Волчица и Змей

Мокрая трава неприятно булькала под копытами лошади. Казалось, что ещё немного, и земля превратится в болото. Воды действительно было очень много, дожди лили с завидной регулярностью. А солнце ни разу не показалось на небе. Так плотно небосвод был затянут тяжелыми свинцовыми облаками. Таковы были Речные Земли — центральный регион Семи Королевств, обязанный своим названием множеству рек и озёр, в том числе Трезубцу и его многочисленным притокам. Это были очень болотистые, но все же плодородные земли. Хотя, для себя Оберин Мартелл отметил, что погода в Речных Землях мало чем отличалась от того же Севера — ветер в дуэте с дождем пробирал до костей, а вечная сырость добавляла холода. Но в этой местности Вестероса хотя бы было очень зелено, что для родного Мартеллу Дорна было не присуще. К тому же снег, в отличие от Севера, не залёживался тут до самого лета. Дорнийский принц с грустью вспомнил, как оставил свою северянку-жену практически одну в Дорне. И пусть Доран обещал заботиться о ней, сердце Оберина все же было неспокойно. Ведь Лианне сейчас было очень тяжело. Мартелл не задержался в Звездопаде долго. Практически сразу он направился в Харренхолл, где должен пройти Великий Совет. За последние года полтора он успел изъездить почти все Семь Королевств, и эта бесконечная дорога его уже достала. Но сейчас это путешествие не было чьей-либо прихотью. Это было началом войны. Войны, которая стороной не обойдёт никого. Оберину с трудом удалось добраться до Речных Земель. Ведь дорога из Дорна пролегала через Королевские Земли, а проезжать там, особенно в Речные Земли, было просто самоубийством. Поэтому Мартелл с трудом договорился с лордом Элриком Дейном, чтобы тот выделил ему одну из галер Звездопада, чтобы добраться до Староместа, откуда через Простор и частично Западные Земли, Оберин и попал в эту болотистую местность. «Седьмое Пекло, Таргариен! Нельзя было в другом месте созвать совет?» — Оберин возмущался весь путь. Но сам-то он прекрасно понимал, что именно Речные Земли, именно этот пресловутый Харренхолл, являлись центром всего Вестероса. Именно тут Эйгон Таргариен показал свою истинную силу, сжигая замок Харрена Чёрного, именно тут был организован турнир, который и стал отправной точкой происходящим сейчас событиям. Именно тут Оберин Мартелл познакомился с Лианной Старк. И именно тут будет решена дальнейшая судьба Семи Королевств. За несколько лиг дорнийцу встречались группы рыцарей со знамёнами того или иного знатного дома Вестероса. Но Оберин все равно был настроен скептично, ведь, по его мнению, немногие лорды решат выйти против короля. «Благополучие собственной задницы — вот, что их волнует». Самого Мартелла намного больше волновало благополучие любимой сестры, которая сейчас находилась в Красном Замке. И Оберин действительно переживал, что с ней что-то случится. Ведь её муж Рейгар вновь бросил её одну на попечение отца-безумца. Однако все скептические мысли Мартелла быстро развеялись, когда он увидел картину, заставившую его замереть от непонятых чувств. Вдали чернели выжженные башни Харренхолла, а на подступах к замку располагалось огромное поле из шатров лордов и их армий. Оберин был в шоке. Кронпринцу удалось собрать огромную боевую и политическую мощь за столь короткий срок. И ведь действительно, Рейгар Таргариен пользовался любовью и влиянием среди многих лордов Семи Королевств. В нем они видели надежду на лучшее будущее, без Безумного Короля. Дорнийского принца остановили рыцари, но когда осведомились о том, что перед ними сам Оберин Мартелл, брат правящего принца Дорна, без лишних слов пропустили дальше. Сказали лишь о том, что кронпринц ждёт его. Мартелл направился прямиком в замковую часть Харренхолла. Проезжая мимо бесконечной череды шатров, дорниец обчелся знамён, их было слишком много. Особенно много было неизвестных Оберину, но он счёл, что это знамёна домов Севера. Это было не удивительно, вассалы Старков отомстят за несправедливую смерть лорда Рикарда. — Оберин! — Мартелла окликнул знакомый мужской голос. С удивлением он обнаружил, что это был сир Ливен. — Дядя? — принц тут же спрыгнул с коня и обнялся с гвардейцем. — Но что ты тут делаешь? На лице сира Ливена промелькнула какая-то досадная улыбка. Он покрутил в руках свой шлем и произнёс: — Я был с кронпринем в Летнем Замке, когда все это, — дорниец взмахнул рукой, указывая на шатры, — началось. — Кто ещё здесь? — Эртур и Освелл, — Ливен Мартелл надел на себя шлем, — остальные гвардейцы остались в Королевской Гавани. Пойдём, кронпринц тебя ждёт. Оберин передал лошадь конюшему и еле поспевал за дядей. Для него было удивительно, но в то же время и очень радостно встретить своего родственника в Харренхолле. Неизвестно, что могло бы случиться, если бы Ливен остался подле короля Эйриса. Но с другой стороны бедной Элии было бы проще, если бы дядя находился рядом. — Что с Элией? Как он, — дорниец пренебрежительно произнёс, имея ввиду Рейгара, — смог оставить её с безумцем? — Элия недавно родила сына, — Ливен хотел ещё что-то сказать, но его перебили. — Сына? Она не сообщила… Сир Ливен удивленно посмотрел на племянника. Он очень сожалел, что в такой ситуации ему пришлось оставить любимую племянницу одну в клоаке, именуемой Красным Замком. Но принц Рейгар был уверен в том, что Элии ничего не грозит. Хотя это не успокаивало дорнийского рыцаря. — Скорее всего воронов перехватывали, — сир Ливен нахмурился. Оберин ничего не ответил, но молча согласился. За все то время, что он был в Дорне, из Королевской Гавани не приходили письма. Ни Оберину, ни Дорану. Мысли о том, что с Элией что-то случилось сводили его с ума. Но сейчас, узнав, что Элия родила сына, Оберин немного успокоился. «Она хотя бы жива» — невесело подумал он, вспомнив о казни Рикарда Старка. И тут же в голову закралась мысль о том, что бедной Элии возможно пришлось все это лицезреть. Выжженные стены Харренхолла сейчас были наполнены жизнью как никогда. Этот замок был полузаброшенным, единственные его обитатели — немногочисленная семья Уэнт, не обладала ни особым богатством, чтобы содержать такой огромный замок в должном виде, ни особым влиянием. И хотя леди Миниса из дома Уэнт была женой лорда Хостера Талли, положение её родного Харренхолла от этого факта мало изменилось. — Сир Освелл, должно быть, рад оказаться в родных стенах, — Оберин решил разрядить гнетущую тишину. — Не сказал бы, — сир Ливен пожал плечами, — Сейчас у всех радости мало. Дальнейший путь Мартеллы проделали в тишине. Харренхолл был огромным замком, самым большим во всех Семи Королевствах. Но при этом он носил дурную славу проклятого места, которое изживает своих хозяев. Как-то от сира Джейме Ланнистера Оберин услышал, что Харренхолл за свои триста лет существования пережил больше ужаса, чем Утёс Кастерли за свои три тысячи лет. Принц не был суеверным человеком, но зная всю подноготную и кровавую историю замка, ему было не по себе. «Как бы проклятье Харренхолла не постигло всех нас». В огромных чертогах и коридорах замка было не протолкнуться. И это ещё больше удивило Мартелла. Харренхолл превращался в настоящий военный лагерь. Туда-сюда сновали рыцари, оруженосцы, кузнецы, слуги, нередко дорниец мог