Летняя практика в Лихолесье

Арагорн очнулся утром в своей постели, раздетый и заботливо укрытый одеялом. Во рту было сухо, голова гудела как колокол. Выходит, он вчера уснул прямо за столом? Ну и стыд… вот и пей после этого эльфийское вино! Из-за занавесей доносился мощный храп Эминдила. Юноша встал, умылся, напился воды и обнаружил, что все не так плохо — гудение в голове постепенно улеглось, а других дурных последствий вчерашняя пирушка не оставила. Он натянул штаны и рубаху, и тут кто-то тихонько постучал в дверь. Это Нельдор зашел попрощаться; он был в дорожной одежде и сегодня держался гораздо бодрее. — Мы уезжаем, — сказал он, — так что прощай… нет, до свидания, — он пожал Арагорну руку. — Да минует тебя всякая беда! Когда снова будешь в наших краях, пошли мне весть, и мы обязательно встретимся! — До встречи, друг, — ответил юноша. — Да хранят тебя Валар для радости и счастья! Нельдор кивнул и пошел прочь пружинистым быстрым шагом; он обернулся и помахал на прощание рукой, прежде чем скрыться за углом. Вздохнув, Арагорн вернулся в комнату.  — С добрым утром, спящий красавец! — встретил его Эминдил. — Ладно, ладно, не обижайся — с кем не бывает с непривычки! Эх, душевно вчера посидели! — добавил он, сладко потянувшись. — Нельдор уехал, — сообщил Арагорн. Он был опечален расставанием больше, чем хотел себе признаться. — Что ж, парень отправился домой, — посерьезнев, сказал следопыт. — Пора и нам собираться. Что нужно было, мы сделали; Леголасу не терпится уехать в горы, задерживать его не стоит; и мозолить глаза королю нам совсем ни к чему. Да и в Ривендол надо бы вернуться поскорее… Так что мы, наверное, поедем уже завтра. Это же он сказал Леголасу. Эльф, которому вчерашние возлияния пошли скорее на пользу, чем во вред, заглянул к ним после завтрака. При словах Эминдила лицо его омрачилось. — Жаль… я понимаю, вам пора возвращаться, и все равно… Прошу, не торопитесь, гостите здесь, сколько душа пожелает!  — Спасибо на добром слове, но… нет. Ты ведь собираешься на заставу? Леголас кивнул, опустив глаза.  — Ну, и нам уже хочется домой. Так что ни нам, ни тебе нет причин откладывать отъезд. Как ни разумны были соображения Эминдила, на душе у Арагорна стало совсем грустно. Вот и расстанутся они с Леголасом и с Линдиром. Как знать, суждено ли свидеться с ними вновь? Эльфы отправляются воевать, уберегут ли они себя? И приведет ли когда-нибудь его дорога под сень громадных деревьев Леса? Вчера за едой и вином легко было рассуждать о жизни и смерти; сегодня же неопределенность собственной и чужой участи предстала перед Арагорном совсем в другом свете. — Что ж, значит, наши пути расходятся, — вздохнув, сказал Леголас. — Ладно. Не будем сейчас горевать об этом, отложим грусть до прощания… Я постараюсь проводить вас немного. Надо, однако, вам снарядиться как следует — дорога будет непростой, да вы это знаете лучше меня. Помолчав, Леголас спросил, придут ли люди в полдень в Зал Совета, где должны были собраться ополченцы. Эминдил кивнул. — А после того отец приглашает вас и меня для отдельного разговора, — добавил эльф. Следопыт принял и это приглашение. Леголас затем ушел — перед скорым отъездом у него было полно дел, — в отличие от Арагорна, которому и заняться-то толком было нечем. Даже его походную одежду кто-то привел в порядок: юноша нашел ее на сундуке, чистую и тщательно зачиненную. После скучного утра, проведенного в тягостных размышлениях, он почти охотно пошел на собрание. Он, правда, опасался, что и сегодня не обойдется без споров и препирательств — у эльфов, похоже, не в обычае было держать свое мнение при себе или бездумно подчиняться чьим-либо приказам. Однако на сей раз народу было куда меньше, встретились в основном единомышленники, так что все разговоры