Чувства и разум

      Шорох осыпающихся стройматериалов, которые были в полу, заглушали любые прочие шорохи и звуки. Доска, на которую ладонью оперся Акаши, сорвалась следом и с глухим стуком упала на злополучный шкаф.       — Коки, отзовись!       Такую бытовую аварию обычный-то человек без переломов может не перенести, а парень еще и не до конца восстановился, и риск не выбраться живым из-под обломков рос в геометрической прогрессии. Вряд ли те роботы будут их вечно чинить — они не созданы для служения человеку, просто парни с травмами так удачно подвернулись.       Спрыгивать на этаж ниже было опасно, поэтому Акаши принялся высматривать что-то, на что можно приземлиться в первую очередь. На глаза попадалась лишь старая низкая тумбочка, журнальный столик (который прыжка парня может просто не перенести) и книжный шкаф с пыльными книгами и трескающимися полками. Лучшим вариантом была тумбочка, но повредить ногу из-за того, что она сломается, не хотелось. А пока парни бродили по этажам в поисках квартиры, он запомнил, что дверь в это место только выбивать, и не хлипкими силами двух живых, а тараном.       Но что, если Фурихата еще жив? Тогда уйти и не сделать ничего будет сущим кощунством.       Поэтому, глубоко вдохнув и закашлявшись от поднятой пыли, парень переполз к краю и с максимальной осторожностью начал спуск. Одежда цеплялась за острые края пола, одну ладонь обожгло болью из-за торчащих осколков доски, а когда, ненадолго повиснув на вытянутых руках, парень не смог нащупать ногами опору, сердце ухнуло куда-то в живот. Но потом, дотянувшись носками до возможной точки опоры, он медленно расцепил руки и, слегка покачавшись на шатком предмете, устоял и выдохнул. Все прошло лучше, чем могло бы, и это не могло не радовать.       Пакет в руках сильно мешался, но расставаться с ним Акаши еще не собирался — потом он может просто не найти, куда его поставил, а запасы еды очень важны в их положении. На голову посыпалось немного известки, и красноволосый помотал головой, пытаясь стряхнуть ее. В комнате раздавались шорохи, и парню оставалось лишь надеяться, что это не только из-за обломков.       — Коки, ты живой?       Со стороны шкафа раздалось копошение и тихие заглушенные стуки. Вероятно, парня придавило шкафом. Акаши тут же поспешил ему на помощь. Ровно посередине стенка треснула, и щели хватало, чтобы просунуть туда пальцы. Парень, вцепившись в ссохшуюся древесину, потянул ее изо всех сил, чувствуя и слыша треск. То и дело раздавались толчки с внутренней стороны — Фурихата способствовал собственному освобождению.       Совместными усилиями приличный кусок шкафа оторвался, и Сейджуро, потеряв равновесие, свалился на пол рядом. Из дыры стали выпадать какие-то лохмотья, что раньше было вполне приличной одеждой, а следом, кашляя и пытаясь как можно глубже вдохнуть свежего воздуха, выбрался и сам Фурихата. В одной руке он продолжал прижимать к себе найденные им вещи, в волосах у него запутались опилки и пыль, отчего волосы казались светлее своего оттенка с серыми прядями. На лице под глазом и до самого подбородка была легкая царапина, но в целом парень выглядел неплохо.       Судьба им благоволит, раз парни до сих пор не погибли и не имеют существенных травм.       — Ты как? Ничего не сломано? — Акаши, поднявшись, подошел к парню и заглянул в шкаф. Одежды была куча, но в основном все составляла теплая верхняя. Пара шуб были проедены молью и от них практически ничего, кроме названия, не осталось, но несколько ветровок были еще целыми и, на первый взгляд, прочными и годными для ношения. Восемьдесят лет — сносу нет, это точно.       Фурихата, чуть подрагивая от испуга и шока, выполз из шкафа и свалился на пол рядом.       — Я думал, что умру там… Либо меня раздавит, либо задохнусь, — парень облегченно рассмеялся, и Сейджуро почувствовал, как тяжелый камень переживаний рухнул с плеч. Казалось, даже дышать стало легче. — Там дверца хлипкая была. Когда мы упали, меня отдавило внутрь, в эти лохмотья.       — Я бы не сказал, что тут одни лохмотья, — Акаши вытащил наугад самую целую куртку и приложил к себе, оценивая. Слишком большая для него, но выбора не было.       