Победить

      Гарри на Ночном Рыцаре добрался до такой привычной Тисовой улицы. В целях конспирации он называл не свой адрес, а за несколько улиц до него.       Был уже вечер, и Поттер по-настоящему удивился: он думал, что сейчас уже ночь или рассвет. Гарри чувствовал себя ужасно уставшим, все мышцы ломило из-за боя, а мозг отказывался думать. В голове были только факты: он посетил Годрикову Лощину, поболтал с Батильдой Бэгшот, увидел дом Поттеров, немного подрался с Пожирателями, вызвал авроров и свалил. Гарри чувствовал себя настолько изнеможденным, что у него даже не хватало сил наругать себя за такой промах.       Дурсли приедут послезавтра. Зная капризы Дадли, где-то к часам трем, чтобы он смог выспаться. Мысли ворочались неохотно, медленно. Гарри вспомнил, что не ел с утра и единственной пищей на сегодня был чай у миссис Бэгшот. Голода он не чувствовал, поэтому проигнорировал кухню, вошел в свою комнату и прямо в одежде завалился спать.       Утро началось днем, и Гарри это не порадовало. Он сделал все дела по дому еще вчера, чтобы не отвлекаться, плюнул сначала на еду, но потом вспомнил, что второй день не ест, а Дурсли не разрешат съесть много за раз, так что нехотя пришлось набивать пустующий желудок. Гарри даже честно попытался пригладить волосы, растрепанные после сна, но бросил это дело.       Пока он ел приготовленную на скорую руку яичницу (вторую по счету — первую он проглотил, не задумываясь), Поттер решил подготовится намного тщательнее, чем в прошлый раз, чуть не окончившийся бесславной кончиной героя. Гарри поблагодарил свою интуицию, что надел капюшон и наложил чары: так Пожиратели его вряд ли узнали.       Правда заключалась в том, что, даже если бы Гарри захотел подготовиться намного тщательнее, ему нечем было защищаться. Все обмундирование составляла лишь неизменная черная мантия с капюшоном, палочка Гера и кинжал Луты. Ах да, еще незаменимая интуиция. Так что Гарри решил просто быть собраннее и внимательнее к деталям. Если бы не дрессура Герберта, он вряд ли бы убежал от команды Долохова.       «Под обучением Гера выходят монстры», — лениво подумал Гарри, жуя яблоко и запивая все это водой.       Конечно, ему следовало бы обдумать и разложить по полочкам в голове разговор с Бэгшот, нападение Пожирателей, его ошибки в бою, записку Карлоса Поттера, которую он нагло спер, успеть понять, в какие проблемы выльется все это, как люди Волдеморта отреагируют на наглого мага, посмевшего убежать, но на это потребовалось бы не один день, а действовать нужно было сейчас. Так что Гарри с чистой совестью отключился от этих проблем, беспечно положившись на гриффиндорское «авось». Надо же ему оправдывать принадлежность к факультету как-то.       Записка волновала его больше всего.       Это вполне могла быть ловушка Пожирателей и их лорда, потому что там было указано и место, и пароль. Записка кричала: «Приди в то место!», и Гарри решил повиноваться. Он руководствовался несколькими факторами, хотя и аргументов «против» было много. Первый и самый важный вывод — теперь он предположительно знал, где находится Поттер-мэнор, потому что в книгах такой информации, ясное дело, не указывали, а, если и указывали, то не факт, что правильную. Гарри вообще старался не думать о поиске родового гнезда Поттеров до того момента, пока не посетит Годрикову Лощину, потому что даже отдаленно не представлял, как искать Поттер-мэнор. С другой стороны, в записке было слишком ясно указано и место, и пароль, хотя Джеймс должен был знать и то, и другое. Это повышало вероятность того, что он идет прямиком в пасть ко льву.       «Василиска», — поправил себя Гарри, усмехаясь сравнению со львом, который символизировал его факультет.       