Чувства и разум

      Улицы были похожи одна на другую. Акаши плохо знал эту часть города — его дом находился намного дальше, — а за время, проведённое на грани жизни и смерти, данные из памяти успели совсем стереться. Выручали только знания Фурихаты — кажется, он здесь бывал действительно часто. Он спокойно ориентировался во дворах и улицах, иногда взглядом задерживался на каком-то доме, площадке или дереве, и, если присмотреться к его лицу, можно было заметить, что воспоминания на ум приходили только самые тёплые и приятные. Это согревало и вызывало невольную улыбку на лице.       — Ты тут часто бывал? — интересуясь, Акаши рассматривал обстановку вокруг, но ничего не привлекало внимания. Всё было надоевшее и серое в большинстве своём, разве что некоторые стены были в старой краске, которая уже почти отсохла, да робкая зелень природы то и дело пробивалась через асфальт и камни.       Фурихата кивнул, и на его лице блуждала ностальгическая улыбка.       — Не так уж часто, как хотелось бы, — с лёгким сомнением ответил он, а потом, видимо, решив развить тему, продолжил: — Тут жил мой друг с младшей школы. Раньше мы были лучшими друзьями, везде ходили вместе, планировали, что пойдём в одну среднюю и старшую школу и даже в университет на одну специальность. Я бегал к нему играть в приставку, а он приходил в гости, и мы вместе с моим старшим братом веселились на улице…       Парень рассказывал о своём детстве, о каких-то весёлых моментах, которые он проводил с этим незнакомым парнем в, пока что, Токио, а Акаши слушал. Все события происходили непомерно далеко, но того, что Коки сохранил и превратил эту память в приятные воспоминания, хватало, чтобы не забыть. С одним человеком у него было связано много весёлых и забавных моментов, и парень рассказывал их так, будто они случились буквально пару дней назад. Он не говорил конкретно никому об этом, забыв о том, что рядом идёт тот, кого он побаивался — Фурихата просто говорил, погружаясь в воспоминания.       Сейджуро его слушал, и отчего-то все трудности отступали. Казалось, что всё можно преодолеть, всё сделать и быть счастливым, мир вокруг казался не таким мрачным и пустынным, даже нервозность из-за странных сообщений отступила на второй план — хотелось просто идти, слушать напарника и чувствовать, как приятное тепло разливается внутри, а банальное выживание наполняется красками жизни.       — Но потом, — словно итог, пожал плечами Фурихата, — из-за работы родителей он переехал в Киото, и мы уже не могли так часто видеться. Всю среднюю школу мы переписывались, а потом стали иногда ездить друг к другу. Мне тут каждый угол был знаком, везде мы оставили воспоминания о себе, — он широко улыбнулся, но в следующее мгновение потупил взгляд себе под ноги. Радость от рассказов о своём друге чуть помутнилась из-за неловкости — он вот так просто, практически незнакомому человеку рассказывал что-то подобное. Вряд ли ему интересно было — Коки думал, что невольно составил о себе впечатление, как о простаке, который открыто может делиться подобным. А ведь он и так был не особо примечательным на фоне не то Поколения Чудес — да даже раньше в своей команде он был слабым запасным.       Акаши, заметив неловкость парня, еле сдержался от смешка, но не от улыбки. Было всё забавней и забавней наблюдать, как он то раскрывается, то запоздало пытается отстраниться. Сейджуро надеялся, что постепенно он переборет свою боязнь и какие-то свои психологические барьеры, но это ещё далекоидущие планы. Давить и насильно втиснуться в чей-то мир было бы жестоко, поэтому он выбрал политику поощрения и одобрения подобного, но не навязывания.       — Видимо, вы никогда время впустую не тратили. И когда ты обычно к нему приезжал? — Фурихата неуверенно глянул исподлобья на собеседника. Кажется, ему было интересно, раз он задавал вопросы. Но теперь чувство неловкости внутри не пропадало, и перед самим собой парню было стыдно.       Почесав затылок, он постарался вернуть улыбку — получилось слабая пародия, но она хотя бы вышла не кривая, как будто его кто-то заставил:       — Пару раз в месяц точно. Как выдавались выходные и я успевал на поезд после тренировки — так ехал к нему. Он ко мне не мог приезжать, потому что у него была маленькая сестрёнка, но нам было весело и с ней вместе. На каникулах мог остаться в гостях на пару дней, а он ко мне приезжал на лето. Даже было не так тяжело добраться друг до друга, как казалось, когда мы были детьми.       