Книга событий

      На следующее утро я вместе с остальными лесорубами отправился на работу. Этот день пролетел незаметно, будто его вовсе и не было - весь день я таскал бревна и разрубал поленья, из-за чего к вечеру был готов упасть на кровать и погрузиться в мир снов. Но я не спешил сделать этого - я понимал, что долго я здесь не смогу оставаться, потому и отправился к Гросте сказать о своих намерениях уйти. Мне не пришлось долго искать хозяйку лесопилки - она сидела на крыльце своего дома и что-то писала в толстенную потрёпанную книгу с блеклыми страницами. Заметив меня, она отложила своё дело и встала со своего места.        - А вот и ты, - первой начала она разговор, - тебе что-то понадобилось? Или может ты просто проходишь мимо?        - Вовсе нет, - ответил я, - я всего лишь хочу сказать, что не могу жить нахлебником на вашем попечении, да и меня ждёт дорога - я не могу отринуться от своей цели...        - Не продолжай. На самом деле ты здесь вовсе не нахлебник - ты даже приносишь больше пользы, чем некоторые мои работники, но я тебя понимаю - если ты чувствуешь, что твоё место не здесь, то никто не в праве тебя держать...       Внезапно после этих слов воцарилась тишина - ни я, ни Гроста не знали, что сказать. Но вдруг, слава Малакату, нордка продолжила разговор.        - Знаешь что, а я ведь буду плохой хозяйкой, если отпущу тебя вот так, даже не вознаградив за труды, да и моя гостеприимность не позволяет отправить тебя вот так без ничего навстречу суровому Скайриму. Пошли со мной, - на этих словах Гроста приоткрыла дверь в свой дом и сделала приглашающий жест.       Мы вошли в дом хозяйки лесопилки, и я удивился тому, что увидел: вопреки моим ожиданиям это жилище не было наполнено роскошными предметами, а всё вокруг выглядело достаточно скромно, будто это был дом обычного сельчанина. Единственное, что выбивалось из общей картины - шкура медведя, лежавшая на полу перед очагом. Пока я разглядывал всё вокруг, Гроста успела сходить куда-то в глубины дома и вынести небольшой походный мешок, после чего пригласила меня сесть за массивный сосновый стол в центре комнаты. Когда мы сели напротив друг друга взгляд Гросты показался мне ещё более суровым, чем обычно, хотя в этом скорее виновато не моё восприятие, а плохое освещение.        - Я тут подсчитала, - начала разговор нордка, - за эти два дня ты не просто отработал своё пребывание у меня, но и немного подзаработал, - после этих слов Гроста забавно улыбнулась, - вот, это тебе, - сказала она и протянула мне походный мешок. Моему удивлению не было предела - этот мешок был чем-то набит, но мои манеры удерживали меня от того, чтобы скорее открыть его и рассматривать содержимое.        - Не удивляйся, Гаргак, считай это ещё и отчасти моим подарком... Да, ты, наверное, удивлён - норды славятся своей ненавистью к чужакам, но всё же мы славимся и своим гостеприимством. Ты главное запомни, те норды, что тебе повстречаются и будут кричать, что Скайрим должен принадлежать только им... Знаешь, они отчасти правы: здесь жили наши предки, здесь живём мы и то, что сюда будут приходит чужаки с требованием перестать молиться нашим богам, перестать чтить наши традиции... это неправильно. Но это же вовсе не значит, что мы должны убивать всех не нордов в Скайриме, ведь кто-то тоже здесь жил, может даже ещё до Исграмора... Знаешь, просто пойми, те норды, что возвышают себя и ненавидят чужаков - это глупцы, которым промыли головы. Они будут кричать о нашей великой культуре, при этом даже не зная ни одного нордского героя, ни одной великой саги, да они могут даже не знать самого Скайрима! Послушай, Скайрим - суровое место и сейчас переживает не лучшие дни, но пойми, все россказни этих рьяных бойцов на деле только порочат нас и нашу культуру...       На этих словах я понял, что Гроста хочет будто защитить свой народ от порицаний, от тех слухов, которыми покрыли их честолюбивые имперцы. После этого разговора нордка сказала, что лучше всего сейчас идти вниз по течению реки, в Рифтен - большой город, где я смогу не только собраться с мыслями и узнать куда идти, но и обзавестись парочкой хороших историй для моей рукописи. После приятного приёма хозяйка попрощалась со мной и пожелала счастливого пути. По приходу в свою временную обитель я открыл походный мешок, подаренный Гростой, и нашёл там несколько кусочков сушёной рыбы, хлеб и три длинных моркови; помимо еды в мешке лежал железный кинжал и горсть из сорока септимов. Признаться, я даже почувствовал себя неловко от того, что Гроста не только спасла и приютила меня, почистила мою одежду, но и дала в дорогу эти вещи, которых бы мне хватило на несколько дней. Именно с таким чувством я лёг спать, раздумывая над своим туманным будущим.       На следующий день я проснулся очень рано - все работники в бараках ещё спали крепким сном. Я тихо собрал свои вещи и вышел из помещения. На улице меня встретила приятная осенняя погода: солнце хорошо согревало землю, а лёгкий ветерок будто сам звал в путь. Набрав побольше воздуха в грудь, я отправился по дороге вдоль течения реки, прямиком в Рифтен. Выйдя из деревни, я оглянулся на это уютное, живущее своей жизнью поселение и, постояв пару мгновений, отправился в путь... Дорога до Рифтена заняла у меня почти весь день и, вопреки всем моим ожиданиям, она была совершенно пуста - на своём пути я не встретил ни души, будто всё живое покинуло эти места. Это показалось мне немного подозрительным, но всё же я не пугался, а только прибавлял шаг. Примерно посередине моего пути я наткнулся на указатель, который удостоверил меня, что я иду верным путём. На этом месте я решил сделать небольшой привал и перекусить, дабы не выбиваться из сил. Признаться, по пути мне приходили разные мысли, но одну я запомнил очень хорошо, поэтому и решил записать:       Признаюсь, Скайрим - не самое дружелюбное место: здесь можно встретить диких животных, готовых тебя разорвать на клочки, тебя может повернуть суровая погода, несущая постоянные сюрпризы, но ещё одна опасность, особенно на дорогах - люди. Да, бандиты зачастую оказываются очень жестокими, и, можно сказать, что ты легко отделаешься, если