Он называет тебя пташкой

      … Гора сжал мех с вином в руке так, словно мечтал его уничтожить. Так оно и было. В душе бушевало ярое стремление что-то сломать. Возможно даже, что-то красивое. Григор до боли закусил нижнюю губу, горячая кровь бросилась в лицо, и даже унылые капли дождя не охлаждали. Прийти в себя… Он жадно хлебнул вина, стараясь взять себя в руки. Это походила на молитву перед битвой. В висках пульсировала боль, стискивая большую голову словно медвежьим капканом, а Гора как-то тупо осознал, что нужно контролировать себя, иначе он просто сделает с девчонкой что-то ужасное…       …В глазах королевы, в прекрасных зеленых глазах, явно читается презрение и ненависть. Так давно они друг друга знают, с тех пор как он юным рыцарем приехал в Ланниспорт… За это время Григор научился различать все оттенки чувств и эмоций Серсеи Ланнистер, да и она разучилась их скрывать перед ним. Что-то было странное в их отношениях, но оба, видимо, получали от них ровно то, чего хотели. Григор обладал самой роскошной женщиной королевства, и дело было не в физической близости, нет. Обладал, потому что Серсее нужен был свой человек, который сделает, что сказано, не сдав ее отцу, не закатывая сцен ревности, не упрекая в ее неприкрытом стремлении к власти. Много чего Гора успел выслушать от венценосной любовницы за годы их прерывающейся во время разлук связи. О Джейме Ланнистере догадался, впрочем, сам. Слепым идиотом он никогда не был. Почему Серсея не была верна возлюбленному братцу? А Григору было плевать на это. Гора имел побольше многих ее любовников — с ним она раскрывалась, показывала себя настоящую. Это значило больше, чем то, что Серсея Ланнистер раздвигала ноги еще перед кем-то. Не то, чтобы Гора хранил ей верность в походах, да и женился он дважды.       — Он сказал, что хочет устроить помолвку между Джоффри и девчонкой Старк, — ядовитые слова струились из уст королевы, мечущейся по спальне. — Паршивый пьяница. Как я могла не подумать об этом? Он с этими Старками из ума выжил.       — Старшая дочь лорда Старка? — переспросил Григор. — Довольно логично. Ты бы предпочла в качестве невестки Маргери Тирелл? Старуха там похитрее лорда Старка и амбиций у нее немерено.       — Санса Старк глупа, как пробка! — запальчиво выкрикнула Серсея, теряя самообладание. — Я не хочу, чтобы мой старший сын женился на дуре!       — И это вся причина? Многие женятся на дурах, — рассудительно заметил Гора, с годами привыкнув не скрывать от королевы наличие ума, да и недолго ему удавалось это делать.       Правда, тут он, видать, сглупил. В его лицо полетел тяжелый кубок с вином, и он едва увернулся. Так Григор утвердился в мнении, что Серсея отчего-то ненавидит Сансу Старк. В версию с глупостью он тогда не поверил. Вероятно, все дело в странной нелюбви к Старкам в целом. Почему? Были у Горы кое-какие соображения…       … Головная боль помешала Григору проанализировать ситуацию как следует и осознать, насколько в действиях леди Старк крылся голый расчет, а насколько это было идиотским планом перепуганной девчонки. Соблазнить Немого… Откровенно говоря, годами Григор не видал своего слугу рядом с женщинами. Да и, кажется, не пленялся он их прелестями. После смерти жены, которую бедняге пришлось убить своими руками, медиец словно потерял интерес ко всяким утехам подобного рода. И все же, видя, как он смотрит на Сансу Старк, Гора не на шутку встревожился. Нет, не предательства испугался воин. Знал он, что Немой никогда его не подставит. Его напугала перспектива того, что девчонка разобьет бедняге сердце. Когда выбираешь между чувством и долгом, это всегда сложно, а уж в случае Немого, перевесит долг. Сочувствие слуги слегка смущало Григора, а уж сбивчивые извинения леди Старк и внезапные рыдания подливали масла в огонь. Теперь у бедняги Немого голова набекрень будет. Проклятье, а королева права. От Сансы Старк одни проблемы…       …Когда королева смеялась, она была прекрасна. Нет, Горе нравилось и когда Серсея Ланнистер злилась, и когда она торжествовала над врагами, и когда на нее находили моменты откровенности, но по-настоящему живой она казалась, когда хохотала. Сейчас женщина открыто смеялась как никогда в жизни, серебряная тиара с голубыми сапфирами съехала с головы, волосы растрепались, зеленый шелк платья смялся, но все это несовершенство было чудесным, просто чудесным. Григор поймал себя на мысли, что прижал бы ее к стенке и взял прямо сейчас, но на фоне ее последних беспокойств из-за Эддарда Старка…       — Представляешь, эта дура пришла ко мне и рассказала о планах своего отца!       