узнать из толпы лордов, которых видел здесь же, в Харренхолле, только на турнире. Тяжёлая дубовая дверь, на металлических вставках которой ещё красовался герб Харрена Чёрного, вела в довольно просторную комнату, напоминавшую малый пиршественный зал. В нем расположился сам кронпринц Рейгар с гвардейцами и лордами, что были с ним заодно. Перед дверьми стоял сир Освелл Уэнт. Завидев сира Ливена и принца Оберина, он кротко кивнул и отворил дверь перед принцем. Сир Ливен же остался подле Уэнта. Оберин вошёл в зал и сразу же наткнулся на Брандона Старка, который стоял, оперевшись руками о большой деревянный стол. Дикий Волк, такое у него было прозвище благодаря вспыльчивому характеру, изменился с последней встречи: волосы его были длиннее, доходя почти до плеч, а серые, истинно-старковские глаза, что всегда горели огнём, сейчас напоминали пламя Седьмого Пекла. И это неудивительно, Оберин знал, что Брандон Старк был готов разорвать в клочья любого врага его семьи. — Принц Оберин, мы вас ждали — из дальнего угла комнаты послышался мелодичный голос Рейгара Таргариена. Принц Вестероса глядел в окно на суетившихся людей. Людей, готовых сложить за него головы. — Припозднился, — Брандон сложил свои могучие руки у груди, — чертов братец. Мартелл усмехнулся от такого обращения. «Как лестно, меня Старк назвал братом». Однако свою усмешку он все же оставил при себе. Обстановка не располагала. — Как себя чувствует Лианна? — спросил Старк. — Она… — Оберин немного замялся, — держится. Брандон лишь кивнул в ответ. Ничего другого он и не ожидал услышать. Его сестра сильная, она обязательно переживет потерю отца. Им всем сейчас было больно, но эта боль не должна была сломить ни одного из Старков. — Кстати, Ваше Высочество, поздравляю с рождением сына, — начал Оберин, — А то я и не знал, как назвали племянника? — и закончил язвительно. Рейгар Таргариен отошёл от окна и направился к столу. За ним, появившись из тени, прошествовал сир Эртур Дейн. Гвардеец одарил Оберина равнодушным взглядом. А Мартелл, в свою очередь, подумал о том, что Дейн много не знает, в частности об Эшаре. — Я дал своему сыну имя Эйгон, — принц сел за стол, — В честь Эйгона Завоевателя. И только Оберин набрал в легкие побольше воздуха, чтобы высказать Рейгару о безответственности в отношении его сестры, как за дверью послышались крики, а затем она с грохотом открылась. И на пороге появился человек, которого Оберин, да и все присутствующие, меньше всего ожидали увидеть. — Седьмое Пекло! Почему эти огрызки щупают меня, словно девку?! — во все горло орал Роберт Баратеон, пытаясь отобрать у сира Освелла свой меч. — Таковы правила, Баратеон, — холодным голосом сказал сир Эртур. Лорд Штормового Предела фыркнул, но все же позволил забрать свой меч. А за ним в зал вошёл без лишнего шума и суеты Тихий Волк, Эддард Старк. Он взглянул на Оберина и немного растерялся, явно удивлённый его присутствием. Младший Старк хотел что-то сказать, но его громогласно прервал его друг Роберт: — А ты что тут делаешь?! — У меня к тебе тот же вопрос, — Оберин скривился. У Роберта Баратеона была куча причин ненавидеть Красного Змея: он победил его на поединке, а затем женился на Лианне. И последний факт просто выводил Роберта из себя. «Если бы не эта дорнийская змея, мы бы с Лианной сейчас были счастливы в браке» — постоянно говорил он Неду. И все доводы Эддарда о том, что его сестра сама согласилась выйти замуж за Мартелла, пролетали мимо ушей Баратеона. Он не мог с этим смириться. — Милорды, мы собрались здесь не за этим, — начал говорить кронпринц. Он жестом пригласил всех присутствующих занять места за столом. Как ни странно, даже вспыльчивый Роберт молча исполнил волю принца. Оберин же до конца не понимал того, что происходит. Чтобы обсуждать какие-то масштабные действия, в зале было слишком мало лордов. Поэтому, Мартелл решил, что Рейгар скажет им что-то более личное и деликатное. — Я не думаю, что вы знаете о том, по какой именно причине был казнен Рикард Старк, — после слов кронпринца Брандон сильнее сжал кулаки. — Дело в том, что турнир в Харренхолле организовывался для того, чтобы распространить идеи о созыве Великого Совета среди большого количества лордов, — голос Таргариена был мягок, но уверен, — Лорд Рикард был одним из тех, кто полностью меня поддерживал. Он многие месяцы рисковал жизнью, отправляя письма наиболее влиятельным домам Семи Королевств, — кронпринц устало перевёл взгляд на братьев Старков, — Однако, одно из таких писем попало в руки моего отца. — Это все Тайвин Ланнистер! — не выдержал Брандон Старк. — Я больше склонен к тому, что это дело рук Вариса, — Оберин тоже высказался. Принц Рейгар вздохнул и продолжил: — Одни Боги ведают, чьих этого рук дело. Лорд Рикард успел сделать огромный вклад. Я до конца своих дней буду молиться за него, — присутствующие согласно закивали. — Необходимо отстранить моего отца от власти. В комнате повисло молчание. Каждый понимал, как принц Рейгар был прав. Эйриса Таргариена уже давно пора было убрать с Железного Трона. И вполне возможно, что конец Безумного Короля уже близок. — Безумный Король должен умереть, — Рейгар поморщился от слов Брандона, ведь он не любил, когда его отца называли безумцем. — Есть и другие способы, — Эртур Дейн защищал своего принца, даже в разговоре, — Изолировать или отослать. — Этот человек казнил моего отца! — Брандон стукнул кулаком о стол, — Кровь за кровь. — Бран, требуя смерть короля Эйриса, ты становишься таким же, как он, — промолвил Эддард. «Что же, младшему Старку ума не занимать» — Оберин был согласен с Недом Старком. Брандон совершает глупость, требуя смерть короля из мести. Особенно говоря это в лицо принца, которому и так сложно. Ведь он чувствует себя предателем, хотя и совершает благо. В комнате вновь повисла тишина. Очень тяжёлая тишина. Брандон Старк волком глядел на Таргариена и сира Дейна. Роберт Баратеон сурово смотрел на столешницу, явно что-то обдумывая. Ситуация была очень серьёзной и очень скользкой. Лорд Штормового Предела спросил: — Кто ещё из великих домов согласился приехать на совет? — Лорд Джон Аррен с армией уже в пути, — Рейгар сложил руки домиком, — От лорда Тайвина нет вестей, лорд Мейс Тирелл не предаст короля… — Плохо, у Тиррелов самая большая армия в Вестеросе, — промолвил Оберин. — Если ещё и Ланнистер палки в колёса будет вставлять… Дело дрянь, — подвёл итог всему Брандон. — Лорд Хостер Талли присоединится только после того, как выдаст своих дочерей за представителей великих домов, — высказался Эддард. — Эта глупая свадьба может и подождать, я все равно женюсь на Кэт, — Брандон тяжело вздохнул. «Какие страсти тут кипят. А старый лорд Риверрана не упустит выгоды». Оберин мысленно похвалил расчетливость лорда Талли. Но свадьба в такое время была действительно неуместна. — Но, насколько я знаю, лорд Хостер хочет выдать и свою младшую дочь замуж, — кронпринц прищурился, — Это осложняет ситуацию, но без поддержки Речных Земель мы обречены. Принц Рейгар сам не любил, когда его планы чем-то осложняются. Поэтому, этот вопрос с союзом лорда Речных Земель должен быть решён здесь и сейчас. Принц продолжил: — Лорд Роберт, вы ведь не женаты, — он взглянул на Баратеона, — Могу