тебя просто сделают прислугой или продадут в рабство... Но вовсе не о бандитах я думал, а о том, как люди жестоки к тем, кто не как они. И этим прославились не только норды, вообще трудно сказать, кто вообще хорошо относится к "чужакам". Даже эти имперцы, которые считают себя проявлением высочайшей культуры на континенте, в душе терпеть не могут всех "неимперцев", которые заполонили их империю. И ведь правда, каждый народ, каждый клан считает себя лучше остальных, но если посмотреть на мир не их глазами, то окажется, что они не лучше остальных, а может даже много-много хуже. Забавно, что осознание этого пришло мне тогда, когда я потерял свой дом, своих родичей... Что же до нордов, то мне повезло, что они не гонят бардов от себя, да и к оркам, хоть они и чужаки для исконных жителей севера, норды относятся получше чем к остальным. Я давно был наслышан об их отношении к другим народам - одних они еле терпят у себя под боком, других считают рабами, третьих - даже не подпустят близко к воротам, но я хотя бы мог рассчитывать на то, что со мной они станут разговаривать. Наверное, если бы орки не были искусными кузнецами и воинами, тогда бы всё было совсем по-другому.       С этими мыслями я шёл по дороге, пока к конце дня не увидел на горизонте стены Рифтена. Этот город выглядел очень мрачно, но при этом заманчиво: над ним будто бы всегда была тень, а слухи, что именно где-то в Рифтене находится гильдия воров только сильнее манили в сюда как отважных авантюристов, так и всякий никчёмный сброд. Но как бы то ни было, не одними ворами славился Рифтен: из разговоров в моей родной крепости и в деревне я слышал об одной из лучших в Сиродиле медоварне, о благородном приюте, а главное о знаменитом рифтенском рынке, где можно найти товары почти со всех имперских провинций. И вот он, тот самый город прямо передо мной, готовый принять меня под свою тень...       Именно так я думал, пока я не подошёл к северным городским воротам...        - А ну стоять! - раздался голос стражника, - кто там?        - Я хочу войти в город, - смело и громко ответил я, зная, что с городской стражей лучше быть немногословным, - я путешественник.        - Путешественник, говоришь, - улыбнулся стражник и положил свою руку на ножны, - тогда ты должен знать, что я тебя не впущу, пока не заплатишь гостевой налог.        - Что? Разве, чтобы войти, я должен платить?        - Да, орк, плати или уходи по здорову, тридцать септимов!        - Но... но у меня нет такой суммы, - понимая, что если я заплачу стражнику, то останусь без ничего, ответил я, - не уж то нельзя просто войти?        - А ты что, хочешь пополнить ряды нашей бедноты, грязный орк? Нам и так хватает проблем с нищетой! Я сказал: либо плати, либо уходи.       Я понял, что все мои попытки договориться с этим стражником не принесут пользы, после чего решил попытать удачу и войти в город через главные ворота, для чего мне потребовалось обойти весь город вдоль стены, что заняло у меня не мало времени. Вот только и это не дало никакого результата, так ещё и стражник на главных воротах повысил цену прохода до шестидесяти септимов. Это окончательно завело меня в тупик, но как же мог бросить свою цель? Я решил не сдаваться и всё таки пробраться за стены этого города.       Уже темнело, и я решил, что надо как можно быстрее решить свою проблему, но, чтобы не мозолить глаза страже, я отошёл от ворот подальше. Это действие и спасло меня: я заметил свет лампы рядом с рыбацкой пристанью, куда я как можно скорее и направился. Как оказалось, эта пристань - тоже часть Рифтена, которая просто находится вне городских стен. Частью прогнившие скользкие доски, находившиеся у самого края пристани не внушали уверенности в их надежности, что, однако, не мешало парочке аргониан сидеть на них и болтать ногами в воде. Оба они были точь-в-точь похожие - тёмно-зелёная чешуя и небольшие наросты на голове; у обоих были длинные толстые хвосты, на которых, как мне показалось, была тина. Их неопрятные обноски явно говорили о крайне маленьком достатке.        - Извините, вы не поможете мне? - подойдя поближе, попытался я обратить на себя внимание, - Мне бы попасть в город, только стража требует платы...        - Шшшшшто тебе нужно? - зашипел один из аргониан, оборачиваясь на меня, что заставило меня немного напрячься, - ты не бойссссся, мы не причиним тебе вреда.        - Мне бы попасть в город, только стража на воротах требует какой-то "налог гостя", а у меня нет стольких денег.        - О, как жжже это типично для них, - включился в разговор второй аргонианин, - на ссссамом деле никакого налога нет, это ссссами ссстражники придумали, шшштобы обирать всссех, кто хоччччет пройти. Ну, ниччего, есссть у меня идея: я покажжжу тебе дорогу, а ты передашшшшь кое-чччто Кираве, что работает в таверне. Видишшшшь ли, насссс не жалуют внутри города, зато здессссь, у воды - мы сссамые полезные. Только вот эти две крысы - Тален-Джей и Кирава... Они, - на этом месте у аргонианина глаза расширились и стали похожи на два больших прозрачных блюдца, - они...        - Они жжживут в городе, - перебил своего двойника первый аргонианин, - и дажжже умудрились держжжжать таверну... Они нажжжжились на нас, особенно Тален-Джей, надо им передать поссслание.       Я не видел ничего сложного с этом поручении и согласился, после чего мне рассказали, что есть ещё один вход в город - через эти самые доки. Подхватив меня за руки, двое аргониан, оказавшихся братьями-близнецами, повели к какой-то постройке, стоявшей над водой. Оказалось, что это жилые помещения доков, где жили работники-рыболовы. Я не успел войти, как сразу почувствовал сильных, тошнотворный запах рыбы, а картина, которую я увидел лишь подтвердила мои предположения: здесь, на мокрых, покрытых мхом досках, отдыхали аргониане, пьющие какую-то противную выпивку и заедающие её солёной рыбой. Я не успел всё хорошенько разглядеть, как меня отвели за дверь. Это был выход из этого мира вони и рыбы... Я оказался перед большой крепкой, обитой железом деревянной дверью, рядом с которой спал охранник-бретон.        - Эй, Мерик, впусссссти нашшшшего госссстя, - заговорил один из аргониан, отчего сидевший страж резко подскочил со своего места        - Что? Что такое? - затораторил он, - Впустить? А гостевой налог?        - Ссссслушай, Мерик, вссссе мы знаем о вашшшшей авантюре сссс этим налогом, впуссскай, нето большшшшше не получишшшшь сссссвоей сссскумы.        После этих слов глаза бретонца явно опустились - стало понятно, что он уже давно зависим от скумы. Он молча взял свой кинжал и ударил два раза по петле, после чего с обратной стороны послышалось шуршание и звук открывания ворот. Мои проводники быстро вручили мне темную бутылки из-под вина, в которой, судя по звуку, лежала записка. Как только ворота открылись я вошёл внутрь этого города под тенью.       И правда, то, что я слышал о Рифтене лишь подтвердилось: я стоял на нижнем уровне города среди каналов, над которыми стоял зеленоватый туман(к слову, весь город в этой время был покрыт легкой дымкой). Поднявшись по деревянным, на удивление крепким ступенькам на верхний уровень города, я увидел, как среди темноты на улицах висело несколько фонарей, но самый яркий возвышался над вывеской, которую я сразу заметил - "Пчела и жало". Именно в этой таверне я и намеревался переночевать, а также передать "посылку" аргониан. Я без промедлений направился в таверну - уж очень хотелось скорее лечь в тёплую кровать. Открыв плотную толстую деревянную дверь, я оказался внутри теплого помещения, наполненного запахом хмеля, мёда и жареного мяса. За столиками, напротив стойки трактирщика, сидели постояльцы, что-то бурно обсуждавшие. Я, не намереваясь с кем-либо общаться, подошёл к аргонианке с светлой чешуёй, стоявшей за стойкой. Недолго думая, я достал из сумки бутылку, что дали мне братья-аргониане и поставил перед ней. Её глаза после этого невозможно описать - они сначала увеличились, после чего резко сузились, будто закрылись, она приоткрыла рот, откуда показался маленький змеиный язычок. После этого я попросил себе комнату, заплатив при этом нужную сумму - десять золотых. Кирава(я был точно уверен, что это она) достала из-под своей стойки железный ключ и протянула мне, рассказав куда мне идти. Поднявшись к себе в комнату, я бросил свои вещи на сундук, закрыл изнутри дверь и улёгся спать, мгновенно заснув.       Наутро я решил узнать больше об этом городе, больше о интересных историях, и, самое важное - о том, где я мог бы подзаработать на время своего нахождения здесь. Как оказалось, в сумму, которую я заплатил входил и скромный завтрак, съев который, я обратился к бретонцу, сидевшему у самого входа в таверну бретонца, одетого в светлые одежды, покрытые рунами. Маркурио, как представился мне этот бретон, был немного пьян, посему я не стал спрашивать у него о каких бы то ни было историях, но спросил о работе.       - Как по мне, то лучшая работа - это быть боевым магом на службе у какого-нибудь искателя приключений, - ответил мне Маркурио, - но, если ты хочешь по-быстрому заработать, обратись к кому-нибудь на рынке, там твоим рукам всегда найдут работу.       Послушавшись бретонца, я взял с собой подаренный кинжал, спрятав его под одеждами, пару монет и направился прямиком на рынок. Как оказалось, он находился в нескольких шагах от таверны, и, несмотря на столь раннее время, уже был наполнен шумной толпой снующихся туда-сюда людей и эльфов. Я никогда не видел такого скопления людей в одном месте, что, признаться поражало меня, но не заставляло испытывать смятение. Я смело пошёл в сторону той толпы. И стоило мне приблизиться, как я увидел кучу прилавков, набитых разными товарами, отовсюду были слышны голоса торговцев, зазывавших к себе и нахваливающих свои товары. Тогда я слегка растерялся, пытаясь решить, к кому же подойти с вопросом о помощи, но вдруг я услышал приятный звук. Это был стук молота кузнеца, доносившийся откуда-то из глубины рынка, туда я и направился. И вот передо мной открылась картина: крупный светловолосый норд ковал что-то прямо на улице, из его пылающего горна выскакивали маленькие угольки, падая прямо к ногам кузнеца, будто бы преклоняясь перед своим повелителем. Я решил не ходить вокруг да около, и сразу обратился к кузнецу.        - Доброе утро, не нужна ли столь искусному кузнецу помощь? - заискивающе обратился я.        - Здравствуй, незнакомец, - ответил мне норд, - не уж то ко мне пожаловал ещё один ученик? Да мне моего Асбьорна хватает, но разве что ты не за этим пришёл.        - Я не знаю, как вас зовут, но я вижу как мастерски вы куёте оружие. Но я пришёл не учиться, я орк, росший в крепости, посему знаю много в кузнечном деле. И я ищу работу, видите ли, мне надо на что-то жить, а быть убийцей и грабить прохожих не есть достойное дело.        - Ну что ж, я - Балимунд, местный кузнец. Хех, вижу, что жизнь тебя потрепала, посмотрим, на что ты годишься. Мне недавно привезли руду, так мне её переплавить бы, да Асбьорн немного приболел, возьмёшься? А сможешь сделать стальных слитков, так я тебе ещё и больше заплачу.        - О да, я готов. Могу ли я просить о рабочей одежде? Я готов поразить вас своим искусством, - заигрывая с Балимундом, говорил я.        - Ну что ж, пойдём, посмотрим, что можно придумать, да кстати, как тебя зовут?..       Балимунд оказался хорошим хозяином: он дал мне одежду для работы в кузнице, рассказал о том, где брать руду и, приглядывая за мной, доверил мне эту столь простую для орка работу. Весь день я и проработал здесь, у кузнеца. Разбирая руду, лежавшую за домом норда, рядом со стоками, я обнаружил обитую кожей книжку, помещающуюся в карман. Недолго думая, я сразу положил её себе за пояс, решив вечером узнать, что же за записи затерялись среди кучи железной руды. Вечером Балимунд посмотрел на слитки, что я изготовил и удивился, что обычный проходимец способен выполнять такую качественную работу. Поблагодарив за труд, он достал из своего кошелька пятьдесят монет, сказав, что я оставил его ученика без работы на месяц. После этого мы попрощались, договорившись о том, что пока я буду в Рифтене, я буду помогать ему на кузнице.       