С миру по нитке

— В дождь никогда ничего не происходит, так? — спросил Шерлок. Вообще для Лондона дождь — вполне нормальное явление. Тут почти постоянно хмурое небо и сверху что-то моросит. Но то моросит, к этому лондонцы привычны и уже почти не замечают, но тут уже два дня, а точнее третий, лило так, что даже из дома выходить не хотелось без крайней необходимости. Похоже, преступники думали так же. Шерлок набрал Лестрейду скорее просто чтобы услышать его голос, убедиться, что полицейский участок ещё не смыло и он всё ещё существует. — Кое-что существует! — ответил полицейский, что-то с аппетитом жуя. И не дожидаясь вопроса Шерлока, ответил: — Твой брат организовал нам доставку пирогов. Очень вкусных, кстати. Сейчас вот дегустируем с вишней. — Поздравляю, — Шерлок уже был готов положить трубку. Слушать дифирамбы брату сегодня было последним, что бы он хотел делать. — Холмс, подожди! — Лестрейд быстро дожевал то, что было у него во рту и вроде даже чем-то запил. — Вообще, я хотел тебе позвонить и предложить дело. Если возьмёшься. — Говори. — Знаю, на улице только плыть можно, но я хотел бы при личной встрече. Как всегда. Холмс глянул на потоки воды за стеклом. — Жди. Скоро буду. *** Делом оказался мужчина, примерно одних лет с ним и Лестрейдом. Бедно, но чисто и аккуратно одетый (был, до того как дошёл до участка, явно пешком, если судить по степени промокшей одежды и запачканным почти до колен ногам). Светлые, но уже побитые сединой волосы, промокли насквозь и с них стекали струйки воды. Вообще было похоже, что его вынули из реки, а не привели с улицы. — Джон Хэмиш Ватсон, — представил его Лестрейд, пока Холмс с интересом осматривал жертву стихии. — Пожалуйста, найдите мою дочь, — тихо сказал мужчина. Смотрел он при этом не на кого-то из них, а на собственные руки, сложенные на коленях. — Возраст, когда пропала? — деловито спросил Шерлок. — Возраст… Сейчас около восемнадцати. А пропала… когда ей было шесть. Джон Хэмиш Ватсон уткнул лицо в ладони. Лестрейд и Холмс переглянулись над его спиной. — Сначала вам необходим душ и сухая одежда, а потом уже все разговоры, — сказал Шерлок. — Если вы не хотите завтра же слечь с пневмонией и к концу недели умереть от неё же. Время, как я понимаю, у нас есть. Так что, сходите домой и… — Я не могу домой! Я не сумасшедший, не думайте! Я понимаю, как это выглядит, но… — Грег, ваш душ для бездомных работает? — Чинят. Но в такую погоду это просто невозможно. — Понимаю. Тогда, разрешите пригласить вас ко мне. Мой дом тут буквально в паре шагов. — Послушайте… Инспектор рекомендовал вас как лучшего, из знакомых ему сыщиков… — И он чертовски прав. Если хотите, чтобы я взял ваше дело — не спорьте. *** Душ в квартире Холмса располагался между двумя спальнями и имел стеклянные стенки. Непрозрачные правда, но всё же, не каждый на такое пойдёт. Джон Хэмиш Ватсон пошёл. Он мылся и грелся довольно долго. Холмс успел прибраться в доме, спрятав разные вещи, свои эксперименты, не предназначенные для человека неподготовленного, и даже отыскать в шкафу одежду, что могла подойти его гостю. Гость не споря и не спрашивая облачился в то, что ему дали, послушно уселся на кухне, грея руки о чашку с чаем. Глядя опять же в неё, а не на Холмса. — Я вас слушаю, — напомнил о себе Шерлок. Джон вздохнул. — Моя история покажется вам бредом, я пойму… но… Но… — Рассказывайте. *** Джон был отцом-одиночкой. Он даже не был женат на девушке, что оставила ему дочь, просто подкинув младенца под дверь с письмом-запиской. Мол, развлекались вместе, а тащить результат мне одной? Уж увольте. Вот вам, папаша, плоды рваного презерватива. Разбирайтесь. Соседи и друзья советовали сдать девочку в приют, но Ватсон взялся за её воспитание сам, и кое-как справлялся с этим, пока малышке не исполнилось шесть. Рози росла каким-то сорванцом в юбке, на неё и её проделки постоянно жаловались соседи, мамы других детей, воспитатели в детском саду. Джон считал, что это всё от недостатка внимания и отсутствия матери. Ему самому приходилось много работать и постоянно оставлять Рози на других людей. А потом в его жизни появилась Мэри. Прежде девушки, после первого же знакомства с Рози, убегали под благовидным предлогом и больше на горизонте не появлялись, но эта задержалась. Она была такой милой, и такой понимающей. А Джон так устал быть один, когда даже поговорить не с кем… Но Рози приняла пассию отца в штыки. Мэри сама умоляла Джона не ругать дочь за изрезанную ножницами любимую сумочку, искромсанное в хлам платье, которое они вместе выбирали для свидания в ресторане, и множество других дорогих сердцу вещей, испорченных самым жестоким образом. Он и сам думал, что крики и шлепки не лучший способ их подружить, но уговоры не работали. Дочь упорно твердила, что она ни при