Бледная кожа королевы светилась, на ней распустился несвойственный ей румянец, золотые локоны тряслись в унисон с безудержным хохотом. Что-то дикое проступало в этот момент в ее лице. Григор наблюдал за царственной любовницей, сидя в массивном дубовом кресле, которое ножками крепко всадил в пол. Он задержался в Королевской Гавани, поскольку Серсея испытывала беспокойство и в конечном итоге… Они дошли до высшей степени откровенности. Гора дал понять, что знает о ее маленькой тайне (не озвучивая напрямую), а она поделилась новостью о странном Старке, который решил ее запугать. Серсея искренне недоумевала. Он что, полный кретин? Человек чести, скорее, пояснил Гора. Только все равно королева не поняла.       — Зачем? — коротко спросил Гора…       … И впрямь… С какой целью леди Старк могла пойти против своей семьи? Он еще не привык тогда к мысли о том, что в мире существуют и наивные люди. Потом, уже зная о том, как девица жила в Королевской Гавани заложницей, пришел к своим выводам. Это было неизбежно. Королева регулярно упоминала девчонку Старк даже в своих письмах. Правда, пока Пес не проявил к пленнице странный интерес, Гору не слишком и беспокоила она.       — Заткни ее, ради всех богов, — раздраженно рыкнул Григор Клиган слуге, осознавая, что непоправимое уже случилось. — Или я сделаю это лично. Я на охоту.       Он уходил от глухих рыданий девчонки, которая вполне возможно оплакивала не свою участь и страхи перед ночью, а каялась. В голове Горы бодро маршировали пехотинцы, пиная его в затылок на ходу, скакали тяжелой поступью рыцари на конях, отбивая дробь в висках. Хреново ему было, хреново, а сквозь пелену тошноты, предшествующей приступу (а что, если он потеряет контроль, что тогда, проклятье, нет, не сейчас) лишь смутно пробивалось какое-то чувство неловкости перед Немым. Охота была отличным способом отвлечься. Остановка… Да в любом случае нужна, ему хреново, девчонке хреново, Немому хреново. Незапланированный привал, но если Григор не пустит кому-то кровь, он ведь чего доброго сделает что-то ужасное. Слишком свежи воспоминания о том дне, когда…       … Игрушки были отменными, и Григор с мрачной усмешкой осознал, что хоть этот кукольщик видел в нем наследника. Если уж не поганый папаша, этот мерзкий сукин сын, который смотрит на Гору, как на ненормального, так посторонний человек хоть делает подарки, думая о Григоре как о наследнике рода. Сам факт наследия не то, чтобы сильно морочил голову Горы — он не отличался такой уж жадностью, знал уже в детские годы, что многое берется правом силы. Нет у тебя замка и своих людей, можно как-то это все завоевать, заслужить. Но когда внезапно твое право, твое реальное право оспаривают и начинают уделять лишнее внимание сероглазому мальчонке, который еще мечом то не владеет, это уже не дело. Долго в нем это нарастало. А когда началось? Да тогда, наверное, когда Гора грохнулся с коня или с дерева? Он точно не помнил, но после этого впервые пришла боль, ужасная боль, которая приковала Григора к постели на целые сутки. Он лежал, ощущая, как в голове бьется птица, тошнота волнами окутывала его, ни помогали никакие настои из трав. Ужасное состояние для всегда крепкого и здорового парня. Худшее заключалось в том, что это не закончилось. Он прислушивался к своим ощущениям, предвестникам Белой Боли и редко ошибался. В такие моменты Гора становился особенно раздражительным, его тело протестовало и это выливалось в какие-то формы разрушения, становилось немного легче…. Тогда… Тогда он увидел братца, но глаза застилала пелена и с губ сорвался злой рык, он еще помнил перепуганный взгляд Пса и….       … Григор всаживает клинок в тело молодого оленя, не успевшего отрастить рожки. Добыча не самая лучшая, жаль, не встретил кого поопаснее… Было бы хорошо пустить кровь огромному матерому зверю, вымотаться в схватке с ним, и придя к костру, просто завалиться спать, срубленным погоней и вином. Правда неблагоразумно такое устраивать, нет, не сейчас… Схватка с каким-нибудь кабаном дело рискованное, да и выследить надо. Кого поймал, того и поймал… Остается надеяться, что это поможет.