Узел

Остановись, мгновение. Чувствую, как очередная петля сжимается в узел.

***

- Аккуратнее, идиот. Я уже в который раз врезаюсь. Ощущение не из приятных, знаешь ли.       Чувствую его судорожное дыхание на своей шее. Я молчу, хотя мне очень хочется огрызнуться в ответ. Его голос звучит максимально недовольно, насколько это возможно, но я прекрасно понимаю, что он сейчас не в том положении, чтобы выслушивать мои жалобы. Все-таки я сам настоял на том, чтобы помочь ему дойти.В тот момент он казался мне нереально слабым и маленьким. О да, это именно то, что я хотел сказать. Мы продвигаемся недостаточно быстро. Наши ноги то и дело запутываются между собой, вдобавок еще Англия чуть ли не на каждом шагу наступает мне на пальцы. И принимает это как должное. Естественно, о какой неловкости может идти речь? Лучше бы я вообще взял его на руки и самостоятельно отнес в безопасную комнату, но он слишком упорно сопротивлялся этому, из-за чего нам все же пришлось найти компромисс. Он может идти нормально, просто он выдохся, а я почему-то слишком волнуюсь. Я делаю очередной широкий шаг по лестнице. На секунду останавливаюсь, чтобы мой спутник успевал ступить следом - хоть на это не требуется много времени. Пол жутко скрипит, меня это бесит. Свободную руку плотно прижимаю к двери и распахиваю ее толчком. Англия поджимает плечо, но все равно задевает им дверной косяк. Он выплёвывает тихое проклятие. Я молчу. Ему и так досталось. Вдобавок он так часто врезался в дверь, что на его плече уже должен быть нехилый синяк. Когда мы, пройдя еще немного, очутились в стенах подвала, Англия первым нарушил молчание: - Давай остановимся. - Нам не так далеко идти. Дальше будет легче, - говорю в ответ. - Давай остановимся, - повторяет он с ноткой простодушия в голосе. - У меня рука затекла. Да и ни к чему тебе так меня тащить, достаточно только сопровождать. Я коротко киваю ему и все-таки останавливаюсь. Англия убирает руку с моего плеча, и меня сразу обдает холодом. Ёжусь. А он отступает в сторону на пару шагов, вяло выкручивая онемевшую кисть. Я откидываю голову сначала на одно плечо, потом на другое и разминаю шею. В этой тишине слишком отчетливо слышно, как глухо хрустят суставы. Краем глаза я наблюдаю за Англией. Хотел попросить его взглянуть на меня, но осекся. Ясно же, что он не может этого сделать. Мне даже обидно. Англия обращается ко мне: - Но вообще от тебя одни проблемы. Будь я один, дошел бы быстрее. - Очень сомневаюсь в этом, - парирую я. - Полюбовался бы на твои метания от стены к стене. - Что же, не надейся. Вряд ли ты когда-нибудь увидишь это. Выдавливаю усмешку. Пустое усилие. - У меня будет еще масса возможностей взглянуть. Его рот стянулся в тоненькую белую линию: похоже, мои слова задели Англию. Обычно он предпочитал огрызаться, а не работать мимикой. Хотя, если учитывать состояние его глаз, то это выглядит, хм... Жутковато. - Я ослеп не навсегда, придурок, - еле слышно прошипел Англия. Я вижу, как заметно напряглась его шея, и в следующую секунду перед моим лицом просвистела ладонь. Рефлекторно жмурюсь, мгновенно закрываю глаза, давным-давно позабывшие о сне, и перехватываю его руку, смыкаю пальцы в кольцо на тонком запястье. И облегченно вздыхаю. Если бы мой спутник наносил удар более уверенно, видя цель, то пощечина удалась бы сто пудов. Увы. Кисть напрягается, ладонь сжимается в кулак. Долю секунды я чувстувую, будто Англия пытается вырваться из моей хватки, но потом мышцы его руки резко расслабляются. Он безнадежно сгибает пальцы. - Хм... Вот как. - со сдерживаемым отчаянием произносит Англия. Боже, как это заразно. На мгновение я даже почувствовал себя редкостным мерзавцем. Мне слишком непривычно видеть его таким. Ему слишком непривычно... Не видеть. Мое горло будто сжимается в узел, и я внезапно проникаюсь к нему странной