Вернувшись в "Пчелу и жало" я заплатил Кираве ещё на два дня вперёд и отправился к себе. Тут я и заметил, что пока меня не было кто-то проник в мою комнату - все мои вещи лежали не на своих местах, а сундук был оставлен открытым. Но мне повезло - этот воришка видимо действовал очень быстро и неосторожно, отчего даже не увидел, что все мои сбережения лежали на дне походной сумки. Единственное, что он забрал - серебряную пивную кружку, которая была придатком к комнате. Я быстро спустился вниз и сообщил обо всем Кираве, на что она зашипела и сказала, что разберётся с этим, выдав при этом мне новую, но уже деревянную кружку. И вот, лёжа в своей постели я решил прочитать ту книжечку, что нашёл на заднем дворе Балимунда. Как оказалось, это был дневник одного данмера, который писал о своей жизни. Весь вечер я читал небольшие записки хозяина дневника, которые очень меня заинтересовали. И вот, прочитав полностью, я решил рассказать эту историю вам, дорогие читатели, ведь мне она показалось достойной.       Найденный мною дневник принадлежал Фамилу, данмеру, прибывшему в Скайрим после Красного года. Его семья была зажиточной и была на хорошем счету в Морровинде, поэтому никто кроме него не решился покинуть родные края - уж очень сильна была привязанность к родине, несмотря на её опустошение. Но всё же, Фамил решил отправиться в Скайрим и заслужить себе имя своими поступками, а не происхождением. Данмер, вместе с другими переселенцами за несколько дней добрался до границы Скайрима, откуда на повозке смог добраться до Рифтена - столицы ближайшего холда. Немного изучив город и поняв многие его прелести, Фамил решил заняться торговлей - благо связи его семьи позволяли привозить товары из Морровинда и Сиродила.       Но рынок Рифтена - не простое место. Чтобы стать торговцем, ты должен стать своим, что далеко не так просто для эльфа. Долгие разговоры с завсегдатаями таверны, расспросы местных на рынке не давали никакого успеха - никто не говорил даже о том, как просто купить прилавок. Но Фамил не сдавался, к тому же привезённые с собой деньги позволяли ему быстро находить друзей в Рифтене. И именно деньги помогли ему...       Однажды вечером, когда все жители уже давно закончили свои дела и праздно отдыхали, в "Пчелу и жало", где снимал комнату Фамил, вошёл неотёсанный норд с жёсткой как камень щетиной. Его взгляд внушал страх завсегдатаям - глаза переливались кроваво красным цветом и будто выискивали себе жертву, с которой этот норд готов расправиться. Кожаная одежда посетителя явно показывала, что её владелец не раз попадал в серьёзные передряги, а висящий на поясе кошель - о том, что из этих передряг он выходил победителем.        - Кирава, кто то? - спросил Фамил шёпотом.        - Ооо, это же тот, кто тебе нужен, - отвечала аргонианка, - это Родок - тот самый смотритель на рынке, без него ты не станешь даже попрошайкой на рынке.        - Послушай, а как мне с ним договориться? - вновь спросил Фамил Кираву, при этом протягивая ей пару септимов, заранее зная, что просто так ему никто и ничего не скажет.        - Ну, есть у него одна слабость, очень он любит один фирменный напиток Тален-Джея - Бархатную удачу. Так что можешь попробовать поговорить с ним в хмельной обстановке.       Фамил незамедлительно подошёл к Тален-Джею и заказал две полных кружки Бархатной удачи, сказав, чтобы их поднесли к самому дальнему в таверне столику, за которым угрюмо и настороженно сидел Родок. Сделав заказ, Фамил направился прямиком к тому норд, нагло сев за его столик и слащаво улыбнувшись. Данмер сразу же заметил, что этот столик будто забыт: слой пыли на нём всячески намекал на это, а стоявшие за ним трухлявые стулья уже давно были почти полностью изъедены насекомыми - то, как они ещё стояли было загадкой. Недолго думая, Фамил представился и протянул руку, на что был встречен суровым отталкивающим взглядом - Родок явно был возмущён действиями данмер, но он немного подобрел, увидев, как им подносят две кружки с приятным запахом Бархатной удачи.        - Что ж, - отхлебнув, не сводя глаз с Фамила заговорил норд, - ты нарушаешь мой покой не просто, чтобы угостить меня, верно? Что тебе надо?        - Послушай, Родок, - заискивающе заговорил данмер, - я хочу продавать... Работать на рынке, только вот когда я пытался найти свободный прилавок, какие-то громилы начали скалиться на меня и кричать, что свободным торговцем здесь не место. Не мог бы ты решить мою проблему? Мне бы просто прилавок, буду спокойно себе продавать товары с моего родного Морровинда, они, слышал, ценятся здесь.        - Да ты наглец! - громко заговорил Родок, после чего Фамил сделал лёгкий жест рукой и за их столик поднесли ещё по кружке "Удачи" и орехи в меду, после чего норд заговорил намного спокойнее, - да ты понимаешь, что тебе придётся платить каждый месяц за своё пребывание на рынке? А осилишь ли? Вижу, что деньги у тебя есть, а вот что насчёт сноровки?        - Мои предки славились тем, что могли достать акавирское вино и продавать его самим акавирцам втридорого, - ответил данмер и отхлебнул из кружки.        - Хм, - задумался норд и облокотился на спинку стула, о чем-то задумавшись, - а знаешь, будет тебе место на рынке. Завтра же утром приходи к колодцу в центре и захвати плату, будем принимать тебя в наше общество, - захохотал норд и залпом выпил вторую кружку сладкого напитка. После этого небольшого, но напряжённого разговора, который заставил Фамила как следует испугаться, но не показывать виду, данмер отправился к себе в комнату.       Утром Фамил встретился с Родоком и ещё двумя нордами-мордоворотами, которые показали ему его место на рынке. Весь день данмер провозился с тем, чтобы познакомиться с соседями по прилавку, слегка починить витрину и купить книгу для ведения своего хозяйства. Так, первое время Фамил занимался самой обычной спекуляцией, покупая у каджитских караванов, которых не пускали ни в один скайримский город, разные предметы роскоши, а также напитки, привезённые из Сиродила. На удивление многих местных жителей, данмер смог не просто ужиться среди сильной конкуренции, но умудрился процветать на рынке. Возможно, сказывался его шарм и улыбчивость, возможно, качество его товаров и регулярность поставок, а, возможно, всё сразу. Как бы то ни было, через месяц Фамил смог договориться с каджитскими караванами на то, чтобы они поставляли ему Суджамму из Морровинда, что делало его очень востребованным торговцем в городе. Вскоре на этом далеко не благородном для данмеров, но экзотичным для нордов напитке, Фамил начал делать небольшое состояние, что позволяло ему задуматься о покупке небольшого домика близ рынка.        