ли я просить вас взять в жены младшую дочь лорда Талли? Это очень поможет нам. У Роберта округлились глаза, он даже немного раскраснелся. Правда Оберин так и не понял, от чего: то ли от смущения, то ли от злости. «А Рейгар молодец, знает, как пользоваться своим положением» — дорниец откинулся на спинку стула. Баратеон промямлил что-то невнятное, его глаза метались от одного присутствующего к другому. А все потому, что он прекрасно осознавал своё положение — он не вправе отказать кронпринцу, особенно в положении поиска союзников. — О Боги, Роберт, ну что ты ломаешься то?! — Брандон Старк не выдержал и соскочил с места. — Ваше Высочество, можем ли с лордом Баратеоном удалиться не на долго? — Эддард Старк привстал со стула, и получив одобрительный кивок Рейгара, потащил своего друга за дверь. Оберин начал хохотать как не в себя. Его действительно повеселила вся эта ситуация. «Да уж, за красным лицом Баратеона одно удовольствие наблюдать» — он сардонически ухмыльнулся. И пока двое друзей ушли, чтобы обсудить все прелести брака с младшей Талли, Мартелл налил себе штоф вина и расслабился. Старший Старк последовал примеру зятя. — Не стоило на него так давить, — принц Рейгар уныло покачал головой, — Не могу ведь я его заставить… — Ладно вам, Ваше Высочество, — Брандон сделал приличный глоток, — Ему полезно будет. — Ну уж точно полезней, чем таскаться по борделям, — пошутил дорнийский принц. — По себе судишь? — саркастично подметил Старк. Оберин ничего не ответил, лишь только хмыкнул. Штоф с вином быстро опустел, а выпить больше хоть и хотелось, но какие-никакие правила приличия не позволяли делать этого при принце Вестероса. Мартелл перевёл свой хитрый змеиный взгляд на Эртура Дейна, чьё выражение лица так и кричало: «Куда я попал?». Дверь в зал вновь отворилась, впуская Баратеона и Старка. Эддард выглядел, как и всегда, холодно и учтиво, а Роберт как-то сильно поник и погрустнел. — Ваше Высочество, я согласен на этот брак, — тихим голосом произнёс он. Рейгар Таргариен кивнул и отдал распоряжение отослать в срочном порядке письмо лорду Хостеру Талли. Скорее всего в самое ближайшее время в Семи Королевствах отыграет очередная свадьба между великими домами. Кронпринц сообщил лордам, что они свободны. Как и полагал Оберин, на этом собрании не обсуждалось ничего важного. Что-то более серьёзное будет тогда, когда приедет лорд Аррен и лорд Талли. А возможно, что и Тайвин Ланнистер. Хотя Оберин, как и все в его семье, да что семье, во всем Вестеросе, недолюбливал Старого Льва из Утеса Кастерли, он не мог не оценивать ситуацию здраво — мощь, влияние и золото Тайвина Ланнистера могут сыграть решающую партию. Это был очень опасный человек, которого на своей стороне обязательно захочет видит Эйрис. Но у них был многолетний конфликт, так что неизвестно, как поступит Ланнистер. Пару дней спустя наконец пришёл ответ от лорда Хостера, в котором он согласился на брак его дочери Лизы с Робертом. Он ждал гостей на двойную свадьбу в Риверран. Это немного покоробило кронпринца, да и пару других лордов тоже, ведь до главного замка Речных Земель было пару дней пути. Однако лорд Аррен задерживался, поэтому было решено все же поехать в Риверран как можно скорее. Хоть на свадьбе в Риверране будет присутствовать не так много гостей, как в том же Винтерфелле, контингент был по истине королевский — сам кронпринц Рейгар Таргариен с гвардейцами, среди которых был Меч Зари Эртур Дейн и дорнийский принц сир Ливен Мартелл, брат правящего принца Дорна Оберин Мартелл, близкий друг и неофициальный десница кронпринца лорд Грифонового Насеста Джон Коннингтон. Поговаривали, что старый лорд Талли пригласил все знатные и рыцарские дома Речных Земель. Все это время Оберин отдыхал от дороги и писал письма в Дорн. Одно для Дорана, другое для Лианны. В каждом он сообщил новости касательно Элии и её новорождённого сына, но в силу безопасности не стал раскрывать положение дел Харренхолла. Так же Лианну он попросил прислать ответ. Ещё в Звездопаде они решили обмениваться письмами как можно чаще, чтобы хоть как-то компенсировать разлуку. И пока обстановка позволяла, этим надо было пользоваться. Мартелл мало с кем общался и лишний раз просто старался не попадаться на глаза Рейгару, поскольку не очень то и хотел видеть человека, оставившего его сестру на произвол воли Безумного Короля. Но в один из моментов Оберин решил, что кое с кем ему все же стоит поговорить. И этим человеком оказался Эддард Старк. Лианна была не в том состоянии, чтобы обсуждать с Оберином положение Эшары. Сама дорнийка, узнав о смерти лорда Рикарда, попросила принца передать её соболезнования. Ко всему прочему, Оберин решил рассказать Эддарду про беременность Эшары. Он считал, что Старк должен об этом знать. Найти Эддарда, как впрочем, и всех Старков в тяжёлые минуты было не сложно. В моменты отчаяния и душевных терзаний они приходили богорощу. В Харренхолле, как ни странно, была своя богороща, и в ней даже имелось чардрево с вырезанным ликом. Богороща была просто огромной, как и все в Харренхолле, но достаточно запущенной. Она напоминала скорее дикий заросший лес в обожженных стенах замка. Тихий Волк стоял перед сердце-деревом, откуда на него смотрел обезображенный вырезанный лик. Мужчина сцепил руки перед лицом и закрыл глаза, предаваясь молитве. Оберин не хотел его тревожить, поэтому просто присел на поваленную корягу и наслаждался тишиной, которой в замковой части не хватало. Пару минут Нед Старк практически неподвижно молился, а потом убрал руки от лица и повернулся, чтобы покинуть богорощу, но наткнулся на дорнийца. — За что молитесь? — в голосе Оберина прозвучала ирония. Эддард не изменил своему вечно холодному истинно-старковскому выражению лица и произнёс: — Вы что-то хотели? — Ну что вы, — дорниец вскинул руку, — неужели я не могу просто поговорить с вами? Мы же семья, — Оберин сардонически улыбнулся. Старк тяжко вздохнул и потёр переносицу. У него не было особо настроения сейчас общаться с мужем сестры. Но просто так дорнийский принц от него не отвяжется. — Как Лианна? Она давно не шлёт писем, — Эддард все же решил поддержать разговор. — Она ни в чем не нуждается, — Оберин поднялся с коряги и жестом пригласил шурина пройтись, — Мы были в поездке, у Лии не было возможности написать письмо. — В поездке? — за учтивыми речами Эддарда скрывался холодок. — Решил показать ей Дорн. Знаете, новость о смерти вашего отца настигла нас, когда мы были в Звездопаде, — дорниец аккуратно начал выводить диалог в нужное ему русло. Старк ничего не сказал, лишь молча кивнул. Ни одна мускула на его лице не дрогнула от упоминания родного дома Эшары Дейн. «Ну что за человек, Седьмое Пекло» — незаметно Оберин закатил глаза. — И как вам Звездопад? — спросил Нед, — Понравилось? Мартелл решил не упускать шанса: — О, несомненно, любому бы понравилось, — он помолчал, — Вам бы тоже не мешало туда наведаться. Эддард Старк резко остановился и несмело покосился на принца. Намёк был бы понятен даже ребёнку, но Нед все равно до конца не понимал, что зять имеет ввиду. «Эшара ведь в Королевской Гавани, причём тут Звездопад?» — задавался он вопросом. — Эддард, — серьёзно начал Оберин, — вы должны кое-что знать.

