Some reasons of mine why not

Я не помню, с чего все начиналось. Все шло к черту, когда я впервые понял после твоей смерти, Ханна, что я больше не могу выдержать гнет той тяжкой участи, к которой ты нас всех готовила. Твой призрак преследовал меня по пятам, словно ты была живой, из плоти и крови. Словно часть меня считала тебя мной, а другая признавала тебя, как реального человека, хотя я никогда в жизни не прикасался к наркотикам. Ты говорила настолько правдивые вещи, не старалась ничего отрицать, что я порой сомневаюсь вообще, а знал ли я тебя хорошо. Мурашки бегут по коже от суда, от тех преследований, что устроил нам Уокер, но пути обратно уже нет. Мы все сделали то, что сделали, и теперь прошлое изменить нельзя. Я хотел бы сказать однажды, что сожалею о том, что ушел в тот вечер, оставив тебя одну, боялся, что все слишком плохо окончится. И вот мои предчувствия оправдались. Мне так больно оттого, что я ничем не мог тебе помочь. Но проходит время, и я все меньше и меньше оборачиваюсь назад, что увидеть в том прошлом отголосок тебя, Ханна. Жизнь продолжается, и мы должны принять ее такой, какая она есть. Я пробовал начать все сначала вместе с Скай, хотел этого отчаянно. Но как только начался суд, и я стал теперь уже не только слышать твой голос по ночам, но и видеть тебя, сидящую у меня в комнате. Поначалу я думал, что сошел с ума, потому что не могу никак выкинуть тебя из головы. Но чем больше и дольше все продолжалось, ты мне мерещилась на каждом шагу, обвиняя или давая советы. Наверное, все это не для меня. Каждая попытка сходить в зал заседания и провести там хоть немного времени заканчивалась моим срывом и еще больше болью оттого, что ты всем нам врала. Хотя… Я не знаю, как это обозвать. Возможно, ты просто нам многого не договаривала, Ханна. Все эти истории в суде, словно вульгарные заголовки в желтых газетенках, распространялись по всему городу, и я даже не мог понять, почему ты все это время скрывала от меня эту часть жизни. Почему? Не мне, конечно, тебя винить, но и жалеть мне также не хочется. Все это время я был словно по другую сторону твоей жизни, и ты, Ханна, даже не считала нужным хоть о чем-то мне рассказывать. В основном, вся история крутилась всегда только вокруг меня. Да, я помню, что над тобой издевались, выкладывали фотки в интернет, но теперь всего этого больше нет. Мне с трудом стоило сдерживать себя каждый раз, когда упоминалось твое имя в суде, как черное пятно, я старался глушить в себе ненависть и отвращение к тебе после тех историй, что рассказывали остальные, и даже желал тайно в душе, чтобы твой призрак наконец-то оставил меня в покое. Мне нужно было унять себя, снова чем-то заняться, может, поэтому я стал часто бывать у твоей матери, каждый раз помогая ей с чем-нибудь, связанным не только с судом. Смотря на миссис Бейкер я не понимал, почему этих родителей ты решила оставить, ведь всегда еще находилось много решений, чтобы избавиться от грязи, в которую тебя окунули с головой. Наша боль была общей, разделенной на двоих, в то время как большинство лишь просто сожалело о том, что произошло. Так же произошло и с моими отношениями со Скай — один ее срыв, и все пошло ко дну, потому что она не могла больше мириться с тем, что ты важнее, чем она. Я пытался ее навещать, ездил в больницу, проводил время с ней, гуляя по садам там, но тогда она дала четко мне понять, что наши пути разошлись. В тот момент,. Наверное, я думал примерно так: «Будь проклята, Ханна Бейкер, что появилась в моей жизни». Но теперь каждый раз ругаю себя за эти слова, потому что ты была одним из лучших, что могло со мной произойти. Когда все подошло почти к концу, и мы смогли с ребятами все же засудить Брайса, мы думали, что справедливость восторжествовала, думали, что этого подонка посадят надолго, чтобы теперь твое имя стало снова незапятнанным. Но этого не произошло тогда, его просто оправдали, приговорив к штрафным работам. Мне тогда так хотелось беситься, пойти задушить его, лишь бы правда оказалась на нашей стороне. Не это ли было фатально? Твои родители вместе организовали похороны, понимая, что уже нет смысла ничего оттягивать, и пригласили меня, чтобы я сказал речь, хотя это было очень неожиданно. Я не знал, и до сих пор не знаю, что должен был сказать. Лишь понимаю, что все слова, что складывались в какую-то речь, были сказаны от чистого сердца. Твой призрак снова сидел на