Коки проследил за его действиями, запрокинув голову. В таком неудобном положении, в котором он лежал (но вероятно, мышцы приятно тянуло, поэтому он не рвался сменить позу), он был похож на брошенную куклу, чудом не сломанную. Акаши не мог отделаться от чувства, что Фурихата действительно мог погибнуть, придавленный старым шкафом. И хоть умом он понимал, что парень не такой слабый, но ощущение не уходило, оставляя на душе неприятный осадок прошедшего беспокойства.       В тишине слушая, как шуршат последние крупицы пыли с потолка, оба успокоились и поднялись на ноги. Надо думать, что делать дальше, куда идти и чем заняться. Вход закрыт, и вряд ли в квартире есть ключи — а если они и есть, то не факт, что парни откроют старый замок, — сразу лезть к дыре в потолке не было никакого желания, да и через треснувшее окно было видно, что небо понемногу темнеет. Ночь медленно вступает в свои права, хотя парни не ожидали, что вечер наступит так рано. Хотя небо было само по себе серое, безжизненное, так что главная разница была в освещении.       Переглянувшись, парни решили остаться в квартире до завтра. Других вариантов не было, поэтому первостепенной задачей стал поиск места для сна и нехитрый ужин. Акаши прошелся по квартире, высматривая удобное место для ночлега. Фурихата, отряхнув найденную одежду от пыли, аккуратно ее положил на остатки шкафа, а сверху поставил пакет с едой и водой. В остатках вещей нашлось какое-то покрывало — видимо, прежние хозяева его отложили про запас. Синтетика сильно не пострадала, в отличие от шерстяных шуб, но пара дыр были все-таки прогрызаны, поэтому, опасаясь ночью быть сожранным, парень стал проверять его на наличие тараканов, крыс или прочих возможных тварей. Было крайне неприятно это делать, но выбора не оставалось — ночью может похолодать, а сооружения не спасают от этого.       Кроме покрывала, ничего полезного вокруг не было — слишком старое, непригодное, испорченное. Ну, хоть что-то — уже хорошо. В поисках дополнительных вещей и средств нужно пошариться в других домах. Но все завтра, при свете солнца.       Когда Фурихата уже заканчивал с поисками и чисткой покрывала, в проходе показался Акаши.       — Там комната, подобие детской, самая удобная для ночевки. Окна треснули, но воздух еще не пропускают, а дверной проем можно перегородить.       — А я нашел, чем укрыться! — схватив все, что успели собрать за сегодня — не так уж и мало, на самом деле, — парень подскочил на ноги и пошел следом за красноволосым. Пол в коридоре протяжно скрипел, и Фурихата, внутренне сжавшись, боялся снова грохнуться на этаж ниже. Он же такими темпами до подвала спустится — это было бы смешно, если бы он не испытывал на себе эту боль ударов, треск пола и скопление пыли и затхлости, от которых дышать было невозможно.       Комната была маленькой — у самого Фурихаты была больше, — но в прошлом уютной и милой. Половина вещей были разбросаны, везде лежал густой слой пыли, ибо сквозняка здесь не наблюдалось — это и хорошо, и плохо: гнилой запах чувствовался, но зато дуть не будет и нет риска заболеть ночью.       Осторожно обходя останки игрушек и прочих вещей, парень проверил пол на прочность, осмотрел потолок на случай неожиданных облав и стал искать подходящее место для ночлега. Ни на какую кровать он под страхом смерти не ляжет — от всего бросает в дрожь отвращения. И хоть Коки доверял выбору Акаши — он не в том положении, чтобы выбирать и вредничать, — но самому проверить все никогда не помешает. Еще стоило подумать, что положить на пол, чтобы не было холодно и так уж жестко — опять же, вдруг какая пакость заползет.       Самое удобное, по мнению парня, место обнаружилось за детской кроваткой. Два человека там точно могут уместиться, стена с одной стороны — несущая, внезапно рухнуть или осыпаться не будет, а кроватка огораживает от комнаты и задает четкое место для ночлега. Фурихата подумал, что здесь будет отлично.       — Акаши-сан, тут… — парня не было в поле зрения, и Коки удивленно замолчал. Может, пошел бродить по квартире в поисках еще чего-то полезного? Чувствуя себя неуютно в одиночестве, Фурихата пошел на его поиски.       Сейджуро нашелся в другой спальне. Он осматривал кровать, то и дело ощупывая одеяло на ней и проверяя качество. То, что издали все казалось старым, но хорошим, не значит, что это так и было.       — В комнате можно на полу спать, только надо постелить что-то, чтобы пыль не пристала, — Фурихата, чувствуя себя почему-то покорным слугой, который обо всем отчитывается (хотя он и понимал, что о своих достижениях нужно друг другу рассказывать, если они хотят выжить), заглянул в комнату и, наклонив голову, стал наблюдать за действиями парня. Тот, словно не заметив его присутствия, присел на корточки и запустил руку под одеяло, словно что-то ища или ощупывая. Коки передернуло, стоило ему представить, как что-то или кто-то наткнется на руку. В голове стали вспыхивать знакомые ужастики, которые он очень давно смотрел, но до сих пор помнил.       Акаши поднялся на ноги, подхватил что-то под одеялом и с силой дернул вверх. Взлетела парусом простыня, посеревшая от времени, но целая, одеяло и плед, подняв тучи пыли, рухнули возле окна бесформенной кучей, обнажился матрас, и пружины, лишившись давления сверху, выскочили, порвали истончившуюся ткань. От громкого внезапного лязга Фурихата вздрогнул и с шоком заметил, что облако стало оседать, а Акаши, попавший в самый эпицентр и создавший весь этот хаос, в два шага дошел до порога и пытался отдышаться. В руках у него была простынь.       — Вот и то, что можно постелить на пол, — он кивнул, протягивая ткань парню. Фурихата, не сдержавшись, улыбнулся — вся эта ситуация отчего-то его развеселила. Может, это из-за стресса душа требует хоть что-то позитивное?       Сейджуро, заметив улыбку парня, тоже не сдержался от нее, хотя ничего веселого не было и не предвиделось. Просто внутри появилось тепло, которое разливалось по венам и дарило чувство жизни, не выживания. За этот долгий день они оба увидели достаточно, чтобы понять — дальнейшая их жизнь будет похожа на выживание, и радости в этом было мало. Поэтому то, что парень напротив нашел причину отбросить грусть, уже давала надежду жить и верить в лучшее.       — Пойдем. Нам еще поесть надо, пока не стемнело, — Акаши пошел в комнату для их ночлега, по пути отряхивая волосы от пыли. Фурихата пошел за ним, прижимая простынь к себе.       — И переодеться надо. Я нашел одежду, она целее, чем то, что сейчас на нас.       Тут не поспоришь — даже учитывая то, что сейчас людей не было и никто не видел их, ради внутреннего спокойствия и хоть какого-то ощущения защищенности тела стоило переодеться. Если у Акаши были ободраны рукава рубашки и одна штанина, то Фурихата выглядел еще хуже, учитывая, что ему чинили все тело, и роботы убирали мешающуюся ткань. Проще сказать, что он был в непонятном нечто, в прошлом бывшее футболкой, и в штанах, которые сейчас больше были похожи на шорты выше колена и с длинной местами бахромой распустившихся ниток. Ему было неловко, но он об этом не говорил — хотя бы потому, что было не до этого.       В комнате Акаши принялся разбираться с водой — она была неоткрытая, на вид чистая, упаковка качественная, и были все шансы, что, даже по истечении срока годности вот уже как больше восьмидесяти лет, она будет пригодна для употребления. Хотя бы отсутствия чего-либо лишнего внутри давало на это надежду.       Лапшу в пачках он открывал осторожно, опасаясь, что от неверного толчка она рассыплется в труху. Но все обошлось: хоть она и была сухая и ломалась сильнее, чем в обычном состоянии, но не рассыпалась. Даже приправы имелись, но их трогать парень не рискнул — мало ли, что может устроить пустой желудок на сухомятку.       Фурихата, скептически осмотрев простынь и место, куда хотел ее постелить, стянул с себя остатки футболки и попытался убрать хотя бы часть пыли с пола. Получилось не ахти как — лучше тут со шваброй, водой и моющими средствами пройтись, а не полинялой тряпкой, — но хоть немного стало чище. Футболка, хоть и было до этого грязно-синего цвета, теперь стала совсем черной с оттенками серого, и парень ее убрал в сторону, чтобы потом приспособить под уборку и прочее (хотя он не знал точно, пригодится ли она еще, но не выкидывать же). Свернутая пополам простынь отлично легла, и Коки только пожалел об отсутствии подушек. Но это терпимо, можно обойтись и без них.       С дрожью поведя оголенными плечами, парень нашел в найденной одежде первую попавшуюся футболку и натянул ее на себя. Сзади него Акаши, хмуро смотря на открытую бутылку воды и опасаясь ее пробовать, покосился на него и отметил про себя, что регенерация тела была просто идеальная — на спине не осталось ни одной царапины и намека на травмы.       