были по делу и вопросы решались быстро; обсуждение продолжалось спокойно и буднично, как будто речь шла о подготовке охоты или пира. Трандуил тоже пришел на собрание, сухим голосом объявил, что отдает дело защиты и укрепления северной границы под начало Леголаса, и после того в основном молчал. С Леголасом собралось десятка четыре эльфов, хорошо владеющих оружием. Войско, прямо скажем, небольшое, ну да эльфы воюют не числом, подумал Арагорн. Первый отряд — дюжина воинов — собирался отправиться уже завтра, чтобы приготовить место для остальных. Мастера и те, кто хотел участвовать в строительстве, должны были присоединиться к ним через несколько дней. Леголас попросил нескольких своих сотоварищей помочь в тех или иных приготовлениях к походу — и на этом все разошлись. Беседа в кабинете у Трандуила получилась невеселой: тень расставания нависла над всеми. Королю, видно, нелегко далось решение снова отпустить Леголаса на злосчастную заставу; он утратил свое обычное холодное величие и то и дело бросал на сына грустные взгляды. Сам Леголас теперь, когда все сложилось согласно его желанию, держался очень спокойно. — Отец, не могу я знать наперед, что и как получится у нас, — сказал он мягко в ответ на расспросы Трандуила, что именно он со своим отрядом собирается делать в горах. — Зависит от того, часто ли орки будут наведываться к нам из-за перевала. Если часто, придется воевать, а не строить… А метели в горах начинаются уже в первый месяц осени. Тогда орки уйдут из Озерного края, а мы вернемся. Видишь, не так надолго я и уезжаю. — Ладно, чему быть — того не миновать, — со вздохом молвил Трандуил. — Надеюсь все же, что тебе хватит благоразумия и осторожности, чтобы уберечь себя и товарищей. — Я постараюсь, отец, — кротко ответил Леголас. Король снова вздохнул и обратился к людям: — Эминдил, Арагорн, я знаю, что вы тоже выбрали свой путь и желаете отправиться домой. Значит, и с вами нам предстоит распрощаться. Вы отказались от вознаграждения, но, я надеюсь, примете то, что пригодится вам в пути. Дарами короля оказалось красивое и добротное походное снаряжение местной работы — легкие и вместительные сумки, прочные кожаные пояса, перевязи и ножны для мечей, украшенные изящным серебряным тиснением, и два шелковистых серебристо-зеленых плаща. — Мечи в этих ножнах не затупятся и не сломаются, и тем надежнее оборонят вас от врага, — пообещал король, — а плащи укроют не только от непогоды, но и от недоброго взгляда. И, прошу, примите это от меня — в знак моей благодарности и в память о нашей встрече. С этими словами он вручил Эминдилу и Арагорну по фибуле из расписанного эмалью золота. У Эминдила брошь изображала свернувшегося дракона, у Арагорна — летящего сокола. «Все-таки он сумел одарить нас драгоценностями»,— подумал Арагорн, с поклоном принимая вещицу. Затем король пожелал узнать, каким путем они думают выходить из Леса. Услышав, что люди собрались идти по Старой дороге, Трандуил переглянулся с Леголасом и покачал головой. — Это не лучшая дорога, — сказал он. — Если вы пойдете туда, вам не миновать Чернолесный Хребет, а там расплодилось чересчур много нечисти. Лучше вам подняться против течения реки на пару дней пути и оттуда идти к северо-западной опушке. Я дам вам и лошадей, и провожатых — мне не хотелось бы, чтобы у вас были трудности в дороге. Во всяком случае, не на моей земле. — Благодарим тебя от всей души, король, — сказал Эминдил. — И раз уж мы идем в Ривендол — не желаешь ли ты передать владыке Элронду послание, на словах или письмом? — Возможно… Тогда я вручу его вам при отъезде, — сказал Трандуил. — А сейчас, прошу, разделите со мной дневную трапезу. Они отобедали в том же зале с расписными стенами. За едой они старались не касаться грустных и тревожных тем, разговор