Именно это он и сделал, как только накопил семь тысяч септимов - он вновь пришёл к Родоку и сказал, что ем приглянулся небольшой, слегка обветшалый, но крепкий домик рядом с рынком. Норд поскрипел зубами, но сказал, что этот дом станет его за символическую сумму... На следующий день Фамил лично наблюдал, как из приглянувшегося ему домика выдворяли уже бывшего владельца - старого редгарда, жившего за счёт подачек и работы на конюшне. Войдя в дом, данмер в первую очередь сел за письменный стол(на удивление, несмотря на бедность бывшего хозяина, мебель в дома была что надо, отчего Фамил решил её не менять) и начал писать заказ на специальный сундук с сложным, невскрываемым замком - за месяц жизни в Рифтене он уже прознал о местных ворах и даже столкнулся с одним из них. С этого времени Фамил начал жить безмятежной жизнью, подумывая о том, чтобы осесть в этом городке, где судьба многих людей вершилась на рынке, где он стал крупным игроком.       Жизнь в Рифтене во многом нравилась Фамилу: здесь он был как рыба в воде - он мог врать, смотря прямо в глаза человеку, мог с ненавистью отбросить от своего прилавка попрошаек, вечно снующих туда-сюда, и даже был способен на сговоры со своими конкурентами, чтобы жестоко задавить других торговцев. Вскоре Фамил начал заниматься более крупными делами - доставлять в Рифтен редкие, иногда даже запрещённые товары на заказ. Вскоре и караванщики-каджиты, с которыми вёл дела Фамил, попали от него в зависимость, потому что с ними в Рифтене дела стали вести всё реже и реже из-за того, что их товары можно было достать у их скупщика-данмера. Понятное дело, что он смог быстро найти себе врагов, ещё быстрее, чем друзей. Его дом начал наполняться роскошными товарами и вскоре стал похож на маленький особняк - он даже нанял одного редгарда, хорошо владевшего мечом, охранять свой дом. Так, с каждым днём он всё больше и больше богател, заслуживая славу среди городских жителей.       Мысли о том, чтобы остепениться часто посещали Фамила, но он никак не мог найти себе достойную партию: то девушка была слишком дурна собой, то просто была обычной простолюдинкой. Ещё сильнее Фамила раздражал то, что к его прилавку повадилась ходить какая-то босмерка-оборванка. Её красивое нежное личико было неописуемой красоты, но вот её положение... Фамила просто раздражало, что эта нищая в лохмотьях повадилась сидеть рядом с его прилавком и долго смотреть ему в лицо. Данмера это раздражало: несмотря на то, что она явно любовалась им, он даже не хотел видеть эту жительницу Крысиной норы, посему постоянно гнал её, пытаясь как можно сильнее оскорбить босмерку.       Так проходила жизнь Фамила. Но он понимал: чтобы заработать себе имя, чтобы стать не просто торговцем, а крупным игроком на рынке(в его мечтах было стать конкурентом Восточной имперской компании) нужно выходить за пределы одного города, а для этого нужны крупные поставки... Тогда он вспомнил про родной Морровинд. Он начал не просто просить каджитов привезти какие-то товары, а стал снаряжать свои караваны с сильной охраной и определёнными целями. Для него это был первый шаг на пути к величию. Пока его караван был в пути, Фамил всячески распространял весть о себе и своих услугах(не без помощи Родока, конечно). Он всё грезил о том, что начнет работать напрямую на ярлов и их танов, доставляя самые дорогие товары во всем Тамриэле и продавая их ещё дороже. Но для начала нужно было стать известным среди крупных торговцев... Но вот на все запросы Фамила откликались лишь зажиточные жители, хотевшие какой-то экзотики, но не способные заказать очень много. Все усилия Фамила шли в никуда...       Но однажды судьба улыбнулась ему: из Солитьюда, прекрасной столицы Скайрима, прибыл курьер. Он назвался "представителем крупной винодельни Атралаксов" и предложил очень заманчивое предложение: его хозяин решил самостоятельно изготавливать огненное вино, лучший хмельной напиток, который могут себе позволить только аристократы, благо рецепт он смог узнать, только вот была загвоздка: специи для этого вина можно достать в Морровинде, а тут глава семьи Атралаксов услышал о таком дерзком и удачливом торговце как Фамил. Это предложение раззадорило данмера - столь крупная сделка пророчила несметные богатства не только этим Атралаксам, но и самому Фамилу! В серьёзности этого договора уверял и сам гонец, доставший из-за пояса огромный кошель с септимами(по сути, там было целое состояние в золоте). Не раздумывая, Фамил согласился на сделку и отправил в Морровинд гонца, чтобы сообщить каравану о новом заказе, прислав вместе с тем ещё деньги для покупки этих самых специй.       Счастью Фамила не было конца - о своих несметных доходах он рассказал в тот же вечер, угостив всех посетителей таверны мёдом. Он продолжал вести свои дела, дожидаясь вестей из Морровинда. И вот первая весть: караванщикам не хватало денег на покупку всей партии товара, на что они просили либо прислать ещё денег, либо разрешение вернуться в Скайрим с уже имеющимися запасами нужных специй. Фамил, недолго думая, отправил ответ с большой суммой денег с приказом вернуться как можно скорее. Но вскоре пришло новое письмо от караванщиков, которые, по их словам, застряли на пути обратно, а помощи от местных они так и не получили. Караванщики просили прислать им подмогу или денег, чтобы купить новую повозку вместо сломанной старой. К данному письму в качестве доказательства его неподдельности была приложена баночка с теми самыми специями. Фамил вновь раскошелился и приказал отослать деньги на помощь каравану, а в письме также указал, чтобы караванщики посетили ближайшую деревню и в ней купили ещё больше специй(данмер явно рассчитывал окупиться со всей этой авантюры). Посылая деньги караванщикам и периодически празднуя, отмечая свои будущие успехи, Фамил и не заметил, как почти полностью растратил все свои сбережения.       