Но эта записка давала хоть какой-то шанс на успех проделки. Гарри был уверен, что почувствовал бы кольцо Лорда, но его там не было. Поттер бы и себе не смог объяснить, почему так увлекся этой идеей. Он относился к Лордству, родам, традициям и чистокровности весьма пренебрежительно и поверхностно, не желая вникать. Сейчас он, однако, так сильно мечтал получить главенство над родом, хотя весьма смутно предполагал, чем ему это грозит. Причина, по которой он так хотел этого, заключалась в следующем: принятие лордства создавало иллюзию присоединения Гарри к чему-то общему, к семье. Тогда бы он мог знаться не просто Гарри, а Гарри Поттером, подчеркивая принадлежность к семье. Хотя из семьи остался только он один, но Гарри гнал эти мысли.       Еще Гарри смущала мантикора на гербе. Почему-то он думал, что там будет изображен олень, хотя и себе не мог объяснить этого. Вернее, объяснить мог: у отца и у него самого был Патронус в виде оленя, а матери — лани, и это животное прочно засело в голове как единственное, присущее Поттерам.       Его не оставляли сомнения, что он опускает что-то несомненно важное, но он не мог понять, что именно. Гарри решил отвергнуть все скромные предупреждения интуиции, потому что он был человеком действия и не мог долго думать.       «Гриффиндорцем, короче, — иронично прокомментировал Гарри свое нежелание продумывать все наперед. — Ничему тебя, придурок, та встреча друзей не научила».       Гарри вспомнил бой, и у него опять заломило все мышцы. Он помотал головой, отгоняя все мысли, помыл посуду, стащил еще одно яблоко, тяжело вздохнул, цыкнул на орущую интуицию и поплелся гулять подальше от Тисовой улицы. Ему уже надоело вызывать Ночного Рыцаря, но другого способа добраться до места не было.       Поттер-мэнор блистал своим отсутствием. Равнина была большой и казалась необъятной. Стэн странно посмотрел на него, и Гарри развеселился, представив, как все его перемещения выглядят со стороны. Потом он понял, что веселого мало, и сказал себе успокоится и не нервничать. Приказ не сработал. Ничего необычного в этом не было.       Он оглядел пространство вокруг, и, чувствуя себя дураком, взмахнул палочкой и громко сказал:       — Фиделиус!       Это было странно, но, когда он моргнул, Гарри сразу заметил перед собой разрушенный особняк, когда-то, должно быть, поражавший всех гостей своим королевским величием. Сейчас же он представлял собой только оставшийся, пыльный и наполовину недогоревший каркас основного здания и почерневшее дерево. Вместо зеленого газона трава была усыпана пеплом. Территория семьи Поттеров оставляла впечатление запущенного места, в котором когда-то царила жизнь.       Гарри заметил, что более всего сохранилось только западное крыло здания, и вошел туда. Он рассудил, что это магическая территория, а значит, колдовать тут можно. Внутри было пыльно и роскошно. Коридор был разрушен, и приходилось переступать через валявшийся мусор. Гарри не знал, куда точно он идет, но решил ориентироваться по ситуации. Он надеялся, что кабинет Карлоса Поттера сохранился: рабочая комната его отца здорово помогла ему. Только там была ловушка, но это, конечно, мелочи, не стоящие внимания.       Гарри не терял бдительности, не убирая варианта с ловушкой. Но теперь он думал, что это маловероятно: даже он, полукровка, выросший у магглов, понимал, что чары скрытия не накладываются так легко. Он думал, что это была какая-то разновидность Фиделиуса, только вместо чтения записки, написанной Хранителем, нужно было вслух произнести пароль. Этот вариант имел положительные и отрицательные стороны, думал Гарри, левитируя особенно большой кусок стены подальше: плюсом служило то, что при смерти Хранителя люди все также смогут спокойно попасть в дом, однако минус заключался в том, что каждый человек, хороший или нет, узнав пароль, мог также спокойно попасть в дом. Гарри не понимал, почему его дедушка — ему нравилось произносить это слово, хотя он и испытывал некоторое смущение — выбрал такую вариацию Фиделиуса, но причина, определенно, была. Поттер вышел в пустующую комнату без мебели. В ней находился только шкаф. Гарри напрягся, но любопытство в нем победило осторожность. Он, загораживая выход своим телом, произнес заклинание, и дверь шкафа со скрипом открылась и странно задрожала. Гарри увидел перед собой дементора и в первую секунду испугался и побледнел: перед глазами у него пронеслись воспоминания о нападении на него и Дадли, но быстро вытеснились уроками Ремуса.       «Боггарт!», — понял Гарри, и его оцепенение пропало. Дементор распространял могильный холод вокруг себя, но Гарри не чувствовал его. Он до сих пор не знал, как превратить это темное существо во что-то смешное, поэтому выбрал проверенное временем средство.       — Экспекто Патронум, — спокойным голосом сказал Поттер.       Из его палочки вылетел не привычный Сохатик, а новое животное, и в первое мгновение Гарри настолько растерялся, что чуть не потерял концентрацию. Дементор развоплотился, а Гарри все еще глупо смотрел на ластящегося зверька. Это была лисица. В голове проносились мысли о том, что Патронус меняется, когда меняется сам волшебник.       «Но я совсем не изменился, — твердил Гарри. — я все тот же. Глупости! Я пришел сюда не за этим, я подумаю об этом позже».       Он перебил самого себя, с иронией протянув, что он также думает и про записку, и про злосчастный разговор с Бэгшот, и про нападение в Годриковой Лощине, а теперь еще и про Патронуса. Гарри схватился за голову, но быстро взял себя в руки. Герберт всегда говорил, что хорошему бойцу всегда нужно оставаться хладнокровным, и Гарри старался прислушиваться к этому совету.       Гарри почти выбежал из комнаты, принесшей ему еще больше загадок, и направился дальше. Он успел просмотреть две спальни, гардеробную и кладовую прежде чем нашел кабинет дедушки. Гарри радовался, что он не сгорел, как большая часть дома. Видимо, Карлос предпочитал работать близко к месту отдыха.       Кабинет Карлоса Поттера был сильно похож на кабинет Джеймса Поттера. Гарри помнил, что его отец был отлучен от рода и Лордом не стал, потому что женился на маме, магглорожденной ведьме. Соответственно, кольцо Лорда находилось там, где жил последний Глава рода Поттеров — Карлос.       Из фильмов Дадли Гарри наивно предполагал, что все секретные и важные штучки хранят в сейфах, а сейфы прячут в кабинетах за картинами. Все осложнялось тем, что картин в кабинете не было. Был только стол, удобное кресло, диван для посетителей, выполненный в одном стиле с креслом, и много, много бумаг. И, как Гарри мог забыть, пыль. Поттер чихнул раз десять, пока не догадался накладывать на комнату чары свежести прежде чем войти.       Поттер с интересом зарылся в бумаги, но единственное, что он понял в них, были даты. Насколько Гарри смог разобраться, это были расчеты для артефактов, но он не был уверен в правильности своих суждений. Гарри мельком просмотрел другие документы, но ничего, косвенно похожего на подсказку, не обнаружил.       Если быть откровенным, Гарри надеялся на живые портреты. Поттер помнил, как Малфой однажды хвастался, что у них в мэноре есть целая галерея. Гарри тогда подумал, что там можно замерзнуть от холодных взглядов Малфоев разного года производства. Но галерея, видимо, тоже сгорела.        Гарри помнил, что на старших Поттеров было совершенно нападение Пожирателей смерти, и они умерли до 81 года. Видимо, потом они сожгли особняк.       Гарри решил не тратить и так ограниченное время и попытался прислушаться к своим ощущениям. Не думать ни о чем у него получалось на удивление хорошо — Снейп сказал бы, что это его обычное состояние. Гарри разозлился на себя: при чем тут Снейп?       