Остальные свободны.

***

      Катулл внимательно рассматривал странного вида объект, висящий в паре-тройке метров над землёй. Больше всего это напоминало большой кусок зелёной полупрозрачной материи, небрежно скомканной огромной рукой, который подвесили за невидимую нить. Материю окутывало такое же зелёное свечение. Иногда Жнецу казалось, что через полупрозрачную плёнку видно иное место, но чётко разглядеть его не удавалось — плёнка то мутнела, то становилась прозрачной, как воздух, картины смешивались и накладывались друг на друга. Гвардеец вспомнил небо над горами. Зелень небес была неотличима от той, что сейчас так чуждо окутывала большой овраг.       Гвардеец перевёл взгляд на незнакомых существ, бессистемно бродящих вокруг зелёной плёнки. К животным они не имели никакого отношения. Чего только стоила большая горбатая фигура из жидкой лавы, которая отрастила себе пару вполне антропоморфных рук с длинными когтями и теперь неспешно перетекала с места на место, оставляя после себя на земле выжженный след. Другие были похожи на высоких и очень костлявых людей всё того же зелёного цвета, что и плёнка над оврагом. На месте лица виднелись множество чёрных точек глаз и несколько толстых щупалец на месте рта. Где-то между зелёными затерялась маленькая фигурка, с ног до головы закутанная в рваное чёрное тряпьё.       Спрыгнув в овраг, Жнец вызвал немедленную реакцию — плёнка схлопнулась в комок и ощетинилась длинными кристаллами, торчащими во все стороны, а существа направились к гвардейцу с явно враждебными намерениями. Катулл взмахнул мечом, разминая запястья. Миролюбие никогда не было чертой его характера, а овраг удачно нивелировал численное преимущество противников, не позволяя им обойти Жнеца с флангов и навалиться всем вместе, что несомненно играло ему на руку.       Первым до гвардейца добрался костлявый зелёный гуманоид. Вблизи оказалось, что за щупальца Жнец принял непропорционально огромную нижнюю челюсть существа, которое держало пасть открытой так широко, что нижняя челюсть висела вертикально вниз, демонстрируя богатый набор острых зубов. Существо громко взвыло и выбросило вперёд руки, пытаясь проткнуть Катулла длинными когтями. Сместившись в сторону, Жнец позволил когтям скользнуть по нагруднику и небрежно отмахнулся от конечностей противника мечом. Клинок с лёгкостью укоротил их вдвое. Демон внутри радостно заурчал новым жертвам, с ним в унисон завыло существо. И хотя из ран не пролилось ни капли крови, из противника словно выкачали весь его задор — существо побледнело, споткнулось и рухнуло на землю, не делая попыток подняться.       Следующий зелёный едва сам не насадил себя на выставленный меч, но сумел проскользнуть под него, где его встретил наколенник Катулла. Доспех выдержал, существо — нет. Подняв жертву за разорванную ударом длинную нижнюю челюсть, гвардеец посмотрел в чёрные точки глаз. Существо с готовностью уставилось в ответ, словно удав, гипнотизирующий кролика. Где-то внутри Жнеца зашевелился росток страха, но был безжалостно раздавлен валом ледяной расчётливой ярости, захлестнувшей сознание. Катулл ухмыльнулся, резко воткнул гарду в самый большой из имеющихся глаз и с удовольствием провернул её внутри черепа, превращая его содержимое в кашу. Стальной штырь вышел из затылка существа, которое за мгновение буквально истаяло в руке гвардейца. Демон клинка злобно захохотал и заметался в своём узилище, требуя большего.       Из странного комка чёрных тряпок в гвардейца ударил яркий сине-белый луч. Жнец рывком ушёл с траектории луча, переключаясь на новую угрозу. Со следующим вдохом он понял, что температура воздуха вокруг резко упала на несколько градусов.       Фигура в тряпках мгновенно стала приоритетной целью, но теперь линейность поля боя работала против Катулла — пройти мимо существа из жидкой лавы было крайне непросто, а сам Жнец был слишком большим, чтобы успешно закрыться от мага его же союзником. Оставалось только сблизиться с противником, чтобы каждое заклинание мага грозило задеть своего.       