Он называет тебя пташкой

      Дикость, какая дикость! Санса умерла бы от позора, если бы боль отчасти не приглушала чувства. Раздеться на глазах у двух почти незнакомых мужчин! Если бы ее матушка узнала, она бы… Она бы просто не поверила своим ушам! Благородная, безупречно воспитанная дочь принимает ванну перед грубыми воинами! Оставалось только разделить с похитителем ложе, чтобы расположить его к себе! Тут Санса некстати вспомнила о Серсее, которая манила и влекла мужчин. О, королева была подобна прекрасному сверкающему бриллианту! Она блистала и покоряла, вызывая у всякого желание завладеть ей, присвоить ее себе! Но какой же недоступной и величественной королева казалась! Снизошла бы она до Горы, чтобы облегчить нелегкое положение? Или предпочла бы соблюсти гордость и умереть? Санса подозревала, что коварная златокудрая львица использовала бы все, что возможно, включая собственное тело, если бы пришлось. Но не так воспитали Сансу!       Септа Мордейн полагала, что вежливость, целомудренность и скромность — главные благодетели юной девы. Санса охотно следовала многочисленным правилам, подчинялась воле старших и делала все, что от нее требовали. Она даже гордилась собственным совершенством, кокетливо смущаясь своей идеальности. Особенно по сравнению с некоторыми. Например, с ее собственной сестрой! Да, Санса была старшей из дочерей и на ней лежала огромная ответственность! Леди мать неоднократно беседовала с Сансой наедине. Она рассказывала о том, как следует блюсти честь и исполнять долг по отношению к семье. Не даром леди Кейтлин была урожденной Талли, а девиз этого великого семейства гордо гласил: «Семья, долг и честь». Для благородной девицы это в первую очередь означало сохранить чистоту до свадьбы. Нетронутость юной жены позволяла мужу верить в то, что и в браке она будет хранить верность. Ведь бытовало мнение, что если молодая невеста предавалась разврату до свадьбы, то ее уж точно ничто не остановит в браке. Не целомудренную невесту могли вернуть родителям после первой брачной ночи! Ведь никому не хотелось, чтобы от такой жены родились бастарды. Санса искренне верила в то, что порядочная девушка должна соблюсти приличия до свадьбы. Речь шла не о страхе с позором отправиться домой, но об уважении к себе! И пускай строгие законы, которые блюли благородные девицы, нисколько не касались знатных господ. Раньше Санса искренне верила в то, что доблестные рыцари и прекрасные принцы не способны на измену. Раньше… Какой же потрясающей дурой она была! Узнав своего жениха получше, Санса просто не захотела думать о будущем. Она просто старалась прожить очередной день в Красном Замке, не сойдя с ума.       И вот она здесь. Где же все то, что должно ей помочь? Доспехи настоящей леди… Интересно, окажись на ее месте Арья… Что бы она предприняла? Дикий волчонок, бурная и непокорная младшая сестренка, которая бегала как мальчишка, лазала по деревьям и дралась с детьми слуг… Сдалась бы она? Скорее всего, нет. Выхватила бы меч, неизвестно как выкраденный из оружейной и потребовала, чтобы Гора и Немой выматывались! Арья всегда была сильной, куда сильнее, чем Санса. Санса же не могла похвалиться стойким характером. И ей приходилось подчиняться. Сдаваться и ломать себя вновь и вновь…       — У нас впереди целая ночь. Правда, через полчаса вода остынет, — насмешливо сказал Гора, который сидел на деревянной скамье, честно отвернувшись.       Санса испуганно покосилась на широкую спину мужчины. Неловкими руками она начала расшнуровывать домотканую рубаху, которую Гора дал ей еще в начале путешествия. Удивленным взглядом Санса скользила по запылившейся, грязной ткани, изумляясь, что все это время ходила в ЭТОМ. Какая гадость…       — Что вы там копаетесь, леди Старк? — Санса была уверена, что сейчас услышит что-нибудь вопиющее, что-то такое, что должно ввергнуть ее в пучины стыда и отчаяния. — Если не можете раздеться сами, я вам помогу.       