С миру по нитке

— Шерлок, можно к тебе? — Джон заглянул на кухню, где его лучший друг, муж и компаньон уже часа три зависал с очередным экспериментом. В противовес ожиданиям, тот обнаружился не за столом над микроскопом, а в кресле у окна. Острые коленки подтянуты к подбородку, тонкие руки обхватывают ноги, а взгляд, устремлённый на улицу… вот совсем не такой, как положено накануне самого светлого праздника в году. — Шерлок? — уже тише спросил Джон, не на шутку обеспокоенный. Сыщик обернулся и мгновенно переключился в режим «милый и домашний», как обычно наедине с мужем. Но тот не мог так легко забыть виденный минуту назад режим «отчаянно несчастный». Ватсон подошёл к креслу Холмса, подтянул поближе один из стульев, основательно уселся, наклонился, взял за лодыжки ноги супруга, заставил их выпрямить и уложить себе на колени. — Опять босиком, — Джон провёл горячей шершавой ладонью по своду стопы, а затем обхватил ладонью пальцы, — просто ледышки! — Прости, — детектив основательно покраснел, — я задумался и потерял счёт времени. — Ох, Шерлок. Безалаберный мой гений! — Джон засунул обе ступни мужа себе под свитер, прижал к животу и накрыл сверху ладонями, зашипев от холода. — Джон! — Ничего. Грейся, — Джон гладил тонкие щиколотки, стараясь пониже натянуть на них пижамные штаны. Эти штаны, плюс футболка, плюс синий халат были любимым нарядом детектива. Ватсон тоже любил его и находил невероятно сексуальным. Он обожал делать мужу минет, только чуть спустив спереди эти штаны, чувствуя, как Шерлок обхватывает его голову, благодарно гладит и, кончая, запахивает халат, будто желая навеки оставить Джона внутри. Ватсон любил сидеть на коленях своего детектива, прижатый к его телу, обёрнутый в этот его халат, и млеть от ласк его руки, что пробиралась под бельё, скользила, гладила и чуть щекотала, высекая искры из глаз. Сейчас Джон чуть гладил, отогревал, не спеша начинать расспросы. — Я люблю тебя, родной. — Знаю, — Шерлок чуть улыбнулся, — я тебя тоже. Что ты хотел обсудить? — Кхм, — Ватсон чуть погладил уже немного согревшиеся от его тепла ступни Холмса, — скоро Рождество. — Да, — Шерлок очень старался, но Джон уловил мрачно-недовольную гримасу. — Как ты хочешь его провести? Джон откинулся на спинку своего стула. — Вот это я и хотел обсудить. С момента нашей свадьбы ты неизменно задаёшь этот вопрос и мы делаем то, что хочу я. — И чем это плохо? — Ммм… в прошлом году мы катались на горных лыжах с твоим братом и Лестрейдом. — Да, — Шерлок невольно расхохотался, вспоминая. — Май измерил своей высокопоставленной задницей все сугробы! Не думаю, что он когда-то столько раз падал в своих политических битвах, как за те дни! — Но зато, провалившись в очередной сугроб с Грегори, он рискнул его поцеловать. — Да, — Шерлок улыбнулся, его глаза засверкали. — Не вытащи мы их тогда, доцеловались бы до обморожения. — Год назад мы ездили к моей сестре и её девушке. — Угу. Помню. Интересная личность. Сара мне понравилась. — Это было взаимно. Они и в этом году нас зовут. — Как и брат с Лестрейдом. Джон, — Шерлок снова поник, — выбирай. Поедем куда захочешь. Я буду вести себя идеально, как тогда с Сарой. — Спасибо за твои благородные намерения, — Джон приблизился к Шерлоку, вынудив того согнуть ноги, — но будь лучше собой. Я люблю тебя таким, какой ты есть. И Шерлок… в этом году я предлагаю сделать то, что хочешь ты. Провести этот праздник так, чтобы тебе было хорошо. Не хочу чтобы ты мучился, пытаясь доставить удовольствие мне, Гарриет или Майкрофту. — Предпочитаешь мучиться сам? — Просто скажи. Не может же быть, чтобы ты ничего не хотел. — Джон… — У меня есть сбережения. Чуть откладывал весь год, желая сделать тебе сюрприз. Говори, посмотрим, что можно сделать. Шерлок глубоко вздохнул, прикрыл глаза. — У кого ещё есть такое чудо, как ты, Джон. Поцелуй меня. Джон хмыкнул, вытянул пригревшуюся правую ногу Шерлока и с чувством поцеловал валик под пальцами. — Джон! — распахнул глаза детектив. — Я не это имел… Джон пецеловал в середину свода, чуть прикусив кожу. — У тебя же нет фут-фетиша, — уже шептал детектив, под ласковыми прикосновениями губ. — Нет, но я люблю в тебе всё. Всего тебя. От твоей кудрявой макушки и сладких губ, до твоего ануса и стоп. — Джон… — Но помимо поцелуев, я могу сделать ещё и так, — Ватсон принялся щекотать мужа, прямо серединку свода, зная его самое чувствительное место. — Джон! — Не прекращу, пока не признаешься! Ну давай же, хороший мой! Рождество твоей мечты! Где, как и с кем? В противовес своим словам, Джон довольно быстро перестал мучить Шерлока и прижал его ногу к своему сердцу, глядя в лицо, внимательно и серьёзно. Холмс некоторое время молчал. — Помнишь, мы ещё не были женаты. Я заболел. — Оу… — Я никуда не мог пойти, а ты остался со мной. — Помню. — Я лежал в постели, а ты приносил мне чай и куриный бульон. А потом забрался ко мне под одеяло, мы просто лежали вместе и обнимались. — Да. — Когда меня знобило, ты согревал своим теплом, когда я горел от жара — каким-то чудом ты становился приятно-прохладным. — Шерлок… — Это было лучшее Рождество в моей жизни. Ты, я, твои объятия. Твоя близость и забота. Это всё, чего я хочу, Джон. Как в этот день, так и во все остальные. — Неужели я мало обнимаю тебя, ты мало ощущаешь мою заботу? — Джон вернул правую ногу мужа к левой, пытаясь вспомнить, когда были последние их обнимашки, не считая приготовлений ко сну. И сам же ответил: — В последнее время мы всё на бегу, всё в делах. Хорошо, Шерлок. В это Рождество я заобнимаю тебя так, что ты попросишь перестать! — Не думаю, что это возможно, — улыбка, тёплая и искренняя, которую так любил Джон. Он как мог приблизился к своему любимому. Ноги Шерлока по-прежнему грелись об его живот, а теперь и лицо сыщика оказалось в ладонях доктора. — Ты, я, что-нибудь вкусное и что-нибудь ненапряжное по ноуту. Идёт? — Идёт. Но понравится ли тебе такое Рождество? — Шерлок качнулся вперёд и поцеловал Джона. — Мне понравится что угодно, где рядом ты. А теперь идём в спальню. Я готов повторить всё, что ты просишь, но только чтобы ты был здоров.