одной из скамей в церкви, пока я говорил, что «мне не хватало тебя и так всегда будет, но теперь я вынужден тебя отпустить, потому что я люблю тебя, Ханна Бейкер». Я люблю тебя, и этого уже никто и никогда не сможет изменить. Кажется, зал тогда рыдал, не замечая, что мой взор был всегда устремлен на тебя и то, как ты уходишь навсегда из моей жизни, обретая наконец-то покой. Мне было плохо тогда, да и сейчас ничего не изменилось. На поминках я не знал, о чем со многими разговаривать, лишь думал, чтобы этот день поскорее закончился. Как вдруг пришла миссис Бейкер, говоря, что теперь она может уехать из этого места. Неожиданно тогда она достала из сумки небольшой сверток, который был сложен вчетверо. Это был тот самый список о причинах, почему не надо этого делать, и письма, что прилагались к нему. И я очень удивился, что мое имя сквозила там не один раз, как и подтекст других заголовков и писем. Дрожащими пальцами я раскрывал одно за другим, а на моих глазах снова наворачивались слезы и непонимание, какого черта ты, Ханна, это сделала все же, если не хотела расставаться с жизнью. Я столько всего узнал за последнее время, что мне сложно различать, где начиналась грань одного, а где она уже заканчивалась. Ты хотела отчаянно уехать жить в Нью-Йорке, обзавестись детьми с любящим человеком, стать писательницей детских книг, и все это было в контексте обо мне. Почему, Ханна? Почему я узнал об этом так поздно? Мне не хватало тебя все это время, и даже когда у нас снова был этот чертов новогодний бал, и звучала та самая «The Night We Met» на меня снова нахлынула ностальгия того вечера, когда мы с тобой вместе танцевали под эту мелодию, что, возможно, идеально подходила к нашим отношениям, если это так можно назвать. Ребята старались мне помочь, когда я просто не мог уже больше стоять посреди зала один, с разбитым сердцем, полным боли и тоски, что душили меня с новой силой. Они обнимали меня по очереди, хлопали по плечам в утешающем жесте. Казалось, что тогда стало все отпускать, ну я так думал, по крайней мере. Прошло с того момента уже очень много времени, но только сейчас я решил хоть что-нибудь записать, потому что ты — часть моего прошлого, первая, возможно, влюбленность и я не собираюсь от этого отказываться. Сейчас, наверное, ты удивишься, когда узнаешь, что не только твоя мама живет в Нью-Йорке. Открыл свое дело после успешного завершения университета, и все не могу отделаться от ощущения, что ты рядом со мной, в сердце. Возможно, я исполнил твою мечту, Ханна, а, может быть, это уже сделала твоя мама, но это уже не имеет никакого значения. В моем сердце не осталось больше места для боли, но я все так же скучаю по тебе спустя столько лет. Ведь сложно отпустить того, кто был дорог тебе настолько, что поехал в город мечты исполнять чужое желание. Возможно, этот список никогда не был для тебя важен, но я думаю, что эта та самая ниточка, которая могла бы тебя оставить среди нас, а не только в наших воспоминаниях. Все закончилось, и теперь я вспоминаю о тебе, Ханна, возможно, иногда с улыбкой на лице, а порой и с щемящей тоской, потому что мне не хватает тебя очень сильно. Не хватает твоих рассуждений, твоих советов, словечек что-то вроде «не отчаивайся, все еще наладится». Я вспоминаю лишь только то, что вызывает у меня улыбку. Все до тех событий, что произошли после твоей смерти. Я не виню тебя, что ты выбрала подобный шаг, однако причин жить у тебя было не меньше, чтобы оставаться с нами. Возможно, я в чем-то не прав, и ты сказала бы, что от грязи уже никогда не отмыться, но ребята о тебе помнят лишь только все самое светлое. Конечно, лишь потому, что в их жизни также покопались нагло, как в грязном белье. Но по сути это уже не имеет никакого значения. Не знаю, кому я это пишу. Но, очевидно, что для себя и наших с тобой воспоминаний. Как видишь, моя жизнь с каждым разом все более приятная, и потихоньку забываю, что было до. Нашел ли я счастье? Может быть, пока и нет,но надеюсь, что в скором времени это произойдет. На этом наша история заканчивается, мне нечего больше добавить.Все подошло к своему концу. Пусть все это останется в вечности. Я люблю тебя, Ханна Бейкер, и буду всегда помнить. Эти листки все останутся со мной, как и твой уже порядком пожелтевший список, который я бережно храню многие годы. Это моя память о тебе. Прощай, Ханна Бейкер. Навсегда и в вечности, Клэй «Шлемчик» Дженсен