зашел об охоте и звериных повадках. Тут эльфам равных не было. Они редко когда охотились для забавы, но добыть дичь или пушного зверя и оборониться от медведя мог любой. Арагорн не утерпел и спросил, что же за страшные чудовища угнездились в Чернолесных горах — он вспомнил, что и Нельдор рассказывал ему что-то подобное. — Не застольный это разговор, — чуть усмехнувшись, сказал Леголас. — Но, если тебе так любопытно, я скажу. Там повсюду ползают гадюки, а в последнее время стало полно пауков, вот таких, — он развел руки, — с волка ростом. И паутина им под стать, толстая, как веревки, и липкая, как рыбий клей, кое-где все деревья обмотаны ею. Эти пауки, случается, ловят в свои сети оленей… Я с год назад очутился там — еле выбрался, весь был в липкой гадости. Туда действительно лучше не соваться без нужды. Будь это кто другой, Арагорн решил бы, что рассказчик преувеличивает, но за Леголасом он такой слабости не замечал. — Как же вы терпите этакую нечисть на своей земле? — ляпнул он и тут же устыдился дурацкого вопроса. — Не так-то просто избавиться от них, уж очень они плодятся. Хорошо еще, мы успеваем не давать им расползаться, — спокойно ответил Леголас. — Можно, конечно, сжечь их вместе с лесом, но, согласись, это не лучший способ… Мы оставили его на крайний случай.  — Надеюсь, вам не придется иметь дело с такими тварями, — сказал Трандуил и поднял кубок. — Да будет ваша дорога легка и благополучна и приведет к желанной цели! Этим пожеланием они закончили застолье и, распрощавшись с королем, вернулись к себе. Арагорн переложил свои пожитки в новую сумку, подогнал по себе перевязь и пояс, всунул меч в новые ножны — они явно были изготовлены по мерке — и на этом его сборы закончились. Тоскливые мысли снова осадили его. Только вчера он так разумно успокаивал Нельдора, а сейчас сам нуждается в утешении! Ненадолго хватило ему бодрости духа! В расстройстве и досаде на себя, Арагорн в одиночестве отправился бродить по Чертогам. Бездумно блуждая по переходам, он оказался в той части пещер, где были мастерские. Тут было теплее, чем в других местах, из кузницы тянуло жаром и запахом окалины, слышны были удары молотов и молоточков. Встречные эльфы, в рубахах с закатанными рукавами и плотных фартуках, с заплетенными, упрятанными под повязки волосами, с некоторым удивлением смотрели на праздного гостя. Юноша свернул в другой коридор и неожиданно вышел в освещенные дневным светом просторные помещения — тут ткали и шили. Девы-мастерицы встретили его шутками и смехом — похоже, мужчины нечасто захаживали сюда. Смутившись, Арагорн поспешно отступил, и вдруг мелодичный голос окликнул его по имени. Из-за станка с незаконченным гобеленом вышла Сильвинет. Сегодня она была одета в светло-зеленое, как ивовый лист, платье с нежным цветочным узором, золотистые косы были закручены в тяжелый узел, незабудковые глаза смотрели ясно и ласково. При свете дня она была еще прекраснее, чем в сумраке Привратного чертога. - О, на ловца и зверь бежит! — сказала она. — Здравствуй, Арагорн! Не меня ли ты искал? Юноша торопливо поклонился, пробормотав приветствие. — Ну, даже если наша встреча случайна, я рада видеть тебя! — продолжала Сильвинет. — Пойдем-ка под небо, тебе, наверное, прискучила каменная кровля! Она провела Арагорна чередой переходов, и через ворота они вышли наружу. День был ясный, солнце светило сквозь кроны деревьев мягким золотисто-зеленым светом. Пахло листвой и речной свежестью. Они дошли до моста и, опершись на невысокое каменное ограждение, стали смотреть в темную быстро текущую воду реки. Струи течения плавно переплетались и закручивались, иногда в глубине тенями скользили рыбы, над водою во множестве носились стрекозы с темно-синими, блескучими, словно сапфиры, крыльями. — Что-то ты нынче не весел, Арагорн, — заметила дева. — Прости, госпожа… мы завтра уезжаем… — И это печалит тебя? Ты не хочешь покидать наши Чертоги? — Нет, но… я не знаю, что ждет нас… и вас… и мне тревожно, — неожиданно для себя признался юноша. — Чего же ты боишься? Арагорн растерянно взглянул на нее. Больше всего он боялся, что друзья его будут убиты в стычках с орками; но высказать свои страхи вслух он не решался, как если бы его слова могли накликать беду. — Трудно расставаться с товарищами, не зная, доведется ли свидеться вновь, — сказал он наконец.  — Все в руках Благих Стихий… — молвила Сильвинет. — Знаешь, у нас есть поверье, что между спасителем и спасенным возникают узы, неразрывные, как узы родства. А коли так, то по крайней мере ваши с Леголасом пути обязательно пересекутся, хоть и неизвестно, где и когда это случится… Сейчас ты грустишь оттого, что ждешь разлуки; а ты начинай сразу ждать новой встречи, так будет куда лучше! Арагорн улыбнулся — почти те же слова он говорил Нельдору. Сильвинет улыбнулась ему в ответ. — Вот видишь, ты уже не так мрачен! А теперь подумай о тех, кто остался дома, — как рады будут они твоему возвращению! Да, это было чистой правдой — его возвращению будут рады, и не только мать и владыка Элронд. У Арагорна было в достатке добрых приятелей среди эльфов и людей Ривендола. Может быть, они тоже беспокоятся о нем… — Спасибо тебе, госпожа, — сказал он искренне, — ты напомнила мне, что лучше ждать радости от будущего, чем с тоской оглядываться назад! — Зови меня по имени, — попросила Сильвинет. — И знаешь что? Расскажи мне о своем доме. Я ведь никогда не была в Ривендоле, а мне любопытно знать, как живут наши дальние родичи! Арагорн стал рассказывать. Сильвинет действительно интересовало все — в каких домах живут эльфы Ривендола, во что одеваются, какие песни поют и в какие игры играют… Потом она стала расспрашивать юношу о его родителях и друзьях, и разговор незаметно свернул на детские проделки и шалости. О, тут Сильвинет было что вспомнить! Детство у эльфов длинное, и она не теряла времени даром. Скоро уже Арагорн весело смеялся над ее рассказами. Чего только стоила история о мыльном отваре, налитом в рог Трандуила перед самой охотой! Или о стручках-хлопушках, которые они с Леголасом ухитрились подсунуть под кресла советников перед началом совета. Подсохшие стручки стали лопаться с громким треском как раз тогда, когда Арассин затянул особо торжественную речь. — Видел бы ты его лицо! — хихикнув, сказала Сильвинет. А однажды ей удалось отличной синей краской выкрасить лилии на лужайке. То-то все удивлялись — до первого дождя… За беззаботной болтовней время прошло незаметно. Солнце клонилось к западу, под деревьями сгущались тени. У Арагорна на душе полегчало, рядом с Сильвинет невозможно было предаваться унынию. Леголасу повезло с сестрой, ничего не скажешь! — Спасибо тебе, Сильвинет, — еще раз сказал юноша, — я бы и не подумал, что мне сегодня может быть так весело! Только вот я, наверное, не порадовал тебя красноречием… — Подумаешь! Ты слушал открыв рот, а это еще лучше! Не в последний раз видимся, в следующий приезд ты сквитаешься со мною! — смеясь, отвечала девица. И тут Арагорн ощутил странную уверенность в том, что он действительно когда-нибудь вернется в Лес и встретится с теми, кого он оставлял здесь. Он больше не чувствовал себя чужим, как будто узы, о которых говорила Сильвинет, связали его со всем Лесным Народом. Теплое чувство уверенности и спокойствия не покидало Арагорна и вечером, когда они с Эминдилом снова ужинали у Леголаса. На сей раз на вино особо не налегали, разговоров о смысле жизни не вели и ужин съели быстро, но расходиться не хотелось — это был последний вечер в уюте и безопасности. Эльф с задумчивым видом перебирал