Незаметно, пока парни шли, открывался вид на тот самый парк, что был указан в сообщениях. Из-за домов он выглядывал постепенно, но сам переход от города к природе был резкий. Чем ближе два человека подходили к нему, тем гуще вокруг была растительность, чаще попадались деревья и сильнее разрушены постройки. Природа, сдерживаемая уходом людей в пределах парка, вырвалась на волю, и растения уничтожали город под собой: корни деревьев пробивались через асфальт, разрывая его и кроша, плети вьющихся трав обхватывали обломки домов, стены и лавочки; дожди подточили металлические заборы и конструкции, отчего с тех слезла краска и появилась угольно-чёрная от времени ржавчина; под раскидистыми кустами и высокими стеблями растений скрылись редкие детские площадки, развалившиеся на щепки лавочки и то тут, то там брошенный неорганический мусор. Можно было наглядно лицезреть, как пластиковые бутылки и битое стекло, пролежавшее много лет на одном месте, даже не поддались гниению. Травы лишь закрывали их от чужих глаз, не выставляя на обозрение, словно постыдное прошлое.       Вокруг не было ничего, что вызывало бы подозрения. Признаков, что здесь был когда-то после катастрофы человек, тоже не наблюдалось.       — Давай осмотримся вокруг — вдруг что-то найдём, — Фурихата кивнул на предложение, пристально осматриваясь вокруг. От него явно веяло напряжением и страхом, но сейчас было не время зацикливаться на этом и оставаться вместе. Не стоило, конечно, расходиться, но таким образом можно было сэкономить немного времени. А учитывая, что парк довольно обширный по площади, даже если не брать в расчёт непроходимые заросшие чащи — времени потребуется для осмотра.       Парни пошли в разные стороны, рассудив обойти парк по кругу и таким образом встретиться. Территория шла впритык с рельсами синкасэта, которые дугой шли по городу, и в ширину занимала три микро-района — по крайней мере, рядом находились Вакитё и Ханабататё, а в третьем (название которого оба парня неожиданно запамятовали) находилась младшая школа. В ширину он тоже был немаленький: Каминаканотё и Какигаутитё в размерах не уступали соседним улицам. Насколько знал Акаши, в той стороне, куда он пошёл, деревьев было поменьше и было достаточно культурных мест для развлечений и отдыха — в мыслях он пожалел, что в своё время не бывал здесь. Над тёмными кронами можно было разглядеть обломки крыши, и было неясно, что там было раньше.       Тропинки заросли совершенно, и красноволосый, поддавшись мимолётному порыву, снял уже никуда не годные ботинки. Кое-где подворачивались камешки и неровности, но общего впечатления они не портили — идти по мягкой траве было блаженством. Земля ещё не была прогрета и холодила, но солнце, идущее уже к зениту, убрало капли росы. Исследование местности превратилось в расслабляющую прогулку, и парень, неся обувь в одной руке и осматриваясь, невольно наслаждался этим.       Возвышающаяся крыша оказалась зданием бывшего океанариума. Оно выглядело ещё хуже, чем город в целом: мало того, что растения разрушали бетонное основание и стены, так ещё и вода, что была внутри в бассейнах в больших количествах, всё размыла, подточила и выломала. Может, разорвало какие-то внутренние трубы — Сейджуро не знал наверняка, как это произошло, — но, похоже, были такие мощные выбросы, что под напором воды были выбиты куски крыши, сильнее проржавели трубы-крепления (часть из них вообще уже крошилась и разламывалась под тяжестью строения и истончения своей силы). Внутри гулял ветер и завывал в пустых залах, в темнеющем проёме можно было рассмотреть разворошенные зрительские места и покрытые плесенью и трещинами бассейны. Выглядело неприятно и жалко.       Интересно, что стало с животными, что жили там? Или не так — как они погибли? От ударной волны, голода, рухнувшего потолка, радиации? И к этой теме — Акаши, ходя по городу, не заметил ни одного трупа: ни одного бродячего кота, ни собаки, ни людей, ни даже мелких птиц — даже скелетов не осталось. Это была тоже загадка, но в этом, кажется, были причастны сами роботы и их какие-то неясные программы, которые они выполняют каждый день. Не выглядело, что они собирают мусор и очищают природу, а просто слонялись по городу, будто без дела. Но ведь машины — не люди: если нет дел, то они выключатся в каком-то одном месте, а не будут растрачивать свою энергию.       Пустой мир вокруг теперь стал казаться подозрительным и полным загадок. Вопросов было слишком много, а источников информации — слишком мало.       