delayed

Роуэн терпеть не может аэропорты и даже этого не скрывает. Её недовольное лицо так и сверкает раздражением, словно вспышками молнии, а хмурый взгляд наводит тоску на любого, кто даже мельком посмотрит на неё. Поэтому Роуэн едва ли радуется новости о том, что рейс на самолет, который она и так ждала долбанных три часа, перенесли. Она собирается навестить родителей и Хейли спустя пару месяцев учебы в Нью-Йорке. Сейчас весенние каникулы, и, так как Роуэн не смогла найти время для поездки на Рождество, ей приходится выделить его сейчас. Может быть, в любом другом случае она бы подождала до лета и потом приехала в Альбукерке больше, чем на пять дней, но ей нужно сделать одну вещь. Роуэн просто обязана уговорить Хейли поехать вместе с ней и поступить в Джулиардскую школу. Она слышала пару раз, как подруга поёт, и, о господи, разве честно позволить такому таланту пропадать? И хотя Хейли давно забила на это и учится на юриста, подражая своей матери, в местном колледже, Роуэн никак не может оставить это так. Ей катастрофически необходимо помочь ей выбраться из этого безнадежного города. Она уже подготовила пару безапелляционных реплик, вроде: Но тогда мы будем видеться чаще, чем раз в пару месяцев! или даже Мы могли бы снимать квартиру вместе!. Роуэн на сто двадцать процентов из ста уверена, что Хейли высоко оценит её идею и энтузиазм. Фрикс вглядывается в надписи на табло. Рядом с названием её рейса всё ещё значится отложено, и она от отчаяния едва не стонет. Роуэн смотрит в огромные панорамные окна на далекие самолеты и взлетные полосы, освещенные тусклыми фонарями. Она замечает рой счастливых людей, которые, пройдя все семь кругов ада, наконец, попали на борт самолета, обещающего унести их в долгожданный отпуск или назад к родным. На улице быстро темнеет — в это время года воздух наполнен дыханием зимы, которая, почему-то, решила задержаться. Роуэн жалобно вздыхает. В зале ожидания почти не осталось людей. Рядом с ней тихо ругается молодая пара, напротив мужчина, подложив под голову дорожную сумку, крепко спит, легонько похрапывая, а еще дети, уставшие, но с каким-то странным блеском в живых глазах, носятся, абсолютно не обращая внимания на крики изнеможенной матери. Но есть тут кое-кто намного лучше семейной драмы и непослушных детей. Напротив Роуэн удобно устроился молодой парень примерно её возраста. Темные взъерошенные волосы стоят торчком у него на голове, челка прикрывает глаза. Роуэн пытается разглядеть их цвет — глубинно-синие, как небо перед рассветом. Она замечает также, что его глаза обрамлены густым веером ресниц. Парень что-то увлеченно читает и не обращает никакого внимания на происходящее вокруг. Но, когда Роуэн принимается, как бы невзначай, его разглядывать (невозможно, чтобы она упустила его раньше), он поднимает глаза от журнала и, вопросительно приподняв брови, смотрит на неё. На его лице играет едва заметная усмешка. Сгорая от стыда, Роуэн качает головой и отворачивается. Действительно, чего это она на него уставилась? Но, продолжая против своей воли наблюдать за ним, Роуэн должна признать, что она ещё не видела настолько симпатичных парней. Казалось, для него это не новость — он знает о своей привлекательности и умеет этим пользоваться. Так как ей не хочется снова быть пойманной с поличным, Роуэн увлекается книгой, которую купила специально для поездки.