нежностью. Я не думал делать ему больно, это была словесная защита. Обычно все происходило иначе. Адреналин бьёт в голову. Видя, что он больше не будет пытаться меня атаковать, я поднимаю свою руку выше по его коже и обхватываю кисть прямо под пальцами - они вяло разжимаются. Такое чувство, будто его рефлексы стали слабее, хотя должно быть наоборот - в усталости ли дело? Отчаяние, похоже, немного поутихло, Англия выглядит спокойнее. - У тебя очень холодные пальцы, знаешь ли, - говорю, склонив голову и поочередно прикасаясь губами к каждому из них. Их кожа сухая и местами огрубевшая настолько, что я ощущаю каждую ямочку на ней. Англия холодно глядит вперед. - Ты что... Делаешь? Он действительно не понял? - В прошлом у тебя было так много колоний. Неужели ни одна из них не целовала тебе руки? - Черт, прекрати это, - он резко вырывает руку и прячет ее за спину. Он делает шаг назад, но я быстро сокращаю эту дистанцию между нами. Он шумно вздыхает. - Ты совсем придурок, да? Или сейчас сбрендил? Скажи только, как тебе... - Да заткнись ты, - вырывается у меня. - Боже. Англия удивленно поднимает брови. Мне не хватает еще выслушивать это. Он причитал всю дорогу. Но я знаю, что я не прав. Стал сентиментален, как... Я снова беру его за запястье, второй рукой робко приобнимаю за плечо. Погорячился. - Извини, эм... Мне жаль. Англия встряхивает головой и двигает плечом, как бы настаивая на том, чтобы я отпустил. Наверное, сейчас он бы хотел посмотреть на мое лицо, но его взгляд безнадежно направлен прямо мне в грудь. - Что с тобой? Сентиментальный, как портовая шлюха. Да, я знал, что он так скажет. Его любимое сравнение в прошлом. Я часто плакал, будучи ребенком. Но, даже при хорошей заботе, он абсолютно не умел утешить. Поэтому я мог чувствовать одиночество и тогда, когда он был дома. Нервно улыбаюсь одним уголком губ. Не хотелось бы говорить ему о своей влюбленности. - Я, наверное, совсем отчаялся. - И это как-то вяжется с твоими нелепыми действиями? - Ну, - выпускаю короткий смешок, быстро облизываю губы. - Возможно и так. Он складывает руки на груди. Япония говорил, что это защитная поза. - Как-то тоскливо осознавать, что даже ты разуверился. И чего же ты хочешь? Разуверился. Скорее устал. Я прокручиваю в голове формулировки одной фразы, пытаясь подобрать ту, которая звучала бы наименее сомнительно. После заметной паузы Англия хмурит брови, как будто у него есть предположения. - Подожди, ты что, хочешь, - он коротко дышит, - ты хочешь воспользоваться мной, пока я в таком состоянии? Я и слова не могу выдавить в ответ. Знаю, что он проницателен, но ни за что бы не подумал, что с его стороны это выглядит вот так. Ему идёт его нервная ухмылка. - Надо же. Поверить не могу, что я вырастил такого эгоиста. - А ты не эгоист? Я подступаю к нему вплотную и снова кладу руку на плечо. Он все же напряжен, но на этот раз вроде не возражает. Может, ему нужна была моя честность. Мне даже показалось, что, несмотря на его принципиальность, он несколько проще, чем я думал. - Истинный джентльмен всегда должен быть немного эгоистичным, - ухмылка превращается в усмешку. Я заражаюсь ей. - Значит, во мне есть что-то от тебя. - Да не смеши. Эту фразу он почти выплевывает мне в рот. Но она вылетает из моей головы как что-то пустое и неважное, потому что в следующий момент я целую его. Чувствую приятное тепло на языке и наконец-то замечаю, как же сильно у меня пересохло в горле. О, харизматичен, как черт! Он знает это наверняка, я уверен. Я выдвигаю руку вперед и едва касаюсь пальцами его запястья, чтобы накрыть его, но Англия, почувствовав это, мгновенно отводит руку в сторону, а моим пальцам достается в итоге только короткий порыв прохладного воздуха. Одной рукой он хватается за ворот моей куртки, другой - грубовато блуждает по моему телу движением вниз, пока не