***

Тихая мелодия тёплого ветра и разбивающихся о берег волн Летнего моря уводила все бренные мысли подальше от любого, кто наслаждался пребыванием на пляже. Даже редкий мерзкий крик чаек не нарушал музыку этого места. Детские возгласы со стороны воды становись громче каждый раз, когда подступала очередная волна, окатывая ноги принцессы Арианны и Песчаных Змеек. Наследница Дорна сорвалась с места и побежала дальше, а за ней последовала её ровесница Тиена. Нимерия лишь немного прибавила шага, стараясь поспевать за ними, следя, чтобы никто ненароком не упал и ничего себе не разбил. Обара Сэнд же сидела на расстеленном на песке шерстяном ковре, на котором располагались многочисленные тарелки со сладостями и фруктами. В руке девочка держала увесистую гроздь винограда и иногда отщипывала по одной ягодке, чтобы съесть. Она не очень хотела сломя голову бегать по берегу моря, мочить ноги в солёной воде, а потом сушить свою промокшую одежду, поэтому ограничилась лишь наблюдением за сёстрами. Однако Обаре было просто неописуемо скучно, ведь беременная леди Мелларио, что сидела рядом с девочкой, трещала о каких-то глупых темах со служанками. А что до Лианны, то девушка молча прогуливалась по бегу моря, в противоположную сторону от бегающих детей. И Обара прекрасно знала, что мачеху не стоит сейчас трогать. Хотя меланхоличное настроение северянки порядком ей надоело. Когда Лианна только приехала в Водные Сады и попыталась наладить контакт с дочерьми мужа, у неё это получилось. И даже очень хорошо, ведь за такой короткий срок девочки очень привязались к северянке. Малышка Тиена даже стала называть её «мама». И Песчаных Змеек очень огорчало то, как сейчас себя вела Лианна. А сама Старк ни в коем случае не винила их этом, все же они были всего лишь детьми, которые хотели её внимания. К сожалению, в данный момент Лианна не могла дать им в полной мере того, чего они хотели. От неё по возвращению в Водные Сады постоянно кто-то чего-то хотел: девочки — материнского внимания, Мелларио — рассказов о путешествии и совместного времяпрепровождения. Лишь один Доран понимал, что невестке сейчас ни до чего. Лианна проводила время со своим горем. И хотя все в новой семье девушки прекрасно знали об её утрате, все равно докучали ей. Конечно, они хотели как лучше, отвлечь её от печальных мыслей. Но Лианна показала им свой настоящий северный характер, холодный как зима в Винтерфелле. Леди Мелларио это обижало, но Лианне было плевать. Намного проще ей было сейчас быть одной. Когда ужасная новость о смерти отца настигла Лианну, она ещё пару дней не могла этого понять и принять. Внутри неё была пустота, она даже не плакала, поскольку ничего не чувствовала. А затем уехал Оберин, сама Лианна стала собираться обратно в Водные Сады. И именно в это время её накрыло всей той волной эмоций, которые она сдерживала и подавляла. Старк рыдала практически сутки напролёт в первый день, когда с ней случилось такое состояние. Она благодарила Старых и Новых Богов за то, что Доран прислал за ней карету, и ей не пришлось ехать домой на лошади. В дороге девушка старалась держаться, но все равно рыдала, особенно ночью, когда все спали и никто не мог её услышать. Уже по приезду в Водные Сады Лианна получила кучу соболезнований от своей новой семьи, но это мало чем её утешило. Первые дни после возвращения она просто лежала на кровати в своих покоях и смотрела в потолок. Северянку вновь накрыла пустота. Постепенно, в течение полутора месяца боль от потери любимого отца поутихла в сердце Лианны. Но ей все равно было больно. Однако она смогла это пережить. Она не сломалась. «Непреклонные, несгибаемые, несдающиеся» — кажется девиз моей новой семьи теперь относится и ко мне» — думала Лианна. Сейчас Лианна прогуливалась по берегу Летнего моря, но мысли её были далеко, в Речных Землях, где сейчас находились её братья и супруг. И она каждый день просыпалась и засыпала с молитвой о них. В один из таких дней Лианне прилетел ворон с Севера. Он принёс письмо от Бенджена. И Старк тогда вздохнула с облегчением, узнав, что её младший брат остался дома, а не поехал на войну. «В Винтерфелле всегда должен быть Старк» — эту поговорку девушка множество раз слышала от отца. «Все плохое когда-нибудь заканчивается» — это Лианна уже услышала совсем недавно от Дорана. Только вот она не знала, когда это «когда-нибудь» настанет. Но отчасти Старк все же стало легче. К тому же, теперь у неё было время, чтобы наконец стать одной семьей с Дораном, Мелларио, Арианной и Песчаными Змейками. Неспешно Старк развернулась и направилась обратно к женщинам, сидящим на ковре с яствами. Мелларио в скором времени должна была родить, поэтому это был её последний визит в Водные Сады до появления ребёнка. Леди из Норвоса хотела, чтобы её ребёнок появился на свет именно в Солнечном Копье. — Ах, Лианна, ну правда погода чудесная? — Мелларио откусила кусок от наливного яблока. — Мне так будет не хватать моря. Старк налила себе воды в позолоченный стакан. Она поморщилась, поскольку вода успела нагреться на солнце. Лианна все ещё не особо привыкла к дорнийской жаре и солнцу. После долгой прогулки по берегу она чувствовала себя не очень хорошо. — Я вернусь во дворец, — девушка поставила стакан на ковёр, — Мне не очень хорошо. Мелларио сочувственно взглянула на свою названную сестру, потому что понимала, что то горе, которое испытала несчастная Лианна, плохо сказывалось на её самочувствии. Обара соскочила с места и произнесла: — Я с тобой! Лианна тепло улыбнулась девочке и подала ей руку. От пляжа до дворца было совсем недалеко, и девушки вполне могли вернуться самостоятельно, но принц Доран настаивал на том, чтобы всех членов его семьи сопровождал хотя бы один стражник. Хотя в Дорне Мартеллы были в безопасности, правящий принц все равно опасался. — Как они надоели! — Обара махнула головой в сторону Мелларио и служанок, — Жужжат, как надоедливые мухи, о всякой ерунде. — Обара, отнесись с пониманием, — Лианна вздохнула, — Но я с тобой согласна. Лианна шутливо взглянула на девочку, от чего та злорадно ухмыльнулась. Обара искренне считала жену её отца не такой, как большинство женщин. Особенно благородных женщин. Не было в Лианне той напыщенности и пустого лоска, что был у леди Мелларио. Обара считала северянку своей. Такой же как и она, как Ним и Тиена. Вернувшись во дворец, Лианна первым делом прошла к бассейнам и зачерпнула оттуда воды. Она умыла лицо и шею, стараясь немного привести себя в чувство. Но от контраста нагревшегося на солнце тела и прохладной воды, девушку пробила дрожь. У Лианны закружилась голова, и она почувствовала себя хуже. Как на зло Обара куда-то ушла, а рядом никого не было. «Как бы не солнечный удар». О такой опасности для организма Лианна узнала именно в Дорне. В часы, когда солнце имеет наибольшую активность, следовало отсиживаться в тени. Поэтому в самый зенит обычно все отдыхали. Лианна с трудом встала и поплелась в свои покои. В коридорах ей стало проще идти, она опиралась о стену. У дверей покоев Лианна с удивлением обнаружила сира Арео Хотаха. Девушка тут же выпрямилась и уверенно зашагала по коридору, хотя и чувствовала, как тряслись её ноги. Высокий мужчина с секирой за спиной повернулся к Лианне и одарил её приветственной улыбкой. — Добрый день, сир, — северянка учтиво поздоровалась, — Какими судьбами вы в Водных Садах? Норвосийский войн не часто наведывался в эту резиденцию Мартеллов, если только вместе с принцем Дораном, или по особо срочным поручениям. — Принцесса, я приехал за своей леди, — Хотах имел ввиду Мелларио, — К тому же, кажется ваш ворон не долетел до Водных Садов. Арео достал из внутреннего кармана дублета письмо. Лианна протянула к пергаменту руку, которая предательски задрожала. — Что с вами? — воин окинул девушку обеспокоенным взглядом. — Все хорошо, просто перегрелась на солнце, — стараясь не подавать виду, Старк с