Северянин

      Замок Кусландов не произвел на меня особого впечатления. А должен был, судя по многозначительным взглядам Тинае. Как сказал один из телохранителей Фергюса: замок возвели черт знает сколько столетий назад, как неприступную твердыню, прибрежную скалу, чей удел остановить волну Тевинтера. Собственно, он мог бы поразить, не повидай я до этого громадных стен Виндхельма, вырастающих из ледяных вод, или каменных арок Солитьюда, нависающих над пропастью. Замок Кусландов впечатлял, но не шел ни в какое сравнение с монументальной кладкой нордов или готическим великолепием бретонских цитаделей.       И все же, там было на что посмотреть. В наступающих сумерках портовый город казался скопищем огней, опоясанных стенами. Мы въехали во врата первой стены и сразу же очутились на оживленных городских улицах. Пахло морем, рыбой и пылью. Соленый ветер трепал волосы, нежной прохладой ласкал уже полностью затянувшиеся раны.       Я любил города. Буйство жизни, океан возможностей для славы и бесславия. На маленьком клочке земли рождались и умирали тысячи людей, возносились великие и гибли недостойные, люди жили полной жизнью, в безумной веренице забот.       Шумела спешащая по делам разношерстная толпа. Несмотря на поздний вечер, кругом звенела какофония города. Ругань, песни, звон молотов и свист пилы, звонкий девичий смех и крики детишек, играющих в догонялки между домами. Вот, пухлый мальчик падает и заливается слезами, под дружный хохот друзей. Вот, молодая женщина с большой черной косой, кряхтя и тихо бранясь затаскивает на крыльцо корзину с рыбой, злобно косясь на толпу безразличных мужиков, что-то бурно обсуждающих в переулке. Вот стражник, сплюнув на землю поднес факел к шесту, зажигая очередной факел-фонарь.       Горожане почтительно расступались, выкрикивая приветствия Фергюсу и его телохранителям. Пара помятых мужиков в явном подпитии прекратила драку, туповатым взглядом уставившись на процессию. И, едва мы проехали, возобновили вышибать друг-другу зубы. - Люблю города, - сказала Тинае. - Что? – переспросил я. Рядом гудел трактир – двухэтажное здание, окруженное самым отъявленным сбродом и пьянью. Я смотрел на их покрасневшие лица, вспоминая суровые попойки в «Гарцующей кобыле». - Люблю города, - повторила она. С момента встречи с чудовищем она почти успокоилась, хоть легкая дрожь в руках и не исчезла, от чего она крепко сжимала поводья лошади. – Они – символ превосходства Создателя, - она улыбнулась, заметив мой скептичный взгляд. – Все познается в сравнении. Там, откуда я родом, люди живут в грязи и землянках. А здесь, - она с упоением окинула взглядом город, - здесь совсем другая жизнь.       Я не стал ничего говорить. Мне хотелось рассказать ей о величии Даггерфола, о громадных дворцах, подпирающих небо. О вымощенных камнем дорогах и мостовых, в тени величественных статуй. Рассказать о башне Диренни, столь высокой, что не верится глазам и древней, как кости земли. Город Хайевер был грязен и беден, но Тинае, все же, была права. Все познается в сравнении. - Ты точно орлесианец, - хмыкнула она улыбаясь. - С чего ты это взяла? - Твой взгляд. Я уже такой видела, когда принимала в храме канцлера из Вал-Руайо. Ты смотришь на них как на дикарей. Ферелден - молодое государство. Здесь нет таких роскошных городов как Вал-Руайо или Фъера. Но среди нищеты, под оком Создателя живут суровые, небогатые люди. Их дух крепче стали. Ты полюбишь их, когда узнаешь получше. - Не сомневаюсь, - ответил я. – И я не считаю их дикарями.       Крепость располагалась в северной части города, неподалеку от порта. Крепкие каменные стены и массивные ворота отделяли ее от городских кварталов. В замке горели десятки окон, а меж зубчатых укреплений считали шаги закованные в доспехи часовые. Я задумался, сумею ли вышибить ворота «безжалостной силой», глядя на громадные цепи. Ответ не утешал.       