чём, ничего такого не делала, извиняться не будет, а Мэри — злая. Мэри только утешающе гладила его по руке, уложив голову на плечо, и повторяла «Ну не в детдом же её сдавать?» А потом… потом всё как-то так закрутилось… Мэри повела Рози на прививку, Джон ну никак не мог вырваться. Разговорилась с врачами, узнала её группу крови. Потом группу Джона. Заставила сдать тест на отцовство… Рози была ему никем. Разговоры о детдоме начались как очередной способ попытаться приструнить девочку, но в результате… В результате Джон отвёз её и оставил там. Он оставил Рози в детдоме и вернулся к Мэри. Было тяжело, он несколько раз порывался поехать и забрать Рози обратно, но девушка была такой нежной, такой тёплой, такой… Её так не хотелось терять. А Рози не была его дочерью. Джон решил, что будет Рози навещать, но та к нему не вышла. Не простила. А потом… Потом потекли годы жизни с Мэри. Он как-то закрутился в этой жизни, и его «не дочь» почти забылась. Многое было, через многое они прошли, и однажды, в пылу ссоры, Мэри бросила ему в лицо, что да, Рози тогда была не виновата. Что это она, Мэри, портила вещи, чтобы избавиться от его ребёнка. А тест ДНК был подделкой. Едва придя в себя от шока, Джон помчался в детдом, и узнал, что в первый же год прибывания Рози там, несколько детей сбежали, пытаясь вернуться каждый к себе домой. Всех быстро нашли. Кроме неё. И никто не знает, где Рози сейчас и что с ней. Он позвонил Мэри. Был довольно резок и категоричен в словах. Та сказала, что с неё достаточно и она уходит от него. Джон побежал в полицию, не обращая внимания на хлынувший дождь. *** — Я так виноват, так виноват… Я такой идиот… — Джон покачивался взад-вперёд, обхватив себя за голову. — Даже если она не была бы моей дочерью, даже если бы это она всё портила, я не должен был… Я предал её. Я бросил маленького ребёнка совершенно одного. Холмс пил чай. — Тут нужно чудо, чтобы найти её. Или хотя бы выяснить, что случилось с ней… Инспектор сказал, что такое под силу только вам одному, но я не думаю, что это под силу хоть кому-то… Уж не обижайтесь за такие слова. — Это да. А вы верите в чудеса, Джон? Джон ошарашено посмотрел на Шерлока. Впервые посмотрел на него, и осмысленно. *** Холмс тогда возвращался с дела в отвратительнейшем настроении. Дело он раскрыл, но чего стоило убедить этих твердолобых… Пока он придумывал эпитеты, и размышлял, на что потратить последние деньги, на такси или кафе, рассматривая и то и другое как спасение от ливня, увидел нечто удивительное. Девчушка лет шести, в платье и домашних тапочках, отважно шлёпала по лужам, глядя в почти растёкшийся лист бумаги, впоследствии оказавшейся картой, которую она сняла со стены в детском доме. И неважно, что это была карта Африки, с нарисованными жирафами и львами. Карта уже почти привела её домой. Шерлок знал, что самому с детьми лучше не связываться, и позвонил Грегу. Тот прислал своих людей очень быстро. Потом был долгий разговор с малышкой в участке, и спор двух мужчин. Грег был за то, чтобы отвезти Рози обратно в детский дом, Шерлок за то, чтобы найти её отца. В итоге победил Майкрофт, к которому обращался Грег, когда не мог переспорить Шерлока. Рози была вымыта, накормлена, уложена спать, а вскоре обрела приёмную семью, где её любили и хорошо заботились. Шерлок стал её крёстным и сейчас поддерживал в желании учиться на юриста. Это они так родителям и Майкрофту с Грегом говорили. Их общей тайной было, что Рози собиралась стать криминалистом и помогать Шерлоку в расследованиях. Она со школы мечтала стать его напарницей и уже не раз действительно помогала по мере своих сил. Фактически, она выросла с младшим Холмсом и Лестрейдом, и в участке бывала не реже, чем в школе. Джон смотрел на Шерлока в немом шоке. — Едва ли это она… это не может быть она… она… Где она? Кто её родители? — Наши с Майкрофтом. Юридически Рози наша с ним сестра, хотя я зову её племяшкой. И могу позвонить ей прямо сейчас. Узнаем, она или не она. Рози Эвр Холмс. Джон так смотрел на Шерлока, будто того свет небесный озарил или крылья выросли. — Она меня не простит… — А вот это узнаем тоже, — Шерлок взялся за телефон. — Она не злопамятная. Я однажды на её малиновое мороженое сел. Так она только пару раз в году об этом вспоминает. Не чаще… Рози? Привет. Не занята? Почему сразу случилось? — Шерлок глянул на Джона. Волосы у того уже стали подсыхать и распушаться. И были точно того же цвета, что и у Рози. Глаза под светом лампы — тоже. Те же нос и скулы. Даже фигура. Приземистая, крепкая, но очень приятная, пропорциональная. — Разве что-то плохое случается в дождь? Только хорошее. Вспомни хоть, как я нашёл тебя. Ладно-ладно, мы друг друга. Как скажешь. Ты не занята? Можешь тут с кое-кем поговорить? Узнаешь. И Шерлок протянул Джону трубку.