Фурихата, закончив с обустройством места, стал перебирать остатки вещей, после чего, выцепив штаны и футболку, протянул их сидящему парню. Тот их принял и поднялся, чтобы переодеться.       — Лапшу есть можно, а в воде я не уверен, — кивком он указал на разложенные упаковки и бутылки и стал раздеваться, уже ненужной одеждой оттирая с себя особо яркие пятна пыли и грязи.       Коки, с опаской взяв бутылку, решил попробовать ее сразу, чтобы не напрягать себя доводами и наблюдениями. И зря — с первым глотком до организма не сразу дошло, что в него попало, а потом в нос ударил противно-приторный запах испорченного, и больше пить не захотелось. Жидкость неприятным комом ухнула на дно желудка, и парень поморщился от ощущения.       — Пить можно, наверно… — Коки потер солнечное сплетение, разгоняя тяжесть. — Но лучше закрывать нос, чтобы запах перебить.       Рядом сел Акаши, в относительно чистой одежде, и посмотрел на парня. Взгляд был то ли изучающим, то и сочувствующим, то ли осуждающим такое безрассудство — Фурихата не понял. Но стало неловко за свою отчаянность. А вдруг ему станет потом плохо? И что тогда делать? Ни таблеток, ни больницы, ни врачей — придется отлеживаться и надеяться на чудо. Что все пройдет нормально.       — А если потом ее согреть… — Сейджуро, покрутив в руках непочатую бутылку, отставил ее в сторону, после чего протянул парню одну пачку лапши и взял еще одну себе. — Завтра проверим. Может, запах пропадет.       — Надеюсь… — лапша крошилась и осыпалась в пальцах, поэтому парень цеплял ее осторожно и старался мимо открытой пачки не просыпать. Давно забытый вкус взбудоражил рецепторы языка, и казалось, что вкуснее этого уже ничто не может быть. И негласно Акаши разделял его ощущения. Оставалось надеяться, что завтра найдется еще что-нибудь, но — спасибо запасливым людям, которые закупаются, будто на черный день — еще оставалось лапши. На дня три точно хватит, но все это бесполезно, если нет воды.       Трапеза закончилась быстро, но за окном уже было темно, и в полумраке комнаты угадывались лишь очертания предметов. Стоило ложиться спать, чтобы потом не суетиться с поиском кровати, врезанием в мебель и наступанием на то, что когда-то были игрушками.       Фурихата вытянул руку, нащупал прохладную ткань простыни и в пару движений оказался на подобии кровати. Рядом лег Акаши, и парень запоздало подумал, что стоило что-то подложить под спину — в шею и бедра неприятно упирались ножки детской колыбели. Внезапно его сковало чувство робости и неуверенности, поэтому, стоило ему лечь, как всем телом он замер, боясь издать хоть звук или движение. И он не хотел говорить, что покрывало было ему до середины спины, и сзади неприятно холодило.       Наверно, Акаши об этом догадался или же принял во внимание скованность Фурихаты еще давно, поэтому, чуть отдалившись от стены, приблизился к парню и подтянул на нем покрывало. От этого Коки бросило в дрожь, которую он старательно пытался подавить, но, судя по смешку перед собой, не получилось.       — Не признаешься же, что тебе неудобно, — это казалось смешным. Акаши не любил, когда в его личное пространство вторгались без разрешения люди. Особенно часто хотелось на это указать таким, как Кисе, Аомине и Хаяма, но они бы без действенных приемов бы не поняли. А тут — казалось, парень перед ним очерчивает грань этого самого пространства и очень боится за нее заступить. Такое поведение вызывало улыбку на лице и желание подпустить человека к себе ближе.       Но вряд ли Фурихата так сразу отбросит неловкость и волнение. Хотя бы спешить не надо — просто некуда.       Коки, согретый и теперь устроившийся без неудобств, слегка повел плечами. Он чувствовал некое замешательство. В памяти еще не стерлось, как, проведя на площадке всего ничего напротив Акаши, он свалился на скамейку без сил. Даже стоять было трудно, не говоря уже о дальнейшей игре — это даже Рико заметила. И этот страх слабого перед сильным еще жил в нем. Живи он в свое время, он был бы в ужасе просто от мысли, что однажды он окажется один на один с Акаши во всем мире. Такая ситуация для него была бы жуткой нервотрепкой.       А сейчас, почти засыпая, Фурихата частично чувствовал спокойствие. Возможно, это потому, что во всем мире он не один, а возможно, он уже просто стал понемногу привыкать к парню. И он не знал наверняка, как теперь к нему относится Сейджуро. Не отказался от его общества — это уже хорошо.