И вот данмер обнаружил, что его денежные запасы начинают иссякать, и он начал экономить... Фамил вдруг обнаружил, что его денег не хватает, чтобы вести дела в тех же масштабах, что он водил ранее. Он ждал новых вестей от караванщиков, которые не подавали о себе вестей, продал остатки товара и даже принялся выносить из дома некоторые вещи, с которыми очень тяжело прощался, и продавать дешевле, чем их настоящая цена. Его дела шли всё хуже и хуже... Что сказать - он даже был готов покупать старый чёрствый хлеб и вялые овощи - лишь бы сэкономить и дождаться новой поставки.       Но вскоре начались большие проблемы. Караван не подавал о себе знать уже две недели, а уже подошло время платить за место на рынке. Фамил, пытаясь хоть как-то выкрутиться, пошёл к каджитам, которые как раз недавно остановились рядом с Рифтеном, и начал пытаться обменять некоторые свои вещи на товары, которые он бы мог продать и рассчитаться с Родоком. Но, помятуя то, как с ними поступил Фамил, каджиты даже не подпустили его к своему лагерю, а некоторые из них даже пытались закидать данмера камнями. Вернувшись в Рифтен ни с чем, Фамил сразу же наткнулся на Родока и его громил, которые начали требовать с него платы.        - Но у меня нечем заплатить, Родок, - сказал Фамил, все его способности к красноречию будто бы иссякли из-за положения почти разорившегося данмера, - дай мне время, и, как только мои караванщики вернутся, я сразу тебе всё заплачу!        - Фамил, ты же знаешь правила, - сурово прогремел голос норда, - если нечем платить, то мы не можем оставить твоё место. Так ты ещё задолжал нам с прошлой недели... Что будем делать? - после этой фразы Родок вопросительно посмотрел на своих подручных и вновь продолжил, - А я знаю, что. Мы заберем твой дом! А как приедут твои хвалёные караванщики, тогда и поговорим.        - Но... где мне тогда жить? Моих денег вряд ли хватить на пару ночей в таверне. Вы... Вы же не выбросите меня на улицу?        - Да, не выбросим. Ты сам уйдешь. Да и не на улицу - если тебя увидит стража, то быстро отправят в не лучшее место... А вот Крысиная нора - как раз по тебе местечко.        - Но.. нет, вы не посмеете! - закричал Фамил и бросился к своему дому, где начал звать своего охранника-редгарда.        - Скорее, он сейчас выставят меня из дома, - кричал неистово данмер редгарду, - останови их!        - С чего бы мне это делать, - рассекая ветер послышался голос редгарда, - Ну, с чего бы? Ты ведь даже моё имя не помнишь[Действительно, в дневнике я так и не нашёл имени этого редгарда]. А что насчёт обращения? Ты не всегда платишь вовремя за мои услуги, сплю я в вонючем прогнившем подвале, а из еды у меня только пресная рыба! Да если бы не жалование, я бы, наверное, давно от тебя ушёл! Хотя неееет. Не ушёл бы. Помнишь того старика, которого по твоему слову выбросили из этого дома, после чего он был вынужден ночевать на сеновале конюшни и есть прогнившую еду?! Помнишь?! Так вот, что я тебе скажу. Перед тобой его сын! И знаешь, я с радостью вышвырну тебя отсюда, благо эти "благородные" норды готовы отдать дом кому угодно, если заплатить.       С этими словами, редгард подхватил Фамила за шиворот и выкинул за дверь, который упал прямо в грязную лужу, где он и просидел некоторое время, глупо смотря на то, как в дом входит старик и громко захлопывает дверь, не смотря при этом в сторону обездоленного данмера. Сколько мыслей посетило его голову? Точно сказать нельзя, но было ясно одно - теперь он беден и идти ему только в Крысиную нору... Походив вокруг да около, Фамил ещё долго стоял перед домом, заглядывая ему в окна, будто пытаясь заставить некие силы выбросить оттуда новых жильцов. И тут он заметил то, что он не один ошивается вокруг дома - к дверям подошёл человек, знакомый ему очень хорошо(имени конечно он не запомнил) - это тот самый курьер, что доставлял письма от каравана. Увидев его и понял кто это, Фамил был вне себя от счастья: он побежал ему навстречу и схватил его за руку буквально за мгновение, как тот пытался постучать в дверь дома, который уже не принадлежал данмеру.        - Это ты! - вскричал Фамил, - ну что? Они уже здесь? На заставе? Они готовы принести мне мой товар?        - Не думаю, - поняв кто это сказал гонец, не скрывая своего отвращения от вида когда-то богатейшего в Рифтене человека, - вот письмо, их задержали на границе. Из-за войны все товары должны пройти проверку. Но когда ваш караван осматривали, на него наложили штраф - вы не заплатили пошлину за такой большой груз. Теперь вам надо выслать двести септимов и товар ваш.        - О боже! Но где же мне найти эти деньги? - вопил Фамил, - Стой, а может ты сможешь занять мне? Как только товар будет у меня, я заплачу тебе сполна!       В ответ на эти мольбы гонец лишь сморщился и повернул в сторону таверны, сказав что-то вроде "Я так понимаю, больше мне не заплатят". Что делать эльфу в Рифтене, если он оказался в таком положении? Конечно идти в Крысиную нору - прибежище нищих и воров, бандитов и просто изгоев. Фамил поплёлся на нижний уровень Рифтена, туда, к входу в стоки, где и находилась эта Крысиная нора. И вот он увидел перед собой эту небольшую, похожую на надломленную арку дверь, которая вела в место, которое местные называли "Район нищих". Да, это то место, куда должен был идти Фамил - в глубины Крысиной норы он даже не смел идти, ведь там бы его просто размазали о стены и сделали бы украшением какой-нибудь куклы безумца. Фамил ещё долго стоял, пытаясь перебороть себя и войти в место, где всегда обитали нищие, где люди не имели ни единого септима в кармане, где жизнь была одним разочарованием. И эта дверь. Она была будто портал в другое царство, где живут бесы и даэдра, где всё совсем не такое, каким привык это видеть Фамил, где само его существование подверглось бы сомнению. Но вот он стоял перед входом в иной мир, и он понимал, что сегодня он должен туда войти, иначе он...       