Часовые заорали, и через несколько секунд массивная решетка поднялась, ударив по ушам омерзительным скрипом. Мы въехали в роскошный двор, где уже выстроились в две шеренги закованные в парадные латы рыцари, во главе которых стояла высокая девушка в кожаной броне и при оружии. Пояс ее слегка оттягивала пара мечей. Фергюс остановился, ловко спрыгнул с лошади, звякнув доспехом и подошёл к ней. - А ты быстро, - хмыкнула она. – Убил? - И я рад видеть тебя, сестренка, - он махнул рукой, и телохранители быстро спешились. На лицах я заметил нескрываемое облегчение. Все мы ужасно устали от долгой езды по жаре. Я спрыгнул с лошади, а затем помог слезть Тинае. – Ты во мне сомневалась? - Только в твоих телохранителях. Куорин пропустил две тренировки, - фыркнула девушка, строго глядя на одного из рыцарей. – Хорошо, что ты вернулся так быстро. У нас тут дел невпроворот. Мама отцу всю плешь проела. А это кто такой?       Я подошел ближе и смог как следует разглядеть ее. Лет семнадцать – не больше, с огненно рыжими волосами, холодным взглядом и родинкой на левой щеке. Я смерил ее оценивающим взглядом, уделяя внимание «очевидным признакам воительницы». Многие женщины в Скайриме и Хай-Роке умеют постоять за себя, но ремесло воина, настоящего воина, оставляет на теле неизгладимые следы, по которым всегда можно отличить фиалочку с ножом от смертоносной фурии, распарывающей мужчин как рыбак лосося. Маленькая грудь, мощные ноги, узкие бедра, широкая спина и сухие, рельефные руки. Все это было, хоть и в много меньшей форме, нежели у нордских солдаток, вот только ее прекрасное лицо не знало рассечений, а пухлые губки не целовали умбон щита. А значит девочка не видела настоящего боя. Не убивала, не стояла на краю гибели.       «Комнатная дуэлянтка» - Сэр Томас Аарон, - представился я. – Странствующий рыцарь. - Нам сейчас не нужны наемники, - холодно ответила девушка. – Зачем ты притащил его сюда, Фергюс? - Он убил демона, - пожал плечами Фергюс. – Не хами гостям, Анна.       Скажем так: теплого приема не получилось. Девица в коже, как позже объяснила Тинае – и есть Анна Кусланд. Дочь тейрна Брайса Кусланда и моя возможная начальница. Впрочем, тогда перспективы работы на это семейство казались мне крайне туманными. Я хотел бороться с бандитами, выслеживать тварей, убивших солдат, а не нянчится с избалованными дочками богатых лордов.       Но тейрн заставил меня переменить мнение. До сих пор помню холодный взгляд его серых глаз, золотистые волосы и тонкие, вечно сжатые губы. Он принял меня в главном зале, чем-то напоминающем тронные залы ярлов. Сперва речь держал его сын, во всех деталях пересказав отцу детали нападения. Он говорил, и тейрн становился все мрачнее и мрачнее.       Мы стояли у самых дверей, ожидая разрешения предстать перед богатым господином, и я чувствовал себя почти что дома. Восемь лет назад я так же стоял у дверей тронного зала Дворца Исграмора, а «Ульфрик Буревестник» сосредоточенно и хмуро выслушивал доклады суровых бородачей, закованных в сталь. На их фоне я казался ребенком. Маленький бретонец, чужестранец – я едва ли был достоин их внимания. Прошли годы, прежде чем моя слава заставила нордов склониться предо мной. Теперь же я вновь стоял перед лордом, будучи прахом в его глазах.       Пламя факелов отбрасывало на лицо тейрна густые тени, еще сильнее старя этого и без того немолодого воина. Он слушал доклад сына и кивал, а стоящая рядом женщина встревоженно задавала уточняющие вопросы. - Это его жена, - шепнула мне Тинае. – Леди Элеонора.       А вот она действительно была воительницей. Я увидел это в каждом жесте, в каждой реплике, во взглядах, лишенных стандартной впечатлительности фиалок. Если она и переживала, слушая историю, то только за здоровье сына. - Яблоко от яблони, - хмыкнул я.       