достигает ремня - тут и замирает. Я только успел подумать, что мне стоит самому его расстегнуть, как спустя миг рука Англии опускается еще ниже, будто мои джинсы ему вовсе не мешают. У меня перехватывает дыхание, я почти прижимаюсь к нему. - Мм, - выдыхаю. - Просто хотел проверить, - раздается голос над ухом; он сопровождает эту реплику хриплым смехом. - Ты чертов псих, если тебя так возбуждает эта ситуация. Надо же, я даже немного смущен. До настоящего момента мне казалось, что он просто устал или сломался, так что сейчас я испытал просто неистовое облегчение от такой издевки. Тянусь вперед и продолжаю наш поцелуй. Проталкиваю язык в его рот, провожу им по зубам и нёбу. Англия забрасывает руку мне на плечо. Ледяные пальцы. Языки сплетаются, Англия судорожно дышит мне в губы. Потом он резко отрывается от меня и отводит голову в сторону. Кладу несколько пальцев ему на щеку, он накрывает мое запястье, пресекая попытку подвинуть его лицо в прежнее положение. - Остановись. - говорит он - Тише... Послушай. Прислушиваюсь, как он и велит. Краем уха я, кажется, улавливаю шорохи и шум, создаваемые шагами в соседней комнате. Звучат тихо, но весьма ощутимо. Конечно же, это кто-то из стран. Мысленно перебираю варианты в своем мозгу, предполагая, кто может находиться так близко к нам. Вообще, кто угодно мог слышать часть нашего диалога, когда мы говорили на повышенных тонах. Но мое беспокойство быстро покидает меня. Я опускаю глаза и замечаю тонкую полупрозрачную ниточку слюны на подбородке Англии. Наклоняя голову, снимаю ее новым поцелуем. Он настороженно хмурит брови. Я касаюсь рукой его щеки, скольжу пальцами вниз по шее, но он опять перехватывает мое запястье и сжимает его. - Не нужно, стой... - В чем дело? - чувствую, как возбуждение уже срывает мне крышу. - Нас могут заметить. Он говорит коротко, и у него дрожит голос.

Здесь любой временной поток словно превращается в тугую линию, потому что для нас исключаются все параллельные события извне.

Круг часов, поток времени, замыкается круг. Когда-нибудь он стянется в узел. Что тогда?

Боже, о чем я только думаю? Могут заметить. Да плевать, так даже лучше. Перевожу взгляд на его пиджак и торопливыми движениями стараюсь расстегнуть пуговицы. У меня сильно дрожат руки, поэтому выходит не так быстро, как мне бы хотелость. Волнуюсь ли? Меня вдруг настигло предчувствие, будто я что-то упускаю. Англия, заметив это, тихо фыркнул: - Идиот, не торопись так. Конечно же, у тебя не получится, если будешь спешить. Все же его снисходительность с какой-то стороны успокаивает. Мне так не казалось, когда был маленьким. По очереди толкаю пальцами каждую пуговицу - они пролезают вниз и с тихим свистом выскакивают из петель. Такой старый пиджак, хоть и выбран со вкусом. Кажется, Англия говорил, что по возвращению обязательно купит новый. Здорово бы предложить помочь, но он не доверяет моему внутреннему стилисту. Даже если дело условное. Он поджимает плечи, помогая мне справиться с его одеждой. Следом - рубашка. Проделываю махинации с пуговицами. Англия сказал, что не хочет снимать ее, мол, пусть повисит на плечах. Его кожа покрылась мурашками. Я трогаю его у основания шеи и скольжу вверх. - Почему ты так нервничаешь? - спрашиваю. - Я же сказал тебе, что нас могут услышать, - произносит Англия. Провожу пальцами по его уху, там же целую. - И что? - Хах, действительно эгоист. Кусаю за мочку. Его тело будто даже вытягивается мне навстречу. - Ты не разденешься? - спрашивает. - Не-а, слишком много возни. - Сними хотя бы куртку. Окей. Кое-как я хватаюсь за собачку на застежке у горла и веду вниз - молния послушно расходится. Англия приподнимает руки, а я торопливо встряхиваю плечами, небрежно сбрасывая с себя куртку. Она падает вниз. Англия одобрительно кивает мне в знак благодарности. Его слух сейчас поразительно