***
Прошёл месяц. Сара и Леви, хоть и не на много, но стали взрослее. Девочка два раза в неделю под присмотром «брата» навещала Дэна, ставшим жертвой, но и одновременно являющимся виновником страшного происшествия. Его раны и синяки постепенно заживали, и лицо становилось по-прежнему красивым. Розали приветливо встречала детей и радовалась тому, что они наведывались к ее сыну. Отношения Леви и Дэна стали лучше, и они больше не смотрели друг на друга злыми глазами, хотя все-таки иногда ссоры зарождались, но Сара тут же их пресекала. Леви до ужаса напугал ту банду, напавшую на его друзей, что те выродки боялись даже на расстоянии пушечного выстрела приблизиться к ним, при том, что подземный город не отличается своим огромным масштабом. Этим троим будто казалось, что Леви всегда где-то рядом как сам дьявол. Но Леви не был настолько жесток, чтобы убить их просто так. Просто припугнуть. Можно сказать, что и правда, во всем виноват Дэн, ведь так и есть. Именно он взял деньги в долг, не подумав о том, сможет ли их вернуть, но большой ошибкой тех выродков было то, что они хотели взять маленькую девочку в качестве оплаты, что и вызвало ненависть у Леви, впоследствии породившую лютый страх у самой банды. Единственное, что по-прежнему настораживало и в какой-то степени пугало, так это перманентная слежка за Сарой и Леви, из-за которой второй часто не мог уснуть даже рядом с девочкой, ведь старался додуматься, кто именно ведёт слежку. Что-то должно было произойти, и Леви это чувствовал. Стоит упомянуть, что Сара узнала про фамильную связь между ней и ее «братом». В качестве реакции она всего лишь улыбнулась и выдала фразу: «мы, и правда, как брат и сестра». Леви, мягко говоря, был удивлён, что девочка не придала этому огромное значение, хотя это и был один из тех моментов, когда он и не догадывался, что творилось в голове у Сары. Мальчик по-прежнему недоверчиво относился к тому, что Сара не помнит своего прошлого, хотя иногда, на какое-то мгновение, начинал верить и при этом сочувствовать ей.***
— Нет. — Но почему, братик? — недоумевала девочка, идя по пятам за названным, что сильно его раздражало. — Я сказал: нет, — холодно и с долей злости в голосе тихо проговорил тот. — Но это не ответ. Ты просто продолжаешь настаивать на своем, — констатировала Сара, остановившись на первом этаже возле входной двери. — Так и есть. На «нет» и суда нет, — тоже остановившись и повернувшись к девочке, также холодно произнес Леви. — Братик, во время того, как я бегала за тобой по всему дому, я поняла, что ты мне не доверяешь, а значит и не любишь, — обиженно и опустив голову, надавила на жалость Сара и ввела Леви, сама того не заметив, в ступор. — «Любишь»? Причем тут это? — непонимающе и с долей некой грусти и злости во взгляде спросил Леви. Неожиданно волна воспоминаний нахлынула на него со страшной силой. Маска дала предательскую трещину. А всему виной такое простое слово «любишь», напомнившее Леви его раннее детство. Его маму. Нежные руки, гладившие голову и заставлявшие расслабиться, полностью доверившись человеку. Милые и наполненные любовью темные глаза. Прямо как у него… Прямо как у Леви. Он — копия своей матери, и это причиняет ему невероятно сильную боль. Он не хочет помнить все, что было до встречи с Кенни, да и того, что было, когда тот появился в его жизни. Он спас мальчика, научив выживать в жестоком и приступном мире, но после бросил, как вещь, потерявшую всякую ценность. Леви не понимал, почему Кенни так поступил, но когда-нибудь узнает. Правда, ожидавшая его, настолько проста и нелепа, но одновременно имеет свой смысл. Леви