"20..."

Чонгуку надоело просто наблюдать, поэтому когда он заметил что омега начал наслаждаться процессом прикрыв глаза и откинув голову, он не удержался и почти бесшумно подошел к Тэ. Он встал позади кушетки и осторожно прильнул губами к шее младшего оставив легкий поцелуй. С уст омеги сорвался очередной сладостный стон, что раззадорило Гука и улыбнувшись такой реакции младшего, Чон принялся оставлять поцелуи на его шее. Он вырисовывал причудливые узоры языком уделив большое внимание выпирающей венке. В данный момент Гук мечтал стать вампиром, впиться в эту венку клыками и выпить все соки из этого мальчика. Так хотелось ощущать его всем телом, запереть внутри себя и никогда не выпускать и уж тем более никому не показывать. И плевать на Хосока, плевать что там придумал его отец, плевать на помолвку, плевать на все. Он сам себе хозяин и никто не посмеет лишить его желаемого. Чон губами почувствовал как тело омеги мелко задрожало и он проскулив, замарал свой живот в очередной раз. Омега сделал это совсем тихо, почти одними губами, но Чонгук обладает всеми способностями, чтобы расслышать, заметить прочитать. «Юнги» Мир альфы рухнул. Он замер в миллиметре от его шеи, останавливая себя от очередного поцелуя. В какой-то момент даже захотелось плакать, но вместо слез из уст вырвались нужные в такой момент слова. Гук — мечтатель. И сейчас он готов размазать этого омегу по стене, а потом размазаться сверху. Наивный альфа. Решил что не отстраняется от твоих поцелуев, стонет от сопокресновений его губ с бархатной кожей, дрожит от его дыхания рядом. Безнадега. Сука! Как ты мог Чон Чонгук думать что эта шлюха примет тебя так легко? Ты сам его таким сделал, но блять! Даже в такой момент, когда его пытают, он думает о каком-то, блять Юнги? Когда ты готов съесть его целиком, зацеловать от ушей до кончиков пят, о Юнги? Боже, как он сейчас ненавидит его. Нет. Он ненавидит себя. Это он наивный дебил. — Что блять! Юнги? — прошипел Чон, непонимающим голосом. А Тэхен молчал, как рыба. Ни звука больше не издал. — Юнги, значит! Юнги! — рычал Гук, обходя кушетку и останавливаясь прямо напротив Тэ. — Сейчас будем тебя отучать от плохих слов. — шипел Чон. У Тэ сердце к горлу подскочило от такого тона и вида альфы, казалось оно забилось совсем медленно и так тихо, чтобы пульс не прощупытался. Омега уже начал думать, что вот вот и оно вовсе остановится, толи от страха, толи его альфа вырвет. В первые за долгое время, Тэ было настолько страшно, он даже не решался пошевелиться, не то, что что-то сказать, поэтому испуганым зверьком смотрел за Чоном. В голове Тэ танцевала танго паника, одновременно отбивая чечетку. «Пусть делает что хочет, лишь бы не убил. Только б не убил. Папа, пожалуста помоги.» — метались мысти в голове, а Чон хищьно улыбаясь, сорвал с себя уже расстегнутую рубашку и спустил брюки вместе с боксерами, схватил Тэ под бедра и притянул на край кушеьки настолько, наколько это было возможно, от этого у Тэ громко прохрустели колени. Гук не заморачиваясь и не заботясь о теле младшего, вошел до основания без подготовки и начал резкими толчками, вбивать омегу в кушетку. Тэ даже сейчас боялся издать хоть звук, он плакал, с распахнутым в немом крике ртом и молился остаться живым. Каждый толчок был болезненным и слез становилось все больше, а Гук пригнулся так, что достал губами до уха Тэхена. — Котик. Не молчи. Я хочу слышать твои стоны. — прошептал Гук с некой издевкой в голосе. После этих слов Тэхен решился набрать воздуха в легкие и стал болезненно стонать, хотя это было похоже больше на крики. Чон ухмыльнулся и выпрямился в спине, немного замедлив темп и одной рукой срывая уже отклеившийся вибратор и кидая на пол. — Будешь еще так делать? — смягчив и тон голоса спрашивает Гук, но Тэхен лишь болезненно щурится. Молчание бесит альфу и он с силой шлепает омегу по ягодице. — Будешь?! — Нет… — еле выдавил Тэ, чтобы не разреветься еще сильнее. — Не слышу! — рычит Чон и снова удар. — Нет. — еще чуть громче. — Громче! — орет Чон. — Нет! Нет! Нет! Не буду… — кричит в ответ Тэ, и начинает сильнее рыдать. — Молодец котенок. — шепчет Гук и снова ускоряет движение бедрами. — Чонгук! — рычит Чон. — Из твоих уст должно слышаться только это имя! Повтори! — Чон… Чонгук… — заглушая всхлипы, смешанные со стонами, говорит Тэ. — Еще малыш. — наклонившись к уху говорит Чон и засасывает мочку. — Чонгук… — томно выдыхает Тэ. — Еще… — спускаясь губами к шее. — Гук… — шепчет Тэ, чувствуя, как головку прошлась по простате, наконец-то уменьшая боль. — Еще…еще…еще… — Гук не меняя угол, раз за разом проезжался по простате, чувствуя как сжимается тело младшего. — Чонгук… Чон… Гууук. — громко простонал Тэ вновь марая живот, и заполняясь теплой, вязкой жидкостью изнутри, не замечая сомкнувшихся зубов на шее.