хорош. Он беспокоится, но не сопротивляется. Боже, как бы мне хотелось, чтобы его "не нужно" было всего лишь проявлением строптивости. Англия ни за что не признал бы себя бессильным. Так ведь? Оставляя этот вопрос невысказанным, я наклоняю голову и орошаю поцелуями его грудь. Сажусь на колено, прохожусь губами по бледному торсу и достигаю ремня - ощущение стального холода будто въедается в кожу. Англия всегда питал страсть к хорошим ремням. Одежда в его гардеробе, пусть и выглядела ухожено и опрятно, вся была излишне строгой. И только ремни у него были самые разные. Разбираюсь с увесистой пряжкой, расстегиваю ремень. Англия опускает руки, случайно задев меня локтем, и стаскивает с себя брюки и белье. Его ноги кажутся настолько ватными, что, подумалось мне, если бы стена не была ему опорой, то он сам рухнул бы на пол. Он уже потерял одну опору. И я потерял. Зато он тоже возбужден. - Если сделаешь хорошо и правильно, то нас точно услышат, - иронично замечает он. Я передразниваю: - Если сделаю хорошо и правильно, то, надеюсь, ты перестанешь об этом думать. Опускаюсь немного ниже, садясь на второе колено. Одной рукой я придерживаю Англию за бедро, второй обхватываю ствол члена. Делаю нехитрое движение вверх-вниз. Англия вздрагивает и замирает. Я открываю рот, захватываю губами головку; провожу языком по уздечке и немного надавливаю там - быстро подносит руку к лицу и напряженно зажимает рот, сжав пальцы в кулак. Какое-то время я молча продолжаю свое дело, а он хмурится от красноречивой попытки быть как можно тише, но мне достаточно его сбивчивого дыхания. Почувствовав холодную хватку на затылке, я останавливаюсь: Англия тянет меня за волосы. Освобождаю рот и поднимаю взгляд, а его глаза закрыты. А, точно. - Ах, как я... - дыхание не восстановилось, но он говорит, - Немного жестоко, с моей-то ностальгией. И как я упустил такой момент? - Когда твое отношение ко мне стало снисходительнее. Еще ты начал сравнивать меня с портовой шлюхой, - вспоминаю в ответ. - И ты что, хочешь, чтобы я запечатлел эту ассоциацию навсегда в своем сердце? Я поднимаюсь. Его лицо выглядит немного добрее, чем обычно. Спрашиваю: - Что за бред, а? В ответ он улыбается. Как будто когда-то я обронил здесь чувство юмора, а он нашел сейчас. Вот так легко, с закрытыми глазами. Но я действительно рад видеть его в таком настроении. И еще мне дьявольски жаль, что он не может видеть меня сейчас. Настолько, что я сам готов - предсказываю - рыдать об этом ночи напролет. Ты бы взглянул на такой номер, правда? Это был бы твой ментальный реванш за нашу старую войну. Ну или моральная компенсация. Я отступаю на шаг, недолго вожусь с ремнем. О моей готовности Англию оповестил глухой звон пряжки. Когда я снова подхожу к нему достаточно близко, он хочет отвернуться к стене. - Зачем это? - удивляюсь, - если обопрешься спиной, то можно лицом ко мне. - Издеваешься, что ли? Я же все равно тебя не вижу. Все время, пока мы жили вместе, Англия даже для меня оставался как будто в ореоле одиночества: он вообще редко выходил на контакт с кем-либо и уж тем более почти не приводил никого домой. Я считал его отшельником до тех пор, пока случайно не застал с какой-то женщиной. В тот день я как обычно играл с Дэйви во дворе, а по возвращении домой не увидел Англию в гостиной. На кухне его тоже не было, а никаких отъездов он тогда не планировал. В таких случаях я обычно находил его в спальне наверху, где он встречал меня взглядом, с книгой на коленях и с усталой улыбкой на лице. Я пролетел по ступенькам, пулей обогнул коридор и просто приоткрыл нужную дверь. А когда я заглянул внутрь, то увидел их вдвоем на кровати: он лежал полусидя, опираясь плечом на изголовье, и свободной рукой гладил одну из ее грудей, а она сидела сверху на нем, то приподнимая бедра, то опуская их. На ее талии болтался