Lie

— Давай не будем уже о работе, лучше расскажи о себе, — игриво тянет Джин, наблюдая за тем, как теряется его собеседник, хотя он уже и сам устал слагать легенды о своих планах и успехах. Ким Сокджин, двадцать девять лет, — яркая обертка, за которой даже горькой конфеты нет, одна лишь пустота. На нем костюм от Версаче, ролексы на руке, макияж и прическа от лучшего стилиста Сеула и парфюм с мудренным французским названием. На этом, пожалуй, и стоит закончить, потому что большего у него все равно нет. — Да я и не знаю, что рассказать… — парень неловко чешет затылок и улыбается, обнажая свои совершенно чудеснейшие ямочки. Он совершенно точно не знает о чем может говорить с совершенно незнакомым парнем, который производит впечатление робота скорее, чем живого человека. Все его разговоры — работа-работа-работа, бизнес-проекты и маркетинговые ходы. И может быть, это действительно кому-то интересно, только вот не ему, человеку, который уже окончил университет и прослушал все это сотню раз. Ким Намджун, двадцать восемь лет, — изысканный неприглядный деликатес с крышесносящим вкусом. На нем синие джинсы, тимберленды, молочный мешковатый свитер и дурацкие очки в черной оправе. Он не особо любит носить строгие костюмы, предпочитая просто удобную одежду в повседневной жизни. Когда он увидел Сокджина за столиком в ресторане, то немного опешил, все же он думал, что свидание будет неформальным в большей мере. — Я люблю перечитывать работы Ницше, а ещё ловить крабов, только потом я их сразу же отпускаю — это очень по-детски, но мне нравится, — Джун тепло улыбается и прикрывает глаза. — А ещё у меня есть собака РэпМон, мы с ним по утрам всегда гуляем возле реки Хан. А ты что любишь делать в свободное время? — Я? Я даже… — Джин закусывает нижнюю губу, он чаще обычного нервно хлопает глазами и ищет хоть что-нибудь, за что можно было бы зацепиться взглядом. Тяжелый вздох срывается с его губ, он набирает побольше воздуха в легкие и выпрямляет напряженную спину. — Знаешь… у меня действительно не так много времени на отдых, я почти постоянно работаю, но когда такое случается, я люблю просто посидеть в тишине, может, немного послушать музыку или прогуляться вечером в парке. Иногда я думаю, что у меня не хватает времени даже на самые простые радости, но… — Сокджин осекается и выдыхает, он и так уже слишком ушел в свои чувства. Это так нелепо, если честно, прийти на свидание, как на сеанс к психологу, Намджуну не нужно знать о его проблемах, да и не интересно, скорее за все. — Неважно, — он натягивает на лицо очаровательнейшую из своих улыбок и уверенно смотрит в его глаза, будто действительно неважно. — Ты просто научился притворяться или думать, что для тебя это действительно неважно. Самовнушение, но… Извини, я иногда лезу не в свое дело, — Намджун неловко смеется и снова чешет затылок, растрепывая темные волосы. Он забывается иногда, привык ведь сразу же считывать людей, распознавать их эмоции. Джин ему кажется совершенно туманным и непонятным, изредка заговаривается и путается. Он словно сундук с двойным дном, где под тонкой деревяшкой скрывается что-то совершенно черное и мрачное, что-то, о чем говорить и знать всем не нужно. Сокджин запутанный хуже, чем клубок тончайших ниток, его осталось только сжечь, а не пытаться раскрутить, без его желания это ведь все равно не получится сделать. — Ничего страшного, — Джин улыбается почти искренне и смотрит на наручные часы, все же он с работы отпросился не надолго, сочинив очень уважительную причину для своего отсутствия. — Ох… — Время? — Да. Ты прости меня, но я должен идти. Было очень приятно познакомиться, надеюсь, это была не последняя наша встреча. — Нет конечно, мне было приятно с тобой поговорить, — Намджун совсем слабо улыбается и немного опускает голову вниз. Он не упустит Сокджина, пока не выведет его на чистую воду, пока не вытащит все из этого «двойного дна». Они вместе выходят из ресторана, но расходятся в совершенно разные стороны. Джин спешит на работу, а Джун домой, потому что у любимого папаши, кажется, крыша едет и ему срочно нужно её вправить. Намджун идет на парковку за рестораном, где его уже ожидает водитель и черный порше. Он бы и сам мог водить свою же машину, только вот у его семьи действительно крыша едет и конкретные такие мультики на роскоши и достатке, будто это действительно имеет хоть какое-то значение. Он плюхается на заднее сидение и смотрит на сонного Чонгука, который, правда, сразу же начинает легко хлопать себя по щекам, чтобы прийти в чувство. — Куда едем, хен? — спрашивает Чон, сжимая в руках руль и смотря на Джуна через зеркало заднего вида. — А то не знаешь… — Намджун закатывает глаза и презрительно фыркает. — Едем домой.

***

— Быстрее! Если он начнет нас искать, то влетит обоим, — Тэхен нервно зачесывает отросшую темную челку назад и посматривает в небольшую щель приоткрытой двери. — Ты совсем не помогаешь, — шипит Джин, натягивая рабочую униформу в их каптерке два на два площадью. Он и так спешит, как может, старается аккуратно застегнуть абсолютно все пуговицы на белоснежной рубашке, ровно пристегнуть золотистый бейджик с тончайшими витиеватыми буквами. — Я не помогаю?! Да я краденый костюм за минуту погладил вместе с рубашкой, зачехлил и повесил, чтобы этот старческий маразм не заметил! Я не помогаю?! — если бы можно было кричать, то Тэхен бы сейчас определенно так и сделал, только вот под угрозой неплохое рабочее место, которое он терять абсолютно не готов. Поэтому шипит. — Я его не украл, а одолжил, раз, я уже готов, два, — Сокджин как обычно натягивает на лицо улыбку и срывается с места, чтобы показаться перед менеджером как можно скорее. И почему он такой жалкий? Ему ведь скоро тридцать, а он, при всех своих данных и талантах, так и остался аутсайдером — ничтожество… Ему почти тридцать, а он не работает по специальности, живет на съемной квартире и выплачивает свои кредиты и кредиты матери, будто они действительно были настолько им нужны. Сокджин ходит по торговому залу с милейшей улыбочкой, поправляет костюмы и дорогие аксессуары на витрине, что в свете миниатюрных лампочек сияют ярче, чем сами звезды. Ему на такое нужно хотя бы три зарплаты… Он помогает богатым клиентам с костюмами, подсказывает, если просят и всеми силами ищет другую работу. Только вот никому и даром не сдались его знания английского и испанского языков. Джин приходит домой в одиннадцать, проклиная квартиру на забитой окраине, ловит себя на мысли, что за весь день даже и не думал о Намджуне. А он на самом деле забавный, Чимин говорил, что он может быть угрюмым, но Сокджину он показался очень даже милым, домашним настолько, что с ним хотелось завернуться в большой плед и обниматься весь день, смотря дурацкие сериалы по телевизору. Было бы действительно очень неплохо, если бы они встретились ещё хотя бы раз.