струны лютни, Эминдил перелистывал книгу — местный бестиарий, включавший чудищ всех размеров и мастей, начиная с летучих мышей-кровососов и заканчивая драконами. Арагорн заглянул ему через плечо — книга была раскрыта на странице с подробным и выразительным описанием некоего «живоглота елового». Существо, изображенное на рисунке, покрытое зелеными — точь-в-точь еловыми — иглами, состояло в основном из пасти с рядами острых зубов. Занятные зверюшки обитают в темных чащобах Леса! Вдруг раздался настойчивый и громкий стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в комнату поспешно вошел мальчишка-подросток, напомнивший Арагорну Нельдора — такое растерянное и тревожное было у него лицо. Он передал Леголасу записку — узкую полоску тонкой бумаги или пергамента, исписанную мелкими непонятными закорючками. Леголас, отложив лютню, всмотрелся в закорючки, брови его сдвинулись, губы плотно сжались. — Тиндал, беги, покажи это Лоэндилу — пусть не ждут утра, выезжают прямо сейчас, — сказал он мальчику, возвращая записку. — Передай, что тогда я со второй дюжиной поеду завтра. Если Лоэндил захочет что-нибудь сказать мне, пусть зайдет. А потом найди Гэлиона — пусть предупредит остальных, чтобы были готовы к рассвету. Тиндал, кивнув, умчался. — Что случилось? — спросил Арагорн, уже догадываясь об ответе. — Опять опоздали, — произнес Леголас с горечью. — Это голубиное письмо из Дубравы. Два дня назад орки прошли перевал большим отрядом, десятков в восемь… Наши отстреливают их по дороге, и Лаэдрос успел послать весть в поселок, но заставу против орков не удержать. В Дубраве ждут нападения. А, тьма! — в бессильной злости он ударил кулаком по колену. Арагорн тут же вспомнил о Лальвене и Феннет и чуть не обмер от беспокойства, но спрашивать о них не стал: он опасался услышать, что дети остались в поселке, который вот-вот осадят орки, да и добавлять терзаний Леголасу не хотел. Эминдил положил руку эльфу на плечо.  — Зато никто теперь не скажет, что ты зря поднял суету, — хладнокровно сказал он. — Спокойно. Орки не дойдут до Дубравы так быстро, тем более что Лаэдрос не даст им передышки, так ведь? На худой конец, сутки в поселке продержаться можно. — Да… наверное… — Леголас провел по лицу руками и встал. — Ладно. Сейчас ничего уже не поделаешь, будь что будет… Теперь вот что… Он вышел в кабинет и вернулся оттуда со своим оружием — луком и двумя ножами. — Я знаю, что каждый воин выбирает себе оружие по руке и умениям, но… я хотел бы отдать это вам, на память, — сказал он смущенно. — Я хотел сделать это завтра, но, боюсь, будет не до того… — он протянул лук Арагорну. — Возьми, сейчас он покажется тебе тугим, но очень скоро он станет тебе впору. Из этого лука сложно промахнуться. И это тоже вам… — он вручил Арагорну и Эминдилу по кинжалу. Арагорн был тронут. Он знал, что эльфы очень трепетно относятся к личному оружию и неохотно расстаются с ним; то, что преподнес им Леголас, было не просто подарком — такие дары вручали только близким друзьям или кровным родичам. — Благодарю тебя, друг, — от души сказал он. — Достойная вещица, — заметил Эминдил, разглядывая блестящий, острый как бритва, безупречно сбалансированный кинжал с удобной рукоятью.  — Если бы не вы, мне бы уже никакое оружие не пригодилось, — Леголас грустно улыбнулся. — А так я подобрал себе новое. Теперь я будто родился заново… Эминдил подошел к столу и разлил по кубкам вино. — Давайте выпьем — за то, чтобы наше оружие никогда не изменяло нам, поражало то, что должно поразить, и чтобы нам не приходилось пользоваться им слишком часто. Да не отвернется от нас воинская удача! Они осушили кубки.  — Леголас, тебе нужна наша помощь? — спросил Арагорн. Тот покачал головой. — Да нет… чем уж тут поможешь… мы уже почти все приготовили… — Тогда мы пойдем — нам тоже надо быть готовыми к рассвету, — решительно сказал Эминдил. — Нам ведь сначала по пути, вот мы и поедем с твоим отрядом, и тебе не придется ждать нас. — Да… вам надо отдохнуть перед дорогой… — с отсутствующим видом пробормотал Леголас. — Доброй ночи и спокойного сна! — добавил он, опомнившись. Пожелание Леголаса пропало даром — Арагорн спал плохо, его мучала тревога за детишек из Дубравы, и всю ночь мерещились шаги и стуки, но он не мог сказать, был ли это сон, или действительно кто-то всю ночь ходил под дверью. Эминдил поднял его до света, и в назначенный час они, одетые и полностью снаряженные, пришли в Привратный Чертог. Первый отряд под предводительством Лоэндила уехал еще до полуночи, но в чертоге все равно было полно народу — вооруженные до зубов воины из дюжины Гэлиона, провожающие их друзья и родичи; кто-то все еще подносил вьюки, мешки, связки стрел… Леголас был уже тут — он, похоже, вовсе не ложился. Люди подошли к нему, и тут в чертог вошел Трандуил, бледный, с кругами под глазами; казалось, ему стоит усилий сохранять на лице обычное бесстрастное выражение. К удивлению Арагорна, рядом шагал Линдир в дорожной одежде, с оружием в руках и перекинутой через плечо объемистой сумкой; он был, как всегда, с виду совершенно спокоен. Все склонились перед королем. Тот не стал говорить долгих речей, а просто поблагодарил уезжающих за доблесть и самоотверженность и пожелал им воинской удачи.  — Доброго пути и вам, Следопыты Севера! — сказал он людям. — Мы расстаемся в тревожный час, но, какие бы бури ни грозили всем нам, надеюсь, им не по силам будет одолеть столь храбрых и умелых воинов. Если судьба когда-нибудь снова приведет вас сюда, знайте, что наш Лес открыт для вас. Что до дороги, я даю вам спутника не только до границы, но и до самого Ривендола — Линдир будет моим посланцем к владыке Элронду, он же и передаст мое письмо. Линдир с самым серьезным выражением поклонился. Арагорн готов был броситься ему на шею от радости — такого подарка он не ожидал! Обратная дорога покажется теперь вдвое короче! Только вот Леголаса жалко, как бы пригодилась ему помощь мудрого друга… Ладно, наверняка это дело они решали сообща…  — Прощай, Король Лесов, — отвечал между тем Эминдил. — Процветания твоей стране и твоему народу, пусть преумножатся ваши друзья и сгинут недруги! Трандуил кивнул и обернулся к Леголасу. Мгновение он молча смотрел на сына, потом крепко обнял его и шепнул: «Береги себя!». — До свидания, отец. Мы обязательно вернемся, — сказал Леголас тихо и твердо. Он опустился перед королем на колено, прижав руку к сердцу и склонив голову, потом быстро встал — словно распрямилась пружина — и воскликнул:  — Пора! Ворота отворили. Подседланные и навьюченные лошади ждали их снаружи, на холодной затуманенной поляне перед мостом. Арагорну и Эминдилу подвели уже знакомых им коней. Очень скоро оставшиеся вьюки и сумки были приторочены, оружие прилажено, всадники поднялись в седло и отряд рванулся с места в карьер. Они мчались той же дорогой и так же быстро, как тогда, когда ехали сюда. Поначалу все кругом было скрыто туманом, только ближайшие к тропе деревья возникали из белесой мути и проносились мимо. По мере того как солнце набирало высоту, становилось теплее, туман постепенно рассеивался, лучи пронизывали его, словно светящиеся копья. Эльфы неслись молча, как тени, только копыта лошадей глухо стучали по мягкой лесной земле. Арагорн весь отдался бешеной скачке, ему казалось, что он летит над землей как птица, плащ крыльями развевался у него за спиной, ветер обдавал лицо. Он не мог бы сказать, сколько это длилось, время не то мчалось вместе с ним, не то стояло на месте. Он очнулся только после полудня, когда всадники ненадолго дали лошадям