С миру по нитке

И храбрый человек может бояться. Джон со стоном закончил очередной круг по комнате и ещё разок взглянул в зеркало. Ничего не изменилось. Щека по-прежнему распухшая, красная, будто вот-вот лопнет. Левый глаз уже почти не видно, не открывается. А зуб болит так, что хочется уже своими руками его вырвать, чтобы прекратить мучения. Все домашние способы снять, или хоть уменьшить боль, испробованы и без толку. Вариантов нет — придётся ехать к стоматологу. И срочно. Если, конечно, так поздно ещё хоть кто-то принимает. Джон засел за телефон. Говорить он не мог и искал клинику, где его могли бы принять прямо сейчас и была возможность записи онлайн. Да ещё чтобы цены не очень сильно к звёздам улетали. На весь Лондон такая оказалась одна — на другом конце города. Записавшись, и убедившись, что заявку приняли, Джон двинулся в коридор. Никогда ещё процесс одевания куртки не был таким мучительным. Малейшее движение отзывалось на зубе. Спуск по лестнице показался пыткой. Но это всё были семечки перед поездкой в такси. Посадив человека с жутким флюсом, и видя, что пунктом назначения является стоматологическая клиника, таксист не на минуту не затыкался, пытаясь вызвать пассажира на разговор, да ещё, кажется, пересчитал все кочки на дороге. Джон мог только мычать, уже почти теряя сознание от адской боли, что распирала десну, и был согласен уже хоть на пилу, хоть на скальпель, лишь бы вскрыли этот очаг боли и спасли его. Сунув таксисту явно раза в два больше чем нужно, Джон почти ничего не видя перед собой, думал только о том, как бы дойти до дверей, не слушая, что там кричит ему этот горе-водитель. Ещё пять шагов. Ещё три. Ещё два. Один… *** — Шерлок, что у тебя с голосом? Сорвал? Это и так ясно. Шипишь, тебя вообще не слышно. Мороженого переел? А может в порыве страсти всю ночь кричал? Ха-ха! Ладно, я не о том. Так, господа медики. Кто у нас сегодня главный по клятве Гиппократа? Знаю, рабочий день закончился и все хотят домой, но у нас тут клиент нарисовался. С острой болью. Говорит, а точнее пишет, что не доживёт до утра. Нет, сверхурочные не оплачу. Исключительно из любви к искусству. — Я не могу, у меня семья дома голодная! — И я. Ребёнка из садика нужно забрать! — А у меня свидание! Что я, зря бельё кружевное покупала? — Угу. Ясно. Бессемейный и совершенно свободный у нас только мистер Холмс. Да и бельё кружевное ему без надобности. Что ты там шепчешь, Шерлок? Что у тебя тоже личная жизнь есть? Угу. Понятно. Значит что — оставляем этого неизвестного бедолагу умирать от боли до утра? Угу. Угу. Хорошо. Вот и договорились. Болящего примет Холмс, остальные свободны. До завтра! *** Джон считал себя довольно храбрым человеком. Как ни как он прошёл войну. И нет, он не боялся стоматологов! Он до жути боялся иголок и уколов… А тут без укола явно не обойдётся… И Джон очень хорошо помнил, как ставил пломбу на этот самый зуб пару лет назад. Врач взял шприц с вот-такенной иглищей! Она была почти с ладонь Джона. Если не больше. И толстая, как спица. Представив, что такой кусок железяки сейчас вгонят ему в десну до самого упора, Джон тогда натурально в обморок упал. В кресле обмяк, его еле в себя привели потом. И вот сейчас кошмар повторится… Джон был согласен на лечение без анестезии, только бы не опять эта жуткая иголка… Стоматолога он еле разглядел, так всё уже плыло перед глазами. Да и что там разглядывать. Высокая фигура в голубой форме, шапочке по самые брови, и маске по глаза. — Добрый день, точнее ночь… — еле выговорил Джон. И ощутил, как по щекам побежали слёзы. Врач кивнул ему на кресло, и повернулся к Джону спиной, а лицом к своим инструментам. Джон с трудом забрался, сел… и увидел, как доктор повернулся с точно-таким же шприцом, о котором Джон вспоминал недавно. И с той же самой длиннющей иглой. Если бы не боль, и не жар, что заливал тело, Джон вскочил бы и убежал. Мужик он там, не мужик, служил-воевал — неважно. Но Джон просто не мог уже пошевелиться. Он только обречённо закрыл глаза и прошептал: — Я очень боюсь иголок… пожалуйста… можно без укола? Точнее, прошептал он что-то вроде «офень фофюсь ихолок» и так далее, но кажется, врач его понял. И замер, глядя сверху вниз. Конечно, это глупо. Укол — это обезболивание. Кто без него лечить будет? Да и самому же легче будет. Только секунду потерпеть… Ага, секунду своего самого сильнейшего страха. — Боитесь игл? — спросил врач. Видимо, он недавно сорвал голос, его было еле слышно, но в общей тишине клиники, где были, кажется, только они двое, да может, ещё охранник, Джон его услчшал. — Очень… можно… не нужно… прошу. Оба уставились на эту самую иглу. — Вы не почувствуете, — пообещал доктор. И Джон знал — это правда. В тот раз ему тоже от укола больно не было. Только страшно до одури. Джон не знал как ещё попросить. Как объяснить. Да и не мог уже говорить толком. Он только обречённо вздохнул и открыл рот. Чувствуя, что нижняя челюсть позорно дрожит. Конечно, врач обязан, и сейчас воспользуется… Джон услышал, как что-то стеклянно звякнуло. И — не веря себе — открыл глаза. Шприц был отложен в сторону. — Больнее чем сейчас вам уже не будет, — прошептал врач. — Я скальпелем. Очень быстро и очень осторожно. Пойдёт? Скальпелем! Да за милую душу. Скальпелей Джон не боялся. Скальпели он обожал. — Тогда приступим. Но я всё же хоть брызну анестетиком. Итак… *** Джону показалось, что у него во рту взорвалась ракета, когда врач сделал надрез, и вся боль, что распирала десну, хлынула наружу, вместе с тёплой кровью. Было больно. Но и в половину не так больно, как ещё минуту назад. Джон чувствовал, как доктор делает что-то у него во рту, слышал звон железных инструментов и кайфовал. С каждой минутой становилось легче. Казалось, десна и щека сдувается на глазах. Из разрывающей, боль стала вполне терпимой. Как от лёгкого пореза ножом. *** — Готово, — врач выпрямился. Джон и сам чувствовал, что готово. И улыбался, хотя с порезом это выходило не очень. — Спасибо! — он был готов расцеловать врача. За помощь. За понимание. За… Тот отошёл к раковине в углу — помыть руки, а Джон принялся выбираться из кресла. — Не за что. — Гм… есть за что. Правда. Могу я как-то… вас отблагодарить? — Можете. Врач обернулся. Стянул маску. У Джона быстрее забилось сердце. Стянул шапочку. Пушистые чёрные кудри прятались под ней. Те самые кудри, что Джон обожал распутывать, расчёсывать и гладить. — Я очень долго пытался отыскать тебя, Джон, когда закрыли твою парикмахерскую… — Шерлок… — Джон как во сне шагнул к нему. — Я тоже тебя искал. Ты не представляешь как… и… всё так нелепо получилось… Боже, я… Шерлок, ты… Джон подошёл вплотную, осторожно взял узкие ладони Шерлока в свои. Чуть погладил пальцы, что без шуток спасли его. — Мне столько нужно рассказать тебе, столько объяснить… Странно прозвучит, я знаю, но… мы можем поехать к тебе или ко мне?