улыбкой забрала письмо. Сир Хотах подозрительно прищурился, но больше ничего не сказал. Лианна поблагодарила его, после чего воин удалился, а девушка наконец зашла в свои покои. Она дошла до кровати и тяжело повалилась на неё, держа письмо в руке. Печать была в целости и сохранности, что несколько удивило Лианну. Ведь у Дорана была довольно странная привычка читать её почту, если ворон ошибочно прилетал с Солнечное Копьё. Старк не стала ругаться с принцем по этому поводу, потому что понимала, что он делает это из лучших побуждений. Печать имела очертания солнца, пронзённого копьем. А значит оно было от Оберина. Лианна не нашла в себе силы встать и взять со стола нож для писем, поэтому кое-как отковыряла застывший воск ногтями и принялась читать. Но перед этим она взмолилась всем богам, чтобы там не было плохих новостей. Старк быстро пробежалась глазами по содержанию письма и облегченно закрыла их. Оберин написал ей о том, что добрался до Харренхолла и встретился с её братьями, которые были в полном здравии. Также он сообщил о рождении нового принца в семье Таргариенов, и Лианна мысленно поздравила Элию. Пару строчек супруг уделил тёплым словам, адресованным уже Лианне. Больше в письме ничего такого не было. Письмо от Оберина взбодрило Старк. Грусть в её душе немного поутихла. Все тревожные мысли отпали ненужной ношей. Ей достаточно было лишь узнать о том, что с её братьями и супругом ничего плохого не произошло. И плохое самочувствие словно улетучилось. Лианна не придумала ничего не лучше, чем поскорее написать ответ супругу. Она с трудом встала, подошла к столу и развернула чистый пергамент. Старк изящно окунула перо в чернильницу и занесла его над бумагой. В её голове роилась куча вопросов, но каждый раз, когда девушка пыталась зацепиться хотя бы за один, он тут же ускользал. Кажется, Лианна просидела пару минут в полном недоумении, не сумев вывести ни единого слова на пергаменте. Тяжёлая чёрная капля чернил сорвалась с края пера и уродливой кляксой растеклась по бумаге. При этом звук показался Старк таким громким, будто рядом с ней кто-то в колокол ударил. Она кинула перо на стол и подперла руками голову. — Да что со мной такое?! — Лианне не нравилось состояние, в котором она была. Девушка вцепилась в спинку стула и на ватных ногах попыталась встать. Перед глазами все стремительно поплыло, Лианна панически втянула в себя воздух. Она почти дошла до кровати, но у самого края ноги предательски подкосились. Старк рухнула на мраморный пол, пытаясь ухватиться рукой за край кровати. Но сознание покинуло её, а протянутая рука распласталась на холодном полу, как и сама девушка. Достаточно большое количество времени прошло с тех пор, как Старк упала без сознания. Лианне не в новинку терять сознание, с ней такое случилось совсем недавно, в Звездопаде, когда она узнала о смерти своего любимого отца. Но тогда она лишилась чувств скорее из-за шока, а сейчас она и сама хотела бы знать, почему это произошло. Северянка приходила в себя постепенно, тяжело. Казалось, что по голове ударили лопатой. Боль расходилась от головы по всему телу. Лианна чувствовала, как сильно её мутило. Ей даже не хотелось открывать глаза, она лишь мученически застонала. — Принцесса, — мужской голос требовательно позвал её, — Принцесса, Лианна! Старк с огромным трудом разлепила глаза. На неё внимательно смотрел мейстер, относительно не молодой, но и не совсем старый мужчина. Лианна знала его, как и многих других обитателей Водных Садов, с которыми более менее пересекалась. На другой стороне кровати сидела Ним, нервно сминая покрывало. Обара переминалась с ноги на ногу за спиной мейстера. — Ты как? — голос старшей дочери Оберина резанул слух Лианны, она зажмурилась. Мейстер нахмурился и недобро взглянул на Обару. Девочка зажала рот ладонью, поняв, что её голос прозвучал слишком громко и резко. — Юные леди, не могли бы оставить принцессу в покое? — Нимерия открыла было рот, чтобы возразить мейстеру, — Хотя бы сейчас. Сестры растерянно переглянулись. Они словно ожидали того, что сейчас Лианна попросит их остаться, но она лишь молча продолжала страдать от неведомого недуга. Нимерия аккуратно соскочила с кровати, а Обара понуро опустила голову. Мейстер вывел змеек из покоев, закрыв за ними дверь. Он облегченно вздохнул, словно в комнате стало больше кислорода после ухода этих двоих, а затем ровным голосом заговорил: — Вам сейчас нужно отлежаться, моя принцесса. Как вы себя чувствуете? — Паршиво, — Старк приподнялась на лопатках, принимая полулежащее положение, — Очень паршиво. Мейстер ухмыльнулся. Он закинул горсть сухих, приятно пахнущих трав в стакан и залил все горячей водой. Мужчина протянул пойло Лианне. — Что же, будем молить богов, чтобы вам было полегче, — он проследил, чтобы девушка выпила все и продолжил: — Вам теперь нужно беречь себя ещё больше. Нервы ребёнку не пойдут на пользу. Лианна кивнула и пробормотала что-то в ответ. Но когда до неё дошёл смысл слов мейстера, она шокировано открыла рот. Мейстер предусмотрительно сообщил своей принцессе о её беременности после того, как она проглотила лекарственное пойло. — Срок небольшой, тем опаснее, — мужчина отложил пару пучков пахучих трав на стол, — Пару дней заливайте кипятком и пейте перед сном, — он указал на травы. — Я… жду ребёнка? — девушка просто не могла в это поверить. Мейстер хихикнул и с тёплой улыбкой молча кивнул, собирая свои вещи в корзину. «Если боги будут милостивы, то в Водных Садах появится ещё один Мартелл» — подумал мужчина. Лианна пребывала в шокированном состоянии. Она, словно под наитием, машинально приложила ладонь к своему, пока ещё, плоскому животу, в котором уже зрела жизнь. В жизни северянки в последнее время случилось слишком много трагичных событий, на их фоне новость о беременности отнюдь не могла порадовать её. Ведь все о чем Старк думала сейчас — грядущая война, которая могла забрать жизни дорогих ей людей. И от этого ей становилось ещё страшнее, ведь отец её ребёнка мог просто не вернуться. Мейстер уже собирался уходить, но Лианна его окликнула: — Никому не сообщайте, — её голос стал тверже, — Тем более принцу Дорану. Мужчина непонимающе взглянул на Лианну. Она же смотрела на него с холодной решительностью. Он лишь учтиво кивнул и поспешил удалиться. От холодных глаз Лианны Старк ему стало не себе, для себя мейстер решил, что ослушаться просьбы, а точнее, приказа принцессы, он не рискнёт. Когда дверь за мейстером наконец закрылась, северянка согнулась, пряча лицо в колени. Она просто поверить не могла в то, что ждёт ребёнка. Во время путешествия по Дорну, Лианна и Оберин поругались из-за того, что принц считал девушку слишком юной для рождения детей. Из этого Старк ещё тогда сделала вывод, что вряд ли супруг будет рад её беременности. А сейчас Лианна и сама не могла понять, рада ли она этому. Лианна почувствовала себя чуть лучше после выпитого отвара и нашла в себе силы встать с кровати. Она все ещё была настроена написать ответ Оберину. Перо вновь насытилось чернилами, девушка занесла его над пергаментом. Рука сама выводила слова на бумаге, но внезапно Старк остановилась. «А стоит ли ему знать?» — девушка закусила губу. Пару минут она подумала, за это время чернила успели высохнуть. «Сейчас война, а он обо мне беспокоиться будет?» — Лианна тяжело вздохнула и решила не сообщать Оберину новость о своей беременности. Она аккуратно свернула пергамент, поставила печать на горячий воск. Ворона у неё с собой не было, поэтому девушка решила в ближайшие дни наведаться в Солнечное Копьё, чтобы отправить письмо. И поговорить с Дораном о своём положении. Лианна прекрасно понимала, что долго скрывать свою беременность не сможет. Рано или поздно об этом станет известно каждому. Поэтому ей было просто необходимо, чтобы эта новость не ушла дальше Водных Садов. Доран должен был понять её. По крайней мере, Лианна очень на это надеялась.