Огненное существо выдуло струю пламени в гвардейца, но тот не обратил на это внимания. Толстая варп-сталь доспеха и поддоспешник надёжно защитили от резкого перепада температур, а удар мечом оставил длинную глубокую зарубку на теле противника, заставив его вздрогнуть и переключиться на руки. Поднырнув под взмахом одной из них, Катулл рубанул по наиболее тонкой части тела существа, едва не перерубив его надвое. Что-то ударило в спину, но доспех не пробило. Развернувшись в сторону неожиданного нападения, Жнец увидел ещё одно зеленое существо, безуспешно царапавшее пластины брони. Гадая, как оно могло там оказаться, гвардеец аккуратным ударом снёс зелёную голову и вернулся к живой куче расплавленной лавы. Жар, который источал противник, мог соперничать с кузнечным горном и быстро нагревал доспехи и воздух вокруг. Жнец взмок под поддоспешником, словно вернувшись из этого дрянного мирка на раскалённые равнины Акши. Отбив очередной удар раскалённых когтей, Катулл развалил противника на две неровные половины, завершив начатое, и огляделся в поисках кучи тряпья, владеющей магией.       Долго искать не пришлось — тщедушная фигурка в лохмотьях парила над землёй прямо под зелёным шаром, ощетинившимся кристаллами. Гвардеец рванулся с места, за пару секунд преодолевая разделявшее их расстояние. Оказаться в непосредственной близости от Жнеца маг не пожелал и, отправив в сторону Катулла поток ледяных осколков, вылетел из оврага.       Гвардеец прорычал проклятие и стал выбираться наверх. Земля осыпалась под ногами, лишая его надёжной опоры, а крутые стенки оврага не делали задачу легче. Пока Жнец преодолевал подъём, он был лёгкой мишенью, чем немедленно воспользовался противник — в плечо гвардейцу вонзился луч синего света.       Доспех покрылся изморозью, руку пронзило холодом и болью. Несмотря на окоченевшую конечность, Катулл сумел ухватиться на край оврага и мощным рывком выбросил себя наверх. Маг вытянул руки в сторону Жнеца, намереваясь сотворить следующее заклятие, но клинок оказался быстрее. Пронзённая мечом фигурка сжалась и, издав наполненный ужасом вздох, растаяла в воздухе, оставив своё тряпьё висеть на оружии.       Демон, заключённый в мече, яростно рвался продолжать убийство, но противники закончились, и Катуллу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы утихомирить пленную сущность. Гвардеец бросил взгляд на местную аномалию. Шар снова стал полупрозрачной плёнкой, но теперь от неё к земле тянулись тонкие шлейфы зелёного света. Земля в местах касания кипела, как смола, переливаясь чёрно-зелёными пятнами. Несколько секунд, и пятна выплюнули в мир новых созданий. Жнец рванулся в атаку.       Через полчаса аномалия перестала подавать признаки активности, но не исчезла, продолжив освещать овраг неестественным зелёным светом. Гвардеец задумчиво посмотрел на плёнку. Надеяться, что по ту сторону просто закончились противники, было глупо. Ситуация была патовой — как уничтожить эту штуку он не знал, но и оставлять дело недоделанным претило Катуллу.       Ещё двадцать минут ожидания не дали ровным счётом ничего. Жнец прошёлся по оврагу в надежде найти останки противников, но на бой намекали лишь выжженные полосы на земле, да изорванные чёрные тряпки, остающиеся от магов.       Катулл задумался. Демоны? Похоже. У демонов нет тела как такового, лишь форма, которую они принимают вне Владений Хаоса, которая исчезает, когда демон больше не в силах поддерживать своё существование в мирах смертных. То, что выглядели эти существа абсолютно незнакомо, гвардеец не считал аргументом против — одним Богам известно, что может выплюнуть Хаос.       Однако было одно «но», перевешивающее все предыдущие сходства, — Катулл не чувствовал энергий Хаоса, неизбежно сопровождавших демонов. Одна лишь близость демона заставляла обычных смертных сходить с ума, нападать на товарищей, бросаться на собственный меч; вызывала мутации, ужасные боли и видения. Создания Варпа корёжили мир вокруг себя, как язва корёжит здоровое тело.       Здесь ничего подобного не было. Эти существа определённо были чужеродными для этого мира, однако не рвали его на части, не претили ему одним своим существованием. Кроме того, демоны стягиваются к местам, наполненным страданиями, страхом или кровопролитием. Что их вызвало в такой глуши, где Катулл и мародёры — единственные живые души в радиусе дня пути, оставалось загадкой.       Жнец вспомнил зелёное свечение в небесах. Слишком много вопросов. Слишком долго гвардеец провёл в составе Шестого Круга, где все приказы сводились к одному: «Убить всех! За Всеизбранного!», и необходимость думать о чём-то кроме войны сильно выводила Жнеца из себя.       Ожидание не принесло ничего кроме новых вопросов, и Катулл, плюнув на всё, пошёл обратно в лагерь. Обход окрестностей занял значительно больше времени, чем он планировал, и ничего хорошего не принёс. Оставалось лишь гадать — угрожают ли эти создания занять укрепрайон, когда он и банда отправятся в рейд.