Он чувствовал себя глупо, стоя посреди кабинета и маясь дурью. Гарри знал, что интуиция, ощущения, сны, знаки или предзнаменования высоко ценятся волшебниками. Пророчества, бесспорно, занимали по важности первое место. Гарри убедился в этом на собственной шкуре. Но он не верил в них, больше ориентируясь на собственную интуицию. Вдруг вспомнилось мельком брошенная Бэгшот «Поттеры», и Гарри подумал с необъяснимой гордостью: «Да, я Поттер, и я нахожусь в родовом поместье Поттеров, я стану главой рода Поттеров и Лордом Поттером, и, Мерлиновы подштанники мне в рот, если я этого не сделаю!».       Гарри почувствовал слабенькую ниточку, ведущую куда-то вправо, и, не открывая глаз, — отвлекаться на зрение ему сейчас казалось ненужным — он пошел по направлению к ней. Гарри смутно ощущал этот путь, однако представлял его себе тонкой яркой линией в кромешной темноте. Гарри слепо врезался в стул, но не обратил на это никакого внимания.       Поттер резко открыл глаза. Он стоял перед стеной, в которой не было ни намека на сейф. Гарри нерешительно потрогал голую стену рукой, но ничего не произошло. Нужен был пароль, интуитивно догадался Гарри. Большинство своих действий он не понимал, не мог обосновать причин, почему он сделал именно так. Его уже не вело — тащило по протоптанной дороге, как в заросшем лесу по тропинке. Гарри не мог не повиноваться этому чувству и не хотел сопротивляться.       Его тащила интуиция, верная подруга, — а ей он доверял безоговорочно.       — …Фиделиус? — попробовал Поттер. Ничего не произошло, но это было вполне ожидаемо: никто не ставит два одинаковых пароля в целях безопасности.       — Поттеры. Поттер. Семья. Джеймс. Карлос, — Гарри постепенно отчаивался. Он всей своей сутью ощущал ту незримую ниточку, но не мог найти ее. Гарри подумалось, что в той записке должна быть подсказка — и он решил отталкиваться от этого.       — Дори. Уэст-Мидлест. Хм, — он задумчиво нахмурился. Это было не то, но близко.       — Мантикора! — вдруг понял Гарри. Стена испарилась, показав… другую стену. — …Серьезно?       Поттер задумался. Дважды пароль не повторялся. Он все больше полагал, что подсказка была здесь, в кабинете. Это было логично; видимо, дедушка предполагал, что может произойти подобная ситуация. Дедушка…       — Гарри Джеймс Поттер, — нерешительно произнес он. Это было бы логично. Там находилось кольцо Лорда и надо было… представиться? Гарри не мог подобрать другого слова.       Стена растворилась, как предыдущая. Гарри увидел дверь и открыл ее. Комната была пуста, и только в середине располагался каменный постамент. На нем лежало письмо и кольцо. Гарри подсветил Люмосом бумагу и начал читать:       «Я, Карлос Флимонт (1) Поттер, признаю законным наследником рода Поттер мага, находящегося здесь. Да будет исполнена моя посмертная воля Магией.       Я, Дорея Юфимия (1) Поттер, урожденная Блэк, признаю законным наследником рода Поттер мага, находящегося здесь. Да будет исполнена моя посмертная воля Магией»       Гарри по непонятной причине посмотрел на лежащее кольцо и принялся читать дальше.       «Здравствуй, внук.       Я знаю, что ты мой внук по одной простой причине: ты бы не попал в этот мэнор, если бы не был моим кровным родственником. Ты бы не увидел ту одну из тех записок, на которые я, буду откровенным, надеялся крайне смутно. Письмо с гербом мантикоры — нашим гербом — может увидеть только Поттер, так что я не волновался о безопасности мэнора. Если ты читаешь это письмо, то значит, что мы с Дори, Джеймс, его жена, даже этот любимец Судьбы Сириус мертвы, а ты остался один.       Я предвидел такой вариант и написал это. Во время войны всегда может произойти нелепая случайность, как бы ты ни был к ним подготовлен. Запомни мое первое наставление: род должен жить. Именно по этой причине ты обязан выжить сейчас. В галерее был написан наш с Дори портрет, но он уничтожен: иначе бы ты читал другое письмо.       