***

Утро в Риверране, родовом замке Талли, встретило своих хозяев и их гостей привычной сыростью и небом, затянутым тяжёлыми темно-серыми тучами. Погода не предвещала любования ясным солнцем, скорее всего к вечеру стоило ждать проливного дождя. Дожди беспрестанно лили всю дорогу из Харренхолла в Риверран. Только ближе к замку лорда Талли погода ухудшилась настолько, что Оберин Мартелл чуть не взвыл от досады. Болот попадалось больше, ноги вязли в темной жирной грязи. Брандон Старк, словно подхватывая настроение своего дорнийского зятя, весь исплевался, проклиная в сотый раз свою предстоящую свадьбу. А на подходе к самому Риверрану путников ждал неожиданный сюрприз — им пришлось долго переправляться на лодках, чтобы попасть в замок. Расположение Риверрана обеспечивало надежную защиту замка. Реки и глубокий ров, который можно быстро наполнить водой через сложную систему шлюзов, делали осаду чрезвычайно сложным делом. Риверран осаждали не раз, но брали очень редко, а штурмом — так вообще ни разу. И сейчас лорд Хостер, по всей видимости, решил подстраховаться, наполнив ров водой. Оберина удивило, что Риверран имел необычную форму постройки — треугольную. Но по сравнению с другими замками великих домов, в частности, с тем же самым Винтерфеллом, замок дома Талли не обладал большими размерами. Он был в десять раз меньше Харренхолла. Оберин находился в одной лодке со Старками. Или как он их шутливо стал называть про себя «своими Старками» или «сторожевыми волками». «То же мне, таких родственничков врагу не пожелаешь» — дорниец закатил глаза, когда в очередной раз не удалось разговорить этих двух угрюмых северян. Мартелл прекрасно понимал, почему молчал Эддард. После того разговора в богороще Харренхолла, в котором Оберин поведал Старку об Эшаре и её положении, казалось, что Нед вообще больше не проронил ни слова. Для себя дорнийский принц решил, что Эддард просто обдумывал все, что узнал. А вот старший Старк всю дорогу из Харренхолла то и дело раздражался по любому поводу. И разговаривать с этим Диким Волком было просто невозможно. Проплывая через Водяные ворота, ворота с железной решёткой, через которые можно было пройти лишь на лодках во внутренний причал замка, Оберин заметил, как за ними с одной из открытых башен наблюдали две рыжеволосые девушки. Брандон тоже заметил это и приветственно помахал рукой. Дорниец вопросительно выгнул бровь. — Там Кейтилин и Лиза Талли, — угрюмо шепнул ему Эддард. — Вы когда-нибудь бывали в Риверране? — Оберину даже стало легко на душе, когда он услышал голос младшего Старка. — Как и вы, я здесь впервые. Наконец лодка встала к причалу, и пассажиры ступили на каменный пол. Из стражи Риверрана, что носили на груди гербовую накидку дома Талли — привычную серебряную форель среди красно-синих волн, выделялся один высокий худощавый мужчина. Брандон Старк сразу же поспешил поздороваться с ним, а Оберин точно видел этого человека, только никак не мог вспомнить где. На своём дублете мужчина носил практически точно такой же герб, только форель была чёрная, а волны, наоборот, сине-красные. Его слегка морщинистое, гладко выбритое лицо расплылось в приветственной улыбке. — Давно не виделись, Старк! — Заметь, не так уж и давно, Бринден. Эддард Старк, как и обычно, был намного более холоднее и сдержанней, чем его старший брат. Он лишь кивнул и учтиво поздоровался. Взгляд мужчины зацепился за Оберина, он, неожиданно для всех, отсалютовал рукой и слегка поклонился, при это шутливо, даже язвительно, приговаривая: — Какая честь принимать самого дорнийского принца Оберина Мартелла в своём доме, — мужчина убрал назад непослушные медные пряди, в которые закралась седина, — Сир Бринден Талли, — представился он. И тут Оберин вспомнил, где встречался с этим человеком: он видел его на турнире в Харренхолле, а затем, на своей свадьбе в Винтерфелле. «Кажется, его прозвали Бринден Чёрная Рыба» — дорниец посмотрел на герб мужчины. Мартелл ехидно улыбнулся и ответил: — Мне таких почестей даже в родном Дорне не воздавали. Бринден громко рассмеялся, Брандон Старк подхватил, а Эддард даже слегка улыбнулся. Сир Талли махнул рукой, призывая гостей идти за ним, и в последний раз обратился к Оберину, прежде чем отвернуться: — Вы здесь единственный из нас носите титул принца. Привыкайте. От внутреннего причала до замкового двора была минуты ходьбы, если не меньше, что ещё раз оправдывало значительно маленькие размеры Риверрана. Но несмотря на это, в замке даже была сохранена богороща. Правда, для дома Талли она никогда не была святым местом, а лишь садом, где пели птицы и благоухали цветы. От богорощи вела самая короткая дорога в главную крепость замка, где располагались покои хозяев Риверрана, а также гостевые комнаты. Бринден Талли и Брандон Старк что-то неустанно и эмоционально обсуждали всю дорогу. Затем сир отделился от них и скрылся за поворотом. — Что же, — Брандон сложил руки у груди, — Пойдём поприветствуем старика, — он взглянул на младшего брата, — Тебе, Нед, лучше поискать Роберта. Младший Старк в привычной манере молча кивнул и направился к каменной лестнице, ведущей на этаж покоев для гостей. Оберин вздохнул, ведь он бы сейчас с большим удовольствием завалился в ванную, чтобы смыть с себя противный запах болота. Однако вместо этого ему пришлось тащиться за шурином обратно через богорощу, чтобы попасть в Большой чертог. Сам Большой чертог использовался только для официальных приемов и сборов, но сейчас в нем кипела подготовка к предстоящей двойной свадьбе, поэтому приветственный пир лорд Хостер решил провести в менее большом и богатом зале, что располагался сразу над Большим чертогом. Малый пиршественный зал был наполнен гостями до предела. На столах располагались традиционные для Речных Земель яства: суп из мидий, запечённая речная форель, пирог из мерлузы. Мартелл даже несколько скривился, он не очень любил рыбу, а тем более, в таких количествах. «Видимо лорд Талли решил провести свадьбу прямо сейчас» — ехидно подумал дорниец. Когда Старк и Мартелл попались на глаза хозяину этого праздника жизни, он, несмотря на свой возраст, довольно резво встал из-за стола, оставив кронпринца без своей компании. По лицу Рейгара, что всегда отдавало оттенком меланхоличности и серьезности, Оберин понял, что старый лорд надоел ему разговорами. Сразу за принцем стоял сир Эртур без шлема, и по его лицу тоже было понятно, что он рад избавиться от компании лорда Хостера. Дорниец с трудом сдержал смешок. — Ах, лорд Брандон! — старый лорд Риверрена приобнял будущего зятя, — Очень рад, очень рад видеть вас. Лорды что-то тихо обсуждали между собой, затем лорд Хостер едва заметно указал рукой. От Оберина это не скрылось, он с интересом проследил за направлением руки. Лорд Талли указывал на свою дочь Кейтилин, которая сидела в компании своей сестры Лизы и младшего брата. По всей видимости, взгляд синих глаз встретился с серыми глазами Старка, и Кэт, как её называли близкие, смущенно улыбнулась, отводя взгляд. Оберин был настоящим ценителем женской красоты и прекрасно знал, что далеко не каждая знатная леди могла похвастаться привлекательностью. Но Кейтилин, с её светлой кожей, высокими скулами и каштановыми волосами была по-настоящему красива. Хотя и совсем не во вкусе Красного Змея. Сестра Кэт, Лиза Талли, была достаточно хороша собой: стройна, мила на лицо, обладала солидной копной рыже-русых волос. Но, по мнению Оберина, по всем фронтам уступала своей старшей сестре. — Принц Оберин, так неожиданно и приятно принимать вас у себя! — приветствие лорда Хостера вывело дорнийца из его мыслей. Мартелл перекинулся парой вежливых фраз с хозяином пира, как того, собственно, требовали приличия, а затем поспешил усесться подальше от потенциально болтливых лордов и леди. Вся эта обстановка несколько раздражала его, напоминала злосчастный пир в Харренхолле, на котором он получил по лицу от Роберта. Дорниец решил утопить раздражение