передохнуть, и потом вновь понеслись вперед. Тропа постепенно поднималась, через какое-то время Арагорн бросил взгляд по сторонам — и узнал места, они были уже недалеко от устья горной речки, и их с отрядом пути должны были скоро разойтись. Гэлион, скакавший впереди, придержал лошадь, Леголас нагнал его и, крикнув что-то, осадил коня. Люди и Линдир приняли в сторону, отряд промчался мимо них и вскоре свернул правее и скрылся за деревьями — эльфы торопились на помощь своим сородичам. Оставшиеся четверо спешились и некоторое время молчали, почему-то не находя слов. — Вот и пришла пора нам расстаться, — с волнением начал Леголас. — Странно… если бы не эта напасть, мы бы, может, и не встретились никогда… Нас свели вместе случайность и беда, но, если бы я намеренно искал друзей, я не нашел бы лучших. Эминдил, Арагорн, мне нечем вернуть вам долг — да такие долги лучше и не возвращать, — но я никогда не забуду, что вы сделали для меня. Наши судьбы отныне сплетены, а значит, наши пути еще пересекутся, я знаю это.  — Ты не смог бы дать лучшего обещания! — сказал Эминдил, рассмеявшись. — Чтобы оно исполнилось, тебе придется следить за собой и не кидаться очертя голову в толпу орков! А то обидно будет, если наш труд пропадет зря! Ладно, Леголас, — продолжил он серьезно, — ты хороший парень, и я рад, что нам удалось помочь тебе. Не морочь себе голову вечной признательностью, не так уж много мы сумели сделать. Да хранят тебя Валар! Арагорну, обычно бойкому на язык, сейчас решительно не шли на ум цветистые речи. — Я буду ждать встречи с тобой, Леголас, — проговорил он наконец. — А если судьба будет медлить, я сам проложу свой путь так, чтобы он пересекся с твоим. — Да, тебе по силам сделать это, — сказал Леголас задумчиво. — Ты сможешь сам управлять своей судьбой…  Неожиданно он улыбнулся широко и открыто, как ни разу не улыбался за время их знакомства; на щеках у него появились ямочки, и от этого его лицо стало совсем мальчишеским:  — И знаешь, кубок твоей жизни всегда будет по меньшей мере наполовину полон!  — Только пей из него осторожно, а не то захмелеешь! — подмигнув, посоветовал Линдир. Арагорну краска бросилась в лицо, он хотел было обидеться, но ему вдруг стало смешно. Он уверен был, что Линдиру никто не рассказывал о его промашке; опять дивный эльф видит его насквозь! — Ладно, сколько ни прощайся, расставание легче не станет, — Линдир крепко обнял Леголаса. — Удачи тебе, мой мальчик. Будь осторожен, береги себя и других. А впрочем, ты справишься, я уверен. Главное — не теряй надежды! Леголас ничего не ответил, только кивнул. Он по очереди обнял Эминдила и Арагорна, потом вскочил на коня. — Доброго пути вам, друзья! — звенящим голосом воскликнул он, глаза его сияли. — До встречи! Да охранят вас Благие Стихии! Он свистнул, конь взвился и понес его широким стремительным галопом. «До встречи!» — снова услышал Арагорн сквозь перестук копыт, светлый конь и всадник сверкнули вдруг в солнечных лучах и тут же исчезли в лесном сумраке.  — Ну что ж, нам тоже не стоит медлить, — сказал Эминдил. — Наша дорога ждет нас. Им предстояло одолеть еще много лиг по чащобам и бездорожью, равнинам и горам, верхом и пешком, прежде чем перед ними раскроется Долина и засияют приветливо огни дома владыки Элронда… У Арагорна в душе смешались печаль и радость. Он чувствовал, что за эти две недели изменился сильнее, чем за целый год, хоть и не смог бы выразить ясно, в чем состоит перемена. Он вдруг стал частицей большого Мира, его дорога сплелась с другими в единый Путь, и, хоть он по-прежнему не знал, что за судьба уготована ему, он больше не страшился неизвестности: главное было — не терять надежды. И с легким сердцем он направил свою лошадь на лесную тропку — дорогу в неведомое и удивительное будущее.