Она не ошиблась. К горлу подступил нервный смешок. Надо же. Уже научилась предугадывать слова и поступки Горы! Ему так нравилось провоцировать и сбивать с толка! Вызывать эмоции. Неожиданно вспомнилась странная фраза, которую Санса прочла в дневнике леди Элирии, одной из образованнейших и известнейших представительниц семейства Старков, жившей триста лет назад. Она писала много интересного: заметки об управлении, воспитании детей, лекарственных растениях. Но интересней всего были ее размышления о любви. Их Санса читала внимательней всего. Впервые столкнувшись с фразой, которая сейчас пришла на ум, Санса не поняла, что это значит. «На самом деле любят не добрых, милосердных и всепрощающих. Любят сильных, тех, кто способен причинить и сильную боль, и подарить острое наслаждение». Сейчас... Сейчас, взглянув в сторону Горы, она неожиданно смутилась. Впрочем, увидев, как Немой пихает хозяина в бок, Санса отвлеклась от мудрой цитаты. Еще несколько дней назад она бы залилась краской и не осмелилась посмотреть на мужчину после предложения ее раздеть. Теперь... Надо же, смелость приносит свои плоды! Потрясающее зрелище! Гора получает тычок и терпеливо это сносит! Не каждый день такое увидишь. Да и отвернувшийся Гора, который терпеливо ждет, пока пленница разденется…       — Благодарю вас, милорд, но я справлюсь сама, — с достоинством сказала Санса.       Она уже успела оглядеться по сторонам и осознать, что ей будет некуда спрятать свои прелести, если Гора обернется. Смешная мысль! Цепляние за ложную безопасность как во дворце, где она была послушной домашней зверушкой для Джоффри. Забавный маленький хомячок, которого выкинуть нельзя, поскольку матушка не позволит. При этом зверек раздражает, ведь хозяин предпочитает львят. Но как же забавно хомячок пищит, если сжать ему шейку! О, питомца всегда хорошо кормили и наряжали, чтобы радовал взгляд хозяина. Но кому какое дело до чувств хомячка? Санса горько улыбнулась. Да если Григор Клиган захочет, он не только обернется! Поздно уже быть такой наивной дурой. Не по возрасту и не по опыту!       Санса сглотнула и, ухватившись за края рубахи, быстро, почти со злостью потянула ее наверх, стягивая через голову. Волосы разметались по обнаженным плечам, прикрыв полные округлые груди с аккуратными розовыми ореолами. От прохлады ли в комнате или присутствия двух мужчин, но соски тут же затвердели. Санса непроизвольно покраснела. Она быстро распутала завязки на брюках, но замерла как дикий зверек, опасаясь их снимать. Рассеянно оглянулась и локоны хлестнули ее между лопаток. Нужно было спрятаться за бадьей! Самый страшный момент наступит, когда она полностью обнажится. Вдруг… Вдруг тогда Гора и развернется, а потом увидит ее целиком… С кровью, стекающей по внутренней стороне бедер… Какой стыд! Санса нервно попятилась и зашипела, ударившись попой о край бадьи. Густой пар клубился над горячей водой и в воздухе пахло полевыми травами. Санса до крови закусила губу, ругая себя за бестолковое поведение. Гора нетерпеливо заерзал. Девушка рванула брюки вниз вместе с опаясывающими бедра тряпицами, быстро прикрыла интимные места рукой и ринулась в воду.       БЛАЖЕНСТВО! Первая мысль, посетившая девушку: «Какое блаженство. О, Семеро, благодарю вас!» Даже ее бедный живот, который все еще пульсировал и ныл, поблагодарил за здравое решение. Да, ради такого стоило жить и умирать! В ее случае, скорее, унижаться и трепетать. Санса едва не застонала от удовольствия, ощущая как горячая чистая вода обволакивает ее тело, смывая не только пыль, кровь и пот, но и усталость, страх и отчаяние последних дней.       — Ну наконец-то, — протянул Гора.       Опомнившись, Санса подтянула ноги, согнув их в коленях и обняла себя. Густые рыжие волосы разметались по сторонам. Часть из них намокла, пряди потемнели, облегая стройное тело и скрывая обольстительные формы. Да, у Сансы была статная изящная фигурка, которую она так любила подчеркивать прежде, когда только прибыла на Юг. Придворные портнихи создавали для бледнокожей, прелестной северянки подлинные произведения искусства из атласа и шелка, придавая юной девушке женские формы. Санса с Джейни ежедневно крутились у зеркала и мечтали о том дне, когда станут такими же, как взрослые красавицы из свиты королевы-львицы. Но все эти мечты… Они оказались горькими на вкус. Потому что Санса выросла и похорошела для того, чтобы оказаться в постели убийцы отца и других северян. Она стала выше, ее груди приобрели идеальный размер, бедра округлились, а платья, которые было недосуг менять, уже не скрывали, что девочка повзрослела.       