С миру по нитке

— Чёртов уебанский детектив! — Джим шарахнул по ножке стола, на котором Себастьян разложил несколько своих драгоценных винтовок. А точнее, разобрал их, почистив и смазав все детали, и оставил чуть «подышать». — Джим! Опрокинешь же! Идиотское замечание. А то у него были другие планы! Мориарти выругался ещё пару раз на ирландском, который верный снайпер так и не удосужился выучить. И отошёл от драгоценностей киллера и нацелился на ни в чём не повинный шкаф. — Джим! Ты скорее ноги переломаешь, чем его! Можешь объяснить, что случилось? — Мудак, дрянь, ублюдок! — Это я уже понял. Что он натворил? Мориарти подлетел к Морану и сунул тому под нос один из своих телефонов. «Самоубийство великого детектива», — прочитал Себастьян и похолодел. — Ну-ка дай! — на момент позабыв о субординации, киллер выхватил у босса телефон и впился глазами в строки текста. Потом прочитал по второй ссылке, по третьей. Везде, по сути, цитировали первую. Шерлок Холмс, лучший сыщик современности, был обнаружен в своей квартире на Бейкер-стрит. Не лучшим другом, недавно женившимся Джоном Ватсоном, не домовладелицей миссис Хадсон (что на пару дней уехала к подруге), и даже не очередным клиентом. А мелким воришкой, что решил поживиться чем-нибудь. Он пару дней наблюдал за квартиркой, решил, что там никого нет, ну и… чуть не окочурился от увиденного, забравшись внутрь. Так перепугался, бедолага, что не сбежал, а, видимо, будучи в шоке, вызвал полицию. Себастьян перевёл взгляд на босса. — Джим… ты же не собираешься последовать его примеру? — очень тихо и почти отчаянно. — Чёртов нетерпеливый гений! — Джим всё же пнул стол, но не тот, на котором лежали детали, а соседний, маленький, за которым они пили кофе. — Джим. — Себ, мне нужно побыть одному. — Но… — Не волнуйся, — Мориарти усмехнулся, — второй раз я себе вышибать мозг не буду, — он накинул куртку на плечи и вылетел вон. Невзирая на обещание и приказ-просьбу, Моран нагнал его на улице. И просто пошёл рядом. Холодало. Вот-вот начнёт кружить первый снег. Себастьян давно уговаривал босса переехать куда-нибудь, где теплее. Хоть в ту же Ирландию. Или в Англию. Так нет же. Угораздило их застрять здесь, в горах, в этих заснеженных… — он не додумал. — Мне правда нужно побыть одному, Басти, — шепнул Джим, круто повернулся и исчез среди прохожих. Себастьян выругался. Это прозвище босс использовал крайне редко, желая выразить высочайшую степень симпатии. Что пугало киллера-телохранителя до усрачки, ибо милым и заботливым Джим становился только в случае смертельной опасности. Моран ещё долго кружил по улицам, как охотничий пёс, потерявший след, хотя знал, что это бесполезно. Когда Мориарти хотел — умел растворяться мгновенно и без следа. Оставалось только надеяться, что он сдержит слово и не последует за своим злым гением.

