"Мелодия сердца"

Дверь в комнату Фенриса открылась с не будящим скрипом, в неё кто-то зашёл, с недовольным бурчанием подошёл к музыканту и псу, которые мирно устроились в уголке, хромающей походкой и устроился рядом с Басурой. Студия была настолько большой, что найти их троицу было бы сложно, но похрапывание, сопение и запах помогли в таком тонком деле. Полуночник явно был жителем дома, легко ориентировался в темноте и знал Фенриса, ведь смотрел он только на него спящего. В руках нежданного гостя была уродливая кружка с чем-то горячим, обжигающим пальцы, но её обладателю было всё равно на это, видимо он явно долго пил напиток, что наполнитель в местах, где удобно располагались пальцы пьющего, был не таким пылким. "– Так похож на Неё... Особенно голос... Манера речи..." - размышлял он, немного придвинувшись к парню с пакетом на голове, "– И как худший работник в моей музыкальной индустрии смог так хорошо найти подходящего на роль моего раба и вечного заключённого? Пора переосмысливаться насчёт Дисторсионии." Чёрный кофе опустел, но мужчина продолжал сидеть, нетрудно догадаться, что он пришёл не забавляться, наблюдая за ненавистными ему личностями. Кружка оказалась на полу, как перестала быть нужной, а не спящий немного приподнял пакет на голове певца и стал гладить его по щеке тыльной стороной кисти, усмехнувшись с неким оскалом. Эти движения были столь лёгкими и хрупкими, будто тот осторожничал, чтобы его не заметили. "– Наивный бомж... Чего ты вообще от меня ожидаешь? Любви ведь, да? Хах. Долго же ещё твоему некрепкому уму приобретать твёрдость и понимание происходящего, Пакумиенто." Как бы он не хотел выйти сухим из воды, чуткому Файву удалось проснуться. Пёс открыл глаза и, увидев "постороннего", пугливо пискнул, за что получил недовольный взгляд и замахнувшуюся руку. Файв понимал только грубую силу, поэтому благодаря запугиванию он притих, но всё равно внимательно следил за своим хозяином и тем, в ком он находил что-то знакомое, что-то, что невозможно не удержать в памяти: эту харизму, агрессию и силу, казавшееся слабой на первый взгляд. - Чёртова собака! - возмутился пришедший, умудрившись сделать это настолько тихо, что это было больше похоже на шипение змеи. - Ты разбудишь его! Хочешь, чтобы я всё таки принял меры твоего устранения? Собака поджала хвост, вздрагивая от единого шороха, скрипа, абсолютно любого звука. Но страшнее для Файва был разъярённый главарь, которому будем совершенно легко убить тебя одним щелчком пальцев. Тем не менее, про пса мужчина забыл и давно уже обратно переметнулся к Фенрису, мило спящему на крупном звере. Несмотря на темноту вся боль натерпевшегося за сегодня будто проникала в душу. Синяки, царапины, пострадавший позвоночник и копчик... Всё это вина строгого начальника или же его горячих чувств к нему. Тело Фенриса было настолько подбито, что казалось, что скоро он развалится и будет совсем не пригоден к работе. Хромой пожирал его взглядом, словно хотел изучить, и часто дотрагивался до щёк, шеи и рук, молча поглаживая их. Причинённые касания доводили бывшего уличного музыканта до лёгкой улыбки, слегка видневшейся под пакетом. Она пробудило что-то печальное в ласковом наблюдателе, что он отводил взгляд и иногда переставал дотрагиваться до Басуры. Воспоминания, воспоминания терзали его. Нет, не те, которые произошли в этот день. Другие, личные воспоминания, о которых не знал никто, только он сам. Держать что-то несчастное, произошедшее в его жизни, в себе ему приходится почти год. Не с кем поделиться, некому выслушать, нет того, кто мог бы разделить с ним эту горечь. Нигде для него нет поддержки. Кто знает, если бы был такой человек, то срывался ли он на каждого под предлогом "характера" реже? На это он даже себе не мог ответить. Поправив очки, поддавшись тяжёлым моментам прошлого и насмотревшись на труженика, он убрал свои руки от певца, вернул его пакет в изначальное положение, взял опустевшую кружку и встал с подстилки, которую считал весьма унизительным сидением для его персоны. – Спокойной ночи, Фенрис Басура. Под звуки милостивого безмолвия Мистер Хэт покинул комнату.