Ее тело стало темницей. Слабое и красивое тело, которое нисколько не помогало ей выживать. Оно лишь служило соблазном. Оказавшись обнаженной в одной комнате с Горой, Санса в полной мере осознала это.       — Полегчало? — внезапно спросил он, и Санса удивленно вскинулась, уставившись на воина, который честно сидел спиной к ней и глядел в стену.       — Что? — переспросила она тоненьким напряженным голоском.       — Боль, — сказал Гора. — Я приказал служанке добавить трав для такого случая.       Санса уставилась на мужчину в немом удивлении. Такой простой вопрос… Как же давно никто не спрашивал ее ни о чем подобном! Нет, во дворце у нее были служанки, которые менялись каждую неделю. Ее кормили и следили за тем, чтобы она не уморила себя голодом, не причинила себе вреда. Но забота эта была вынужденной. Просто ценная заложница не должна умереть раньше времени. И как же давно никто о ней … не заботился. Почему здесь и сейчас? Почему именно Григор Клиган? Попросил добавить травы, чтобы ее живот меньше болел. Григор Клиган. Тот, кого она всегда считала опасным безумцем. Точнее нет, не всегда. Ей хватило дурости восхищаться его силой во время Турнира Десницы. Она чувствовала исходящую от него опасность уже тогда. Рыцарь, закованный в черные латы, пугал, но и притягивал своей неудержимостью, своим напором. Насколько он опасен, она узнала тем же вечером. От Пса.       — Да, — сдавленно сказала Санса. — Спасибо. Мне стало значительно легче. Но все еще немного болит.       В глазах девушки предательски защипало, и она сморгнула едкие слезы. Зачем она в ванну забралась, позорясь на глазах у посторонних? Чтобы сидеть и думать обо всякой чепухе или чтобы как следует отмыться? Санса зачерпнула из небольшой плошки горсть мыльного корня и начала ожесточенно оттирать кожу. Вода постепенно утрачивала прозрачность и окрашивалась, впитывая в себя грязь, пыль и кровь. Наверное, после такого путешествия ей понадобится принять не одну ванну. Только вряд ли они здесь задержатся.       — Немой, налей ей макового молока, — сказал Гора. — И мне тоже.       Санса удивленно посмотрела на воина. Ей было страшновато при мысли о снадобье, которое септа называла «водицей зла», а мейстер Пицель, напротив, «надеждой умирающих». Он казался славным и ласковым, мейстер Пицель. Септа Мордейн начала раздражать своей строгостью с тех пор, как они прибыли в Королевскую Гавань. Ее правила и указания казались нелепыми и устаревшими при дворе! То, как общались другие придворные дамы… Сансе нередко казалось, что она ведет себя как Одичалая из-за Стены! Все эти нелепые требования и строгие приказы… Санса искренне полагала, что септа заблуждалась, да и вообще слишком стара, чтобы что-то понимать. Как и отец. Он понятия не имел о том, что такое настоящая любовь и хотел лишить Сансу искренних сильных чувств. Только увидев голову отца и септы на пиках, Санса поняла, какой же она была дурой. Как она ошибалась в ласковой и прекрасной королеве, в галантном и блистательном принце… Наверняка Санса многое не знала и о других видных людях при дворе. Возможно, септа была права, когда говорила о маковом молоке.       — Я не уверена, сир Клиган, — тихо сказала Санса.       Она все еще чувствовала себя нечистой. Возможно, грязь осталась внутри? Привнесенная стараниями людей, которым она доверяла прежде. Такую грязь не смоешь даже горячей водой, мыльным корнем и жесткой щеткой.       — Проклятье, я не собираюсь уговаривать. Я что, нянька? — вспылил Гора. — Немой, налей мне, леди Старк решила мужественно терпеть боль!       Налей мне? Санса только тут осознала, что воин собрался это пить.       — А зачем вам маковое молоко? — робко спросила она. — Ведь это…       Сильнодействующее средство, избавляющее от болей. Когда тяжелораненый человек должен пережить ампутацию, например. Или если женщина не может разродиться больше суток. Но Григор Клиган? Неужели он такой, как те несчастные, которые, пристрастившись к пагубному снадобью, отдаются пороку, доводя себя до слабоумия и медленно уничтожая тело?       — ...ведь это нужно, когда сильно страдаешь… — продолжила Санса.       К тому же… К тому же она никогда не видела людей, принявших маковое молоко, и не знала, как воин будет себя вести. Вдруг потеряет над собой контроль, как…       — Надо же, — голос Григора Клигана прозвучал особенно язвительно. — А я и не знал!       Санса безмолвно смотрела на Гору. Неужели этого огромного воина может снедать какой-то недуг? Боль, сводящая с ума… Боль, от которой теряют рассудок… Что-то шевельнулось в глубине Сансы. Какая-то робкая, мимолетная мысль, задевшая ее подобно пыльному невесомому крылу бабочки.       Он ведь был как безумный, когда убивал тех разбойников. Трудно представить, что Гора, который невозмутимо сидит сейчас на деревянной скамье, не пытаясь ее разглядеть, трудно представить, что он был способен на такую чудовищную жестокость. Что, если… Санса взволнованно провела рукой по лицу.       — Пожалуй… Пожалуй, я тоже выпью немного макового молока, — медленно сказала она. — Вы правы. Незачем терпеть боль.       Немой подошел к ней, деликатно отводя взор и протянул небольшую чашку с жидкостью. Белая густая жидкость, которая была похожа на обычное молоко. Интересно, почему они возили с собой такое снадобье? Ведь Гора не был похож на человека, который утешается напитками. Он пил вино во время привалов, но Санса не замечала, чтобы мужчина сильно пьянел или глупел, как бывало с северянами во время застолий в Винтерфелле. Загадка…       Санса задумчиво кивнула и улыбнулась. Немой прятал взгляд, и она сказала: "Спасибо". А затем взяла чашку и сделала осторожный глоток. Сладковатый вкус, какие-то жирные комочки в густой жидкости. Она настороженно прислушалась к ощущениям, а потом залпом допила. Задумчиво оценила свое состояние. Нет, ничего особенного. Даже легкое летнее вино, которое она распробовала в Королевской Гавани, ударяло в голову сильнее. Пфф…. Санса разочарованно стукнула кулачком по глади воды и в лицо ее полетели мелкие брызги.       — И это все? — разочарованно протянула девушка. — Я столько слышала о маковом молоке и была уверена, что удовольствия от него куда больше!       — Больше удовольствия? — Гора подавил смех.       Судя по тому, как мужчина запрокинул голову назад, он выпил маковое молоко залпом. Из смешной маленькой чашечки, которая выглядела нелепо в его огромных грубых руках.       — Да! Как же желание танцевать, обнять весь мир, поцеловать прекрасного принца при всех и неважно, что люди подумают?       Санса обняла себя за плечи, растирая скользкую спину ладонями, стараясь смыть с влажной кожи грязь. Жаль, что спину не видно, когда у тебя голова повернута в другую сторону. Какая несправедливость! Санса завертелась, проверяя возможность увидеть собственные лопатки. Один придворный поэт сказал, что лопатки ее как две маленькие птички, которые тщетно рвутся на волю из сетей шелкового наряда! Тогда она была восхищена красотой оборота, но сейчас ей казалось, что это просто глупая пошлость!       — Надо же, какие у вас желания возникают, леди Старк! — голос Горы прозвучал словно издалека. — Но принцев здесь нет, как видите.       Санса надула губы. Ей не понравилось, что комната раздвигалась. Придется кричать, чтобы собеседники ее услышали, а септа всегда говорила, что настоящая леди не имеет права повышать голос. Лишь в двух случаях леди может вопить — рожая дитя и умирая. До родов Сансе пока что далеко!       — Принцев нет, — серьезно кивнула Санса. — Но! Я уже да-а-а-в-но не желаю целовать никаких принцев! Потому что принцы… Они мерзавцы. Кажутся прекрасными, добрыми и галантными, а оказывается…       Она ребром ладони рассекла поверхность воды, непроизвольно повторяя взмах меча, который отделил голову ее отца от плеч.       — Кстати, на вашем месте я подошла бы поближе. Здесь становится все просторней, а кричать я не желаю. Это в конце-концов невежливо, сир Клиган! — заявила Санса.       В дверь, тем временем, постучались, и Гора тут же потянулся к мечу.       — Посмотри, — кивнул он Немому, и слуга встал, отходя к двери.