Сколько времени прошло с того момента, как Фамил вошёл в эту дверь? Казалось вечность, но он всё ещё стоял в дверях этого района нищих и смотрел на всё будто на диковинную картину: вокруг стоял запах нечистот, немытые бедняки валялись на кучках гниющего сена, которые были для них кроватями, и о чём-то шептались, передавая друг другу бутылку мёда, явно кем-то выброшенную в стоки. В центре горел костёр, но даже он был будто бы из мира нищих - языки этого пламени еле виднелись, слегка освещая всё вокруг, казалось, что они вот-вот потухнут. Над этим костерком стояло что-то напоминающее вертел, сделанный из сухих тонких веток, на котором висел дырявый пустой котелок, будто поставленный здесь ради приличия. Из угла этого "района" слышалось чавканье - кто-то смачно жевал кусок кожи злокрыса, причмокивая от получаемого удовольствия. Не желая ни на кого смотреть, Фамил направился в свободный голый угол, на который улёгся и начал смотреть в стену.       На следующий день Фамил даже не думал выйти из района нищих на свежий воздух - он чувствовал себя разбитым, будто сама Азура решила посмеяться над ним. И вот, когда почти все бедняки ушли просить милостыню, он увидел её. Ту самую босмерку, что постоянно вилась около его прилавка. Она тоже заметила его, отчего её уши поднялись торчком и её обычно весёлое лицо стало как никогда грустным. Фамил пролежал в своём углу весь день, мучаясь от колик в животе - явных позывов голода. Единственное, что сохраняло тогда жизнь в Фамиле это надежда. Надежда на то, что он найдёт эти пресловутые септимы и вновь вернётся к своему образу жизни. В мыслях о том, где достать деньги данмер провёл весь день, будто бы находясь в небытии. Вечером, когда все бедняки вернулись обратно под город, это место забило жизнью. Своей, необычной, непонятной для Фамила жизнью: кто-то яро рассказывал, как смог утащить с причала большую рыбину, которую он как раз поджаривал, кто-то прятал свои заработанные деньги в кучке сена, а кто-то приставал к молоденькой бретонке, которая, смущаясь, только раззадоривала остальных. Так проходил вечер, пока, будто бы по какому-то расписанию, все начали что-то жевать. Счастливый обладатель здоровенной рыбины раздал всем по небольшому кусочку, приговаривая "все мы братья и сестры по горю". Фамилу тоже достался небольшой костлявый кусок, явно пережаренный, но хорошо просоленный(благо, соли в Рифтене было очень много). Но Фамил не хотел становиться частью этого мира, частью всего того, что противно ему, поэтому даже не притронулся к еде, предложенной бедняком. Он бы так и просидел упершись спиной в угол, если бы не босмерка опять начала смотреть на него этим влюблённым милым взглядом, который Фамил терпеть не мог. Боже, он даже не мог представить себя рядом с этой нищенкой! Прячась от взора босмерки, бывший богач отвернулся к стене, но, поняв, что она так и не ушла, встал и вышел на улицу. Его нос, привыкший за день к запаху нечистот, не выдержал резкого порыва свежего воздуха, отчего Фамил упал в обморок.       Он пролежал в беспамятстве весь вечер, едва помня, как он оказался вновь на своей лежанке. Вот только даже во время этого состояния, он смог услышать, как нищие обсуждают его, о том, как они пересказывают его историю: кто-то жалеет, а кто-то считает, что сами боги наказали данмера за грехи. Как бы то ни было, сред этих разговоров лучше всего запомнился Фамилу диалог двух старых нордов.        - Денег у него нет, а караван бы его спас, вон, гляди какой он - не ест, не пьёт, на воздух не выходит...        - Ну а откуда ему золота взять? Работать его никто не возьмет, особенно рыночные, уж сильно они на него обозлились, а так что? Разве что ограбить того новичка на рынке, что даже ночью оставляет свой кошелёк в прилавке, мол воры там искать не будут, да и так боги будут благосклоннее к его товару...        Только это и запомнил Фамил, и решил, что во что бы то ни стало, он должен достать эти деньги... И вот, глубокой ночью, когда все погрузились в объятья сна, Фамил, напрягаясь изо всех сил, встал и, опираясь о стены, направился к выходу. Перед самой дверью он глубоко вдохнул, чтобы вновь не оказаться выброшенным вне пределы сознания. И вот, выходя из района нищих, Фамил, потихоньку выдыхая, направился на рынок, где пытался найти тот самый прилавок, деньги в котором спасли бы его. "Два, три, четыре", - вёл счёт Фамил, пытаясь найти нужный прилавок, и, подходя к своему прилавку, он вдруг заметил, что это совершенно не тот прилавок, которым его оставлял данмер. Это место явно поменяло хозяина - здесь лежали остатки товаров, которые торговцы часто оставляли в закрытых витринах, будто бы напоказ ночным посетителям. Тут же Фамил начал понимать философию жизнь Города под тенью... Здесь не просто жили по принципу "незаменимых нет", здесь этот принцип возвели в абсолют. Если тебе не нравится человек, зачем его убивать или отправлять в тюрьму - просто замени его на угодного тебе. Так и жили жители Рифтена, меняя ярлов, соседей, торговцев, трактирщиков, даже нищих. Такой круговорот происходил здесь всегда, и Фамил стал его частью: он даже не понимал, что вступая в сговоры с одними торговцами против других на деле он делал так, чтобы его поменяли на другого... Когда он выгонял того редгарда из дома - он просто поменялся с ним местами... А караван каджитов? Даже каравнщики вскоре поменялись - на место одних пришли другие. И так здесь проходила жизнь, без убийств и расправ, всё было намного проще и одновременно сложнее - здесь происходил постоянный обмен...       И тут Фамил решил таки вскрыть этот прилавок, поняв, что именно его занимает тот самый новый торгаш. И вот данмер смотрит на решётку прилавку, через который было видно полный кошелек монет, так и манивший к себе всяких воров. Фамил хотел во что бы то ни стало добраться до них - от них зависела вся его жизнь. Неистово тряся решётку, он смог отколоть петлю на дверце, что открыло ему путь прямиком к долгожданному сокровищу. Но стоило ему прикоснуться к кошельку, как он сразу почуял неладное. Внутри, вместо желанных септимов лежала горстка пепла, среди которого лежал один септим и кусочек чего-то очень мягкого и скользкого. Фамил вскричал, он будто сошёл с ума. Он хотел наконец вернуться к своей жизнь, стать прежним. Вот только сама жизнь, видимо, этого не хотела - на его крики прибежали стражники, сразу понявшие в чем дело и пытавшиеся схватить его. Фамил, выскальзывая из их рук, оттолкнул одного из них, сбросив в колодец и побежал обратно, откуда пришёл. Удивлённая от этого поступка стража впала в ступор, посему и не догналась за Фамилом.       