С миру по нитке

— Пощади! Не убивай! — Хах, — Шерлок отбросил назад волосы, испачкав лоб кровью. — Ты моего брата пощадил? Неужели думаешь найти слова, что остановят мою месть? Джон внимательно следил за отползающим спиной вперёд мужчиной. Высоким, холёным, в дорогом костюме. Вообще вся обстановка квартиры, куда они с Холмсом прорвались, говорила о таком богатстве, которое простому человеку и вообразить трудно. — Я дам тебе денег! Сколько захочешь! Я дам тебе власть! Любую должность! — Меня моя должность вполне устраивает. А деньги твои хочется тебе в глотку вогнать. Чтобы насытился. Или такие как ты, никогда удовлетворены не будут? Чего тебе не хватало, что надо было Майкрофта… — голос бывшего сыщика сорвался, и Ватсон увидел, как это холодное безэмоциональное лицо искажается в гримасе искреннего горя. — Это не я, говорю тебе! Это всё ошибка! Большая фатальная ошибка! Пос… Тонкая рука Холмса вцепилась в шею говорящему, и тот захрипел, страшно пуча глаза. Ватсон невольно отвернулся. Он имел несчастье наблюдать, как неплохой, в общем-то, человек, обаятельный и смешливый, превращается в чудовище, без совести и жалости. Когда их только познакомили, Шерлоку не была чужда человечность. Он просто хотел расследовать дело, добиться справедливости. И когда понял, что ничего из этого не выйдет, принялся вершить её сам, не думая о последствиях. Собственная судьба была не так важна детективу, как расплата за оборванную жизнь старшего брата. Мужчина в руках Шерлока страшно хрипел и боролся, пытаясь разжать хватку. Джон не мог больше этого выносить. Он подошёл к камину, взял железную статуэтку, обернув её салфеткой, позаимствованной там же. Затем подошёл к парочке и точным, не мешкающим движением проломил противнику Холмса череп. Крепкое, красивое, мощное тело, о котором явно хорошо заботились, следя за питанием и регулярно водя в спортзал, ещё какое-то время отказывалось признавать смерть, хотя сознание уже погасло. Руки и ноги конвульсивно дёргались, сердце пыталось гнать кровь. Тело не хотело умирать. Ещё только сегодня утром оно получило вкусный завтрак и многообещающий поцелуй от любовницы. Как же можно поверить, что вечер придётся встретить уже как кусок падали. Двое мужчин стояли над ним, наблюдая. Джон намеренно не смотрел на Шерлока. Боялся. Но вот успокоились последние сокращения мышц, и врач чуть поморщился — сфинктеры расслабились и умерший обделался. — Надо максимально замести следы, — сказал Ватсон. — Заметай, не заметай — вычислят. Лестрейд хорошо помогал нам с сошками поменьше, но тут не его уровень. И всё же… давай. Двое напарников действовали чётко и слажено. Каждое движение было не раз согласовано ими, не раз отрепетировано. — Теперь домой, — сказал Джон. Шерлок без спора согласился. До Бейкер-стрит добирались в молчании, в конце решили чуть пройтись, подышать. Сыщик чуть потягивался, отводя руки за спину, и улыбался, глядя на хмурое небо в просветах домов. — Чушь всё это, что месть ничего не даёт. Даёт! Ещё как! Ватсон не спорил. Убитый был уже четвёртым, кого Холмс обвинил в гибели Майкрофта. Сначала Джон думал, что добравшись от исполнителей до заказчика Шерлок успокоится и они смогут… может быть, они смогут жить нормально. Если выживут. И даже предложил свою помощь, хотя изначально у них был совсем другой уговор. И какое-то время так и было. Холмс даже перестал принуждать Ватсона к постельным утехам. Не врывался больше по ночам, не припечатывал к стенам днём. Тихо-мирно расследовал дела, даже вроде выпивал с Грегори Лестрейдом, но однажды ворвался в гостиную, горя глазами, как в самые пугающие для Джона времена, и объяснил, что нашёл новые нити в этом деле. Ладно, заказчиков могло быть несколько, и Ватсон просто поверил в гений своего странного соседа, но потом история повторилась, и до бывшего доктора дошло, что у сыщика просто поехала крыша, и он продолжит убивать снова и снова. Снова и снова находя виновных в убийстве брата. И этим он отныне будет жить. Надо было решить, что с этим делать… — Кто первый в душ, Джон? — голос Шерлока будто разбудил Ватсона. Он и не заметил как они дошли до квартиры. Некоторое время просто стояли в коридоре. Доктор изучал полосу засохшей крови на лбу сыщика. Он так и не понял, чья она была. — Присяжные были правы, — сказал Джон. — Это я убил свою жену. — Вау. — Но вот нашу дочь убила она. Скрытая форма шизофрении. Мэри была немного странной, но кто из нас не без странностей? У Рози резались зубки в тот день. Она температурила и капризничала. Мы с ног сбились, вымотались. Когда Мэри неожиданно схватила Рози и… я ничего не успел предпринять, Холмс. А когда жена пошла на меня… я просто защищался. — Но в суде тебе не поверили. — Шерлок… ты же сознаёшь, что убийца Мая давно на том свете, и ты… — Джон! — сыщик врезал кулаком в стену около головы Ватсона. Тот лишь усмехнулся. Схватил обеими руками лицо Холмса и впился в его губы своими. Прежде инициатором их близости всегда выступал Шерлок. Это больше походило на насилие, когда жертве приходится терпеть, чтобы с ней не сделали чего похуже, но сегодня, сейчас, всё было совершенно иначе. Джон буквально рвал одежду на Шерлоке, покрывая холодную кожу поцелуями. — Джон… — Гибкий и сильный, как стальной прут, — шептал врач в редкие паузы. — Слетевший с катушек психопат-убийца. Ты пахнешь потом, кровью, смертью… И чёрт меня дери, если я тебя отпущу. Если я тебя потеряю. Ты — мой приз в этой жизни, за всё дерьмо, что она вылила на меня. А я — твой. — Джон… боже… — Как у тебя язык не обжигает от этого слова? — Ватсон добрался до ширинки и расстегнул её. Бельё даже снимать не пришлось. Возбуждение детектива сумело обойти преграду в виде тонкой полосочки хлопка. — Ты… — Я люблю тебя, долбанный ты параноик. И сдохну вместе с тобой, когда нас придут брать, — как раз на этом слове врач взялся рукой за основание члена сыщика, а ртом обхватил головку. — Послуш… Холмс тихо застонал, опуская обе руки на плечи партнёра. Потом что-то осознал, стащил перчатки и вернул ладони на место. Джон ласкал его жадно и страстно, но недолго. Выпрямился. Встал. Дрожащими руками с трудом расстегнул ремень, приспустил брюки и трусы до колен, так как воевать с ботинками не было ни сил, не желания, и сам сел, насадился. Сам поймал подходящий ритм и снова принялся целовать Шерлока. Это был фейерверк. Боль и наслаждение, разделённое на двоих. И всё кончилось довольно быстро. Джон просто рухнул на грудь Шерлоку, чувствуя между их животами собственную сперму и сперму Холмса у себя внутри. — Джон… — пальцы сыщика нежно поползли по пояснице вверх. Замерли у лопаток. Погладили. — Я… я тоже тебя… Ватсон улыбнулся и поцеловал Холмса в плечо. — Давай. Скажи. Я не хочу умереть, не услышав этого. — … люблю. — Ну и отлично. А в душ можем сходить вместе. Давай я помогу тебе встать.