Разговоры стихли, и я почувствовал пристальный взгляд тейрна. Поняв, что время пришло, я встал перед лордом и, по-рыцарски поклонившись, назвал свое имя и титул. Как и ожидалось, ему не понравилось то, что он услышал. Видимо, умудренного опытом старого вояку не обмануть религиозными сказками о «благородных» странствующих рыцарях. Он бы, без сомнения, вышвырнул меня из замка, отвесив сыну подзатыльник, если бы не моя победа над демоном и ходатайство Тинае. - Странствующий рыцарь, - хмыкнул он. – И откуда же вы родом? - Мой дом – дорога, господин. - И не имения нет, ни состояния? - Карты, - с тяжелым вздохом ответил я. – Игра демонов.       Брайс усмехнулся, продолжая сверлить меня взглядом. Не став дожидаться жалоб и предложений, я опустился на одно колено и, склонив голову, предложил тейрну Кусланду свой клинок. Этот символичный жест казался особенно комичным, потому как клинка-то у меня не было. Да и вообще, я больше походил на грабителя, обобравшего пьяного рыцаря где-нибудь в придорожном трактире. И клянусь, они бы приняли меня за такого человека, если бы не помощь жрицы.       Женщина вышла в центр зала и начала долгий, красочный рассказ о том, как ужас обрушился на несчастных жителей общины. Как приезжие храмовники, все как один бравые вояки, пали ужасной смертью и только я, взявшийся из-неоткуда муж, схлестнулся с одержимым чудовищем в честном кумите, когда все жители дрожали без памяти в колдовском ужасе, и одержал победу.       Ветер свистел в коридорах замка, языки пламени дрожали, отбрасывая на стены причудливые, танцующие тени. Выточенные из дерева морды псов оживали, готовясь взвыть, приветствуя наступившую тьму. Повеяло холодом, и я на мгновение очутился в Скайриме, среди бескрайних полей долины Вайтран, где у костра сидел Карджо, рассказывая удивительные сказки о своей родине.       Все слушали, раскрыв рот. И особенно я. Черт подери, в последний раз такие эпические рассказы я слушал разве что в исполнении странствующего барда Тальсгара Странника. Когда жрица окончила рассказ, в глазах лорда и его жены появилось одобрение. Их впечатлил рассказ Тинае. Да и разве могло быть по-другому? Воины любят истории о тяжелых битвах. - Значит, ты убил демона? Впечатляет. Мне сейчас нужны умелые воины, для защиты тейрнира от порождений тьмы, - он немного помедлил, косясь на жену. Элеонора едва заметно кивнула и пожала плечами. – Хорошо. Я тебя нанимаю, сэр Томас Аарон. С этого дня переходишь в подчинение сэра Гилмора. Он найдет применение твоим навыкам. - Благодарю, вас, - ответил я, возвращаясь к дверям.

***

      Слуги поселили меня в обычных казармах, выдав чистое белье, щит, шлем и прекрасный меч из личной оружейной Кусландов. Похоже, лорда действительно впечатлил рассказ жрицы, раз он решил сделать безымянному воину такой подарок. А возможно, просто хотел проявить демонстративное великодушие «герою», подтолкнув к подобным же подвигам своих рыцарей. В любом случае, теперь я был при оружии, имел какое-никакое жилье и мне не грозила смерть от голода и жажды. А значит дело осталось за малым.       Оставив вещи и как следует перекусив, я решил избавить себя от возможных проблем с незнанием местной культуры и попросил слугу отвести меня в библиотеку, немало того удивив. Там, среди громадных стеллажей, заставленных пыльными томами я вновь увидел жрицу. Она беседовала с каким-то седобородым старцем в дорогой мантии. Увидев меня, она удивленно поняла брови, а старик что-то недовольно пробубнил. - Сэр Томас, вот уж не ожидала тебя здесь увидеть, - сказал она. - Почему? Чтение у рыцарей тейрна не в чести? – съязвил я. - Вы умеете читать? – удивился старик. – Чудо чудное, диво дивное. Образованный рыцарь. Завтра град из лягушек поразит земли Ферелдена, от такой неожиданности.       