путался в своих воспоминаниях, ведь каждое приносило ему своеобразную и не похожую ни на какую другую сильную боль. Каждый раз, стоя у зеркала, Леви неосознанно вспоминал свою мать. Перед ним всплывали ее нежные черты лица: красивые губы, аккуратный нос, темные глаза и такого же цвета волосы. Боль, поедающая Леви изнутри, заставляла его злиться и ненавидеть свою внешность. Много зеркал было разбито, много отрицательных чувств и эмоций выплеснуто. Но боль и воспоминания не исчезают. Они ломают человека, доводя до психических заболеваний. Но только не его. Только не Леви. — Если человек любит, то он и доверя… — Да. — Что? — Возьми ножницы и иди в ванную, — тихо произнес Леви, развернувшись и направившись к ступенькам, ведущим на второй этаж. Сара обрадовавалась и неосознанно произнесла: — Значит, ты меня люби… — Да.***
— Братик, я знаю, тебе больно, прости. Ой, ножницы в волосах запутались. Ой, извини, — тараторила Сара, стараясь аккуратно и безболезненно подстричь Леви. Первое-то получалось, а второе как-то не очень. — Ты сильно дергаешь волосы, — как-то задумчиво, будто обращаясь не к Саре, произнес Леви, наблюдая через зеркало за серьезным, немного взволнованным лицом девочки и за ее плавными движениями рук, причиняющие не столь сильную, но все же боль. — Прости, бра… — хотела было в очередной раз извиниться девочка, еще больше стараясь, как можно аккуратно и безболезненно подстричь своего «брата», но тот вдруг ее перебил: — Все хорошо, — тихо и все так же задумчиво промолвил Леви, вновь погружаясь в воспоминания. «Она стрижет как… Как мама», — промелькнуло у него в голове. — Еще чуть-чуть. Еще немного. Ура! Все. Ну как? — пролепетала девочка, закончив стрижку. Леви молчал, никак не реагируя и не отвечая. Он словно окаменел. — Братик, ты такой красивый и милый. Прямо как ангел. — Улыбнувшись и прикрыв глаза, произнесла Сара и положила ножницы на тумбочку. Почему это произошло именно в данный момент — неизвестно. Возможно, Леви уже давно был на пределе, а сейчас… Его сердце пропустило удар. Последняя фраза Сары дала окончательную трещину в оарепшей со временем от пережитой боли маске. Она с треском, звонко раздавшимся в голове Леви, разлетелась на осколки, будто от взрыва. Но нет. От чувств и сердечных ран, которых Леви не показывал и которых копил годами, уничтожая свою душу, каждый раз отрывая от нее по кусочку и причиняя тем самым себе неимоверную боль, заставляя больше ничему не радоваться и просто существовать. Не жить. Существовать. Он с каждым днем превращался в монстра, у которого возможно не было ни цели, ни смысла жизни. И Леви таковым стал бы… Если… Если не она. Если не маленькая темноволосая девочка с разными, но пылающими как огонь, милыми глазами, в которых можно было увидеть и радость, и печаль, и горе, и злость, и обиду, и… Надежду, веру. Она та, у кого был самый огромный шанс, спасти душу Леви, протянув ему руку помощи и подарив возможность — наконец выбраться из бездны, в которой он увяз. И Сара смогла это сделать. Она спасла Леви. Чувства и эмоции уже ничего не сдерживало, и именно поэтому… По щеке Леви соленой дорожкой потекла, так долго ожидавшая своего часа, слеза, пробившая себе путь из израненного годами и истекающего кровью сердца, которое смогло избавиться от железной и ледяной брони. Он решил не прикрывать обнажившиеся в выбоинах нутро. — Сара… Спасибо, — прошептал Леви, притянув и нежно заключив в свои объятия удивленную и ничего не понимающую девочку. Маска разбита… Леви не знал до сегодняшнего дня, сможет ли заполнить бездонную пустоту в своей душе. Но все же у него это получилось.