Прости, я, наверное, кажусь тебе излишне сухим. Я мог бы написать тебе много всего, как хочу, чтобы ты выжил и жил счастливо, но если ты все же читаешь мое письмо (надеюсь, ты его никогда не увидишь), то это значит, что ты остался один в этом мире. Тут далеко небезопасно. Прошу, прими главенство Рода, это даст тебе незаменимую поддержку.       Я отвлекаюсь на всякие мелочи и сантименты? Я не могу без этого, прости старика. Я доверяюсь своей интуиции и дарю свою судьбу в ее руки. Она — это все, что есть у тебя. Послушай же: всегда верь своему внутреннему ощущению, что бы нелепое оно ни говорило тебе. Это — твой дар, твоя гордость и твой шанс выжить. Это дар рода Поттер. И это единственная вещь, которая никогда не предаст тебя. Верь себе — я не прошу, но приказываю.       Возможно, мне нужно сказать тебе несколько слов на будущее? Мой портрет помог бы тебе лучше в этом. В правой стене есть тайник; открой его заклинанием Алохомора. Там ты найдешь все тебе необходимое и нужное, что я мог только худшего вообразить.       Мне нужно заканчивать. Не отвлекайся на мертвых, внук, больше необходимого. Я и все твои родные — уже прошлое, и только ты — будущее. Я скажу несколько слов на прощание, потому что не могу молчать — я чувствую, смерть моя близка. Мне жаль, что Джеймс и Лили умерли — я бы хотел извиниться перед ними за особую резкость, но не могу набраться смелости сделать это сейчас. Я хочу спасти хотя бы Дори и Джейми, но, видимо, это не получилось тоже. Я чувствую себя так, словно пишу себе приговор, окончательный и бесповоротный. Не только себе — нам всем, чувствую себя палачом, карателем. Этим письмом я говорю себе: такой шанс может произойти, мы все будет мертвы, род будет на грани выживания.       Помнишь? Всегда верь себе, слушай интуицию. Она никогда не обманывала меня; видимо, не обманула и сейчас.       Знай, внук мой, кровь моя: мы любим тебя, мы надеемся на тебя. Мы — Поттеры, мы верим себе. Я верю в тебя»       Другим, более резким почерком в конце было приписано:       «Позаботься о Блэках»       Гарри понял, что он плачет, только тогда, когда на письмо упала слеза. Он, не признаваясь себе в слабости, решительно вытер лицо и открыл сейф. Внутри лежали бумаги — инструкция, что, как и где делать, чтобы принять главенство над родом, артефакт, скрывающий изменения после ритуала, амулет для защиты разума и двести пятьдесят галлеонов. Гарри ощутил горячую благодарность к дедушке и не мог избавится от сожаления из-за смерти такого смелого человека.       Гарри долго не мог собраться и взять себя в руки. «Ты — будущее, — проносились слова дедушки у него в голове, — а мы — уже прошлое. Не отвлекайся на мертвых». «Не отвлекайся на мервых», — говорил Гарри себе. «На мертвых». Слово было страшным, но правдивым. Легче было не думать о родителях, о бабушках и дедушках, когда они были всего лишь воспоминанием, но не когда он сидел в разрушенном Пожирателями мэноре...       Ритуал заключался в произнесении клятвы.       — Я, Гарри Джеймс Поттер, кровь от крови Джеймса Карлоса Поттера, плоть от плоти Лили Мариан (1) Поттер, рожденный в законном браке, клянусь:       — Защищать род Поттер, хранить членов его, сохранять и приумножать его благополучие, действовать во благо интересов рода;       — Стеречь и оберегать знания, уважать предков, помогать потомкам;       — Обеспечить род наследником, помочь наследнику стать следующим Лордом Поттером;       — Клятву скрепляю кровью своей, — он, не чувствуя боли, сделал надрез и навел руку над перстнем: — пусть будет Магия мне свидетелем: соблюдая клятву, становлюсь я Лордом Поттером.       Он дрожащими от волнения руками надел на себя кольцо с камнем рубинового цвета, и, внезапно почувствовав головокружение, тяжело прислонился к ближайшей стене.       «Мордред меня подери, если я сейчас тут отключусь — тетя умрет от страха, если я не вернусь завтра…», — успел подумать Гарри перед тем, как окончательно потерять сознание.