С миру по нитке

Осторожное прикосновение к скулам. Лицо будто в объятиях. В объятиях тонких, шершавых, сильных, бесконечно нежных пальцев. Поцелуй в подбородок, в губы, в нос. Наконец — в закрытые глаза. — Пожалуйста, Шерлок… — Джон. — Прошу, не надо. Уходи. — Ну куда же я уйду, если только пришёл. — Вообще уходи. Оставь меня. Забудь… — Джон… — Я ослеп, Шерлок! — Ватсон срывается на крик и вырывается из держащих его рук. — Я… лучше бы я умер… — Джон, послушай… — Будто ты сказал бы иное, случись это с тобой! — верный друг просто кричал и плакал. — Если бы одна из твоих пробирок взорвалась и осколки выжгли бы эти твои бирюзовые звёзды! — Джон схватил подушку и принялся махать ею перед собой, желая попасть по Шерлоку. — Что я теперь могу, кроме того, чтобы быть обузой?! Балластом! Освоить азбуку Брайля и писать блог по твоим рассказам?! У Ватсона натуральная истерика. Даже если Холмс и пытается что-то говорить, Джон его не слышит. И не может попасть по нему подушкой. И вообще определить, где сейчас детектив. И только мысленно представляет, как тот смотрит на эти слёзы и сопли. С сочувствием? Жалостью? Как быстро это сменится чувством вины, когда уйти и бросить совесть не позволяет, и оставаться рядом нет больше сил. — Если бы ты ослеп, я бы ушёл, — выдыхает вымотанный вспышкой отчаяния Джон и убирает подушку себе за спину, облокачиваясь на неё. — Ты и так невозможен, а стал бы вообще невыносим. Как бы ты вёл свои расследования, потеряв зрение? А больше ты ничего делать не умеешь. И не любишь. Тишина. Джона окутывает тишина. Может, Шерлок уже ушёл? Ватсон закрывает глаза ладонями, уткнув локти в колени и продолжает уже сам себе: — Что теперь делать? Чем заниматься? Я больше не смогу быть врачом, не смогу быть спутником сыщика… Не смогу увидеть его невозможные глаза, его губы… его кудри… Вообще больше никогда не увижу его… — Джон очень старается сдержаться, но слёзы льются с удвоенной силой. — Я так его люблю… Кто-то садится на кровать. Доктор чувствует это. — Я тоже люблю. Я очень люблю своего Джона. И не знаю кого благодарить, что он не погиб, не оставил меня в одиночестве. Зрение — это очень важная часть нашего восприятия мира, но иные лишены его с рождения. А то и слуха заодно. Слабо утешает, но, Джон… Доктор напрягается, ожидая, что его коснутся, но этого не происходит. — Лучше потерять глаза, чем жизнь. — Чёрта с два это лучше! Легко тебе рассуждать, когда это случилось не с тобой! Снова немного тишины. Душной давящей тишины. А потом… — Хочешь, я тоже лишу себя зрения? Если тебя это утешит и успокоит. — Совсем спятил?! — Я не шучу. Правда, тогда придётся жить на пособие… А так я планировал зарабатывать на нас двоих. — Холмс, не смей! — Джон, перепуганный донельзя, вытягивает руку, пытаясь нащупать Шерлока. — У меня есть парочка веществ, — продолжает тем временем сыщик и судя по движению матраса, встаёт, — закапать в глаза и… — ШЕРЛОК!!! — Будем во тьме на пару. — Чтоб тебя! — доктор спускает ноги с постели, и прямо так, босиком движется на голос, выставив руки перед собой. — Не смей этого делать! Не смей, слышишь меня?! — Но ты же сказал… — А если я скажу тебе с крыши спрыгнуть… чёрт, кому я это говорю! Тебе Джим велел, ты спрыгнул… — Джон находит, наконец, Шерлока. — Холмс, ну нельзя же так в самом деле! — Джон утыкается в тёплую грудь, обтянутую тоненькой рубашкой, между полами распахнутого халата. Всё это сообщили ему другие органы чувств и воображение. Утыкается и замирает. Греясь его теплом, дыша его запахом. — Не смей! Обещай! Что бы я не говорил и как бы невозможен не был! — А ты обещай больше не прогонять. И не бить. Хоть бы и подушкой. — Холмс… я стану совсем другим. Этот факт нельзя будет игнорировать и ждать, что я смогу всё делать, как раньше. Приспособлюсь… Буду жить на пособие. — Жить на пособие или стоять у паперти с протянутой рукой я тебе не дам. Как раньше не будет, но мы что-нибудь придумаем. Наладим. Посмотрим, как пойдёт. — Посмотрим? — Джон поднимает голову и улыбается. Ладони Шерлока вновь обхватывают его лицо. Наверняка сыщик смотрит прямо в… — Мне будет очень не хватать твоего доброго взгляда, — очень тихо и очень серьёзно говорит детектив. — Но я с тобой в этой тьме. Я рядом. Я помогу. Джон вздыхает. Его ладони смыкаются вокруг таллии Шерлока. — И я не верю, что ты бросил бы меня. — Ну конечно, не бросил бы… — Ватсон вздыхает снова, на сей раз успокоенно. — Но прежде я терпел твои капризы, а теперь тебе придётся терпеть мои. — Уверен, мы с ними справимся. Мы со всем справимся, Джон. Когда это говорит он, Шерлок Холмс, Джон Ватсон не может ему не верить. Доктор сам тянется вперёд и вверх, желая получить поцелуй. И получает его.