в вине. Пир был весьма хорош, главное, что гостям было весело. Однако это была даже не свадьба, которая планировалась через несколько дней. Но, несмотря на это, масштаб был огромный. Лорд Хостер был хлебосольным хозяином. Дорниец наслаждался неожиданно приятным, в меру терпким вином, в котором угадал нотки родного Дорна. Он решил по-тихому покинуть пиршественный зал, но только он собрался встать со скамьи, как на неё, рядом, опустился уже знакомый человек. — Не составите ли компанию, принц? — сир Бринден Чёрная Рыба потянулся за кувшином с вином. Оберин, поняв, что уйти уже не получится, лишь кротко кивнул. Младший брат Хостера внушал впечатление приятного человека. По крайней мере не такого назойливого, как его старший брат. Мужчины сидели прямо напротив двух рыжеволосых девиц-невест. — Что-то зачастили свадьбы в последнее время, — шутливо произнёс младший Талли, — До сих пор вспоминаю вашу. Ох, как же болела моя голова! Мартелл тепло рассмеялся. Хоть он и достаточно смутно помнил присутствие сира Бриндена в Винтерфелле, он прекрасно понимал, о чем была речь. — Вы сами не женаты? — дорниец с интересом взглянул на собеседника. Сир Бринден, делая в это время глоток из штофа, зажмурился и махнул рукой, приговаривая: — В гробу я видел женитьбу. Брат пытался меня заставить. — Я тоже так думал, — Мартелл на миг вспомнил свою холостяцкую жизнь, а затем насмешливо добавил, — до поры, до времени. Мужчины замолчали, наблюдая за всеобщим весельем. Оберин не знал, да и особо знать не хотел, о чем сейчас думал его собеседник, но сам он направил все своё внимание на младшую дочь лорда Хостера. Для девушки, которую должны были вот вот выдать замуж, она была не особо рада, в отличие от её старшей сестры Кейтилин. Леди Лиза, казалось, даже была чем-то удручена. — Знаете, — произнёс принц, — у нас с вами поразительно похожая история… Мой брат тоже тщетно пытался меня женить. Бринден посмотрел на дорнийца слегка ехидным взором, в котором так и читалось: «И ему это удалось». Оберин продолжил: — Однако, я женился по своей воле. Во взгляде сира Талли промелькнула тень удивления, к удовольствию Оберина. Рыцарь явно не ожидал услышать такое. Бринден задумчиво посмотрел на своих племянниц. — Даже жаль, что со временем они покинут наш дом, — мужчина тепло улыбнулся. — Кэт справится, она знает свой долг… Рано узнала значение этого слова, ведь до рождения Эдмара, — Бринден скривился, упоминая избалованного племянника, — Кэт была Хостеру и сыном, и дочерью, — рыцарь перевёл взгляд на младшую племянницу, — А Лиза… дура, не знаю, что с ней станется. Мартелл усмехнулся от такого нелестного мнения Бриндена о своей же племяннице. Дорниец тут же смекнул, что вряд ли когда-то будет так же плохо думать о Рейнис или Арианне. Ведь они были чудесными девочками, и в будущем станут великолепными леди, чья власть и влияние будут вызывать у любого мужчины зависть. — А чего она такая расстроенная? Ей ведь не за межевого рыцаря придётся выйти, — шутливо поинтересовался Оберин. — Говорю же — она дура. Хорошего жениха отхватила, а все строит мученицу, — сир Бринден снова махнул рукой, — А Кэт, наоборот, поблагодарила отца за то, что выбрал ей столь блестящую партию. У дорнийца даже язык не повернулся бы назвать Брандона Старка «блестящей партией». А уж Роберта Баратеона тем более. Но такой выбор женихов для своих дочерей был для лорда Хостер Талли огромным поводом для гордости. Не каждый день выдаёшь дочерей замуж за представителей великих домов. Тем не менее, слова Бриндена Талли не особо пришлись по вкусу дорнийцу. То, как нелестно он отзывался о своей семье, да и в целом о некоторых других вещах, ещё больше настроило Оберина отправится прочь с пира. Сказав что-то на прощание, принц покинул пиршественный зал. Горячая ванна с благовониями помогла Оберину отдохнуть с дороги и немного расслабиться. Он был уверен, что всю оставшуюся жизнь в кошмарах ему будут снится Речные Земли, со своими болотами, комарами, грязью и повсеместной рыбной вонью с нотками затхлой воды. Отужинать дорнийский принц изволил в своих покоях, к слову, самых маленьких, в которых он когда-либо останавливался. Слугу он предупредил, чтобы, не дай Семеро, не притащил ему что-нибудь рыбное. Растерянный мальчуган хоть и запаниковал, что не сможет выполнить просьбу гостя, но совершенно чудесным образом принёс принцу запеченную утку. Которая, конечно, отдавала болотом. Кое-как поев, Оберин для себя решил, что больше никогда не посетит Риверран, как, впрочем, он уже зарекся посещать Север. От сырости Речных Земель, что в замке дома Талли чувствовалась сильнее, ныли старые переломы. Чтобы хоть как то унять боль, Мартелл решил разогреться. На тренировку он не решился, все же усталость давала о себе знать. Кронпринцу его присутствие сейчас было не нужно, никаких посланий с просьбой прийти Оберину не поступало. Поэтому он решил глянуть на местные красоты, коих в Риверране было даже меньше, чем в Винтерфелле. Обходя пустующую богорощу, дорниец даже удивился, что не встретил там никого из Старков. В целом замковый двор был пуст, за исключением снующих слуг и стражников. Оберин устремился в уединённое место, которое называлось садом Минисы Талли, покойной жены лорда Хостера. Это был относительно небольшой сад, не такой зелёный и разросшийся, как богороща. В отдаленном углу, среди большой плакучей ивы одиноко стоял семигранный храм из песчаника — местная септа, вокруг которой расположились мраморные изваяния божеств. Статуи Семерых выглядели очень реалистично, с человеческий рост. Оберину не раз доводилось бывать в Великой Септе Бейлора, именно там прошла свадьба его сестры Элии. И ему было с чем сравнить эти статуи: в отличии от исполинских статуй Королевской Гавани, местные выглядели изящно, идеально вписываясь в сад. Некоторые из них были покрыты мхом, но было видно, что за ними ухаживали. Мартелл, разминаясь, ходил от одной статуи к другой, пока внезапно не услышал женские голоса, чьи обладательницы довольно быстро приближались к септе. Дорниец спрятался за ствол ивы, она скрыла его за своими листьями. — Лиза, не беги, ради Семерых, прошу! — запыхавшаяся Кейтилин с трудом догнала сестру.  — Утоплюсь! Вот увидишь! — Лиза Талли истерично вскрикнула, — Все увидят! Девушка уже не могла сдерживать слезы и навзрыд заплакала, опускаясь на траву. Её старшая сестра села рядом с ней и приобняла за плечо, стараясь успокоить. — Все будет хорошо, — Кэт погладила Лизу по макушке, — Ты ведь знаешь, наш девиз: «Семья, долг, честь»… Это наш долг — выполнить волю отца, ради чести семьи. — Тебе легко говорить! — Лиза скинула руки сестры с себя, — Тобой не только долг движет, ты ведь своего жениха любишь! А я своего в глаза не видела! Кейтилин немного опешила. Ей стало слегка обидно от слов сестры, ведь старшая Талли всегда очень ответственно относилась ко всему, что ей поручал отец. Она следовала истинному долгу и чести лучше, чем многие рыцари в Семи Королевствах. Но отчасти Лиза была права — Кейтилин действительно была влюблена в Брандона. Так же она понимала расстройство младшей сестры, ведь она выходила замуж пусть и за благородного, но совершенно распутного человека. Кейтилин ненароком вспомнила турнир в Харренхолле. В то время Роберт Баратеон был помолвлен с сестрой её жениха — Лианной Старк. Однако, Кэт узнала по рассказам Брандона, что помолвка расстроилась, а Лианна по своей воле решила выйти замуж за дорнийского принца Оберина Мартелла. Но также от Брана она узнала, что Роберт до сих пор не может отпустить любовь к волчице Старк, отказываясь признавать её брак с Мартеллом. И этот факт сильно огорчил Кейтилин, но она не решилась рассказать об этом Лизе. Ради её же блага. Оберин практически сразу незаметно покинул сад, оставив девушек, что даже не знали о его присутствии, одних в окружении статуй Семерых. Но дорниец не мог с явным злорадством отметить, как не везло Роберту Баратеону: сначала любимая