Тинае спровадила старика, и мы остались одни, среди гор фолиантов. Пыль блестела в свете факелов, и в тусклом оранжевом огне усталое лицо Тинае постарело. Невидимые ранее крохотные морщинки потемнели, накинув ей десяток лет. Я, наверное, выглядел и вовсе древним стариком. В моем-то возрасте. Тридцать один год – уже прилично. Еще десяток, и можно будет ходить в раскорячку, проклиная молодежь и щедро награждать ударами палочки встречных зевак. - Очень немногие умеют читать, - грустно вздохнула жрица. – В Ферелдене нет школ, кроме церковных, а местные мужчины предпочитают выпивку и драки изучению грамоты. Это грустно. - Они воины, - ответил я, пожимая плечами. – Они должны драться и пить, а не сидеть за книгами.       Тинае взяла со стеллажа книгу в алом переплете и с любовью провела пальцами по корешку. - Это «Тирдарага», - сказала она, указывая на книгу. – Поэма о Тирде «Яркая Секира», великой воительнице авваров. Первая книга, что я прочла сама. Я помню, как мать Альдетта нависала надо мной в монастыре. Над лохматой, дикой девчонкой, сжимая в руках ивовый прут. «Читай, дикарка! Читай, невежда!» - кричала она, замахиваясь. Ее все боялись, а меня ее крики заставляли хохотать, - Тинае улыбнулась, аккуратно положив книгу на стол. – Я видела в ней бешеную лесную свинью. Она лупила меня, а я заливалась хохотом, как сумасшедшая. Я не хотела учиться. Не понимала, зачем мне это, пока из любопытства не прочла эту поэму. Она открыла мне мириады миров. Привела к создателю и Андрасте, к «Песне Света». Мне жаль несчастных, всю жизнь проживших, не познав магии чтения. А какую книгу ты прочел первой, Томас? - «Тактика сводных отрядов» - ответил я, вспоминая молодость. Как часами корпел над той книжонкой, пытаясь прочесть хоть одно предложение. Все бретонские рыцари должны быть грамотны и обучение было пыткой.       Тинае хохотнула. - У тебя необычное имя, - сказал я, опускаясь в жесткое кресло. - Хасиндское, - пояснила она, садясь напротив. – Оно означает «сова». В моем племени не знали книг. Мы жили как дикари. Да мы ими и остались, если по совести. Как жаль, что нельзя весь мир научить читать, - сокрушенно вздохнула она. – Мы смогли бы написать тысячи копий «Песни» и разослать всем сбившимся с пути язычниками и дикарям, чтобы и они могли примкнуть к народам, живущим под любящим взглядом Создателя. - Сова, - хмыкнул я улыбнувшись. – Не похожа ты на сову. - А на кого похожа? - кокетливо спросила жрица. - На соловья. Твоя история в зале – мое почтение. В Коллегии бардов ты бы сделала головокружительную карьеру.       Она засмеялась. - Красноречие – хлеб проповедника. Тем более, я должна была тебе помочь. - Почему? - Потому что…, - Тинае резко помрачнела и отвела взгляд. – Потому что должна. С того момента, как я увидела тебя в доме старосты. Раненного, без сознания - я увидела свое предназначение. Я обязана тебе помочь, чтобы ты помог всем нам. - Ты прорицательница? – поразился я. Тинае вздрогнула и покачала головой. - Нет. Не знаю. Да и не все ли равно, - устало ответила она. – И я все еще жду благодарности. - А, мои манеры! – театрально воскликнул я. – Благодарю за доброту и помощь, прекрасная леди! - Ох, не стоит благодарности, благородный сэр, - хохотнула она, изобразив реверанс. Наши взгляды пересеклись и на щеках Тинае выступил румянец. Я вдруг заметил знакомый блеск в ее глазах, – И всегда пожалуйста.       Она ушла, оставив меня в глубокой задумчивости. Мне нравилась эта женщина. Ее взгляд, ее голос, ее странные манеры и религиозные проповеди, умело вплетаемые в речь. Я поймал себя на желании обладать ею, на порыве обнять, вдохнуть запах волос, поцеловать. Я мрачно опустил взгляд на пол, чувствуя укол стыда. Ведь я только три месяца назад женился на Брелине и, хоть она не могла от меня родить, искренне любил ее. Но теперь, сердце, похоже, выбрало новую цель, не обращая внимание на холодное осуждение совести.       Таков удел воина. Путь чести и крови, в безумно яркой, но короткой вспышке под названием «жизнь». Пить, убивать, любить женщин и так до ворот Совнгарда, умножая воинское умение и славу. Создавая себе имя, что заставит Тсуна сойти с костяного моста. Как воин, как рыцарь и мужчина я имел полное право брать от жизни все. Но, что бы я себе не говорил тогда, мне все равно было не по себе.