***

Джим вошёл в одну из своих «рабочих квартир» собираясь… он толком не решил ещё, что будет делать. Несколько часов кружения по улицам подморозили его тело, остудили голову, но ничего хорошего или успокаивающего не дали. Шерлок мёртв. Выстрелил себе в рот. Точно также, как и Джим тогда. Но для Джима это была инсценировка. Согласованная с Майкрофтом игра. А точнее — её красивое завершение. Проигрыш, обернувшийся выигрышем. А теперь… Холмс. Джим жил мыслями о нём. Воспоминаниями. Тоской о невозможном. Несбывшемся. Но сияющим где-то впереди. Миражом. Видением. Мечтой. Снова как-то пересечься. Снова задать этот вопрос: «Это у тебя армейский браунинг М-1 в кармане или ты просто рад меня видеть?». И услышать в ответ: — «И то, и другое». И на сей раз… на сей раз подойти ближе. Заглянуть в его невозможные, невероятные глаза и… послать на хрен всю их битву умов, Майкрофта и его многоходовки, весь этот мир. Взять только его. Только Шерлока. Со всем его снобизмом, истерией, рефлексией по Джону. Взять его всего. И отдать себя. Без остатка. Даже если потом они разойдутся. Даже если это убьёт их обоих… Это было невероятно, но не невозможно. Раньше. Но не теперь. Теперь его больше нет. Как это так? Весь мир есть, сам Джим есть, а его половинки — нет. Почему тогда остался сам Мориарти? Почему не упал тут же в чёрное небытие, раз второй его части, идеального противовеса, больше не существует? Ведь они могли быть только вдвоём. Только… Войдя из коридора в комнату, Джим понял, что здесь кто-то есть. Кто-то притаился во мраке и ждёт, пока Мориарти сделает ещё несколько шагов вперёд. И он их сделал. Легко и непринуждённо. У него даже дыхание не изменилось, шаг не сбился. Уже около постели он сделал рывок, упал плашмя на незваного гостя, предплечьем зажав его горло и нашаривая второй рукой шприц-ампулу с одним веществом, что куда надёжнее пистолета. Напрасно иные думают, что без своего телохранителя рядом криминальный гений совершенно беспомощен. Джим уже почти всадил крохотную иглу в не сопротивляющееся тело… совершенно не сопротивляющееся. Замер. Что-то было не так. Что-то было неправильно. Тело лежало под ним спокойно и чуть ли не расслаблено. Дышало ровно и не было напугано. Подняло руку и осторожно погладило по щеке сразу всей ладонью. Такого не было прежде, но он мгновенно узнал этот жест. Потому что никто другой на всём белом свете не сделал бы именно так. Да никто другой в жизни бы не нашёл его убежище. Джим чуть сдвинул руку с горла. Услышал кашель. А затем голос: — Честно говоря, я надеялся что мы окажемся в одной постели, но не ожидал, что вот так сразу. Мориарти сполз с гостя. Тот сел. Чуть повертел шеей. — Может, зажжём свет? При свете Мориарти разглядел визитёра. Он изменился. Похудел, хотя, казалось бы, уже некуда, срезал почти под ноль свои кудри. Сразу вылезли уши. И нос. И вообще весь вид стал другим. Вместо пальто — старая, потёртая куртка, вместо изящных ботинок… Джим сглотнул. Шерлок был без обуви вообще. И даже без носков. Чтобы тише войти? Детектива невозможно было узнать, но всё же это был он. Безусловно он. Живой. Джим вернулся от выключателя к постели и сел рядом. — Выстрел в голову — очень хорошая идея, — спокойно объяснил Холмс. — Если умеешь, можно очень здорово изменить лицо. Разнести его в клочья. И — вуаля. Ты труп для всех, кроме некоторых избранных. — Но зачем? — Я убил человека. Безоружного. Ничем мне не угрожавшего. Кроме своего интеллекта. Это моё наказание. Умереть для мира и отправиться инкогнито в самоубийственную командировку. Под прикрытием, естественно. Май даёт мне года три. — Неужели всесильный братец не смог тебя спасти? — Братец и отправил. Джим смотрел на Шерлока и впервые в жизни не знал, что сказать. — Я уже должен был лететь на задание. Я на него и лечу. Но с пересадкой. Прежде чем… умереть, я хотел увидеть тебя. — Шерлок… — Это было чертовски трудно, Джим. Но оно того стоит, правда? — Шер… Дальше он не договорил. Потому что последний девственник Великобритании обхватил голову Мориарти ладонями и поцеловал. Совершенно по-детски, неумело, просто соединив их губы. Затем отстранился. Поднялся. — Мне пора. Прощай, Джим. Долгих тебе лет жизни. Джим вскочил. — Никуда ты не полетишь! И не умрёшь! Не для того это всё… Я тебя не отпущу. Ты — мой. Теперь точно. Надолго. Навсегда. А Маю твоему… — Джим, — Холмс чуть погладил бушующего Мориарти по груди, — остынь. Это маятник. Я уже раскачал его своими действиями. И даже тебе не остановить его. Он переломит тебе хребет. Не нужно. — Холмс… я могу многое. Очень многое. Не только маятник остановить, а сломать к чертям сами часы! Шерлок улыбался, глядя на Джима. Но явно воспринимал его слова, как лепет ребёнка, что говорит «не пущу маму на работу». — Джим, это ничего не даст. Я не сомневаюсь в твоих талантах, но… Подумай сам. Я привлекателен только пока я — это я. Гений, детектив, ищейка. Вольный пёс, бегущий по твоему следу. Став домашним пуделем я утрачу для тебя всяческий интерес. И ты сам вышвырнешь меня на мороз. Мориарти не стал возражать. Смотрел, как Холмс идёт в коридор. Как натягивает носки, обувается. Выпрямляется. — Вольный пёс, значит? — Да. — Но псы очень преданные животные. Они стараются вернуться к тем, кто им важен. К хозяину. — Пусть так. К хозяину. Которого любят. Я постараюсь вернуться к тебе, Джим. Постараюсь выжить. Но сейчас… должен уйти. Прости. Шерлок сделал шаг назад. Не глядя, нашарил ручку. Вышел за дверь. Джим понял, что никогда больше не увидит его. Что он действительно умрёт во время этой командировки. Миг — и Джим был уже на лестничной площадке. Мориарти знал, что не должен отпускать Холмса. Любой ценой. Хоть приковав к батарее. Площадка была пуста. Джим сбежал по лестнице вниз, вылетел на улицу. Ни малейших следов. Уже от отчаяния он позвал, закричал. На его голос обернулось несколько прохожих, но и только. Криминальный гений не был даже уверен, случилось ли это в реальности, или он всё выдумал. Мориарти поднял голову к небу. Он никогда не молился. Не верил в того, к кому обращают молитвы. Не стал и сейчас. Он только попросил. Со всей болью горячей души попросил. Чтобы вольный пёс был жив. Чтобы он избежал ловушек и капканов. Чтобы сделав свой круг, он вернулся. Пусть даже в Лондон. Пусть Джим только из новостей узнает об этом. Что Шерлок жив. Что он снова в деле. Что маятник судьбы не перебил ему спину. Что мир снова в равновесии, потому что их всё-таки двое.