невеста перестаёт ей быть, а затем выходит замуж за человека, победившего и унизившего Баратеона; затем заключается новая помолвка в политических целях, но ни невеста, ни жених отнюдь не рады предстоящему браку. И спустя пару дней Мартелл полностью оправдал свои убеждения. Огромный пиршественный зал Большого чертога имел богатое убранство, которое стало выглядеть ещё более внушительно, как только зал наполнился огромным количеством гостей. Гости, сами по себе, были отдельным украшением этого праздника жизни, ведь на пиру присутствовал кронпринц, его гвардейцы и другие люди его окружения, не менее выдающиеся и интересные. Были и совсем абстрактные и странные гости, чего стоила одна только семья Уолдера Фрея. Сам старый, практически древний, лорд Близнецов восседал далеко от своего сюзерена лорда Талли, и был крайне этим недоволен, что проявлялось в его резко повышенной ворчливости. Были и другие лорды Речных Земель, которых Оберин не знал. Кронпринц Рейгар занимал почётное место — посреди главного стола, по правую руку от хозяина Риверрана. Подле него сидел Джон Коннингтон, а уже рядом с ним сам Оберин. У них с лордом Грифонового Насеста были осложнённые отношения, но это было дорнийцу даже на руку, хотя бы никто не докучал. По левую же руку от Хостера Талли располагались его дорогие зятья — Роберт Баратеон, весьма и весьма тихий, в глазах которого читалась некая печаль, и Брандон Старк, что был неистов в веселье и много смеялся, периодически поглядывая на свою невесту, что сидела за другим столом. В один из моментов в зал вошёл септон, но даже появление священнослужителя не заглушило музыки и громких голосов пирующих. Ненароком Оберин печально подумал, что для многих присутствовавших здесь, этот пир мог стать последним. Ведь как только между женихами и невестами из великих домов будут произнесены клятвы, лорд Хостер Талли присоединится к союзу принца Рейгара. И тогда разразится война. Наконец септон был замечен, лорд Хостер махнул рукой и музыка в зале перестала играть. Далее все было, как и на любой свадьбе: лорд Хостер со слезами счастья на глазах вёл обеих своих дочерей, одетых практически в одинаковые платья, под руки к их женихам. Сначала он передал свою любимую Кэт Брандону, а затем и младшую дочь, Лизу, Роберту. Мартелл хитро, с язвительной улыбкой наблюдал за этой парочкой. Септон начал свою стандартную речь. Кейтилин с милым девичьим румянцем и милой улыбкой смотрела на Брандона, он в ответ так же улыбался, но более сдержано. А Лиза Талли даже старалась не смотреть на Роберта, она грустно опустила глаза. Баратеон же беспокойно переминался с ноги на ногу. «А если бы перед тобой была Лианна, ты бы из сапогов от счастья выпрыгнул» — сердито подумал дорниец. Когда все клятвы были произнесены, а плащи Старков и Баратеонов накинуты на плечи девушек, зал наполнился радостными возгласами, музыка вновь заиграла. Все начали пить за счастье молодых. Уже позже, когда пир подходил к концу, началось провожание. Мартелл не понимал и не любил эту варварскую традицию андаллов. В Дорне этого не придерживались, на Севере тоже. Он с омерзением вспомнил провожание на свадьбе Элии и Рейгара, ему тогда хотелось стрелой ворваться в толпу мужланов, стягивающих одежду с его сестры, и разбить морду каждому. А сейчас же, гости наоборот ликовали, провожая молодых в их спальни. Основная масса народа схлынула вместе с провожанием, кто-то решил продолжить веселье на улице, кого-то сморило количество выпитого. Немногие оставшиеся кучками расселись по столам, рассказывая всякие байки и истории. За одним из таких столов сир Бринден Талли вещал: —…и в одну из наших самых громких перебранок Хостер назвал меня «чёрной овцой стада Талли», — Бринден и слушатели рассмеялись, — Ну, а я и заметил, что так как герб нашего дома — это прыгающая форель, то я скорее чёрная рыба, чем чёрная овца, — компания вновь разразилась громким хохотом, — И с того дня я сделал чёрную форель своим личным гербом. Мартелл даже хотел подойти и послушать новую историю Бриндена Талли, о том, как он сражался на войне Девятигрошевых Королей, но напротив него внезапно сел лорд Эддард Старк. Северянин был угрюм, но немного обеспокоен, он сложил руки на стол. — Я благодарен вам, что вы рассказали мне об Эшаре. — Пустяки, — дорниец поправил рукав дублета, — Вы должны были знать. Эддард как-то удрученно вздохнул, затем посмотрел в сторону сира Эртура Дейна. — Отец не дал мне разрешения на брак, — младший Старк умолк, собираясь с мыслями, — Не хочу показаться циничным, но Хранитель Севера теперь Брандон… И он дал благословение. В принципе, Оберин ничего другого и не ожидал. Эддард Старк был принципиальным человеком, который всегда держал своё слово. И это несомненно делало ему честь. А Брандон Старк был более резвым и живым, как в отличие от своего младшего брата, так и от покойного отца. Поэтому, он не посчитал брак Эддарда с дорнийкой чем-то плохим и дал согласие. — Дело за малым? — Оберин указал на сира Эртура. — Он не лорд Звездопада, его слово ничего не стоит, — холодно подметил Старк. Оберин цыкнул и покачал головой: — В Дорне с этим проще. Поверьте, лучше просить её руки у Эртура, чем у лорда Элрика. Эддард Старк нахмурился и подпер рукой подбородок. Он и сам хотел, ещё давно, пока отец не дал ему отказ, просить руки Эшары именно у сира Эртура. Да, Эртур Дейн не был лордом Звездопада, и просить согласия у него было не совсем правильно. Но с другой стороны, он был рыцарем Королевской Гвардии, честным человеком, чья репутация была белее меча Рассвета. К тому же, они с сестрой очень близки, ближе, чем с другими родственниками. Прямо как Нед и Лианна. Оберин, видя, что его дорогой шурин колеблется, решил взять инициативу в свои руки. Он встал из-за стола и громко позвал рыцаря: — Сир Эртур! Меч Зари равнодушно посмотрел на принца, а затем медленно направился к нему. Эддард Старк тоже соскочил с места, холодным взглядом прожигая Мартелла. Но в глубине души был ему благодарен. — Принц Оберин? — Эртур Дейн смотрел то на дорнийца, то на Старка. — Лорд Эддард хочет с вами поговорить, — Мартелл сложил руки у груди. Старк прочистил горло и уверенно посмотрел на Дейна. — Я слушаю, — спокойно отчеканил рыцарь. — Сир Эртур, не сочтёте ли вы за дерзость… — северянин приостановился, подбирая слова, — Я прошу руки вашей сестры Эшары. Вечно спокойное и непроницаемое лицо Эртура Дейна окрасилось удивлением. Слова этого северного лорда застали его врасплох. Он, конечно, наблюдал за любимой сестрой, не старался ограничивать её в чем-то, но однажды дал напутствие, чтобы она была более сдержана. Он прекрасно видел все танцы Эшары, все неловкие попытки случайно заговорить с Эддардом Старком. Хоть сестра ему прямо и не говорила, но Эртур подозревал, что она была влюблена в младшего Старка. Дейн помнил, как светилась Эшара, а потом внезапно её свет померк, она перестала улыбаться. Эртур все чаще стал находить её в слезах. Позже, горе его сестры, о котором она так и не смогла рассказать брату, вынудило её вернуться на родину, в Звездопад, в надежде, что там былой свет вернётся. Эшара пользовалась славой неприступной красавицы, всех кавалеров Красного Замка она отваживала от себя. Эртур однажды слышал, как в Башне Белого Меча, сир Барристан Селми изливал сиру Геральду Хайтауэру свои чувства к леди Дейн, как восхищался ей. Многие хотели обладать сестрой Меча Зари, но просить её руки решился только этот северный лорд. — Если она согласна, то я дам благословение от себя — рыцарь наконец заговорил, — Но не мне решать. Эддард Старк сохранял холодное серьезное выражение лица, но внутренне он поник, ведь ожидал услышать другое. Эртур Дейн вздохнул и снова заговорил: — Я напишу письмо в Звездопад, как придёт ответ, тогда и поговорим, — рыцарь собрался покинуть компанию принца и Старка, — Однако, я думаю, что уже могу считать вас братом, лорд Эддард, — на лице сира Эртура появилась улыбка.