***

Время идет незаметно, пока Роуэн читает, но вскоре она устает. У неё болят глаза, потому что линзы высохли, и ей катастрофически нужно скорее сменить их на удобные очки. Спина и ноги затекли, а в голове царит полный туман. Всё, о чем мечтает Роуэн — так это прилечь и крепко заснуть. Но рядом с её рейсом всё ещё красуется безнадежное отложено, и ей хочется плакать. Отведя глаза от книги, Роуэн замечает, что небо уже почернело и, взглянув на часы, обнаруживает, что время медленно приближается к двенадцати ночи. Пассажиры, поневоле оказавшиеся её товарищами по несчастью, почти все уснули, растянувшись в неудобных металлических креслах, однако кое-кто продолжает счастливо бодрствовать. Парень напротив Роуэн медленно перемешивает напиток (по запаху Роуэн понимает, что это кофе) пластмассовой ложечкой и переписывается с кем-то в телефоне. Время от времени он фыркает или тихонько посмеивается, и Роуэн не может не признать, как очаровательно выглядит его улыбка. Однако ей не хочется думать о том, что причиной его счастья, возможно, является любимая девушка, и она решает отвлечься от навязчивых мыслей, спросив, откуда у него напиток. — Хэй, — негромко зовет она, устало глядя на него, но тут же приободряется, когда он обращает на неё внимание. — Где ты достал кофе? Парень прищуривается, как бы призадумавшись, и указывает рукой в сторону восточного коридора. — По правую сторону есть кофейный автомат. Американо стоит доллар двадцать пять, — растягивая губы в полуулыбке, добавляет он и незамедлительно возвращается к своему телефону. Роуэн, озадаченная его равнодушной реакцией на её просьбу (хотя чего это она тут ожидала?), делает ещё одну попытку: — Тогда… можешь посмотреть за моими вещами? Пока я отлучусь, — просит она, вынимая кошелек из сумки, но внимание незнакомца безнадежно потеряно. — Конечно, — безразлично произносит он, даже не глядя в её сторону. Роуэн стискивает зубы, но оставляет это дело незаконченным. Усталость обрушивается на её плечи безумным потоком. Она чувствует всё и сразу: головокружение, слабость во всём теле, стонущие ноги и руки, мечтающие утонуть в мягкой постели. Пока Роуэн плетется к автомату, вокруг пусто, будто весь аэропорт на время прекратил работу. Редкие ночные туристы проносятся мимо неё, видимо, спеша на свой рейс, но в основном Роуэн чувствует себя до жути одинокой. Она выбирает, назло незнакомцу, капучино за два с половиной доллара. Когда Роуэн, осторожно дуя на напиток, чтобы он поскорее остыл, возвращается в зал, то видит, что пассажиров стало даже меньше, как будто некоторые плюнули на это безнадежное дело и передумали лететь. А может, здесь неподалеку есть гостиница? От мыслей о теплой постели и комфорте у Роуэн захватывает дух, но она не может так рисковать, поэтому лишь фыркает и медленно плетется к своему нагретому местечку. Её рюкзак и сумка для ноутбука осторожно сложена рядом с вещами парня, которого она оставила за главного, и это не может не удивлять. Она разглядывает его с головы до ног, будто видит впервые (только теперь замечая, насколько потрепанным и уставшим он выглядит) и занимает свободное кресло рядом, делая большой глоток кофе. Он горчит на языке, и Роуэн морщится, но уже буквально через мгновение чувствует прилив энергии и радостно вдыхает любимый аромат. — Не могу поверить, — неожиданно слышит она недовольный голос. Роуэн оглядывается на кислое выражение лица парня. — Не могу поверить, что ты променяла американо на какой-то приторный капучино. — И вовсе он не приторный, — моментально парирует Роуэн. — Наоборот, молоко прекрасное дополняет эспрессо, делая вкус мягче, но в то же время насыщеннее. Ну, а молочная пенка вообще ни с чем несравнима. Тебе бы стоило попробовать, — она указывает стаканчиком в его сторону и делает ещё один глоток. — Ладно. Я Брендон, — наконец-то! Роуэн уж думала, этот момент никогда не произойдет. — Значит, Брендон, — словно пробуя его имя на вкус, протягивает Роуэн. Он сдержанно кивает, и тогда она говорит в ответ: — Роуэн. Он снова кивает, не сводя с неё внимательного взгляда. От цвета его глаз Роуэн почти теряет рассудок, но тут же приходит в себя, когда Брендон переводит взгляд на табло за её спиной и счастливо произносит: — Поздравляю, Роуэн, — он тянет её имя, словно передразнивая её, — наш рейс перенесли ещё на два часа.