***

       — Все на выход! — Катулл выбил дверь сарая ногой, едва не зацепив проходящего мимо мародёра. — Быстро!       Бандиты торопливо высыпались из здания и замерли настороженной кучкой перед Жнецом. Гвардеец обвёл взглядом грязные лица. В глаза ему смотреть никто не посмел.        — В шеренгу!       Ничего не понимающие люди спешно формировали указанное построение. Получалось у них откровенно погано — шеренга больше напоминала дугу, а не прямую линию, многие не знали, куда девать руки, и пытались заложить их за спину или спрятать в карманы. Катулл тем временем оглядывался в поисках подходящей палки. Можно было продолжать наводить порядок и дисциплину кулаками, но тростью это делать намного удобнее, да и искалечить будет сложнее. На глаза ему попалась длинная упругая ветвь кустарника, частично проросшего сквозь неплотные колья частокола. Срезав гибкую палку полутора метров длиной, гвардеец примерился к ней рукой и принялся очищать от более мелких веточек.        — Шеренга — это прямая линия! Когда вы строитесь в шеренгу, вы должны стать вдоль прямой линии, лицом ко мне! — палка со свистом рассекла воздух, и ближайший к Жнецу бандит вскрикнул и схватился за горящие бёдра. Следующий удар глубоко рассёк ему лоб. — Ты в строю! Встать ровно!       Бандит с усилием выпрямился. Катулл переключился на его соседа.        — Руки из-за спины! — свистнула палка, охнул человек. Палка свистнула вновь. — Молчать!       Гвардеец прошёл вдоль подобия строя, приводя его в порядок нещадным избиением палкой всех подряд. Дойдя до конца, Жнец развернулся и пошёл обратно, угрожающе помахивая инструментом наказаний.        — Мы выступаем. Это — ваш первый рейд, и первая возможность проявить себя. Знайте — меня тошнит от вас, и я с удовольствием бы повесил вас на окрестных деревьях на ваших же кишках, — Катулл оглядел строй. — Но видят Боги, я пока могу сдерживаться. Забирайте всё ценное, мы вернёмся в этот свинарник не скоро. Даю полчаса, опоздавшие сдохнут в мучениях.       Бандиты разбежались собирать нехитрые пожитки, а Катулл принялся счищать с палки кору. При первой же возможности он раздобудет кнут, но пока пойдёт и палка. На собственном опыте Жнец знал, что лучший стимул учиться чему-либо для толпы людей, — страх и боль. Никакое поощрение не даёт такого быстрого и устойчивого результата, как пять ударов кнута в случае ошибки.        — Ты, ты и ты, — он ткнул полуочищенной палкой в бандитов, управившихся быстрее остальных. — Соорудите носилки, понесёте слепую.       Вернув нож в сапог, Жнец попытался пристроить палку за пояс. Место нашлось, и инструмент обучения теперь висел рядом с кинжалом и флягой с водой. Ничего не понимающие бандиты снова столпились перед гвардейцем неорганизованной толпой, нагруженные котомками и вещевыми мешками.        — В колонну! Том в голове, за ним — носилки, остальные — за ними. К дороге и на север. Пошли!       Неаккуратная колонна двинулась вперёд. Пропустив всех вперёд, Катулл пристроился в паре шагов за последним мародёром. Исполинский рост позволял Жнецу следить за всеми бандитами в колонне и видеть, куда ведёт Том и что происходит впереди.       Довольно скоро колонна вышла из чащи на дорогу. Том замешкался — компаса у него не было, и он понятия не имел, куда им дальше идти. Колонна остановилась.        — Почему остановился? — лязгая латами, гвардеец широким шагом подошёл к голове колонны.        — Не знаю, в какой стороне север, — Том решил быть честным и не увиливать. Ему это не помогло.       Палка сорвалась с пояса Катулла и со свистом легла вдоль спины бандита, вырвав у него судорожный выдох сквозь сжатые зубы.        — Север там, — Том посмотрел в направлении, которое указывал конец палки.        — Понял.        — Вперёд! — Жнец придал мародёру импульс ещё одним ударом. — Быстрее!       Теперь гвардеец перемещался вдоль шагающих людей, бдительно высматривая идущих медленно, не в линию или просто споткнувшихся. Любой, кто привлекал внимание гвардейца, получал порцию ударов по спине или икрам. Через буквально десять минут не осталось ни одного бандита, не получившего удара, а многим досталось и по нескольку раз.       День сменял ночь, дорога давно покинула густые леса и теперь тянулась по холмам, лугам и полям, а Катулл безжалостно гнал мародёров вперёд, позволяя остановиться лишь когда становилось настолько темно, что невозможно было различать дорогу. Тогда разрешался короткий ужин из того, что несли с собой бандиты, и сон. За час до рассвета гвардеец будил всех ударами палки, организовывался завтрак, если было из чего, и мародёры вновь выдвигались в путь.