корсет, его держала ослабленная шнуровка. Ее стоны звучали приглушенно и даже как-то приторно, хотя, думаю, в разговоре у нее определенно был приятный высокий тембр. Но больше всего мне запомнились их лица: он немного хмурился, как обычно - сосредоточенный, но добрый и внимательный, и она - с блаженным прищуром томно смотрела на него. Эта зрительная близость между ними была настолько тесной, что они даже не заметили мальчишку, который растерянно и беспомощно наблюдал за ними через приоткрытую дверную створку. Но мне довольно быстро стало стыдно за подглядывание, и я убежал в свою комнату. Спустя какое-то время по звукам шагов в коридоре я понял, что он провожает ее. Я решил притвориться, что сплю, а потом заснул по-настоящему. Англия уже не стал меня будить. А в юности я пару раз представлял наш с ним секс. И в обеих фантазиях в момент соития мы смотрели друг на друга, как они тогда. Быстро прокручиваю далёкое прошлое в своем мозгу. Похоже, тогда он действительно меня не заметил, раз уж сейчас понял эту просьбу неправильно. - Нет, ничего личного. Просто хочется так, - отвечаю, пожав плечами. Англия раскрывает губы, а я засовываю ему в рот два пальца и сразу советую: - Эм... Оближи как можно обильнее. - Жнаю, - он отвечает с ноткой раздражения в голосе. Чувствую движения языка и влагу на пальцах. Годится. Одной рукой придерживаю его плечо, вторую опускаю и сам наклоняюсь для удобства. Англия разводит ноги. Я легко ввожу в него пальцы, стараясь максимально безболезненно подготовить его к соитию со мной. Его тело бьёт мелкая дрожь, он шумно вздыхает. - Мм... - Нормально? - Д-да, уже можешь вставлять-... Он берет меня за плечи, крепче вжимается в стену. Я подхватыватываю его бедра и быстро вхожу. Момент единения, хочу видеть лицо Артура, впиваюсь в него взглядом, а он закатывает свои пустые глаза, отнимает от меня одну руку, подносит ее ко рту, а вторую беспорядочно переносит мне на затылок и сжимает волосы. Я двигаюсь вверх-вниз, он то мычит себе в ладонь, то отрывает ее и приглушённо стонет , пoчти как та женщина из моих воспоминаний - но не сладко и покорно, а с вызовом и нескрываемым удовольствием. Хочу поцеловать его, приближаюсь, но он коротко мотает головой и говорит, что ему и так жарко. Поэтому я ещё долго смотрю на его лицо, покрытое испариной и живым румянцем, пока наконец не чувствую... - Я собираюсь кончить. - Не в меня. Достаю член и отскакиваю в сторону, свой Артур обхватывает рукой, делает быстрое движение вверх - и мы оба извергаем семя, каждый в свою ладонь, и почти синхронно содрогаемся всем телом. Англия скатывается вниз по стене. Я, пусть проблемно, но довольно быстро натягиваю штаны, орудуя одной рукой. Нужно предложить помочь ему одеться. - У меня в куртке есть салфетки. Нужно? - Да, пожалуйста. Я наклоняюсь за курткой, роюсь по карманам и, найдя нужную упаковку, в первую очередь достаю пару салфеток для себя. Следом подхожу к Англии и вручаю ему упаковку. Он сначала замирает на несколько секунд, но потом поднимает руку и почти сразу нащупывает нужное. - Спасибо. Я отворачиваюсь, чтобы собрать всю его одежду, пока он безмолвно вытирает руки. Здорово, если только что кто-то тоже случайно застал нас, а мы не заметили. Мы выберемся отсюда. Я проигнорирую его уговоры и помогу ему выбрать новый пиджак. Наверное, я буду навещать его. Я больше не был в его доме с тех пор, как решил уйти основательно. Зуб даю, там ничего не изменилось за столько-то лет. Англия обожает ностальгировать. Я даже согласен бессмысленно составлять ему компанию в чаепитии. Ненавижу его дурацкий чай, но все же. Он опять смутится от того, что я выше него. Да, Англия снова увидит меня. Англия увидит. Возвращаюсь к нему и складываю одежду возле его ног. - Поднимайся, я помогу тебе одеться. Я развяжу любой узел, пока он бессилен. У нас хватит времени.