Под ногами стало часто попадаться стекло — пришлось обуться, чтобы не изранить ступни. Где-то посередине здания был музей или что-то в роде того, а что, если волна выбила достаточно прочные окна в этом здании, но что ей было стоило прихватить и тонкие стёкла аквариумов и витрин? Под пошарканной подошвой хрустело стекло, звук которого неприятно отпечатывался в мозгу и заставлял периодически сжимать зубы от раздражения. Отчего-то казалось, что весь лес слышит, как парень идёт, хотя он шёл по самому краю парка — по левую сторону была невысокая стена и вид на улицу с разрушенными домами и покорёженным асфальтом дороги.       На большом перекрёстке, который начинался почти сразу за океанариумом, заканчивалась сторона парка, и Акаши повернул дальше. Впереди, кроме зелени, ничего не было различить, и, кажется, никакие сюрпризы поджидать его не будут.       Ну, разве что попадётся источник странных сообщений.       Тишина располагала к прогулке и раздумьям. Обычно рядом гудели бы машины, говорили и ходили люди, шумела музыка, хлопали двери многочисленных домов, раздавались гудки и мелодии звонков — порой, утянувшись в суматоху города, хотелось просто спокойно прогуляться и отдохнуть. И для этих целей можно было уйти в глубь парка — широкие вымощенные и узкие протоптанные тропинки, редкие лавочки, детские площадки, чтобы дети выпустили энергию, а родители рядом посидели, дожидаясь их. В таких крупных парках было всегда прибрано, за чистотой следили работники и везде были отведённые места для мусора. Такие огромные территории для лесов среди шумного города создавались для двух целей: сохранение природы и дать людям возможность сбежать от суеты и проблем «каменных джунглей».       Хотя чаще в таких местах размещались храмы, и Акаши не был уверен, есть ли они здесь. Если же и есть, то смысла нет искать: тропы заросли, а они обычно были деревянными, поэтому была большая вероятность, что сейчас от них остались лишь почти расползшиеся верёвки со входов да скользкие от гнили и воды брёвна. И достаточно было представить такую картину, чтобы отпало желание отправляться на поиски: разбитые и затерянные места поклонения выглядят намного удручающе, чем тот же поражённый атомным взрывом город.       От тишины и отсутствия зверей было не по себе, и на середине пути парень начал вздрагивать от любых звуков, которые казались ему шагами, хрустом ветки либо же голосом. И хотя взгляд не находил ничего, что бы выбивалось из общей картины, но мурашки то и дело бегали по спине и рукам — в какой-то момент Сейджуро даже потёр плечи, словно замёрз, хотя на улице было тепло и по-прежнему рассеянно-тепло светило солнце сквозь серую пелену между небом и землёй.       — Выглядишь крайне неважно, — как гром среди ясного неба, где-то поблизости прозвучал голос.       Парень замер, он не ожидал услышать что-то подобное. Это был однозначно не Фурихата — ни тон, ни слова, ни манера говорить, ни интонация не совпадали. Да и они оба прошли меньше половины заданного пути — просто не могли бы.       Голос звучал будто механический — словно взяли голос реального человека и основательно обработали в компьютерных программах. Кажется, по такой схеме создавали знаменитую группу «Вокалоиды», но Акаши таким не интересовался, чтобы заявлять с уверенностью. Но явный звон металла слышался, да и звучало это, как запись. Роботы могут всё-таки говорить? Но те, что ему попадались на улицах, не имели возможности говорить — не было необходимого приспособления и микрофона.       Озадаченный парень заозирался, и вскоре заметил фигуру рядом с лавочкой. Человек — это определённо был человек! — опирался руками и спиной на бетонный край, придавливая под собой стебли какого-то плюща, и смотрел на него. Всё в нем было знакомым, но память упорно не могла показать Акаши, кто это. Видимо, это он и говорил, но голос был нечеловеческий. А присмотревшись, стало понятно, что он немного отличался от обычного человека: по всему телу шли линии, будто от сшива металла — особенно много их было на лице, словно его собирали по кусочкам, — на месте за ушами виднелись неаккуратно торчащие выбившиеся провода, а глаза чуть подсвечивались серым цветом — кажется, это было буквальным изображением выражения «сияющий взор».       — С тобой же был ещё один парень, верно? Вы разошлись с ним или что-то ещё? — человек (а человек ли?) чётким движением оторвался от лавочки и излишне твёрдым шагом пошёл к парню. Акаши хотел сначала посторониться от него, но знакомые черты фигуры и лица заставляли отчего-то стоять на месте и пытаться вспомнить. Чуть длинные чёрные волосы примерно до середины шеи сложены частично на одну сторону, упрямое выражение лица, немного хмурые брови (почему-то в нормальном состоянии они не представлялись — всё начинало казаться немного нелепо), выдвинутая вперёд верхняя губа, высокий рост — он был выше красноволосого на голову точно.       Когда он дёрнул бровью, в голове парня вспыхнуло давно забытое имя. В старшей школе они не виделись, поэтому его память упорно молчала. Да и виделись они в последний раз за два года до старшей школы. Слишком взрослый человек перед ним стоял, и лишь из-за общих черт образ среднеклассника нарисовался в голове.       — Ниджимура-сан? — удивлению Акаши не было границ. Названный широко улыбнулся в ответ.       — Я уж думал, что ты не вспомнишь, придётся напоминать. Давно не виделись, верно?       — Я думал, что ты уехал в Америку, — улыбка невольно просилась на лицо, но удивление и замешательство были настолько велики, что пока что было не до радости. Шузо уехал вместе с семьёй из-за болезни отца, и Сейджуро после изредка поддерживал с ним связь, но даже это потом затерялось и забылось в течение дней и забот.       — Ну, и да, и нет. Я потом вернулся — выкроил время, хотел заглянуть к знакомым и друзьям. Даже договорился, что поживу немного у Секигучи. Но, когда сошёл с поезда, начался апокалипсис, — Ниджимура усмехнулся и повернул голову в сторону леса.       — И ты выжил, — кивнул сам себе Акаши, просто констатируя факт. Хоть внешность семпая была немного странной, но он был живой, стоял напротив, разговаривал — вряд ли бы он мог так делать, умерев.       Тот снова улыбнулся и рассмеялся. Металлические нотки звонко резанули по слуху, будто кто-то резко ударил по капоту машины острым куском железа. Красноволосый невольно поморщился от этого.       — Снова и да, и нет. Это не совсем я, но мне нужен ещё один выживший, которого подобрали.       В голове Акаши не укладывалось то, что говорит Ниджимура. Разве есть варианты жизни? И откуда он знает о Фурихате? Вероятно, это связано с его голосом и глазами — может, он сильно пострадал во время атаки, из-за чего ему добавили в тело части роботов? Но ведь так могли бы сделать и с ним самим, и с Коки — в чём суть? Всё становилось всё запутанней и запутанней.       — Мы разделились. Думаю, он сейчас в противоположной части парка.       — Тогда пойдём ему навстречу. Нам нужно побыстрее встретиться и обсудить некоторые вещи. А пока что, — Ниджимура прищурился, — мне жутко послушать, что случилось в Тейко после моего ухода, и как дела в старшей школе у тебя и у всех.       — Ну, второй свой год я рассказал в переписке с тобой, когда ещё спрашивал по поводу капитанства, — начал говорить Акаши. Волнение немного отступило, и теперь на сердце была светлая радость от встречи со старым знакомым и другом. И пусть прошло невероятно много времени и они бы никогда не встретились, не случись беды, но Сейджуро был рад этому моменту.       Шузо слушал внимательно, часто вставлял свои комментарии, ругался на бывших сокомандников и шутил. Под раздачу и его отзывы попадали все, кого он знал: Поколение Чудес по отдельности каждый и все вместе, их команды и их политики ведения игры, отдельно сказал про Химуро — оказывается, друг Мурасакибары был и его другом, и такое стечение обстоятельств его развеселило. Даже Акаши единожды получил укоряющий подзатыльник и нравоучение — только Ниджимура, как бывший капитан баскетбольной команды и наставник, имел такое право, но внутренне Акаши возмутился. Он сейчас был не тем мальчиком, что был в средней школе, поэтому нынешнего «его» это рассердило. Но было не место и не время портить взаимоотношения и общение.       На середине диалога до слуха Сейджуро долетел звук, который он не ожидал услышать. Это был тихий дальний короткий вскрик, который тут же оборвался. И пусть он длился лишь пару секунд, но его оба парня услышали. Ниджимура нахмурился и процедил под нос ругательство на английском — кажется, он понял, что произошло.       — Нам надо поторопиться. Иначе у нас будут проблемы, а в частности у твоего друга.       — Коки? — удивлённо переспросил Акаши, но он тут же прибавил шаг, чуть ли не переходя на бег. Тело, до этого несколько десятков лет лежащее под обломками дома и пришедшее в себя лишь пару дней назад, вмиг отяжелело и отказывалось куда-либо двигаться, но парень сжал руки в кулаки и продолжал движение.       Что там случилось?