Вернувшись к себе в холодный угол, Фамил что-то постоянно бормотал вполголоса, то ли молясь кому-то, то ли просто лепеча себе под нос что-то о деньгах. Всё утро и день он опять пролежал в беспамятстве, будто в полудрёме. Он бы пролежал так весь день, если бы не босмерка, которая наконец посмела к нему приблизиться и протянула ему булку хлеба, будто только что выпеченную. Фамил долго смотрел на это картину, думая, что это какая-то подачка, а босмерка, всё время молчавшая, лишь смотрела на него своими глазками. Внезапно Фамил рассердился и отшвырнул этот хлеб, выбив его из рук нищенки, и вновь забился в угол, вновь бормоча о деньгах. Тут нежные ушки босмерки вновь навострились и она быстро пошла к себе, где начала упорно рыться в сене. Закончив, она вприпрыжку кинулась к данмеру и протянула ему горсть заляпанных монеток. Данмер ещё дольше смотрел на это, будто разглядывая каждый септим, как вдруг босмерка спокойно положила эту сумму перед Фамилом, кивнув на неё головой. Глаза Фамила опустились, после чего он почувствовал приятную теплоту, которую никогда не ощущал: это было чувство ребячьей радости, смешанное со взрослой страстью - она обняла его и прижала к своей груди. Фамил почувствовал её запах - сквозь лохмотья просачивался тоненький аромат ягод, а её дыхание и биение сердца согревали его изнутри. Эта босмерка могла спасти его, могла сделать так, чтобы он стал своим в её мире, она могла возродить в нём душу... Но Фамил, он не был готов к этому. Как только он осознал, что его обнимает нищая, он вздрогнул, толкнул её как можно сильнее, отбросив к стене и схватил кусок кости, оставшийся от одной из трапез. И вот он прижал её к стене, смотря на неё грозным взглядом и дыша ненавистью он прислонил эту кость к тоненькой шее босмерки, отчего она стала часто дышать и вдруг разрыдалась. Эти слёзы лишь сильнее разозлили Фамила, он вскричал: "Я ненавижу вас, нищий сброд" прямо ей в лицо и воткнул кость прямо в горло. На этот крик собрались все сидевшие в квартале бедных. Увидев этих людей, Фамил будто пришёл в себя и бросился бежать, только вот прибежал он вновь к своему бывшему дому, вернее, на его задний двор. И вот, вновь глядя на эти окна, в которых теплилась жизнь, он рыдал, рыдал, что-то говоря себе под нос. Что происходило с ним? Неясно. Но только вся жизнь вновь и вновь проносилась перед ним. Но одна мысль просто заставила его смеяться и плакать, ведь он вспомнил, вспомнил! Ещё когда он приехал в Рифтен, он заказал у искусного мастера особый замок, который было бы невозможно вскрыть ни одному вору, такой, чтобы только он знал как его открыть - даже замок был спрятан в это сундуке. И этот самый сундук с дорогим замком он спрятал. Теперь он лежал на том самом заднем дворе, в фальшборте колодца. Это был его запас на чёрный день. Лучшего дня открыть этот сундук лучше не придумать! И вот Фамил полез в этот колодец, попав в обжигающе холодную воду. Ключ от этого сундука он всегда держал перед собой - в маленьком колечке, что он носил на шее. Как он мог забыть про него, ведь это "ожерелье" так часто мешалось ему во время лежания в сыром углу района нищих. В темноте Фамил смог нащупать этот сундук и потянулся за кольцом-ключом. Сняв его с шеи, данмер приложил ключ к нужному месту и ждал этого приятного звука открытия замка... Но его не послышалось. Тогда Фамил вновь приложил кольцо, но ничего так и не происходило, и тогда он присмотрел поближе к сундуку. Он был сломан - какой-то воришка видимо давно нашёл его, но никак не мог понять, как же вскрыть это чудо замковой мысли, вот и сдуру разломал сундук топором и достал всё, что там было. Вылетев стрелой из колодца, Фамил завопил как дикий зверь. Он бормотал про себя лишь одно слово "Караван".       И тут на его вопль подошёл тот самый курьер, что постоянно посылал вести каравану.        - Вот же ты, знаешь, я решил тебе рассказать кое-что, - начал посыльный, - видишь ли, все эти вести от каравана, как бы так сказать, они поддельные. Да и тот заказ на специи поддельный. Нет никаких Атралаксов, нет никакого штрафа на твой товар... Видишь ли, и твоего товара даже нет. Ты давно мозолил глаза местным торговцам, вот они и решили тебя проучить, заменить на другого, более сговорчивого. Они наняли Родока и его банду ограбить твой караван, так что он даже не вышел за пределы Скайрима А потом мы начали выкачивать с тебя деньги септим за септимом. И вот, мы добились своего. Теперь ты никто, а на твоем месте стоит куда более симпатичным нам торговец, да и дом теперь при хороших руках...       Не успел курьер договорить, как Фамил вскричал ещё сильнее и набросился на него, казалось, он был готов загрызть его зубами, но его сил хватило лишь на то, чтобы сбросить его в колодец и пойти на рынок. Здесь он просидел напротив своего прилавка, в полной темноте Рифтенской ночи, дописывая последние строки своего дневника. Поставив точку, он бросил его куда-то в сторону, не желая больше ничего помнить о себе. В последней записи он писал очень много про деньги, что на самом деле его товар стоит на месте, а этот курьер просто обманывал его. Фамил пошёл к пограничной заставе...       Вот такая история стала достоянием моей рукописи. Мне было очень интересно, что же стало в итоге с хозяином этого дневника, отчего я решил пойти туда, куда Фамил направлялся. Рано утром я вышел из ворот города(благо, стражники теперь видели, как я выходил, а значит теперь я не гость) и пошёл к границе. Я не собирался идти очень далеко - рано или поздно следы Фамила я ожидал увидеть. И правда, вдалеке от дороги я увидел скопление ворон. Они вились вокруг высохшего трупа данмера, опёршегося на дерево. И вот, будто бы почуяв меня, тело упало набок, открыв передо мной выцарапанную на коре дерева фразу "Скоро я стану богат".